000
ОтложитьЧитал
Глава 6
– И что же ты от меня потребуешь взамен? Душу? Пьяные женщины тебя не интересуют, и это радует. Потому что все равно не дождешься!
– Нет, я не демон. Душа пьяной женщины мне не нужна. А уж она сама тем более, ты правильно сказала. Будь моей невестой.
Я едва не подавилась кофе.
– Что?!
– Временно, разумеется.
– Да ты рехнулся? – я поспешно проглотила кусок бутерброда, который попытался встать поперек горла от такого предложения руки и сердца.
– Мне нужна невеста. На время. И ты ею будешь. Или вылетишь из института, как я тебе ранее обещал.
– Зачем тебе невеста? Да еще такая, как я?
– А что с тобой не так?
– Все со мной так, – замялась я. – Просто твое предложение так неожиданно. Как любая порядочная девушка я должна подумать, – на меня накатил странный смех. Похоже, последствия коктейля еще давали себя знать.
– Ты мне вполне подходишь. Зачем мне это надо – расскажу позже. Это длинная история, – пообещал Литвинов.
– С нетерпением жду.
– Позже, я сказал.
– А где кольцо? – не унималась я.
– Будет. Дам тебе поносить.
– А цветы? И вообще, чего ты сидишь? На колени! – приказала я и ткнула пальцем в пол около моего стула.
– Что? – теперь ошалел Максим Андреевич. – С ума сошла?
– Ты первый начал. А как, по-твоему, делают предложение? Даже временное.
– Астахова, ты можешь быть адекватной хоть иногда?
– Могу. Но не сейчас. Ты несешь чушь, я тебе подыгрываю. Как наиграешься, отдавай зачетку и я пошла. Не хочешь тройку ставить, не надо. Обойдусь. И можешь нахрен меня из института выгонять. Заработаю денег и восстановлюсь, – я резко поднялась из-за стола.
– Да не заводись ты! – Максим Андреевич посмотрел на часы. – Поехали, по дороге поговорим. Отвезу тебя домой.
– Сама дойду, – отрезала я.
– Лена, послушай, – попросил Литвинов, и что-то в его голосе заставило меня снова сесть. – Ты мне вчера все уши прожужжала пока я тебя из клуба вез, какой подлец твой Егор. И как он тебя обидел. Я тебя понимаю. Потому что сам оказался в подобной ситуации.
– Тоже девушку бросил? – подозрительно сощурила глаза. Что не говори, а все мужики сволочи!
– Не я. Меня бросили, – ошарашил Литвинов.
– Тебя? Не может быть! Не бросают таких мужчин! – не удержалась я.
– И какой же я?
– На комплимент нарываешься? Сам знаешь, какой. Красивый, успешный. Все, что надо для полного счастья у тебя есть.
– Добавь еще богатый, – скривил губы Максим Андреевич.
– Судя по квартире и машине не бедный, – согласилась я.
– Бросают. И успешных бросают, и красивых. Еще как бросают, – не слишком весело улыбнулся Литвинов.
– Почему она от тебя ушла?
– Любопытно?
– Нет, – смутилась я. У человека тоже печаль, а я лезу к нему в душу с бестактными вопросами.
– Вижу, что любопытно. Обещаю, рассажу все без утайки. Как ты мне вчера рассказала.
– Я тебе все рассказала? – и когда только успела? – Про себя и про Егора?
– Да. И несколько раз. Так что я твою грустную историю знаю наизусть. Сейчас я спешу. Поехали, меня дела ждут.
Морозный воздух приятно бодрил. Легкие снежинки хлопьями парили в воздухе. На деревьях иней. Красота!
Мозги постепенно встают на место, и это радует. Но провалы в памяти пока присутствуют. Может, и не надо мне все вспоминать?
Голубые ели, росшие по периметру двора, укутал снег. Он лежал на их раскидистых лапах. На рябине, усыпанной алыми гроздьями, весело чирикали воробьи.
Мы подошли к высокому внедорожнику темно-зеленого цвета. Мне пришлось поддернуть юбку, чтобы забраться в высокий автомобиль. Литвинов галантно придерживал дверцу и пялился на мои ноги. Резинка чулка игриво высовывалась из-под задранной юбки. Но иначе я никак не могла забраться на сиденье.
– Ты всегда чулки носишь? – беспардонно поинтересовался Литвинов.
– Всегда. Потому что это женственно, – я уселась на сиденье и поспешно одернула юбку. – И нечего рассматривать мои ноги. Это неприлично.
– А задирать юбку до выше головы прилично? – хмыкнул Максим Андреевич.
– Думаешь, я тебя соблазняю? Не дождешься! Просто у кого-то слишком высокая машина.
– Нет, это у кого-то слишком короткая юбка, – парировал Литвинов.
Кстати, вчера машина была другая. Как раз слишком низкая. Спортивная. Я еще удивилась, что теперь такие есть в такси. Уж слишком роскошно.
– Мне за город ехать. Приходится внедорожник брать, – Максим Андреевич словно прочитал мои мысли.
– У тебя на каждый случай по машине? – удивилась я.
– Не на каждый, – скромно ответил Литвинов. – Этот красавец для поездки на природу, одна для деловых встреч, вчерашняя для понтов.
– Ты на редкость скромен, – иронично заметила я.
– Ты спросила, я ответил, – пожал плечами Максим Андреевич.
– Это был праздный вопрос.
– Это я тоже понял, – он снова глянул на часы. – Куда везти?
– Тут недалеко, – я назвала адрес.
Двигатель заурчал как сытый кот. Машина плавно тронулась с места.
– Записывай номер моего мобильника, – приказал Литвинов и начал диктовать.
Я повиновалась.
– Теперь позвони мне.
Раздалась приятная мелодия. Литвинов скосил глаза на экран айфона и сбросил вызов.
– Как освобожусь, наберу тебя. Встретимся и поговорим.
– Зачетку отдай, – попросила я.
– Пусть пока у меня побудет, – коварно усмехнулся Максим Андреевич. – Ты, судя по всему, баба шальная, можешь передумать. Прости, не баба, женщина, – поправился он. – Так что для подстраховки пока оставлю зачетку у себя.
Мне уже было все равно. Предложение Литвинова озадачило и заинтриговало. Зачем ему нужна невеста? Видимо, чтобы позлить бывшую подругу.
Чем мне это грозит? Да ничем. Не будет он ко мне приставать, это уже понятно. Страдает, бедняга, по изменнице. Я еще в клубе заметила – взгляд у него задумчивый и отрешенный. И никого он там не клеил. Сидел весь вечер за столиком и смотрел в пустоту.
Мне даже жалко Литвинова стало. Хотя, говорят, жалость унижает. И вообще жалеть мужика последнее дело. Но сочувствие душевные страдания Максима Андреевича у меня вызвали. Тем более что я сама в таком же положении.
Неимоверно мерзко на душе, когда тебя предают те, кому верил как себе. И кого любил. Впрочем, не знаю как у Литвинова, а у меня была только иллюзия любви. Влюбленность, может быть. Когда любят по-настоящему, наверное, прощают все, даже предательство. Хотя нет, любовь любовью, а предательство прощать нельзя.
– О чем задумалась? – приятный баритон вернул меня к действительности.
– О жизни вообще, и о себе в частности, – призналась я.
– Сейчас тебе думать вредно. Отоспись, отдохни, и со свежей головой приходи на встречу. А то опять будешь пороть всякую чушь.
– И что же такого глупого я наговорила? – самоуверенный Литвинов начинал меня бесить. Чушь, значит, я несла? Естественно, ведь я была не в себе. Но я же не постоянно такая!
– Много о жизни рассуждала. И логики, повторюсь, в твоих рассуждениях было мало.
– Ты всегда прислушиваешься к бреду пьяной женщины?
– Нет. Я редко общаюсь с пьяными женщинами.
– Может, у меня и мало было логики. Но, во-первых, меня напоили. Вернее, что-то подмешали.
– Это я уже слышал.
– Во-вторых, я своими рассуждениями ни с кем не делюсь, когда трезвая.
Литвинов расхохотался.
– Чего смешного? – насупилась я.
– Прозвучало так, что ты трезвой бываешь редко.
– Не цепляйся к словам. Ты меня отлично понял, – возмутилась я. – Я не пою! Вернее, редко… И не напиваюсь… Вообще. Совсем никогда. А если меня опоили какой-то дрянью, то я не виновата, – я запуталась и мне стало обидно.
Изгаляется надо мной этот гад! Цепляется к словам, все переворачивает с ног на голову, а я чувствую себя полной дурой.
– Можешь мне не звонить. Я не буду твоей фиктивной невестой. Так что ищи себе другую девочку для шуточек. Тоже мне, остряк нашелся! – я отвернулась и стала смотреть в окно.
– Прости. Больше не буду, – примирительно произнес Литвинов. – Просто ты очень забавная, когда сердишься.
– Забавная? – резко повернулась к нему. – Забавной может быть обезьяна.
– Хорошо, ты не забавная. Ты – непосредственная. И мне это очень импонирует, – поспешно добавил Максим Андреевич. – Сейчас редко встретишь искренность. Нынче она дороже золота.
Его последние слова прозвучали как-то печально.
– Ладно, мир, – кивнула я. – Только, похоже, мы слишком по-разному смотрим на вещи. Не получатся из нас жених и невеста. Даже фальшивые.
– А кто сказал, что жених и невеста должны думать одинаково? В этом и есть гармония – единство противоположностей.
– Это у настоящих так. А у фальшивых должно быть красиво. И чтобы все думали, что они идеально друг другу подходят. Ты же просто хочешь позлить свою бывшую?
– Только отчасти. Главное, мне надо успокоить родню. Особенно маму. Она никак не привыкнет, что я уже давно взрослый и могу сам справиться с проблемами. Она ужасно расстроилась, что мы со Златой расстались. Увидит, что у меня есть новая невеста может и успокоится.
– Думаешь? Моя так просто не успокоилась бы.
– Я на это очень надеюсь. По крайней мере, на некоторое время мама угомонится.
– У меня будет еще одно условие, – в моем мозгу возникла интересная идея.
– Что тебе еще надо, кроме тройки, жадная женщина?
– Я не жадная, я злопамятная, – коварно улыбнулась в ответ. – Все обсудим при встрече. В отличие от тебя я жажду мести. И мстя моя будет страшна!
– Мне уже страшно, – признался Максим Андреевич.
– Жалеешь, что связался со мной?
– Пока нет. Но чувствую, ты мастер по поиску приключений на свою шею.
Я бы упомянула другую часть тела, но благоразумно промолчала.
Глава 7
Пришла домой и завалилась спать. Кофе Литвинова не смог вернуть меня к полноценной жизни.
Проснулась в обед. От того, что звонил мобильник. Никогда не думала, что у него такая противная мелодия. Она била по голове словно молотком.
Попыталась нащупать его на прикроватной тумбочке. Услышала глухой удар от падения мобильника. Вздохнула и сползла с кровати. Мобильник валялся на полу, трезвонил и вибрировал.
Звонила мама.
– Доброе утро, – постаралась придать голосу бодрости.
– Добрый день, доча, – поправила меня мама. – Загуляла?
– Да, с девчонками вчера в клуб ходила.
– Сессию закрыла? У тебя вроде один экзамен оставался?
Мама все еще считает меня маленькой девочкой и очень переживает за мою учебу. Все мамы одинаковы, волнуются за детей, сколько бы лет деточке не стукнуло.
– Да, мама, все хорошо, – успокоила я ее. – Экзамен сдала.
Почти не соврала. Я побуду немного невестой Литвинова, и он поставит мне эту проклятую тройку. Он обещал. В его порядочности я почему-то не сомневаюсь.
Видимо, меня подкупило то, что Максим Андреевич не вышвырнул меня из своего шикарного автомобиля около клуба, не бросил невменяемую девушку на улице. А как истинный джентльмен любезно сначала отвез, а потом и отнес к себе домой. И даже накормил завтраком.
Мама за меня порадовалась, напомнила, что на улице холодно и надо одеваться по погоде. Пожурила за то, что я редко звоню. Редко – это не десять раз на дню. Я пообещала исправиться.
Потом позвонила Ира.
– Ты куда вчера пропала? – затараторила она. – Мы тебя по всему клубу искали. Звонили, ты не отвечала.
– Прости, я хотела перезвонить утром. Но закрутилась.
– Ты с Литвиновым говорила?
– Да.
– Получилось?
– Да, – разумеется, я не собиралась рассказывать про условия, которые мне поставил Максим Андреевич. Это будет нашей общей тайной.
– Ты не слишком разговорчива, – обиделась Иринка.
– Потом расскажу. Мне какой-то козел коктейль подсунул странный. Я опьянела и до сих пор никак в себя прийти не могу. Поэтому и ушла так резко из клуба. Вызвала такси и уехала домой.
– Мы уж подумали, ты с Литвиновым укатила. Как-то очень одновременно вы исчезли.
– Просто совпадение, – заверила я подругу.
– А мы за тебя порадовались. Думали, может вы уже того…
– Не было никакого «того», – поморщилась я, вспомнив ужасное пробуждение на широкой кровати.
– Ты знаешь, что он со своей девушкой расстался? – не унималась Ирина.
– Кто? – не сразу сообразила я.
– Литвинов. Кто же еще?
– Откуда мне это знать? – не стоит информировать подругу о том, что мне известно, а что нет. Ирина хорошая девушка, но неимоверно болтливая.
– И я не знала. Мне девчонки сказали. Кристина следит за его Златой в инстаграм. Злата популярная блогерша. Ну, может и не слишком популярная пока. Но очень активная. Ее подписчики растут как на дрожжах, – продолжала тарахтеть Ирина. – Злата теперь везде в обнимку с красавцем шоколадного цвета. Он из Манчестера. Дизайнер современной одежды. Приехал к нам на открытие своего очередного салона, – голос Ирины раздавался, словно со стороны и методично бил меня по голове. – Решил покорить провинцию. В Москве у него их три. В Питере два.
– Что три, что два? – не поняла я.
– Салонов. Подбирают одежду в соответствии с имиджем клиента. Не навязывают, но мягко рекомендуют. Шьют только по индивидуальным заказам.
– Кто шьет? – пыталась собрать мозги в кучку, но ничего не получалось.
– Ты меня вообще не слушаешь? – обиделась Ирина. – Говорю же, Литвинов бросил Злату. Или она его? – задумалась подруга на мгновенье. – Неважно. Главное, он теперь свободен. И на него уже открыт сезон охоты.
Подозреваю, именно поэтому Литвинов и решил сделать из меня фальшивую невесту. А не только из-за мамы. Я удачно подвернулась ему под руку. Сама в подобном положении, значит смогу понять. И я от него завишу – мне до зарезу нужна эта треклятая тройка по истории права.
Ладно, я добрая, помогу несчастному брошенному мужчине, к которому уже выстраивается очередь из потенциальных невест. С выгодой для себя, разумеется.
Ирина болтала без умолка. Периодически я морщилась от резких ударов в висок. Все-таки тембр ее голоса не слишком мелодичен. Или я все еще никак не приду в норму? Наконец, подруга попрощалась, и я поняла, как прекрасна тишина.
Максим Андреевич позвонил около четырех вечера.
– Буду через десять минут, одевайся, – коротко приказал он.
Не нравится мне такое обращение. Если он думает, что может мной командовать, то сильно заблуждается.
– Я занята, – обломала его планы, поудобнее устраиваясь у телевизора.
– Чем? – ядовито поинтересовался Литвинов. – Я же сказал, что вечером мы встречаемся.
– Я убираюсь. Знаешь, как это делается? Полы мою, пылесошу. Или пылесосю? Как правильно?
– Понятия не имею, – признался Литвинов.
– Еще пыль вытираю. Ты не уточнил, когда мы встречаемся. Так что жди, пока закончу. Я тебе позвоню, как освобожусь, – пробежалась по каналам и остановила свой выбор на английском детективном сериале. Самое то для моего настроения.
– Мое время дорого, – раздраженно заметил Максим Андреевич.
– Мое тоже.
– Я могу себе и другую невесту найти, – рыкнул Литвинов.
А ведь может, подлец! Пожалуй, я перегнула палку. Моя зачетка у него. Попортит мне этот гад нервы!
Не без сожаления выключила телевизор.
– Ладно, уговорил. Сейчас все брошу и приведу себя в порядок. Но не раньше, чем через полчаса, – пусть учится ждать. Я ему не девочка на побегушках, чтобы по первому зову нестись сломя голову.
Ровно через полчаса, и ни минутой раньше я вышла во двор. У подъезда стоял все тот же темно-зеленый внедорожник. Около него маялся Литвинов.
– Ту пунктуальна до неприличия, – хмыкнул он, распахивая передо мной дверцу автомобиля.
Галантный, как ни крути!
Максим Андреевич машинально скосил глаза на мои ноги. Но тут его ждал облом. Я надела джинсы. Легко забралась на высокое сиденье и обернулась к Литвинову.
– Чего стоим, кого ждем? Поехали, раз твое время так дорого.
– Не цепляйся к словам, – он захлопнул дверцу и обошел внедорожник. – Едем ко мне в офис. Там и поговорим. Потом в ресторан.
– Зачем?
– Будем учиться проявлять страсть на людях.
– Я одета неподходяще для ресторана.
– С этим разберемся позже, – Максим Андреевич не без сожаления скосил глаза на мои джинсы.
– А что у тебя за офис? – поинтересовалась я.
– У меня юридическая фирма.
– Ах, да, что-то я про это слышала, – припомнила щебетание Ирины. Она сегодня мне подробно рассказывала, почему Злата сначала хотела замуж за Литвинова, а потом нашла другого, более состоятельного. Только я слушала вполуха. – Ты же не только преподаешь.
– Разумеется, не только. Преподавание это для души, так сказать.
Я сложила два и два и мне, наконец, стало понятно, откуда у Максима Андреевича и пентхаус, и потрясающие машины. И возможность посещать элитные клубы. На зарплату преподавателя так не разгуляешься.
Офис Литвинова располагался недалеко от Театральной площади, в самом сердце города.
Старинное двухэтажное здание с замысловатой лепниной и голыми кариатидами, поддерживающими витой кованый балкон. Особняк какого-то купца. «Памятник архитектуры федерального значения. Охраняется государством», – гордо гласила табличка на фасаде.
Над резной дубовой дверью строгая надпись золотыми буквами: «Юридическая фирма Пришляк, Свистунец и партнеры».
– Моя контора, – гордо распахнул передо мной тяжелую дверь Литвинов. – Прошу!
– Не вижу твоей фамилии, – усмехнулась я.
– Я – «и партнеры», – доверительно сообщил мне, наклоняясь к самому уху и обжигая горячим дыханием. – Маскируюсь. Не стоит лишний раз светить свою фамилию. Тем более что я еще и преподаю в институте. Будут сюда всякие студентки типа тебя таскаться и просить принять экзамен.
– А это не запрещено? Совмещать?
– Я ж не публичный дом содержу, – обиделся Максим Андреевич. – Топай вперед. Чего на пороге замерла?
Я шагнула в холл.
Литвинов поздоровался за руку с плечистым охранником.
– Как дела, Антон Дмитриевич?
– Все в полном порядке, Максим Андреевич, – бодро отрапортовал тот.
В просторном светлом холле сидело несколько посетителей.
Литвинов взял меня за локоть и повел к чугунной лестнице:
– Нам туда.
Мы поднялись на второй этаж. Череда высоких темных двустворчатых дверей. На паркетном полу бордовая ковровая дорожка. Претенциозно, но со вкусом. В конце коридора свернули направо, и попали в приемную.
Строгая секретарша лет сорока в очках похожая на сушеную воблу изобразила улыбку на худом лице и поднялась навстречу боссу.
– Максим Андреевич, добрый день. Тут письма, – она протянула несколько конвертов Литвинову. – Требуют вашего внимания. Звонили из мэрии. Но это не срочно.
– Хорошо, – Литвинов забрал письма. – Спасибо, Светлана Михайловна. Нас не беспокоить. Пришляк выполнил мое поручение?
– Да, все сделано, – коротко кивнула секретарша.
– Свистунец материал подобрал?
– Простите, забыла доложить. Он отчитался, все выполнено.
– Нам два черных чая, – распорядился Максим Андреевич и открыл дверь кабинета, пропустил меня вперед.
Кабинет поразил роскошью и элегантностью. Мебель в стиле ампир цвета темного янтаря. Инкрустирована черным и красным деревом.
На широком столе органайзер из малахита. Бронзовый лев сердито скалит зубы и держит в пасти перьевую ручку.
– Неплохой кабинетик, – заметила я, окинув помпезное помещение взглядом.
– Мне тоже нравится, – Литвинов кивнул на глубокое кожаное кресло у низенького столика со столешницей из зеленого мрамора. Сам опустился на соседнее.
– Куришь?
– Нет, – поморщилась я.
– Это хорошо. Я тоже не курю.
Вошла секретарша с подносом. Поставила на столик невесомые фарфоровые чашки с чаем, вазочку с конфетами и сахарницу.
– Сотрудники фирмы не отдыхают? Суббота сегодня вроде как, – удивилась я.
– Выходной воскресенье и понедельник, – отрезал Литвинов, подавая мне чашку. – Сахар сама клади.
– Я пью без сахара.
– И я. У нас много общего.
– О да, – кивнула я. – Общего очень много. Скажи, а у твоих патронов кабинеты еще шикарнее?
– Это ты о ком?
– Пришляк, Свистунов… Или как его там?
– Свистунец. Они мои младшие партнеры. А если говорить точнее – заместители. Кабинет у них один на двоих. И он скромный, ничего лишнего. Обычный офис.
– А ты значит, конспирируешься, – хмыкнула я. – Чтобы никто не догадался, кто тут настоящий хозяин? И чтобы вопросов лишних не задавали?
– Да, – коротко кивнул Литвинов. – Все правильно поняла. Соображаешь, когда хочешь. Полноправный и единственный хозяин юридической фирмы я. И я не люблю лишних вопросов.
Глава 8
Крепкий ароматный чай бодрил.
– Рассказывай, что от меня требуется, – я откусила от конфеты и едва не закатила глаза от блаженства. – О, боги, какой вкус!
– Из Франции привез, – небрежно бросил Литвинов. – Марципан в шоколаде. Для начала от тебя требуется изобразить невесту на дне рождении моей мамы.
– На дне рождения мамы? Нет, мы так не договаривались, – я положила остатки конфеты на блюдце. – Там же еще и гости будут, и родня.
– Будут, – кивнул Литвинов. – И что?
– Я твоей маме не понравлюсь, и она меня прилюдно в порошок сотрет.
– Во-первых, ты и не должна ей нравиться. Все должны думать, что ты нравишься мне. Во-вторых, с чего ты это взяла?
– Судя по твоим рассказам, мама тебя очень любит. И оберегает.
– Я не маменькин сынок, если ты это на это намекаешь, – обиделся Максим Андреевич.
– Я этого и не говорила. Но ты сам сказал, твоя мама расстроилась, что тебя бросила невеста. Я тебе не пара, это сразу видно. Мы из разных социальных слоев. Так что она расстроится еще больше, когда узнает меня поближе.
– Что значит «не пара»? Мы живем в демократическом и правовом обществе. Я давно совершеннолетний. Следовательно, я могу делать предложение руки и сердца кому пожелаю.
– Больше всего меня радует, что ты совершеннолетний, – хихикнула в ответ. Юрист всегда юрист, жить не может без правильных формулировок. – Не забудь еще сказать, что дееспособный.
– Да, я дееспособный. Во всех отношениях, – обиделся Литвинов еще больше.
– Не цепляйся к словам.
Литвинов метнул в меня сердитый взгляд.
– Короче, моя мама не монстр. Я хорошо охарактеризую тебя перед родственниками. Даже если ты моей маме не понравишься, она слишком хорошо воспитана, чтобы это показать на людях. Отец, в отличие от мамы в мои личные дела не вникает. Его можешь вообще не опасаться.
– Мамы все одинаковые. Моя тоже за меня жутко переживает.
– Да, они такие. Обещаю, твоя гордость не пострадает, не переживай.
– Я уже поняла, что твоя мама от меня, скорее всего, в восторг не придет, но ты меня в обиду не дашь.
– Именно. Ты все правильно поняла. Твоя задача – смотреть на меня влюбленными глазами и все. Ну-ка, посмотри на меня влюбленно. Хочу убедиться, что ты умеешь это делать.
– Хорошо. Будут тебе влюбленные глаза, – я уставилась на Литвинова как смотрит голодная собака на кусок мяса. – Так пойдет?
– Такое чувство, что ты страшно соскучилась по мужику, и хочешь меня изнасиловать, – поежился Максим Андреевич. – Откровенно, грубо и вообще вульгарно.
– Что, неужели так плохо?
– Ужасно! Актриса из тебя никакая. Придется порепетировать.
– А ты тоже будешь смотреть на меня влюбленным взглядом?
– Да. Обязательно.
– Изобрази.
– Прямо сейчас? – удивился Литвинов.
– А чего тянуть? Я же на тебя посмотрела. Тебе не понравилось. Может и мне не понравится, как ты на меня смотришь?
– Учись, студентка, – Максим Андреевич отставил чашку. Зачем-то откашлялся. Выдохнул.
Взял меня за руку, осторожно коснулся пальцев. Медленно, нежно. Поднял на меня серые глаза. Глаза, разящие как стальной клинок. И при этом обещающие бесстыдное блаженство.
У меня екнуло в груди. Сердце замерло, а потом забилось как бешеное. Глаза излучали жгучую африканскую страсть, сдобренную капелькой разврата. Хорош, ох, как хорош, мерзавец!
– Стоп, – я тряхнула головой, отогнала неприличные мысли и выдернула руку. – Так смотрят на девушек из эскорта. А не на любимую невесту. Не верю! Где нежность, где трепетность? Такое чувство, что ты меня прямо сейчас повалишь на этот ампирный стол и сделаешь свое черное дело не спрося моего согласия.
– Судя по тому, как ты смотрела на меня, ты бы не возражала. Мы друг друга стоим. Давай сначала. Посмотри на меня застенчиво. Знаешь, как это выглядит?
– Застенчиво будет выглядеть по-идиотски. Лучше с нежностью.
Представила на месте Литвинова маленького котенка, которого только что выловили из холодной лужи. Он жалобно мяукает и дрожит. Хочется взять его в руки, согреть на груди.
– У меня настолько жалкий вид? – осторожно спросил меня Литвинов. – Ты не заплачь ненароком.
– Это я от счастья! Я о котенке думала, о мокром и несчастном.
– Лучше думай о симпатичном котике, сытом, ласковом. С бантиком на шее.
– Кастрированном? – деловито уточнила я.
– Нет, – отрезал Литвинов. – Хватит валять дурака. Вот, смотри как надо.
На этот раз взгляд Литвинова стал мягким. Добрым. И даже нежным.
– О чем думал? – спросила я.
– Не поверишь, о тебе. Когда ты меня в машине умоляла поставить тебе троечку. Мне тогда показалось, еще мгновение, и ты падешь к моим ногам.
– И не собиралась. Это тебе именно показалось, – фыркнула я.
– Неважно. Главное результат.
– У меня так не получится, – я сосредоточилась. Подумала о Егоре, как была в него влюблена. А потом он меня бросил ради Катьки. Нет, все-таки я редкая дура!
– Э, э. Так не пойдет! Ты меня словно убить хочешь, – запротестовал Литвинов.
– Погоди, сейчас попробую еще раз, – я сосредоточилась.
Вспомнила своего любимого героя детства – одноногого Сильвера из «Острова сокровищ». Брутальный мужчина. С характером. Одинокий. Непонятый. Мне он безумно нравился. Жалость к гордому пирату мешалась с интересом. Меня всегда влекли неординарные личности.
– Пойдет. О ком думала? – осведомился Литвинов.
– О Сильвере.
– Джоне? – удивленно вскинул брови Максим Андреевич. – Из «Острова сокровищ» Стивенсона?
– Ага.
– Я что, на него похож?
– Пожалуй. Не внешне. Есть в тебе нечто злодейское. И благородное. Дикая смесь. Решительность. Отвага, граничащая со слабоумием. Ты рискнул меня сделать фальшивой невестой. Смелый шаг. Люблю дерзких мужчин.
– Астахова, ты неподражаема! – расхохотался Литвинов. – Ладно, пусть будет одноногий Сильвер. Не худший из литературных героев. Лучше чем граф Дракула или какой-нибудь капитан Грей.
– Грей-то тебе чем не угодил? Плавал под алыми парусами, любил Ассоль. Возвышенно, чисто, романтично.
– Надо же, не спутала, – удивился Литвинов. – Мало кто помнит Артура Грея. Сейчас в моде извращенец-Кристиан.
– Проверяешь мою эрудицию? Ну, ну. «Пятьдесят оттенков» не читала. Не мое. Открыла и закрыла. Смешно и глупо.
– А ты категорична. Но возразить не могу. Не читаю женские любовные романы.
– Так чем тебе капитан Грей не нравится?
– Дурак он был. Увидел спящую девушку. Ничего о ней не знал, приплыл, забрал, женился. Может, она слабоумная? Мне Ассоль никогда не нравилась. Витала в облаках, ждала принца. Дождалась. Но не факт, что они жили долго и счастливо. Вообще Грина не люблю, прости.
– Я тоже от его мистерий не в восторге.
– Как у нас много общего!
– Ты это уже говорил. Итак, продолжим. Смотреть друг на друга у нас получается. Лапать я себя не дам. Даже ради тройки.
– Что значит лапать? Обнимать я тебя просто обязан.
– Обнимать можешь, но целомудренно и невинно. И без поцелуев. Мне оно не надо.
– Ты себя слышишь? Как же без поцелуев? Мы – жених и невеста.
– Поэтому невинно и целомудренно. До свадьбы ни-ни. Я девушка правил строгих. Порядочная и честная.
– Помнится, ты была раскрепощенной женщиной эпохи декаданса, – поддел Литвинов.
– Ты хочешь, чтобы твою маму кондрашка хватила? Ты в каком ресторане со мной познакомился? Из какой богемной прокуренной среды вытащил в приличную семью? Нет, женщиной эпохи декаданса я не буду, хотя и очень хочется. Мне твою маму уже жалко. Все должно быть скучно, приторно и безумно прилично.
– Кто сказал?
– Ну, я думаю, именно такой образ будет в тему. И порадует твоих родителей.
– Мне не нужна приторная правильная невеста. Никто не поверит.
– Хочешь раскрепощенную женщину? Не боишься? – я опустила голову, посмотрела на Литвинова томным взглядом исподлобья и прикусила нижнюю губу.
Он замахал на меня руками:
– Сгинь, роковая женщина! Ты меня заикой сделаешь! Пусть будет нечто среднее. Золотая середина – это всегда верное решение. Затюканная невеста мне не нужна. Напористая тоже. Будь естественной. Непосредственной. Сама собой. И изволь выражать обожание мне публично.
– Ты меня тоже обожаешь, – напомнила ему.
– Поэтому буду тебя обнимать и тискать по углам, но так, чтобы люди видели.
– Еще чего! Обожать можно, трогать нельзя.
– Мы обговорим этот пункт отдельно. Будет странно выглядеть, если мы станем держаться за ручки как подростки.
– Пункт? – не поняла я.
– Я составил договор, – Литвинов поднялся, подошел к столу, взял бумагу и протянул мне. – Ознакомься. Можем внести некоторые изменения, если тебя что-то не устраивает.
Я пробежала бумагу глазами.
«Данный договор заключается между Литвиновым Максимом Андреевичем и Астаховой Еленой Владимировной… Такого-то числа, такого-то года… Вступает в действие… Стороны обязуются…» Интересно, что же стороны обязуются?
Господин Литвинов обязуется вернуть госпоже Астаховой некий документ, который она ему одолжила, будучи в здравом уме и твердой памяти.
– Почему так заковыристо обозвал зачетку? – поинтересовалась у Литвинова.
– Потому что ты практически собиралась дать мне взятку. Я тебе проставляю экзамен, а уж что ты мне собиралась предложить за подобную услугу, я даже подумать боюсь.
– Ничего я тебе предлагать не собиралась. Просто просила поставить троечку.
– За это можно получить реальный срок и тебе и мне.
– За то, что ты мне просто поставишь несчастную тройку? И по поводу твердой памяти я бы поспорила, – заметила я.
– Предлагаешь написать, что ты совала мне некий документ в штаны, будучи пьяной в стельку?
– Да, звучит по-идиотски, – согласилась я.
Продолжила чтение. Я обязуюсь из благодарности за возврат некоего документа с подписью Литвинова изобразить его временную невесту. Полная чушь.
– Этот договор будет действителен в суде, например?
– Нет. Кто же примет такой бред к рассмотрению?
– Тогда на фига его заключать?
– Я юрист. Мы и не такие договора в фирме заключаем. Они вселяют некую уверенность.
– Вселяют иллюзию уверенности, – я смяла договор и кинула его через плечо в корзину для бумаг, стоящую у письменного стола. – Не люблю пустые обещания, договора, формальности. Мне достаточно твоего слова. Русские купцы раньше миллионные сделки скрепляли не договорами, а рукопожатием.
– Ага, значит, все-таки историю права читала, – оживился Максим Андреевич.
– Читала, – призналась я. – Но запомнила мало. Про купцов было интересно.
– Тогда пожмем друг другу руки и этим заключим сделку, – Литвинов протянул мне руку. Я пожала ее.
Он не спешил выпускать мою ладонь:
– Веришь мне?
– Верю.
– Я тебе тоже.
Максим Андреевич смотрел на меня и улыбался. Очень по-доброму. Потом наклонился и поцеловал мне руку. Мягкие губы коснулись кожи и словно обожгли горячим дыханием. Я невольно вздрогнула.
– Испугалась? – вкрадчиво спросил Литвинов.