Глава 1. О том, что семью не выбирают
– Тьмаг Дарклион Лонгрей, откройте. Я знаю, вы у себя, – в дверь кабинета настойчиво постучали.
Дарк поморщился. Меньше всего он хотел сейчас кого-то видеть, но визитер был не из тех, кто уходит ни с чем.
– Развейся, – Дарк махнул рукой в сторону огромной собаки, дремавшей у его ног. Пес вмиг превратился в черный дым и рассредоточился по кабинету.
Демонстрировать посторонним фантома до его полной метаморфозы в дракона не принято. Это как раздеться на публику. Фантом соткан из личной магии и является продолжением души мага, у каждого имея свою, уникальную форму. Только тому, кому доверяешь безоговорочно, можно показать фантома.
Убедившись, что пес исчез, Дарк щелчком пальцев отпер дверь. Не вставать же ради этого с кресла, в самом деле.
Порог кабинета переступила женщина лет шестидесяти и поприветствовала его кивком.
– Леди Малива Бонуар, – поморщился Дарк, – я совру, если скажу, что рад вас видеть.
Леди Малива вызвала у него приступ изжоги. Высокая, худая, с седыми волосами, зачесанными в высокую прическу. Поговаривали, что ее фантом – ядовитый стилет, и он всегда при ней. Может, и врут, когда дело касается личного фантома, нельзя знать наверняка.
На лице леди Маливы застыло такое выражение, словно она вступила в драконью лепешку. Причем сегодня этой лепешкой был Дарк.
Она, не скрывая, осуждала его за внешний вид – развалился в кресле, темные волосы растрепаны, сюртук нараспашку, ворот рубахи тоже. Дарк принимал леди в неподобающем виде, но ему было плевать. Это она просила о встрече, пусть терпит или выметается.
– Король известил вас о моем деле? – леди Малива предпочла сделать вид, что не слышала его слов.
– К моему великому сожалению, – вздохнул Дарк и взъерошил короткие волосы на затылке.
Сегодня выдался тяжелый день. Все из-за важных переговоров с соседним королевством. Дарку пришлось проверять залы на враждебную магию, подтверждать подлинность документов, поддерживать магщит короля.
Из-за усталости темная магия бурлила и пенилась, рискуя перелиться за край, а это чревато последствиями. Не просто так Дарк развалился в кресле, лишний раз стараясь не двигаться. А тут леди Малива с ее неотложным делом…
Спасибо его величеству! Теперь Дарк вместо отдыха вынужден заниматься личными проблемами аристократии. Словно он – низкосортный маг, а не величайший тьмаг современности. А ведь ему и тридцати нет, и фантом еще не трансформировался в дракона, пик его силы впереди.
Но его величество лично просил. Непонятно, с какой стати он так переживает из-за чужих бед. Прежде Дарк не замечал за ним подобной эмпатии.
– Моя внучка, – напомнила леди Малива о себе. – Я ищу ее уже восемнадцать лет. Безрезультатно. Я в отчаянии, тьмаг Лонгрей. Вы – последняя надежда рода Бонуар.
– Почему раньше ко мне не пришли? – удивился он. Все-таки восемнадцать лет – немалый срок.
– Ее мать была против, – холодно ответила женщина.
Ах, мать. Та самая, которая спрятала внучку от бабушки и которая недавно умерла. Похоже, ее смерть развязала леди Маливе руки.
Дарк напрягся, припоминая. Кое-что о пропавшем ребенке рода Бонуар слышал даже он, хотя всегда сторонился сплетен. Но история весьма известная.
Дочь леди Маливы сразу после родов сбежала вместе с младенцем. Женщину удалось найти и вернуть в семью, а вот ребенок исчез без следа. Дочь леди Маливы унесла этот секрет с собой в могилу.
Мутная история. С какой стати прятать внучку от бабушки? Впрочем, глядя на леди Маливу, Дарк отчасти понимал ее дочь. Бабуля явно не подарок.
Но чужие семейные скелеты не его дело. Дарк вздохнул и произнес:
– Давайте покончим с этим поскорее. У вас есть что-нибудь от внучки?
– Прядь ее волос. Срезала, когда та родилась, – леди Малива протянула ему бумажный конверт. – Как знала, что пригодится.
Обычно тьмагов не привлекают к заданиям такого уровня. Найти человека не так сложно, для этого необязательно обладать высшей темной магией и быть проводником тьмы. Но восемнадцать лет… слишком долго для поисков. Даже любопытно, куда все-таки спрятали девчонку. Но еще интереснее, что такого леди Малива сказала его величеству, что тот решил потревожить самого тьмага.
Дарк открыл конверт и заглянул внутрь.
– Ого, – невольно сорвалось с губ.
Леди Малива поморщилась. Возможно, поэтому она тянула с обращением к магам. До последнего не хотела делиться тем, что знает о внучке. Ни с кем, даже с королем. Раз поделилась, значит, и правда в отчаянии.
Прядь была крохотной. Какие там волосы у младенца… но даже на ней было отчетливо видно несколько цветов – фоном белый, плюс яркие оттенки – салатовый, голубой, розовый, сиреневый. Внучка леди Маливы обладает сильным магическим даром.
Теперь ясно, почему король заинтересовался. Сильные маги на дороге не валяются, каждый на счету. Кто упустит шанс заполучить еще одного в услужение короне?
– Я должен коснуться пряди. После этого от нее ничего не останется, – предупредил Дарк. – Уверены, что не хотите попросить кого-то другого?
– Я перепробовала всех других, тьмаг Лонгрей, – поджала губы леди Малива. – Остались только вы.
Дарк хмыкнул. Что ж, он предупреждал. Раскрыв ладонь, он вытряхнул на нее содержимое конверта и сжал кулак. Тьма змеями заклубилась вокруг него. Дарк слегка приоткрыл кулак, позволяя ей лизнуть зажатую в нем прядь. Совсем чуть-чуть, чтобы она не поглотила ее сразу. Тьма ненасытна, а Дарку необходимо время на поиски.
Он закрыл глаза и сосредоточился на видениях, что посылала ему тьма. Они были странными… Дома тянутся в небо. Очень высоко, до самых облаков. Дым, серебристые колесницы, едущие сами по себе. Все незнакомое, чужое.
Но вот тьма затащила его внутрь здания и показала девушку в коридоре с обшарпанными стенами. Жгучая брюнетка с точеной фигурой, в короткой рубахе без пуговиц и рукавов и брюках из необычной ткани, обтягивающих стройные ноги и аппетитную попку.
Дарк ненадолго завис на движении ее бедер в такт шагам. А все-таки зря женщинам Эйтилии запрещено носить брюки. Местные мужчины многое от этого потеряют. Такой вид…
Дарк тряхнул головой, отвлекаясь от видения.
– Обмануть меня решила, кромешная? – он мысленно обратился к тьме. – Не та девушка, цвет волос не тот, ищи дальше.
Но тьма упорствовала и снова показала ему ту же девушку, буквально ткнула его носом в нее. Возраст вроде подходит, но волосы… другой же цвет! Хотя…
– Ритулька-красотулька, куда спешишь? Притормози, поболтаем, – в видение ворвался мужской голос.
К девушке, за которой наблюдал Дарк, пристал парень. Чужой язык понимался без проблем, тьма помогла, и Дарк решил задержаться, чтобы послушать ответ девушки. Он все еще сомневался, что она – та самая.
– Еще раз назовешь меня так, и я тоже придумаю рифму к твоему имени, Стас, – не сбавляя шага, огрызнулась девушка.
– А ты пошлая, мне это нравится, – хохотнул парень.
– Вообще-то я подразумевала Гондурас. Страна такая есть. Но у тебя же тройка по географии и та с натяжкой, откуда тебе знать.
Дарк хмыкнул. Бойкая. Леди Малива тоже за словом в карман не лезет. Но можно ли это считать семейным сходством?
– Чего ты, конфетка? – долговязый парень двинулся вслед за девушкой по коридору. – Я же по-хорошему.
– Я не конфетка, Стас, – дернула она плечом. – Я – орешек, который тебе не по зубам.
– Смотри, уйду к другой девчонке, жалеть будешь, – насупился он.
– Чего это я должна желать незнакомую девчонку?
– Да стой ты! – не выдержав, парень схватил девушку за запястье и развернул к себе лицом.
Перепалка хоть и была веселой, но Дарк потерял терпение. Еще немного – и видение развеется, а он так и не понял, эту девушку ищет или нет. Возможно, физический контакт поможет разобраться окончательно.
Вздохнув поглубже, как перед прыжком в воду, Дарк, в самом деле, погрузился… в другого человека. Выбор пал на парня, что приставал к девушке. Все равно поблизости кроме него никого.
Едва он оказался в чужом теле, как видение приобрело четкость. Видеть без глаз и слышать без ушей тяжело, то ли дело теперь. Свет, звуки, запахи – все разом обрушилось на Дарка.
Но главным ощущением был физический контакт, прикосновение временно его пальцев к чужой коже. Аж обожгло.
Дарк на миг прикрыл чужие веки. Выровнял дыхание в поисках внутреннего равновесия. Темному магу нельзя терять контроль. Иначе конец и этому парню, и девчонке, чье запястье он судорожно сжимает.
А когда открыл, дыхание снова сбилось. Все дело было в ней… в странной девушке. Их взгляды встретились и то, как она посмотрела, заставило его дернуться всем телом.
Ее губы сложились буквой «о», словно она хотела воскликнуть, но так и не издала ни звука. Несколько мгновений, длящихся вечность, они просто изучали друг друга. Она будто увидела, будто что-то поняла, догадалась, что Дарк здесь. Это казалось немыслимым, но другого объяснения нет.
Именно девушка первой пришла в себя, вздрогнула и выдернула руку из захвата.
– Пусти, – пробормотала она и добавила уже не так уверенно: – Стас.
Словно усомнилась, что это его имя.
В ту же секунду тьма резко выдернула Дарка обратно. Тяжело дыша, он вынырнул в собственное тело в полумраке кабинета, открыл глаза и нервно облизнул губы.
– Магию вашей внучки запечатали, леди Малива? – хрипло спросил он.
Женщина не ответила, только опять поморщилась. Этого было достаточно. Теперь понятно, почему маги попроще не справились. Мать девочки сделала все возможное, чтобы ее не нашли.
А еще запечатывание объясняло смену цвета волос. Это частый побочный эффект. Сомнений не осталось – Дарк отыскал ту самую. Только наделенная магией могла распознать присутствие чужака в теле парня. А девушка без всяких сомнений распознала.
Дарк раскрыл кулак. Тот был пуст. Тьма сожрала подношение, но он видел достаточно, чтобы понять, где находится девушка. В другом мире. Дочь леди Маливы не поленилась, спрятала на совесть.
На миг Дарк усомнился – стоит ли рассказывать? Чего ради леди Малива ищет внучку? Уж точно не из-за большой любви.
Но он быстро преодолел минуту слабости. В конце концов, это не его дело. Он выполнил поручение короля, прочее его не касается. В том числе то, что леди Малива собирается делать с внучкой.
– Я знаю, где она, – сухо произнес Дарк, окончательно приходя в себя.
Леди Малива вздрогнула. Восемнадцать лет поисков и вот, наконец, долгожданный результат. Другой на ее месте до потолка бы прыгал от радости или хоть какие-то эмоции проявил. Но только не она. Не человек, а айсберг.
В памяти на миг всплыл образ миловидной девушки. Вдруг стало не по себе от мысли, что она когда-нибудь узнает – это он, Дарклион Лонгрей, выдал ее семейству Бонуар.
***
Кого-то судьба наделяет небывалым везением, другого награждает умом, третьего – талантом, а мне досталась пятая точка, притягивающая приключения.
Все началось с рождения. Кто-то еще младенцем подбросил меня на крыльцо детского дома. Росла я живым активным ребенком, а в интернате такое не приветствуется.
Моей первой любовью был… снеговик. Я при любом удобном случае сбегала к нему во двор, пару раз прямо в сорочке. В итоге заработала воспаление легких и весь Новый год провалялась в кровати, пока другие получали подарки от Деда Мороза. Снеговика, кстати, воспитатели сломали, разбив мне сердце. Плюс за это меня возненавидела вся младшая группа.
Когда я была постарше, в интернат приезжал батюшка для бесед о Боге. Нас собрали в актовом зале, и в какой-то момент батюшка спросил, знаем ли мы что такое причастие.
– Конечно! – выкрикнула я с места. – Это форма глагола.
Батюшка был разочарован нашей необразованностью, а меня после его отъезда вызвали к директрисе на ковер и отчитали за то, что я всех опозорила.
Подростком я с подругой частенько сбегала из интерната. Идти нам особо было некуда, и мы тусовались, где придется. В итоге в очередной раз вернувшись, заразили всех педикулезом. Весь интернат обрили наголо. Надо ли говорить, что нас тогда чуть не прибили свои же?
Подобных приключений в моей жизни была масса. А вот с удочерением не сложилось, но теперь уже поздно. Так и дожила почти до восемнадцати лет. Чудом!
До выпуска осталось немного, и я предвкушала момент, когда, наконец, стану самостоятельной. Никаких больше воспитательниц! Я пока не догадывалась, что это был лучший период в моей жизни. Период, в который я еще не знала своих родственников.
В день, когда все изменилось навсегда, я спешила по коридору в библиотеку на встречу с подругой. Все здесь – каждый поворот, каждая скрипящая половица – отлично мне знакомы. Последние десять лет я прожила в этих стенах.
Вот только к подруге я так и не дошла – привязался Стас. Надо же было столкнуться с ним! Следит он, что ли, за мной? Надоел уже таскаться, сотни раз давала понять, что ему ничего не светит.
Но в этот раз Стас превзошел себя, схватив меня за запястье. Я так разозлилась, что собралась влепить ему пощечину. Уже и руку занесла для удара, но что-то остановило.
Вовсе не сочувствие к Стасу. Плевать я на него хотела, достал. Дело было в его глазах. Они стали… другими.
У меня нет деменции, я точно знаю, что у Стаса зеленые радужки. Просто у меня тот же цвет, потому и запомнила. А сейчас с его лица на меня смотрели черные, как дно самого глубокого колодца, глаза. Этот темный взгляд прожигал насквозь. Хотелось прикрыться от него, но я не могла пошевелиться.
«Линзы?» – мелькнула спасительная догадка. Но чутье подсказывало – не в этом дело. И цвет глаз, и то, как Стас смотрел – все было не тем.
Черты его лица тоже изменились – скулы заострились, губы стали тоньше. Словно через Стаса проглядывало чужое лицо, как если бы кто-то натянул его подобно костюму.
В следующий миг свет удачно лег, образ Стаса растворился, и я рассмотрела того, другого. Он был старше и выше. Непослушные черные пряди падали на лицо, щетина покрывала щеки, одет он тоже был во все черное. А еще его как будто окружала аура темноты. Невидимая, но вполне осязаемая. Солнечные лучи и те тускнели рядом с ним.
Это выглядело странно и жутко. Словно передо мной не человек вовсе, а черная дыра, поглощающая свет. Но даже несмотря на этот эффект, я невольно зависла. Все из-за его внешности. Я таких мужчин в жизни не встречала. Это вообще законно быть настолько убийственно красивым?
В себя помог прийти страх. Я не пугливая, но происходящее выходило за рамки обыденности. Запаниковав, я вырвала руку из захвата и бросилась прочь по коридору. Сбежала. Потому что невыносимо было находиться рядом с черным взглядом. Он знал обо мне все, даже то, чего я сама не знала. Что-то во мне поднималось удушливой волной ему навстречу. И мне это категорически не понравилось.
После того случая я избегала Стаса с еще большим рвением. Лишь неделю спустя мы опять столкнулись в коридоре, и я заглянула ему в глаза, проверяя. Нормальные, зеленые.
– Ты носишь линзы, Стас? – не удержалась от вопроса.
– Зачем они мне, детка? Я и так хорош, – ответил он в своей манере.
Ну да, первый парень в интернате, мечта всех девчонок, кроме разве что меня.
– А ты чего спрашиваешь? – насторожился он.
– Да так, – махнула я рукой, – почудилось.
Мне удалось убедить себя в том, что черные глаза и их обладатель были плодом моего воображения. Тень так упала, я на долю секунды превратилась в дальтоника, или за завтраком съела несвежую запеканку и поймала галлюцинации. Да мало ли может быть бредовых объяснений! Все они куда лучше, чем черноглазый незнакомец, смотрящий на меня через чужое тело. Вот это и правда бред.
***
– Ритка, тебя директриса вызывает в кабинет, – уперев руки в бока, на меня строго смотрела уборщица. – Опять что-то натворила? Ох, и бедовая же ты…
С момента «черного взгляда» прошло две недели, в которые я вела себя исключительно положительно.
– Да я сама покладистость, – открестилась от обвинений. – Мне шалости уже не по возрасту.
– И то верно, – хмыкнула уборщица. – Вон какая выросла. Невеста! Иди уже. Там, в кабинете, директриса не одна, с ней какая-то женщина в возрасте и мужчина в костюме, похожий на адвоката, – предупредила она на всякий случай.
Направляясь в кабинет, я гадала, что директрисе от меня надо? Мне вообще-то уже восемнадцать. Почти. Если точнее, через месяц будет. По закону я стану совершеннолетней, а значит, времена нравоучений закончились.
Я перекинула толстую темную косу через плечо и постучала в дверь кабинета.
– Входи, – донеслось изнутри.
Переступая порог, я, как на стену, наткнулась на взгляд серых глаз седовласой женщины. Ух, аж дыхание перехватило. Это надо уметь так смотреть, что у людей ноги подкашиваются, и сразу тянет сознаться во всех грехах, даже в тех, которые не совершал.
Но меня одним взглядом не пронять. Разве что черным… Но я уже решила, что это была галлюцинация, и успокоилась на этом. Я в этой жизни всякого повидала. Впечатлительной меня не назвать.
Хмыкнув, я прошла к свободному стулу, нарочно развязно плюхнулась на него и исподлобья изучила женщину. На вид ей было лет шестьдесят, а ее наряду – серому максимально закрытому платью – лет двести. По крайней мере, его фасон точно позапрошлого века. На какой распродаже она его купила?
Прическа была под стать платью – седые волосы зачесаны наверх в прическу, давно вышедшую из моды. Вопреки ожиданиям пахло от нее не нафталином, а терпкими духами, от которых у меня свербело в носу. Не знаю, какие претензии ко мне у женщины со стальным взглядом, но я точно ни в чем не виновата. Вообще впервые ее вижу.
– А что случилось, Елена Аркадьевна? – обратилась я к директрисе. – Зачем вы меня вызвали?
– Вот, познакомься, Риточка, это Марина Леонидовна, – елейным голосом ответила директриса.
Я напряглась. Никогда она меня так не называла. Ритка-пытка – вот как меня обычно зовут в интернате. Воспитатели не очень-то меня жалуют за неусидчивость и живой характер. Не любят у нас яркие индивидуальности.
– Марина Леонидовна, – зачем-то повторила директриса и весомо добавила: – Волкова.
Я нервно дернула плечом. Надо же, фамилия как у меня. Бывают совпадения.
Дело в том, что она у меня, в отличие от большинства, настоящая. Мое имя и фамилия были в записке, с которой меня подбросили на крыльцо. По ним так и не нашли родню, но воспитатели мне их оставили.
Директриса умолкла и широко мне улыбнулась. Та-а-ак, стоп, что-то здесь нечисто. Волкова говорите? Я перевела взгляд на женщину.
– Бабушка твоя, – выпалила директриса новость-бомбу.
– В смысле? – я понимала, что туплю, но за столько лет успела смириться, что нет у меня родственников.
Мама умерла, папа сбежал. Дедушки-бабушки не спешат появляться на горизонте. Примерно такая история у большинства местных, и моя вряд ли отличается.
Я в целом привыкла. Одна так одна. И вдруг – бабушка! Здрасьте, приехали. Не кажется, что поздно? Я уже большая для всех этих родственных связей, проживу как-нибудь и дальше без них.
– Спасибо, не нуждаюсь, – качнула я головой и хотела встать, но властный серый взгляд будто приковал меня к стулу.
Ого, бабуля с характером похлеще моего. Неужели достойный противник? Что ж, как говорится, наша битва будет легендарной.
– Риточка, Марина Леонидовна оформила над тобой опеку и хочет забрать тебя к себе, – все лила елей в уши директриса.
– Мне через месяц восемнадцать, какая опека? – моргнула я удивленно. – Я практически совершеннолетняя.
– Практически, но не совсем, – впервые подала голос «бабушка».
У меня от него мороз по коже пробежал, и захотелось спрятаться под стул. Это ненормально. Внуки не должны бояться бабушек.
– Все документы готовы, – заявила Марина Леонидовна и кивнула мужчине за своей спиной.
Только сейчас я заметила, что есть еще и он. Марина Леонидовна своей харизмой напрочь его затмила.
Мужчина не вызвал интереса – лысый, в очках. Выложив на стол документы, он снова отступил за спину Марины Леонидовны.
– Здесь все необходимое, – пробубнил он оттуда. – Документы на опеку оформлены по всем правилам.
– Отлично-отлично, – потерла руки директриса.
А я переводила взгляд с нее на «бабушку» и не понимала – они это серьезно? С какой стати удочерять великовозрастную девицу? Допустим, мы, в самом деле, родственники. Хорошо. Но ведь можно встречаться, наладить контакт. Оформлять-то зачем? Тем более ради одного месяца.
На мои мысли, сама того не подозревая, ответила директриса. Взглянув на меня поверх очков, она произнесла:
– Все, Риточка, собирайся. Бабушка забирает тебя к себе.
– А если я хочу остаться? – уточнила.
– Пока тебе не исполнилось восемнадцать, опекун решает, где ты будешь жить, – ледяным тоном просветила меня «бабушка».
Вот теперь все встало на свои места. В том числе странное удочерение. Месяц вроде не так долго, но за тридцать дней с человеком можно столько всего интересного сделать. Вопрос в том, какие планы у бабули на меня…
Все очень быстро закрутилось. «Бабушке» не терпелось меня забрать, а директрисе – меня отдать. Я опомниться не успела, как очутилась в спальне. Мне дали полчаса на сборы. Даже чемодан выделили.
Начала ли я собираться? Конечно, нет! Никуда я не поеду с этой жуткой особой. Мало ли, что там себе придумала «бабушка», а директриса на это повелась. Я уже не ребенок и могу решать сама. А если попробуют увезти меня силой, буду сопротивляться и кричать так, что во всем здании стекла лопнут. Посмотрим, как они с этим разберутся.
В итоге через полчаса за мной зашла воспитательница. Увидев пустой чемодан, она нахмурилась:
– Ты чего это не собралась? Тебя уже все ждут.
– А я остаюсь, – буркнула.
– Тогда иди и сама об этом скажи.
– А вот и пойду!
С гордо поднятой головой я продефилировала мимо воспитательницы. Она права – надо решать проблемы самой. В итоге я вышла на крыльцо заявить во всеуслышание, что не надо мне никаких родственников, обойдусь.
У крыльца стояла дорогая машина. Я не разбираюсь в марках, но эта тянула на премиум-класс. Похоже, родственники у меня состоятельные.
Задняя дверь открылась с тихим чавканьем, и изнутри донесся голос «бабушки»:
– Ты опаздываешь.
– Да я и не спешила, – пожала плечами.
– Садись, Марго, пора ехать.
Я оглянулась, не сразу сообразив, что Марго – это я. Так меня тоже никто никогда не называл. Сегодня прямо день странных имен. Хотя чего уж там, сегодня в принципе странный день.
Все не покидало ощущение, что я сплю. Или брежу. Или брежу во сне. Родная бабушка? Удочерение? Ну ведь чушь! Нет у меня никого, я сама проверяла. По базе данных с помощью друга-айтишника пробивала. Одна я, как перст.
– Поторопись, – в голосе «бабушки» прорезались нотки раздражения.
– Никуда я с вами не поеду, – ответила я. – Мне и здесь нормально.
– Решила проявить скверный характер? – хмыкнула она.
– Нормальный у меня характер, – пожала я плечами. – Это у вас нервы слабые.
– У меня нет времени пререкаться с тобой, Марго.
Прозвучало, как угроза. Но в тот момент я была еще уверена, что ничего она мне не сделает. Не будет же она силой запихивать меня в машину на глазах у всего интерната?
– Не заставляй меня прибегать к силе, – снова прочитала мои мысли «бабушка».
Умом я понимала, что чисто физически одолею субтильную старушку, а от ее водителя без проблем сбегу. Но это ее «к силе» звучало так уверенно, что заставляло думать, будто она у нее есть. Не знаю какая, но точно есть.
Я все еще стояла на крыльце, и из салона машины донесся усталый вздох. И вдруг я начала спускаться по ступеням прямо к открытой дверце. Вот просто взяла и пошла, хотя точно не собиралась этого делать.
Какого черта?! Почему я делаю то, чего не хочу? Это какой-то нервный срыв, у меня психическое расстройство личности, раздвоение или как там это называется. Иного объяснения, почему я, не желая того, села в машину рядом с «бабушкой», нет.
Едва дверь закрылась, как машина тронулась с места. Что ж мы так торопимся? И главное – куда?
Глядя в окно, я растерянно провожала взглядом здание интерната. Происходящее походило на кошмар, от которого невозможно очнуться.
Я так и не нашла объяснение тому, почему села в машину, а что-то исправить было уже поздно. Не выпрыгивать же на ходу, еще ноги-руки переломаю, а то и шею. Слишком быстро авто несется в потоке.
Ладно, доедем до места, и там сбегу. Оставаться с «бабушкой» не входило в мои планы.
– К закату будем дома, – сухо известила Марина Леонидовна. – Скорей бы. Местный воздух ужасно грязен.
– Цивилизация, – пробормотала я.
«Бабушка» только поморщилась. Ох, надеюсь, меня не в деревню к дедушке везут. Я – девочка городская, сельская жизнь не по мне.
– Как вы меня нашли? – спросила я. Раз уж едем вместе, хоть узнаю что-нибудь полезное.
– Чудом, – хмыкнула Марина Леонидовна. – Почти восемнадцать лет и четверть состояния на это угробила.
– Ого! – только и смогла я выдавить.
Кажется, я действительно важна для нее. Но родственных чувств она при этом не проявляет. Даже банального «как я рада нашей встречи» не сказала.
– Зачем я вам? – спросила напрямик.
Марина Леонидовна молчала, и я уже решила, что ответа не будет, но он все-таки последовал.
– Моя дочь увезла тебя сразу после рождения и спрятала. Думала, я тебя не найду. Но леди Малива Бонуар еще никогда не проигрывала, – после этих слов она повернулась ко мне на сидении и с чувством произнесла: – Я очень надеюсь, Марго, что ты не разочаруешь меня, как твоя мать.
Я сглотнула ком в горле. Эта короткая речь породила кучу вопросов, но волновали меня не они. Прямо сейчас, в эту самую секунду я безоговорочно поверила, что женщина напротив – моя бабка. А еще я поняла, что ничего общего с добрыми бабушками из детских сказок она не имеет. Будь Марина Леонидовна героиней «Красной шапочки», она бы сожрала волка, а не он ее.
«Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие страшные глаза? А это чтобы одним взглядом указывать тебе твое место, деточка» – пронеслось в голове.
– Надевай на голову, – в меня полетел черный мешок.
– Слушайте, я в этих ваших бдсм-забавах не участвую, – открестилась я.
– Не смей дерзить, Марго. Я могу заставить тебя пожалеть об этом, – прилетело в ответ.
Я напряглась. Но черный мешок на голову? Пусть поищет другую дуру!
– Я это не надену, – я стряхнула мешок с колен на пол.
Тот упал между нашими ногами.
– Подними, – процедила Марина Леонидовна.
Я открыла рот, чтобы послать ее куда подальше, но вместо этого наклонилась и подняла мешок.
– Надевай, – последовал новый приказ.
Собственные руки перешли на сторону врага и натянули мне на голову мешок. «Что вы со мной сделали?!» – хотела воскликнуть, но молчала. Она и голоса меня лишила! Ведьма!
Сопротивляться было невозможно. Тело больше не слушалось меня, теперь оно слушалось Марину Леонидовну. Опять! Любые попытки перехватить контроль терпели неудачу. От усердия на лбу выступила испарина, но ничего кроме головной боли я не добилась.
В итоге мое сознание металось внутри черепной коробки, вопя: «Замуровали! Выпустите, демоны!»
Но снаружи я выглядела абсолютно спокойной. Просто идеал покладистости и послушания.
В первый раз я искала причину в себе, а теперь поняла – дело в Марине Леонидовне. Неужели она – гипнотизер? Вот это я попала! То, что она делала с мной, было по-настоящему жутко.
Я погрузилась в полную темноту. Ткань мешка не пропускала ни единого лучика света. Если Марина Леонидовна гипнотизирует меня взглядом, то так даже лучше. Вот только странно, я ее не вижу, а пошевелиться по-прежнему не могу.
– Ты должна запомнить, как все будет, Марго, – просветила Марина Леонидовна. – Ты слушаешься меня, а я устраиваю твое будущее. Не волнуйся, семья Бонуар всегда получает только лучшее, и ты не станешь исключением. Я позабочусь о тебе.
Это ее «позабочусь» прозвучало, как приговор.
– Не снимай мешок, пока я не позволю, – напоследок велела Марина Леонидовна.
Я, послушная чужой злой воле, сложила руки на коленях и замерла. Вот же день выдался… как будто с ведьмой поцапалась. Хотя, если задуматься, так оно и есть.