Пролог
Мы ехали с рыбалки, до города еще оставалось километров пять, вот только минуем пригородный поселок. Мишка, сидя за рулем оживлено о чем- то говорил, наверное о
прошедшей рыбалке, ему опять повезло, он взял карпа кило на три, который в процессе его болтовни уже подрос до пяти килограммов. Мишку ничуть не смущало, что рядом сидит свидетель его удачи, ведь факт есть факт карпа он поймал, вот только, вот только во время пути рыбка немного смогла подрасти.
– Что это, – Мишка вдруг вскрикнув нажал на газ, старая нива, до того не спеша катившая через поселок, рванула вперед. Все казалось, как в замедленной киносъемки.
Остановка рядом с детским садом, толпящийся народ, с детьми ожидавший рейсового автобуса и летящий на них КамАЗ, за рулем которого не было никого. Крик Мишки.
– Прыгай Сергей.
Не знаю, успел бы я выпрыгнуть из машины, но бросать друга одного.
– Давай. Последнее что я выкрикнул.
Мишка крутанул руль, страшный удар, резкая обрывающаяся боль и темнота.
КамАЗ буквально в трех метрах от людей, после столкновения с нивой ушел
чуть в сторону снеся урну возле остановки, врезался в дерево.
Глава первая
Очнулся я от того, что меня кто то тряс.
–Витёк проснись.
Голос постепенно прорывался в моё сознание, какой к черту Витёк, причём здесь я.
Но от меня не отставали.
– Командир зовет.
Командир, какой командир. Я, наконец, пересилив себя, встал с кровати, а именно на ней я и лежал.
Здоровенный парень, в гимнастерке который усилено, тряс меня, увидев ,что я открыл глаза, оторвал от моего плеча свою могучею лапищу.
– Ну, здоров ты, спать, – сказал он, тебя к ротному вызывают.
Так что быстрей одевайся и к нему.
Я окончательно пришел в себя и недоуменно уставился настоящего перед домной солдата. Нет, похоже, я ещё сплю. Я встал, потянулся и огляделся.
Уже почти рассвет и казарма, рассчитанная примерно на роту, была перед домной.
И так я, какой то Витек. Рядом крупный парень в военной форме погон нет, в петлицах треугольники младшего сержанта, обращение фамильярное как к равному себе.
Значит я тоже сержант, впрочем, это можно было предположить. Кровать моя была одинарной,
как и еще две, остальные были двухъярусные и в них спали солдаты. Чтоб окончательно прийти в себя, я начал не спеша одеваться.
Будивший меня сержант, вышел из казармы, и его шаги затихли в коридоре.
Я не ошибся взятая с табуретки гимнастёрка, имела петлицы старшего сержанта. Треугольники были новые, очевидно недавно прикреплённые значит, я как минимум
замком взвода. И так бриджи сапоги яловые начищенные до блеска кожаный ремень офицерский. Очевидно всё- таки армейская служба не пропала даром последний раз
портянки наматывал лет двадцать пять назад, когда на месяц попал в «партизаны». Вроде всё нет кровать. Бегло глянув, как заправлена соседняя койка, привел
за полминуты свою кровать в подобный вид. Ощупал карманы гимнастерки, нашел комсомольский билет, куда же без него.
Кропоткин Виталий Викторович 1918г. – Член с 1938г. Солдатская книжка старший сержант
сверхсрочник 125 полк пехота. Командир взвода, а вот это интересно, оружие за мной был закреплен наган, а ещё я числился командиром легкого танка БТ-7. Надо было торопиться.
Я вышел в коридор не широкий не длинный, он упирался еще в одну дверь. Посредине стояла тумбочка, возле которой отирался дневальный.
Вдоль стенки тянулся ряд пирамид, в которых расположились винтовки и пара пулемётов Дегтярёва. Рядом с дневальным красовался пулемёт максим на колесном станке и пара ящиков, очевидно с боеприпасами. Увидев меня, дневальный вытянулся, но я махнул рукой давая понять, чтоб расслабился. На тумбочке красовался обыкновенный старого вида заводной будильник, показывающий время полшестого значит скоро
подъём, может так и надо вставать раньше солдат. Но что дальше, какой распорядок зарядка, умывание, завтрак, а потом. Может распорядок, как положено, висит на стене, но нет. Кое- что на стене действительно висело, портрет Сталина попробуй его не узнай и чуть пониже него боевой листок. Так постой, меня требует командир роты к себе, а я тут прохлаждаюсь.
– Боец, командир у себя, – спросил я как бы, между прочим, оглядывая дневального.
Тот опять вытянулся и сообщил. – У себя товарищ старший сержант.
И скосился на дверь в конце коридора.
– Ясно. Я пошагал к двери и постучался.
– Войдите, – раздался прокуренный с хрипотцой голос.
И я вошел. Нечего особенного я не увидел. Небольшая комната ближе к окну, стол за ним сидел молодой черноволосый офицер, с петлицами старшего лейтенанта.
Так офицерами они станут позже, а сейчас командиры.
– Товарищ старший лейтенант, старший сержант Кропоткин прибыл.
– Садись князь. Лейтенант улыбаясь, указал мне на один из стульев напротив себя.
Я машинально сел, «князь» нечего себе обращение, с чего бы это. Может все- таки я сплю.
– Тут такое дело Виктор. Продолжил старший лейтенант. Нужно съездить в полк, а до него, сам знаешь не близко, прибывает пополнение, надо забрать.
Старший лейтенант закурил и продолжил. – Старшине, не когда, Свинцов сам знаешь в отпуске, а Воронцов только что, загремел в больницу.
Старший лейтенант указал на стоящий, на небольшом сейфе телефон.
– Жена его звонила, аппендицит у него.
Я встал. – Надо так надо, товарищ командир.
–Брось Виктор, – старший лейтенант махнул рукой.– Не сегодня – завтра, придет приказ на присвоение тебе звания младшего лейтенанта.– Так что готовь кубари, а все политрук будь он не ладен. Расстарался, хорошо хоть сейчас на курсы попал месяц не увидим. – Докопался до нас видите ли, в 125 полку зреет контрреволюционный заговор. В отдельной роте, командиры сплошь князья и графы собрались.
Мне надо было больше узнать, о том, куда я попал. Ведь даже как зовут старшего лейтенанта, я не знал. Что делать? Прикинуться внезапно заболевшим и разыграть потерю памяти, ерунда. Подать рапорт о выходе в запас, но похоже, этот Кропоткин совсем недавно сделал наоборот, остался на сверхсрочную службу. Надо импровизировать.
Я, рассмеявшись спросил?
– Командир тебя больше по этому делу теребили, а я что, простой сержант.
– Ну да, ваше сиятельство, вы ведь больше в комендатуре просидели, а нас туточки допрашивали следователи, а потом некогда было, толком поговорить всего неделя прошла.
– Ну, в общем, как только тебя взяли под белы рученьки началось.
Примчался дивизионный комиссар, с ним пара следователей из особого отдела. – Ведь ты тут отморозил, когда наш политрук спросил на комсомольском собрании, о твоём происхождении ты и ляпнул из князей. Что тут началось, политрук прям кипятком, исходил. Собрал всех командиров, коммунистов, как так он всего лишь месяц у нас, а уже нашел врага народа.
– Вот вы товарищ Воронцов были непосредственным командиром у этого классового врага, и должны были внимательно изучить биографию подчиненного тем более, когда он изъявил желание остаться на сверхсрочную службу, ну и что, что он воевал, ах он награжден.
Старший лейтенант внимательно посмотрел на меня.
– Кстати ты чего медаль не носишь, приказываю носить, в роте только ты награжден и воевал.
Я кивнул головой соглашаясь. В это время дневальный гаркнул. – Рота подъем!
Мы встали. Сиди, буркнул старший лейтенант, сам же приоткрыв дверь крикну.
– Рота по распорядку, Федоруку готовить машину к поездке, да и старшину ко мне.
Сам снова усевшись за стол, стал, перебирая кое какие бумаги, продолжил.
– Так вот политрук вдруг как вскочит. – Глядит, на нас такими глазищами, как на врагов народа.
– Все ясно! И кинулся в дверь.
Потом на следующий день стало ясно, куда он рванул, взяв без спросу машину.
В политотдел округа. Приехали из НКВД забрали тебя, начали допрашивать нас, оказывается этот бдительный сыщик, раскрыл заговор. Как же целое дворянское гнездо.
Егор Воронцов, а не из тех ли он графов Воронцовых, что угнетали народ строя себе дворцы по всему черноморскому побережью. А командир роты Сергей Владимирович Корнилов, конечно близкий родственник того Корнилова, что кровью залил весь юг России. Комроты горестно усмехнулся. Целую неделю нас мурыжили, пока проверяли и удостоверились, что комвзвода Воронцов из семьи потомственных рабочих, что вся моя семья крестьяне, родом из деревни Корниловка.
– Все это время политрук гоголем ходил, выпрашивал солдат о нашей контрреволюционной деятельности. – А потом вдруг сник, имел продолжительный разговор с дивизионным комиссаром. Следователи из особого отдела, не чего не объясняя уехали.
Политрук Гольц старался нам на глаза не попадаться, особенно как привезли тебя
в новенькой форме, но всего в синяках. Наш фельдшер опасался, что у тебя могут быть поломаны ребра и рекомендовал постельный режим, но через несколько дней, ты уже занимался своим взводом и обкатывал роту танком.
Видно все- таки досталось мужику, подумал я, раз я на его месте, но дышалось вроде бы свободно впрочем, нет худа без добра, есть повод закосить мало ли что могли отбить у меня следователи из НКВД, по первой не чего, а потом раз и последствия появились.
Я уже поспокойней слушал старшего лейтенанта.
– С тобой поступила сопроводиловка, улыбнувшись, продолжал тот, да Виталий
Кропоткин, из тех самых Кропоткиных, что поддержали революцию, но рекомендуется
ему не всех посвящать в это поскольку есть лица не знающие, что князь Кропоткин был пламенным революционером, пострадавшим от кровавых рук самодержавия.
Вот тут я вспомнил, что некто князь Кропоткин, был основателем движения анархистов и в какой то мере сотрудничал с большевиками, в самом начале революции, что потом с ним случилось, не знаю вряд ли, что то хорошее. То, что Виталий его родственник
это да, вряд ли прямой наследник ,иначе ротный политрук сам загремел бы за контрреволюцию.
Стук, и в дверях появился старшина. Он был лет сорока, типичный прапор из анекдотов.
Это не значит, что он плохой человек.
– Вызывал?
– Проходи Афанасий Петрович, пригласил ротный. – Тут вот какое дело, старший сержант едет за пополнением вернётся только, наверное, к завтрашнему вечеру.
– Так что давай, сух паёк на сутки, человек на двадцать.
– Сделаем, кивнул старшина.
– На чем едет?
Ротный задумался, полуторка или ЗИС.
– Мне ЗИС на завтра очень нужен, – забеспокоился старшина. – Мне ещё на склад надо ехать продукты получать, а завтра суббота, завсклада до обеда только будет.
– А Федорчук, какую машину готовит?
– Так я ему сразу сказал, Леха бери полуторку.
– Хорошо. – Старший лейтенант отпустил старшину и взял со стола бумаги.
– Вот тебе командировочная, этот пакет отдашь в штабе полка, там получишь указание на этот месяц.
Я взял бумаги и глянул на дату, чуда не произошло, 20.июня 1941г.
Но я еще не знал, где нахожусь, может в какой- то русской глубинке, но в командировочном листе. Значился Белосток. Белоруссия, что я знал об этом
то, что всем частям под Белостоком будет котел, и все.
– Ну, давай сержант командировка на всякий случай будет, на три дня, всё – таки на выходной выпадает. Ротный снова углубился в бумаги.
– Разрешите взять личное оружие.
Старший лейтенант посмотрел на меня и произнес, боишься бандитов, хорошо тем более часть пути вдоль леса, а там я слышал, постреливают.
Я вышел из кабинета мысленно, так назвал комнатку и увидел младшего сержанта, дежурного по роте. Как его зовут, я не знал. По званию обращаться глупо, похоже, мы немного были приятелями, ведь называл он меня Витек.
Он обратился ко мне сам, почти шепотом.
– Слушай друг, ты ведь знаешь, у меня в воскресенье день рождение, а ты в городе
будешь, возьми пару бутылок беленькой, вот деньги он полез в карман.
–Не надо остановил я его. – Возьму на свои деньги. Говоря, я почти не сомневался, что вряд
ли мы будем праздновать его день рождения. Как тебя будем теперь величать, спросил я его полушутя.
Парень улыбнулся. – Михаилом Потаповичем.
Я чуть не рассмеялся. Вот что Миша, ротный приказал нам ехать с оружием.
– Нет проблем. Дежурный достал из тумбочки журнал, ваш автограф.
В графе выдача оружия, я записал свою фамилию и расписался.
Михаил тем временем, отпер один из ящиков и достал кобуру, в ней наган.
Я сгреб, две упаковки с патронами.
– Зачем тебе столько?
– Ротный сказал, по лесам постреливают. – Да, Федорчуку тоже полный боекомплект.
Вооружить водителя было отсебятиной, но вряд ли ротный будет возражать.
Тут появился водитель. – Нам бы в столовку, обратился он ко мне.
–Хорошо Федорук, но сперва вооружись.
Тот пожал плечами, взял из пирамиды свой карабин, СВТ заметил я, их было среди винтовок всего три, когда он расписался. Дежурный сунул ему подсумки с обоймами.
– Подожди меня. – Я пошел в казарму, она была пуста, солдаты очевидно ещё не вернулись с пробежки, или чего там у них запланировано.
Моя тумбочка, как командира взвода, стояла обособлено, возле моей кровати. Одна, для одного. Сперва вытащил ящичек и достал несессер с опасной бритвой. На коробочке написано, что то непонятное на латинском языке. В коробочке, сама бритва, помазок, на крышке небольшое зеркальце.
Я, наконец- то увидел своё лицо, симпатяга парень. Уже неплохо. Коробочка, а в ней медалька, памятуя приказ ротного, прицепил на грудь. Теперь кроме комсомольского значка и Ворошиловского стрелка, что то значимое. Знать бы за какие заслуги, Виталик получил её, ясно что за финскую войну. Наградную книжку тоже в карман документ, туда же кошелек, купюры имелись, мелочь по привычке сунул в карман бридж, в самой тумбочке взял вещь мешок, на полочке мыльницу, одеколон тройной, сунул в вещь мешок, ни тапочки не
пару книжек не стал трогать. Да, снял со спинки кровати вафельное полотенце.
Федорчук переминаясь, стоял на крыльце, за спиной у него, висел карабин.
Я же пристраивал кобуру с наганом на ремень. Федорук посмотрел на меня.
– Зачем они нам, сколько раз ездил, оружие не брал.
– Ротный сказал неподалёку, милицию обстреляли, даже кого – то ранили, соврал я.
– Тогда понятно. Федорчук вздохнул.
– Ну, пошли, покушаем, сказал я, приглашая Федорука идти вперед.
Столовая оказалась за углом казармы. Стояла полевая кухня, ещё дымя трубой.
Длинный навес, под которым тянулся такой же сколоченный с досок стол, вкопанные скамейки, с двух сторон.
Федорчук потопал к одиноко завтракавшему дневальному, а я направился к снимавшему пробу ротному. Один из помощников повара, который вместо пилотки выделялся белым колпаком на голове, тут же увидев меня поспешил поставить ещё одну тарелку гречневой кашей с мясом. Я присел, взял ложку потянулся за хлебом, тот был белым, все отличие от солдатского пайка. Я видел как второй помощник повара, раскладывал прямо на столе, нарезанные буханки серого хлеба.
– Долго собираешься,– буркнул старший лейтенант. – Впрочем это, даже хорошо.
– Зачем ЗИС гонять, все равно впустую идёшь, завезёшь смену караула на склады.
– А то уже отделение Звягенцева неделю там кукует, назад пешком дойдут полезно, всего двадцать километров.
– Хорошо, – прожевав сказал я. – Что еще?
– Ну глянешь мельком, всё ли там в порядке, удружили поляки с этими трофеями,
и главное зачем они нам, всё там со времён царя гороха, сперва наши в мировую бросили своё старьё, потом немцы добавили то что наши ещё побросали, когда фронт после революции рухнул, ну а затем поляки своего добавили, того гляди всё рванет, хорошо хоть в глуши.
Я согласно кивнул головой.
– Да, захватишь ещё пару ящиков тех патронов, что старшина там обнаружил, все ровно
не учтены, да и лет им сколько, а к нашим винтовкам подходят, а то стыдоба одна,
у нас сам знаешь учебные стрельбы раз в три месяца, и то лимит три патрона на
человека, какие тут показатели стрельб, в мишень лишь бы попали.
Я снова согласно кивнул . Ротный уже попевал чай.
К столовой двигалась колонна солдат.
– Пакет, хоть не посеял?
Я сделав глоток чая, ударил себя в грудь.
– Опять в за пазуху сунул, догадался ротный. – А если по нужде? – Попробуй, в штабе планшетку выпросить, ну хоть старую, не уж то не найдут, эх Кропоткин – Кропоткин не будет из тебя дельного командира без планшета, а ещё князь.
Старший лейтенант встал. Я тоже вскочил. Солдаты по команде старшины, сели за стол. Я нагнал ротного, который широкими шагами шел к казарме.
– Послушай Сергей,– обратился я к нему, – я не говорил, там в комендатуре в НКВД, видел немца перебежчика. – Так вот, его допрашивали в соседней комнате, на повышенных
тонах, и я подслушал, там говорили о том, что рано утром в воскресенье, немцы на нас нападут, не объявляя войны, будут бомбить ближайшие к границе селения, и гарнизоны подвергнуться усиленным артобстрелам.
Старший лейтенант, остановился как вкопанный, и внимательно уставился на меня, взгляд его не предвещал нечего хорошего.
Ну вот, сунулся со своими всезнаниями, тоскливо подумал я.
– Знаешь, что товарищ сержант, – прошипел ротный. – Не вздумай не кому говорить эту чушь, мало нам по твоей милости нерв попортили, сам едва не загремел, а теперь слухи распускаешь, да за такое. Старший лейтенант со злостью сплюнул, – в общим ты понял?
– Понял и молчу, – проговорил я. Мало ли что, болтают всякие дезертиры.
– Вот именно, – проговорил Сергей. – Езжай давай, да караул не забудь. Он скрылся за дверями.
– Чего это ротный, такой злой стал?
– Из за слухов, – ответил я.
– Это каких таких слухах, – спросил озабоченный старшина.
– Да так, разных ответил я. И больше нечего не произнес.
– Пошли сух пай получать, – сказал старшина.
–Пошли Петрович, – ответил я.
Царство Афанасия Петровича, было расположено неподалеку, так называемого гаража.
Большой сарай с раскрытыми двустворчатыми воротами, рядом с которыми топтался часовой. Из ворот тарахтя выехала полуторка, и направилась к стоявшему напротив
гаража амбару. Часовой потопал следом.
Старшина придирчиво осмотрел большой висячий замок, достал из кармана ключи на цепочке и отпер охраняемый объект. Амбар, не сказать чтоб был заставлен полностью .
В нем были бочки, судя по запаху с квашеной капустой, на полках лежали мешки с крупой, стояли ящики, чуть подальше виднелись тюки с формой, лежали шинели,
стояло несколько пар новеньких сапог, и прочее нужное в хозяйстве старшины.
Тебе банки с чем, – спросил старшина .Тушенка, или рыбные .
–Давай часть тех, часть тех.
Старшина хмыкнул. Итого десять банок тушенки , десять рыбных.
Старшина быстро распределил консервы, и я подхватив ящик, подал его Федорчуку,
который уже находился в кузове машины. Я заметил бункер с картошкой.
– Петрович дай бульбы, вдруг где задержимся, давно печеной картошки не ел.
– Ишь ты бульбы ему подавай, да ладно через месяц новая будет, он сунул мне мешок набирай.
В это время подошли солдаты заступающие в караул, во главе с сержантом, тот увидев меня крикнул. – Виталий, тут тебе хлеборез, пять буханок хлеба передал.
– Отдай Федорчуку. Водитель замялся, – это куда я хлеб дену, не можно его на грязное.
– Держи, – старшина сунул водителю старый, но чистый вещмешок, по приезду отдашь.
Я набрал картошки, почти килограмм двадцать. Уладив свои дела, я сел в кабину рядом с водителем и стали ждать, когда загрузятся солдаты с сержантом. По кабине постучали, мол можно ехать.
Федорчук со вздохом завел мотор, и мы тронулись.
– Заправка в норме, – спохватился я.
– Порядок старшой, еще канистра у меня в запасе, а в полку подзаправимся.
Дорога была грунтовка, лишь в городке, местами брусчатка.
Миновав поля, почти въехали в лес. И тут я понял почему наша рота, находилась отдельно от полка. Вот это был склад. Куда не глянь тянулись груды ящиков, по видимому снарядных, стояли зарастающие травой пушки, еще времен балканской
войны, это был хлам, опасный хлам.
Начальство просто не знало, что с ним делать и поэтому ограничилось, пока охраной, чтоб не дай бог детвора, а то и диверсанты, не рванули все это.
Редкая колючая проволока, две вышки по углам, на которых маячили часовые, небольшой домик для караула. Сержанты сменяя друг друга, ограничились приемкой вещей караула. В кузов закинули два ящика, со старыми патронами.
Я заглянул в один, подходят для наших винтовок, вот только гильзы дореволюционные
Латунные, местами позеленевшие, подхваченные патиной.
– Этого добра, еще ящиков двадцать, пояснил начальник караула, сперва хотели забрать все,
но старшина обеспокоился, вдруг проверка, спросят откуда в роте не учтенное добро.
Я кивнул соглашаясь. Потом озадачил сменившегося сержанта тем, что в роту им придётся идти пешком.
– Ну наконец то, – Федорчук прибавил газу.
– К вечеру бы успеть, мне ещё в штаб надо, оформить пополнение, передать пакет.
– И поужинать, чай в столовке двоих покормят, – добавил водитель.
Я в это время заряжал наган, разорвав бумажную коробку, в ней было двадцать штук патронов, взял семь, остатки сунул в боковой карман гимнастерки.
– Притормози, и снаряди магазин карабина.
Приказал я водителю. Тот подчинился, не чего не спрашивая, выполнил требуемое.
Дорогой попадались редкие машины, чаще повозки запряженные одной, двумя
лошадьми.
И тут я увидел их, три поваленных подряд телеграфных столба обрывки телефонных проводов.
– Это что же деется, – проговорил водитель.
– А ты спрашиваешь зачем оружие, – проговорил я. Поднажми еще чуток.
Только бы не нарваться одинокие машины привлекают внимание диверсантов,
а Бранденбург – 800 похоже уже в действии.
Выдут в форме на дорогу и попробуй разберись настоящий это патруль или нет.
Мы въехали в довольно большое село и решили чуток передохнуть.
Оставив Федорчука у машин, я направился к сельскому совету, возле него стоял младший лейтенант милиции и о чем то спорил с пожилым, дородным мужчиной.
Я подошел и отдав честь спросил. – О чем спор товарищи.
– Да тут воно у чем дело, у милиционера участкового, затриманный у подвале сидит.
Ему, его у город надо, а звязку не мае, ещо у чора був, а теперяче нетути.
машина зовсим зломалося, а подводой и к ночи не добратися.
Милиционер обратился ко мне, слушай старшой выручай ты я гляжу в город едешь,
доставь задержанного в участок я сопроводиловку дам, мне еще в одно село смотаться надо, участковый показал на велосипед прислоненный к стене сельского совета.
Я оторопел от такого предложения. – Товарищ младший лейтенант, у меня своих забот хватает и охранять вашего задержанного я не буду, тут на дороге черт знает что творится, столбы телефонные повалены, поэтому и связи нет.
– Где это? – встревожился сержант.
– Километров в десяти от сюда.
Тот бросился к велосипеду.
– Остынь лейтенант, остановил я его, с Белостоком тоже, как я понял связи нет, а это значит и там кто то постарался.
Милиционер задумался, надо в ту сторону ехать, смотреть. И снова взялся за велик.
– Знаешь что, садись ко мне в кузов, подброшу до места сказал я.
– Можно и так, согласился участковый.
– Панас Сидорович, – крикнул он пожилому мужчине. Федьку в случае чего по утру, как обычно из подвала отпустите, как раз проспится.
– Это скотник здешний, как напьётся жену гоняет, хотел проучить немного, суток на десять посадить, – пояснил он мне.
И этого субчика мне хотели всучить, подумал я о семейном дебошире.
Помог милиционеру затащить велосипед в кузов и мы тронулись в город .
Уже был полдень, что меня не очень то радовало.
– Часа через полтора подъедим, – как бы читая мои мысли, сказал Федорчук.
Но недалеко от пролеска, снова показались поваленные столбы.
В месте с участковым, мы осмотрели их. Они были подпилены, провода порезаны.
– Вот что, – сказал я, – мне надо спешить. Тут мы все ровно не чего не сделаем, до своего участка ты только к вечеру доберёшься, наган хоть заряжен, ещё нарвешься на этих
столба рубав.
– У меня два патрона в барабане всего лишь, – признался он. Федьку пришлось попугать.
Я порылся у себя в кармане, и протянул пяток патронов.
– Спасибо, – обрадовался он. И достав из кобуры наган, начал его заряжать.
– Может, тебя в город подбросим спросил я.
– Доложишь начальству, пусть меры принимают.
– Связь нужна, да и вместе поспокойней будет, мне командир сказал, чтоб поосторожней был, нквдшники случайно остановили патруль военных, позавчера это было что-то им не понравилось, а те ряженые оказались, одного задержали, а двое ушли, на мотоциклах передвигаются.
– А ладно, поехали. Милиционер снова забрался в кузов.
Я как накаркал, нас остановил невдалеке от города военный патруль.
Особисты, один лейтенант и два сержанта. И что делать, ряженые они или нет. Один из сержантов внимательно всматривался в меня, лейтенант проверял наши документы.
Рядом стоял мотоцикл. Младший лейтенант, напуганный мной даже не стал вылезать из кузова, правая рука его покоилась на кобуре. Напряжение росло.
– Вспомнил! – вдруг вскрикнул сержант, пялившийся на меня, а ты старшой неужто не узнал? Вот это попал, подумал я, встретить знакомого и не узнать его, вдвойне подозрительно.
– Попробуй не узнай, – ответил я нейтрально.
– Ну ты старшой, не обижайся, – служба у нас такая.
– Наши это, товарищ лейтенант, соседи со 125 полка.
Лейтенант кивнул, вернул документы.
– Нечего подозрительного не видели?
– Кто то столбы телеграфные повалил, вот с младшим лейтенантом едим докладывать.
– То -та связь кругом пропала, нас и послали выяснить в чем дело.
– Где это произошло, лейтенант был взволнован.
– Мы видели в двух местах, опоры подпилены, провода порезаны, без ремонтников там не обойтись.
– Укажите где именно,– особист достал из планшета карту.
– Так Левицкий заводи, надо срочно доложить. Мы поехали вслед за ними. Милиционера, высадили у городского отделения. Тот попрощавшись покатил свой велосипед.
В штабе полка царило напряжения, все куда то спешили.
Наконец я добрался до зама командира полка, майор был не один, рядом с ним склонился над бумагами судя по ромбам, батальонный комиссар.
– Разрешите?
Увидев меня, они казалось обрадовались. – Входи, входи сержант.
Я достал пакет и протянул майору.
– Это хорошо, что именно ты приехал, – майор отложил пакет.
– Тут такое дело, с вашей ротой с утра нет связи, с 3 батальоном тоже, но туда хоть вестовых можно послать, а к вам полдня добираться.
– Связи пока не будет, на линиях совершена диверсия,– сообщил я.
Майор уставился на меня. В это время зазвонил телефон. Зам командира полка, автоматически снял трубку.
– Забелин у аппарата, а что уже в курсе, послать связистов в помощь, выделить машину слушаюсь.
Забелин положил трубку, и закрутил ручку, снова поднял трубку.
– Дайте шестого. – Ворошин, срочно берите отделение связистов, на складе получите
провода, отделение хозяйственного взвода, с пилами и лопатами будут ждать у КПП.
– Пусть возьмут оружие, встреченные нами особисты сказали, что диверсанты
вооружены, – подсказал я.
– Да пускай вооружатся, мало ли что, – продолжил в трубку майор.
Зам командира полка, вновь посмотрел на меня и вновь сказал.
– Да это хорошо старший сержант, что приехали именно вы.
– Вас все ровно бы пришлось вызывать.
– У лейтенанта Воронцова аппендицит, – сообщил я. Сегодня утром, его прооперировали.
– Вот как, в разговор вмешался батальонный комиссар, печально надеюсь с ним
всё будет в порядке.
– Вот в чем дело, – продолжал майор.
– Поздравляю, пришел приказ о присвоении вам, звания младшего лейтенанта.
Он пожал мне руку. Комиссар сделал тоже самое. Я вытянулся по стойки смирно и рявкнул. – Служу трудовому народу. Едва-едва не вырвалось, служу Советскому Союзу, вот был бы цирк.
Батальонный комиссар продолжил снова. – В воскресенье, в местном доме трудящихся, будет концерт для военнослужащих, будут выступление артистов, номера трудовых коллективов.
– И будет неплохо, если выступите вы, расскажете о своем дедушке, о том как воевали с белофиннами. Комиссар кивнул на медаль.
Да опять я попал, нет концерта я не боялся, он будет, но совсем другой, страшный и кровавый.
– Я бы с радостью, – ответил я. – Но товарищ батальонный комиссар, увы в воскресенье я должен быть в своей роте, в ней на этот момент не осталось не одного командира
взвода, а положение сами знаете какое.
– Сейчас у нашей роты, очень ответственное задание, охрана важного объекта.
– Давайте так, как только лейтенант Воронцов поправится, я буду в полном вашем распоряжении, к сожалению о своем двоюродном дедушке, я знаю не больше чем вы, но надеюсь вы поможете мне, правильно составить доклад о нем.
– Война с белофиннами, я готов рассказать о мужестве и героизме наших бойцов, о том как коммунисты первые поднимались в атаку, увлекая всех за собой.
– Ведь я сам был, участником этих событий.
– Могу рассказать, как молодой политрук, прикрыл собой юную медсестру, когда она под огнем выносила раненого. (Действительный случай, сам когда то прочитал в газете.)
Комиссар не довольный сперва моим отказом, похоже проглотил наживку.
– Ну а конкретно, за что ты получил медаль, – спросил он?
– Как и многие другие, за прорыв линии Маннергейма, – закончил я.
– А как звали того политрука.
– К сожалению я только видел это, мы шли в атаку и больше я ничего не знаю, как все там было, меня самого контузило в том бою, наш танк горел. – Ребята вытащили меня из
танка, мы целые сутки отбивали атаки в захваченном нами доте, пока не подошла помощь.
– А вот и подвиг, – воскликнул комиссар. – Именно об этом вы должны, рассказать, ну скажем недели через две.
– Ну вот и договорились, вмешался зам командира полка, он снова крутанул ручку телефона.
– Строевая часть, Криницкий? – Документы на Кропоткина готовы?
– Что, нужны только фотографии. – Хорошо, он сейчас к вам зайдет.
– А пополнение, я за ним прибыл, – забеспокоился я.
– Все завтра, а сейчас бегом в строевую часть, пока фотограф не ушел.
В строевой я проторчал два часа, правда успел пока сохли фотографии,
смотаться в финн часть получить подъемные.
Потом к кладовщику, тут же в подвале выдали командирскую форму и все что к ней прилагается, в том числе так желаемый ротным планшет. Опять в строевую, фотографии готовы, китель взятый для съёмки у одного из штабистов сидел как влитой. И вот, у меня на руках удостоверение – командира красной армии.
Первая ступенька – младший лейтенант. Переоделся в подсобке, сапоги оставил свои, лишние вещи сунул в новый вещмешок, купленный у начхоза.
Начало темнеть. Федорчук уже выспался в кабине, увидев меня пожаловался, уже и обед и ужин пропустили. Тут, он разглядел меня.
– От те раз, уходил сержантом, вернулся лейтенантом.
– Пока младшим. – Но обещали в следующий раз, если я станцую и спою, дадут лейтенанта.
– А что касается еды, у нас есть сух пай, но надо решить вопрос с ночевкой.
Машина хоть и на территории части, должна быть под охраной.
– Ну это понятно согласился Федорчук, я могу и в кабине ночь провести. – А вы?
– Сейчас лето, можно и в кузове. – Видел мне и шинель новую выдали, не хочу проситься в казарму на ночлег. – Здесь, в уголке двора тихо. КПП с удобством неподалёку. – В общем Леша, я сейчас выйду с части, тут я видел магазин через дорогу, надо кое что купить.