Сентябрь выдался необыкновенным, ласковым, ярким. Впервые за последнее десятилетие 1895 год порадовал жителей Златогорска красивой осенью.
Дни стояли ясные и теплые, без скучных моросящих дождей. Сплошное бабье лето. Деревья уже пожелтели, и их листва ярко сияла на фоне безоблачного бирюзового неба.
Но на душе у Лидии Голицыной была сплошная серая и печальная хмарь. Отец умер год назад и для нее все изменилось в тот печальный день. Лидия осталась одна.
Нет, она не стала сиротой. Но старшая сестра давно вышла замуж и жила далеко, в другом городе. А вскоре после похорон Лидия с ужасом поняла, что ее мать законченная эгоистка, которую волнует только собственное благополучие. Бесконечные причитания: «Как же я теперь буду жить?» и «На кого ты меня покинул?» сначала вызывали у девушки понимание и сочувствие.
Лидия любила отца и тоже очень тосковала. Но Серафима Андреевна оказалась совершенно неприспособленна к жизни и быстро спустила наследство на бесполезные приобретения, развлечения и безвкусные наряды, чтобы отвлечься от горя.
После этого матушка объявила дочери, что жить им теперь не на что и надо искать опору в жизни. Опору безутешная вдова нашла быстро. Ее избранник был не слишком симпатичен, но весьма состоятелен. Однако он не собирался вешать себе на шею падчерицу, о чем и сообщил своей избраннице.
Двадцатитрехлетней Лидии уже давно следовало выйти замуж. Темноволосая миловидная девушка была умна и имела твердый характер. Отец очень любил дочь и привил ей умение здраво мыслить, смело смотреть правде в глаза и не бояться трудностей.
Именно поэтому она не спешила выходить замуж и ждала своего единственного. Но реальность оказалась намного суровее. Бесприданница никого не интересовала.
Мать Лидии через сваху не без труда нашла дочери жениха – мелкий чиновник в Городской управе, основательный, вдовый, без детей. Да, он не молод, но это не важно, главное, что человек положительный.
– Не ломайся, – предупредила Серафима Андреевна дочь, – Внешность у тебя не броская, денег нет. К тебе до сих пор никто не сватался, а ты уже не так молода. Я не могу содержать тебя, и Васеньке это тоже не надо. Я еще не старуха, и не собираюсь запереть себя в четырех стенах. Так что или выйдешь замуж, или съезжай и живи, как знаешь. Только не вздумай меня компрометировать. Я этого не переживу, и моя смерть будет на твоей совести. Ты же знаешь, у меня слабое сердце.
Серафима Андреевна тяжело вздохнула и приняла позу скорбящей женщины, прижав руку к левой стороне груди.
– Матушка, о чем Вы говорите? – с ужасом спросила Лидия, – Вы думаете, я могу стать содержанкой?
– Я ничего подобного не имею в виду. Что за гадости ты говоришь! – возмутилась Серафима Андреевна и смахнула несуществующую слезу. – Какая ты все-таки испорченная. Это все отец. Он так странно тебя воспитал, привил непонятные идеи, фантазии. Но в жизни всякое бывает. Это жениться без приданного на тебе никто не хочет, а без брака, кто знает?
То, что ее мать цинична и себялюбива, Лидия догадывалась давно. Теперь девушке все объяснили прямо и не щадя ее чувства.
– Поверь, милая Лидочка, – приторно улыбнулась матушка, – Замужество для тебя лучший вариант. Ты же не хочешь меня огорчать, правда? Я столько горя пережила за последний год.
Жених явился с визитом в ближайшую субботу. Петр Никифорович Парунов был среднего роста, с залысинами и несколько полноват. Одет аккуратно, без дурной претензии на щегольство, но весь какой-то серый и бесцветный. Он вручил Лидии букет белых хризантем с таким видом, будто это был золотой браслет, усыпанный бриллиантами. Петр Никифорович не преминул пожаловаться, что цветы осенью очень дороги и найти приличные в городе нелегко.
Сидя в гостиной за чаем, он без обиняков объяснил, что его жена должна быть скромной, экономной, не приглашать в дом подруг и прислушиваться во всем к мнению супруга.
Поскольку он готов взять Лидию с небольшим приданным, она должна быть ему очень признательна. Девушка, конечно, может подумать над его предложением, но не долго. Она должна понимать, что он человек занятой и не может тратить время попусту.
