Космополит. Географические фантазии

В одной из своих «путевых заметок» Александр Генис рассказывает о яркой карте мира, служившей единственным украшением комнаты его югославского экскурсовода. Этот образ – красочной и пестрой карты – сквозной нитью проходит и через другие новеллы. Да-да, именно так можно определить жанр «Космополита»: не сборник рассказов и даже не «Географические фантазии», как на обложке, а собрание новелл из путешествий по Старому и Новому Свету.К Старому Генис привязан больше, так как жил в нем дольше. А чем сильнее личная привязанность, тем острее воспоминания и живее проза. Именно поэтому читала я «Космополита» не подряд, а вразнобой – и оказывалась то в Москве середины девяностых, то в дождливом Париже начала двухтысячных. Благодаря такому причудливому маршруту рождалось ощущение полета и возникала тяга к перемене мест. Ну и, конечно, интересно было сравнивать свои личные географические открытия с открытиями, давным-давно или совсем недавно сделанными автором книги.Без этого «присвоения» читать Гениса невозможно и бессмысленно, ведь он сам в предисловии к сборнику справедливо замечает, что «география без истории – это просто туризм», а география без личного отношения вообще черт знает что. Все его новеллы полны лиц, имен, воспоминаний и наблюдений, это не просто помеченные канцелярскими кнопками точки на огромной карте мира. Другое дело, что иногда автор так увлекается «контекстом», что забывает о пейзаже, так много цитирует классиков, что они заслоняют собой горы и моря. Но это, скорее, вопрос к редакторам – почему не компоновали сборник аккуратнее, почему не отбирали материал тщательнее? По-хорошему, «Космополита» бы порезать как следует, да переворошить слегка, и тогда цены бы ему не было.

Лампомоб-20179/13Удивительное дело, но при всей моей любви к путешествиям (книжным и реальным), с Александром Генисом я познакомилась впервые. И вместе с ним проехала по множеству стран, каждая из которых чем-то оказалась дорога автору. Самое интересное, что я тоже очень люблю именно такой взгляд на посещенные места. Не туристически-справочный, не энциклопедически-географический, а вот такой, личный, когда каждый посещенный город и страна задевают что-то в вашей душе, и протаптывают собственную дорожку к предыдущим впечатлениям. Поэтому рассказы Гениса о его поездках по миру задевали именно тогда, когда оказывались чем-то созвучны моим собственным впечатлениям. Причем не обязательно географическим, иногда мне хватало литературных, архитектурных или художественных параллелей, чтобы оказаться с автором на одной волне. Впрочем, иногда он слишком хвастается своими знаниями, и тогда очарование блекнет. Пропадает ощущение непринужденного разговора, сразу чувствуется писательство и утыканные закладками Интернет-справочники… Особенно ярко я это ощутила по контрасту с книгой Патти Смит. Вот там, конечно, магия личности невероятная, и никакой рисовки. Все-таки Генис не отказывает себе в удовольствии покрасоваться, время от времени.Но несмотря на это, его рассказы о посещенных местах были интересны. Особенно автору удалась Европа. И тут я даже не знаю, что тому причиной. То, что мне Европа интереснее остальных континентов, или то, что она ближе самому Генису… Наверное, оба фактора сыграли свою роль. Хотя, конечно, забавно читать, как автор иронизирует над США, почему-то эти фрагменты показались мне не самыми искренними. А вот Сербия, Испания и поиски в Стамбуле Константинополя – буквально перенесли меня туда. :)Есть в манере Гениса немного высокомерия и снобизма. Да, он посетил 70 стран, и прочитал множество книг. И написал немало. Но почему вдруг возникло чувство, что я встретилась с маленьким соседским мальчишкой, который каждый раз показывал нам язык, когда дедушка увозил его на машине? Как будто мы его хуже просто потому, что остаемся играть во дворе… :) Впрочем, мы как раз играем во дворе, пока Александр Генис метеором-космополитом носится по миру. :) И пусть он носится, пусть не становится скучным и важным, пусть пишет и рассказывает об увиденном, а мы будем читать. И встраивать его опыт в рамки нашего собственного, часто его существенно расширяя.

В Риге всегда идет дождь. А если не идет, то собирается пойти. И этим коротким моментом надо уметь воспользоваться, чтобы, перебравшись через Даугаву, разместить панораму между собой и солнцем в выгодном для архитектуры контровом свете. Такой ракурс – вид сбоку – сдергивает наряд деталей и обнажает архитектуру, превращая ее в скульптурную массу, вырубленную в старом небе. И если умело ограничить обзор, вынеся за скобки сталинский небоскреб Дом колхозника, переделанный в Академию наук, то окажется, что за последние четыреста лет рижский абрис не изменился. Крутые шпили трех первых церквей, тяжелый, как слон, замок, зубчатая поросль острых крыш и круглых башен.– Вот что я люблю больше всего на свете, – выдохнул наконец я, не стесняясь школьного друга.– Ты все любишь «больше всего на свете», – лениво откликнулся он, потому что знал меня как облупленного.Я больше всего на свете люблю путешествовать. Александр Генис смог перенести меня по очереди в более двадцать стран. Маленькие штрихи, точные, порой веселые, подкрепляемые литературными мэтрами, мысли о той или иной стране, языке, культуре, истории, обычных или знаменитых людях все далее и далее сдвигали меня в сферу его космополитизма. Читая эти заметки, как будто рассматривая и собирая в единое целое маленькие пазлы, поражаешься с каким наслаждением и любовью рассказывает автор о каждом кустике, или соборе, фьорде, или человеке. Нет, это не обычные путевые заметки, читая, ты понимаешь, как прекрасна наша планета Земля! Как там говорил Фужере де Монброн? «Мир подобен книге, и тот, кто знает только свою страну, прочитал в ней лишь первую страницу» Так давайте откроем, хотя бы вторую страницу этого удивительного Мира! Первые строчки отсюда можно прочитать в опубликованных мною цитатах…