В сердце Антарктики

ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЙ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ ЗАПАС

для 38 человек на один год

Разные сорта новозеландских мясных консервов 1724 кг

Новозеландское сливочное масло 590 кг

Чай 45 кг

Кофе 23 кг

Какао-экстра от Раунтри 454 кг

Консервированные фрукты 720 бутылок

Джем 192 банки

Различные рыбные консервы 100 кг

Сардины 245 кг

Новозеландский сыр 127 кг

Свежие новозеландские яйца, засыпанные солью 653 кг

Сушеный инжир 113 кг

Мука тонкого помола от Кольмана 91 кг

Пшеничная мука крупного помола от Кольмана 254 кг

Сухая горчица от Кольмана 13 кг Готовая горчица от Кольмана 1¾ гросса

Различные сорта мяса 363 кг

Йоркский окорок 726 кг

Бекон 1179 кг

Говяжье нутряное сало 254 кг

Молоко 726 кг

Сахар 1179 кг

Различные рыбные консервы 1270 кг

Жестяные банки консервированных бобов в томатном соусе 204 кг

Варенье и джем различных сортов 1361 кг

Золотой сироп 227 кг

Разные консервированные супы 476 кг

Груши, абрикосы и ломтики ананаса в сиропе 476 кг

Сухофрукты 680 кг

Различные маринады, соусы, приправы и т. д. 545,5 л

Пудинг с изюмом 109 кг

Разные сушеные овощи^[10] 1678 кг

Крупа и мука: овсяная мука и крупа, рис, ячмень, саго, тапиока, манная крупа, кукурузная мука, зеленая фасоль, мозговой горошек, лущеный горох, чечевица, сухая фасоль 2631 кг

После того как были сделаны основные заказы на продовольствие, я отправился вместе с м-ром Рейдом в Норвегию, чтобы получить там сани, меховую обувь и рукавицы, спальные мешки, лыжи и другие предметы снаряжения.

По пути из Халла в Христианию мне посчастливилось познакомиться с капитаном Пеппером, коммодором уилсоновской пароходной линии. Он отнесся к экспедиции с живейшим интересом и в последующие месяцы оказал мне очень большую помощь, взяв на себя присмотр за изготовлением саней. Он приезжал в Христианию каждые две недели и лично следил за оснасткой саней, как это мог делать только моряк.

Мы прибыли в Христианию 22 апреля и там узнали, что м-р К. С. Христиансен, который делал сани для экспедиции «Дискавери», находится в Соединенных Штатах. Это было неудачей, но посоветовавшись со Скотт-Хансеном^[11], первым помощником на «Фраме» во время знаменитой экспедиции Нансена, я решил передать работу фирме «Л. К. Хаген энд К°».

Сани заказал по образцу саней Нансена, из отборного дерева и наилучшей работы. Их было сделано 10 двенадцатифутовых, 18 одиннадцатифутовых и 2 семифутовых. Самые большие предназначались для лошадей, одиннадцатифутовые годились как для лошадей, так и для людей, а маленькие сани предназначались для работ около зимовки и для коротких экскурсий, которые придется совершать научным сотрудникам экспедиции.

Материалом для саней служили выдержанный ясень и североамериканский орех. Кроме капитана Пеппера, за изготовлением саней от моего имени следили капитан Изаксен^[12] и лейтенант Скотт-Хансен, оба опытные полярные исследователи. Их участие было для меня особенно ценным, потому что они сумели при помощи разных небольших усовершенствований, мало понятных неспециалисту, добиться увеличения прочности и удобства саней. У меня сложилось мнение, для пользования удобнее всего одиннадцатифутовые сани, так как при этой длине они еще не громоздкие, но в то же время достаточно длинны, чтобы свободно проезжать по застругам и торосистому, льду. Фирма «Хаген энд К°» превосходно справилась с работой, и сани обладали всеми качествами, каких только я мог пожелать,

Следующим шагом было обеспечить экспедицию меховыми вещами; с этой целью мы отправились в Драммен и договорились обо всем необходимом с м-ром В. К. Мёллером. Мы выбрали для спальных мешков олений мех, взяв для этой цели шкуры молодых оленей с короткой и густой шерстью, так как этот мех менее подвержен износу в условиях сырости, чем мех взрослых. Заказ на меха был невелик. По опыту экспедиций «Дискавери», я решил применять мех лишь для защиты ног и рук, а также для спальных мешков, тогда как одежду взял шерстяную, плотную, непроницаемую для ветра. Всего заказали три больших спальных мешка, каждый на трех человек, и дюжину односпальных. Внутри каждый мешок был из оленьего меха, швы прочно обшиты кожей. Один борт находит на другой примерно на 20 см, а капюшон пришит. В каждом имелось по три крючка, для того чтобы застегивать мешок, когда человек находится внутри. Расстояние между крючками 20 см. Односпальный мешок в сухом состоянии весил около 4,5 кг, но вес, разумеется, увеличивался, поскольку мешки при употреблении пропитывались влагой.

Обувь, которую я заказал, состояла из 12 пар обыкновенных финских сапожек – финеско^[13] – из оленьего меха, 12 пар специальных финеско и 60 пар лыжных ботинок различных размеров. Обыкновенные финеско делаются из шкуры с головы оленя-самца мехом наружу и имеют, грубо говоря, форму очень больших ботинок без шнуровки. Они достаточно велики, чтобы вместить ногу, несколько пар носков и прокладку из сеннеграса^[14] и являются на редкость удобной и теплой обувью. Специальные финеско делаются из шкуры с ног оленя-самца (камусов), но их нелегко достать по той причине, что местные жители, не без оснований, предпочитают приберегать лучшее для себя. Я послал человека в Лапландию^[15], чтобы он постарался достать финеско самого лучшего сорта, но ему удалось выменять только 12 пар. Лыжные ботинки делаются из мягкой кожи так, что передок сходится прямо под подошвой, а поверх пришивается плоский кусок кожи. Они специально предназначены для лыж, а также пригодны для носки летом. Они не стесняют свободы движений и не пропускают воды. Каблук очень низкий, так что нога твердо стоит на лыжах. Я купил пять готовых оленьих шкур для починки и набор принадлежностей для ремонта: жилы, иглы и вощеные нитки.

Я уже упоминал, что в финеско кладут сеннеграс. Это сухая трава с длинными волокнами, обладающая свойством впитывать влагу. Я купил в Норвегии 50 кг этой травы для экспедиции. Трава продается в виде плотно увязанных пучков. Перед тем как надеть финеско, немного травы укладывается слоем внутри вдоль подошвы. Затем, когда финеско надет, траву набивают еще вокруг пятки. Она впитывает влагу, выделяемую кожей, и не дает носку примерзнуть к подошве, из-за чего финеско трудно было бы снять с ноги. На ночь траву вынимают, перетряхивают и дают ей замерзнуть. Впитанная влага собирается в виде инея, большую часть которого удается стряхнуть перед тем, как утром вложить траву обратно. Трава постепенно расходуется, поэтому следует брать с собой довольно большой запас; она очень легкая и занимает мало места.

Я заказал м-ру Мёллеру 60 пар рукавиц из волчьих и собачьих шкур мехом наружу и достаточно длинных, чтобы защищать запястье. У рукавиц было одно отделение для большого пальца и второе – для всех остальных, они надевались поверх шерстяных перчаток и легко снимались, когда требовалось освободить пальцы. Чтобы не потерять, мы вешали их на шею на ламповом фитиле.

Кроме этого, я заказал в Норвегии также 12 пар лыж фирме «Гаген энд К°». Во время санных экскурсий мы ими не пользовались вовсе, но они были полезны при ходьбе в окрестностях зимовки. Все заказы должны были быть готовы и доставлены в Лондон к 15 июня, так как предполагалось, что «Нимрод» отплывет из Англии 30 июня 1907 года.

В то время я еще окончательно не решил купить «Нимрод», хотя переговоры об этом уже велись. Поэтому, прежде чем покинуть Норвегию, я заехал в Сандифьорд, чтобы попробовать договориться с К. Христиансеном, владельцем судна «Бьорн» – оно было специально построено для работы в полярных условиях и казалось очень подходящим для моих целей. Это пароход 700 тонн водоизмещения, с сильной машиной тройного расширения, во всех отношениях гораздо лучше оборудованный, чем сорокалетний «Нимрод». Выяснилось, однако, что при всем своем желании я не в состоянии купить «Бьорн».

В заключение я сделал специальные заказы некоторым норвежским консервным фирмам на особые сорта консервированных продуктов, таких, как рыбные тефтели, жареная оленина и жареное мясо белых куропаток, которые оказались роскошным лакомством во время зимней ночи на полярном юге.

По возвращении в Лондон я купил «Нимрод», который в это время находился на промысле тюленей и должен был скоро вернуться в Ньюфаундленд. Судно это мало и старо, максимальный ход его под парами едва достигает шести узлов, но, с другой стороны, оно было очень прочно построено и способно переносить самые тяжелые ледовые условия. За свое долгое существование оно не раз участвовало в боевых стычках со льдами.

«Нимрод» вернулся в Ньюфаундленд не так скоро, как я ожидал, к тому же по возвращении он оказался слегка поврежденным от столкновения со льдами, которые сломали ему фальшборт. Специалисты осмотрели (по моему поручению) судно и признали его вполне пригодным, и 15 июня «Нимрод», сделав быстрый переход, пришел в Темзу.

Должен признаться, я слегка разочаровался при первом осмотре маленького судна, которому предполагал доверить надежды и чаяния многих лет. Оно было очень ветхим, насквозь пропахло тюленьим жиром. Осмотр в доке показал, что необходимо его проконопатить, просмолить, а также сменить мачты: судно имело оснастку шхуны, но мачты на нем подгнили. Я же хотел иметь возможность плыть под парусами на случай, если сломается машина или кончится запас угля. Оставалось всего несколько недель до назначенного нами срока отплытия, поэтому было ясно: чтобы закончить работу в срок, придется форсировать ее всеми силами. Тогда я еще не подозревал о многих хороших качествах «Нимрода», и едва ли мое первое суждение о славном старом корабле было справедливым.

Я сразу же передал судно фирме «Р. и X. Грин» в Блэкуолле, знаменитой старой фирме, которая уже выполняла работы по оснащению и ремонту кораблей для других полярных экспедиций. Судно поставили в док, чтобы проконопатить и просмолить. С каждым днем оно приобретало все более приемлемый вид. Следы прошлых столкновений с плавучими льдами исчезли, а мачты и снасти были подготовлены к будущим испытаниям. Даже неотступный запах тюленьего жира ослабел после усиленного мытья палуб и трюмов. В конце концов, я почувствовал, что вид «Нимрода» не наносит ущерба чести экспедиции, а позднее я просто гордился крепким маленьким судном.

Тем временем мы с м-ром Рейдом были поглощены подбором снаряжения, и я начал подыскивать людей для экспедиции.

Как указывалось в первом публичном заявлении об экспедиции, в мои планы не входила зимовка «Нимрода» в Антарктике. «Нимрод» должен был высадить береговой отряд с запасами продовольствия и снаряжения и затем вернуться в Новую Зеландию, где ему следовало оставаться до тех пор, пока не придет время вернуть нас в цивилизованный мир. Поэтому надо было позаботиться о подходящем доме, в котором можно было бы провести полярную ночь до наступления времени, удобного для санных экспедиций. Такой дом должен был служить нам защитой от антарктических снежных бурь и жестоких зимних холодов.

Вначале предполагалось, что дом будет рассчитан на 12 человек, однако позже, когда количество людей увеличилось до пятнадцати, я решил, что внешние размеры дома должны быть 9,9 м в длину, 5,8 м в ширину и 2,4 м в высоту до карниза. Это не очень много, особенно если учесть, что нам требовалось разместить там большое количество предметов снаряжения и часть продовольствия. Но малое помещение означает экономию топлива.

Дом был специально построен по моему заказу фирмой Хамфри в Найтсбридже. После окончания и осмотра его разобрали на части и погрузили на «Нимрод». Остов был сооружен из толстых еловых бревен высшего качества. Крыша, пол и все отдельные части сделаны на шипах и на болтах, чтобы облегчить установку их в Антарктике. Стены усилили железными креплениями, так же как и стропила, поддерживающие крышу. Стены и крыша были покрыты снаружи сперва толстым кровельным войлоком, затем на дюйм^[16] врезанными одна в другую досками, а внутри выложены еще слоем войлока с тонкой обшивкой из досок. В дополнение к этому ввиду крайних холодов пространство, примерно в 10 см, между внутренней обшивкой и войлоком было заполнено пробковыми опилками, хорошо изолировавшими от холода. Дом этот устанавливался на деревянных столбах, которые предполагалось врыть в землю или в лед. На гребне крыши укрепили кольца, сквозь которые можно было продеть канаты для дополнительного укрепления против действия сильных ветров. В доме имелись две двери и между ними небольшие сени, так, чтобы открывание наружной двери не вызывало притока холодного воздуха; для сохранения тепла оконные рамы были так же двойными, в потолке находились вентиляторы, выведенные на крышу, открывавшиеся и закрывавшиеся изнутри. Никакой внутренней отделки не было. Мебели взяли очень мало, только несколько стульев, так как я собирался изготовить скамьи, койки и прочие необходимые принадлежности обихода из ящиков. Освещение предполагалось ацетиленовое, и с этой целью были взяты газогенератор, необходимый трубопровод и запас карбида. Печь специально для нас построили «Смит и Уэлстид» в Лондоне – 122 см длиной и 71 см шириной, на ножках, с топкой для каменного угля. Она должна была топиться непрерывно день и ночь и своей большой наружной поверхностью обогревать весь дом. Печь эта служила и плитой; сверху на трубе из оцинкованной стали имелся вращающийся колпак. Кроме того, мы взяли с собой переносную печку на ножках с котлом для горячей воды в задней части очага, соединенным с колонкой на 68 литров. Но так как в ней не было нужды, то мы ее и не устанавливали.

Для санных поездок я взял шесть походных алюминиевых кухонь Нансена того образца, который с незначительными видоизменениями был принят со времени знаменитой экспедиции Нансена в 1893–1896 годах^[17]. Палатки – я взял их шесть штук – были сделаны из легкого уиллесденского, не боящегося сырости тика, с входом в виде хоботка из непромокаемого габардина. Они были зеленого цвета, так как этот цвет среди белых снежных равнин успокаивающе действует на глаза. Вес каждой из них – 14 килограммов вместе с пятью шестами и брезентом для пола.

Каждый член экспедиции получил два зимних костюма из тяжелой синей флотской ткани, отороченной егеровским искусственным мехом. Костюм состоял из двубортной куртки, жилета и брюк и весил целиком 6,5 кг. Белье было получено от фирмы «Доктор Егер сэнитери вулен компани». Я заказал следующие предметы:

Фуфайки с двойной грудью 48 шт.

Кальсоны с двойным передом 48 пар

Пижамы 24 шт.

Рубашки с двойной грудью 96 шт.

Набрюшники 24 шт.

Вязаные шерстяные жилеты 12 шт.

Комнатные туфли на подкладке 12 пар

Дорожные шапки с подкладкой из фланели 42

Шерстяные рукавицы 48 пар

Носки 144 пары

Чулки 144 пары

Свитеры 48 шт.

Спальные носки из овечьей шерсти 144 пары

Рукавицы 48 пар

Перчатки 48 пар

Напульсники 48 пар

Бакстонские фетровые сапоги^[18] 12 пар

Телогрейки 12 шт.

В полярных условиях нужно иметь верхнюю одежду из материала, непроницаемого для ветра, и я заказал 24 костюма из непромокаемого габардина, состоящих из короткой блузы, комбинезона и капюшона. Для зимовки мы взяли четыре дюжины егеровских верблюжьих одеял и 16 верблюжьих спальных мешков, каждый на три человека.

В качестве транспортных средств я решил взять собак, лошадей и, для помощи в продолжительных путешествиях, автомобиль, но свои главные надежды я все же возлагал на лошадей. Собаки оказались малопригодными на барьерном льду. Делая попытку использовать автомобиль, я исходил из своих наблюдений над характером поверхности барьерного льда, но знал, что ввиду ненадежности условий не следует слишком полагаться на машину. В то же время я был уверен, что маленькие, но сильные лошадки, настоящие пони, которыми пользуются в Северном Китае и Маньчжурии, окажутся вполне пригодными, если их удастся довезти до антарктического материка. Я видел таких пони в Шанхае и слыхал о том, какую службу они сослужили экспедиции Джексона-Хармсуорта^[19]. Они могут тащить тяжелые грузы при очень низких температурах, отличаются выносливостью, тверды на ногах и отважны. Как я заметил, они с успехом применялись для очень тяжелой работы во время русско-японской войны, и мой друг, который бывал в Сибири, сообщил мне дополнительные сведения относительно их способностей. Поэтому я связался с управляющим Лондонским отделением гонконгского и шанхайского банков м-ром К. С. Эддисом, который смог обеспечить мне содействие ведущей ветеринарной фирмы в Шанхае.

Человек, знакомый с этим делом, был специально отправлен по моему поручению в Тяньцзинь и выбрал там примерно из 2000 лошадей, приведенных для продажи из северных районов, пятнадцать наилучших для моей экспедиции. Все выбранные лошади были в возрасте не меньше 12 и не старше 17 лет. Это были дикие лошадки, выращенные в Маньчжурии, ростом приблизительно в метр и разных мастей. Все они отличались прекрасным здоровьем, силой, были своенравны и игривы и готовы к любой самой тяжелой работе на покрытых снегом полях. Купленных лошадей перевезли на пароходе в Австралию, причем они свободно перенесли высокие температуры тропиков; в конце октября 1908 года лошади прибыли в Сидней, где их встретил м-р Рейд, и оттуда сразу же были доставлены на пароход, направлявшийся в Новую Зеландию. Правительство колоний пошло нам навстречу, сняв карантинные ограничения, которые иначе повлекли бы за собой необходимость подвергать лошадей действию летнего зноя в течение нескольких недель. Через 35 дней после того, как они покинули Китай, животные были высажены в порту Литтелтон на остров Квэйл, где могли беззаботно носиться или пастись в праздной роскоши. Я решил взять с собой также автомобиль, так как по прежнему опыту знал, что на Великом ледяном барьере мы встретим твердую поверхность, и по крайней мере первую часть путешествия к югу можно будет совершить с помощью автомобиля. По достаточно хорошей поверхности льда машина сможет тянуть большой груз с порядочною скоростью.

Я выбрал 12–15-сильный автомобиль Нью-Эррол-Джонстона, снабженный специально изготовленным четырехцилиндровым мотором с воздушным охлаждением и зажиганием при помощи магнето Симс-Бош. Пользоваться для охлаждения водой было невозможно, так как она неминуемо бы замерзла. Вокруг карбюратора была устроена особая рубашка и туда подведены отработанные газы одного из цилиндров для подогревания смеси в камере. Отработанные газы других цилиндров проведены в глушитель, который одновременно служил для согревания ног водителя. Шасси автомобиля было стандартного типа, но фирма позаботилась о том, чтобы придать ему максимальную прочность, учитывая, что автомобилю, вероятно, придется выдерживать серьезное напряжение при низкой температуре. Я заказал также полный набор всех запасных частей на случай поломок, а для смазки машины фирмой «Прайс энд компани» было специально изготовлено незамерзающее масло.

Бензин мы взяли в обычных жестяных баках. Я запасся колесами нескольких специальных образцов, как и обычными колесами с резиновыми шинами, а также заказал деревянные полозья, чтобы подкладывать их под передние колеса при передвижении по рыхлой поверхности; при этом колеса помещались поверх полозьев в тормозных колодках. В своем первоначальном виде автомобиль имел два сиденья и широкое помещение позади для груза. Он был запакован в огромный ящик и прочно укреплен посередине палубы «Нимрода». В этом положении он благополучно совершил путешествие до Антарктики.

Термограф – прибор для непрерывной регистрации температуры воздуха, воды и др.

Анемометр Робинсона – метеорологический прибор для измерения скорости ветра

Выставку запасов и снаряжения экспедиции на Риджент-стрит посетило несколько тысяч человек

«Модифицированные диски (слева); обычные диски с резиновыми шинами, оказались наиболее удовлетворительными» Э. Ш.

Как было сказано, я мало надеялся на собак, но все же считал нужным взять их. Я знал, что у одного собаковода на о-ве Стюарта в Новой Зеландии есть собаки, происходящие от тех сибирских собак, которых брала с собой экспедиция Ньюнса-Борхгревинка.

Подразумевается антарктическая экспедиция норвежского натуралиста Карстенса Эгеберга Борхгревинка 1898–1900 годов на судне «Южный крест», снаряженная на средства лондонского издателя Джорджа Ньюнса. До этого, а именно в 1894 году, Борхгревинк предпринял свое первое плавание в Антарктику в качестве матроса китобойного судна, промышлявшего в море Росса, и первым из людей высадился на материке Антарктиды, на мысе Адэр, где пробыл всего несколько часов. В 1898 году, возглавляя экспедицию на судне «Южный крест», Борхгревинк основал с исследовательскими целями в бухте Робертсона (на мысе Адэр) первую в Антарктиде зимовку. За год пребывания на южном материке он провел серию магнитных и метеорологических наблюдений, нанес на карту часть побережья Земли Виктории. В 1900 году, продолжив плавание на восток вдоль Великого барьера Росса, открыл углубление в Барьере – проход Борхгревинка, полого спускавшийся к морю. Поднявшись на лед, Борхгревинк с двумя спутниками совершил экскурсию на собачьих упряжках в глубь шельфового ледника Росса до 78°50’ ю. ш.

Я телеграфировал ему, что прошу прислать мне, сколько он сможет, этих собак, до сорока штук. Он смог дать мне только девять, но этого количества оказалось достаточно для нужд экспедиции; появление щенков во время пребывания на юге увеличило число собак до двадцати двух.

Я обратился в Королевское общество естественных наук в надежде получить взаймы магнитные приборы Эшенхагена, которыми пользовалась экспедиция «Дискавери», но общество не могло этого сделать, так как приборы были уже обещаны для другой работы. Королевское географическое общество ссудило мне три хронометра, которые к тому же были сначала тщательно отремонтированы и выверены. Один хронометр я купил, еще один мне дали директора «Скиннерc компани», и этот последний оказался самым точным из всех, так что я именно его взял с собой во время путешествия к полюсу.

Географическое общество передало Адмиралтейству мое заявление с просьбой дать мне на время некоторые инструменты и карты. Адмиралтейство щедро снабдило меня следующими предметами:

Инклинаторы Ллойд Крика 3 шт.

Морские хронометры 3 шт.

Шестифутовый протрактор 1 шт.

Комплект мореходных карт от Англии до мыса Доброй Надежды и от мыса Доброй Надежды до Новой Зеландии 1 шт.

Комплект мореходных карт Антарктики 1 шт.

Комплект мореходных карт от Новой Зеландии через Индийский океан к Адену 1 шт.

Комплект мореходных карт от Новой Зеландии в Европу через мыс Горн 1 шт.

Стандартные морские батометры^[20] 2 шт.

Глубоководные термометры 12 шт.

Судовая подзорная труба 1 шт.

Стандартный судовой компас 1 шт.

Азимутные зеркала конструкции лорда Кельвина 2 шт.

Глубоководный лот 1 шт.

Кренометры 3 шт.

Астрономический телескоп диаметром в 3 дюйма 1 шт.

Глубоководный лот Лукаса 1 шт.

Остальные научные приборы и инструменты я заказал фирме «Кери, Портер энд компани, лимитед» в Лондоне. В частности, в заказ вошли следующие предметы:

Шестидюймовый теодолит с микрометрическими винтами и лимбом с точностью показаний до 5 секунд 1 шт.

Электрический термометр 1 шт.

к нему: 400 м кабеля, 1 рекордер, 1 батарея, 100 бланков для диаграмм, 1 барабан записывающего прибора с заводом на 25 часов, 3 трехдюймовых портативных астрономических теодолита с телескопическим штативом

Небольшой секстант 1 шт.

Походные компасы со светящимися циферблатами 6 шт.

Трехдюймовые контрольные анероиды со шкалой высоты в 4500 м 3 шт.

Карманные анероиды 3 шт.

Стандартные термометры 4 шт.

Глубоководные термометры адмиралтейского образца 12 шт.

Глубоководные регистрирующие приборы адмиралтейского образца 12 шт.

Призматические компасы конструкции Королевского географического общества 4 шт.

Портативный искусственный горизонт из алюминия 1 шт.

Мензулы с алидадами^[21] 2 шт.

Барографы 2 шт.

Термографы 2 шт.

Весы Эртлинга с набором разновесов 1 шт.

Анемометр Робинсона 1 шт.

Различные термометры 75 шт.

Теодолит с диаметром трубы в 5 дюймов на низком треножнике 1 шт.

Увеличительные стекла 15 шт.

Ночной бинокль 1 шт.

Сверхсильный бинокль 1 шт.

Микроскопы 2 шт.

Большое количество специальных карт и планов, чертежных материалов и инструментов, стальных цепей и лент, нивелирных реек, нивелирных кольев и т. д.

Среди прочих приборов, которые были с нами в экспедиции, следует отметить четырехдюймовый теодолит с микрометрическими винтами Рива. Фотографическое оборудование включало 9 фотоаппаратов различных марок, оборудование для темной комнаты и большой запас пластинок, пленок и химикалий. Мы взяли также кинематографический аппарат, для того чтобы иметь возможность зафиксировать любопытные повадки тюленей и пингвинов и наглядно продемонстрировать на родине, что значит тащить сани по льду или снегу.

В состав нашего снаряжения входило такое множество различных предметов, что невозможно перечислить их здесь подробно. Я стремился предусмотреть любые возможные нужды, поэтому в снаряжение вошло все, начиная от гвоздей и иголок до пишущей машинки Ремингтона и двух швейных машин Зингера. У нас имелись также граммофон с большим запасом пластинок, типографский станок со шрифтами, валиками, бумагой и другими принадлежностями для печатания во время полярной ночи; были даже хоккейные клюшки и футбольный мяч.