Призрак Александра Вольфа. Возвращение Будды

Совершенно случайно так получилось, что ха одну книгу до Газданова я читала «Женщин Лазаря» Степновой. Последнюю в рецензиях очень часто характеризуют, как большую литературу, написанную великолепным языком, «сейчас так не пишут». Я и при чтении «Женщин» чувствовала, что с языком что-то не то, но после Газданова все сомнения окончательно отпали. Вот это – большая литература. Вот это – Русский язык, богатый, мощный, точный. Каждое слово на своем месте, ни одной лишней метафоры. Одно сплошное наслаждение для ценителей."Возвращение Будды" я, видимо, не поняла. Совмещение сюрреализма прямой речи главного героя (из-за его проблем с психическим здоровьем) с достаточно простым детективным сюжетом оставило меня в некотором недоумении. Первый провал, в жуткую антиутопию, ввел меня в заблуждение. Казалось, что дальше будет развиваться эта линия с параллельным миром. Но нет, никакого дальнейшего развития эта история не получила. И вообще кроме фантазий, связанных с Зиной и рассуждений с самим собой о смерти, остальные выходы героя за пределы своего сознания для меня остались загадкой. Поэтому «Возвращение Будды» осталось лишь занимательной историей с интересными поворотами судьбы нескольких людей.А вот «Призрак Александра Вольфа» оставил после себя чудесное ощущение достойно проведенного времени. Здесь и герои, и сюжет, и основная мысль, и развязка – все сложилось в одно цельное произведение, которое с полным правом может носить название классической русской литературы. Обратите внимание на все те чувства, которые испытывают герои – все только на самой высокой ноте, только на самых предельных уровнях. Будь то любовь, тоска или отчаяние. И то, что отличает именно русскую литературу: все эти чувства, они никогда не срываются в истерику, гротеск и позерство. И самокопания главного героя, и сложное душевное состояние Елены и даже вечно пьяный Верещагин со своей купеческой романтикой не вызывают смеха или раздражения. Им веришь. Ну и второй признак русской классики: так глубоко исследуемая и так тонко понимаемая теория фатализма. Мне кажется, что лучше русских писателей о фатализме в его не религиозном, а скорее вселенском смысле не получается писать ни у кого другого. Газданов филигранно продолжает эту тему. Конечно, на взгляд придирчивого читателя может показаться, что автор слишком уж явно стянул все нити к эффектному финалу. Но ведь жизнь всегда может оказаться удивительней самого неправдоподобного вымысла. И да, если вы впечатлительный человек, то лучше не пытайтесь примерять на себя и продолжать мысли главного героя или Александра Вольфа о судьбе и предопределении. Это темная и невеселая область, обитание в которой может привести к печальным последствиям.C.R.Обложка в издании «Феникса», конечно, с Буддой. Но не стоящим. И рубин не там, где должен быть. Такие мелочи портят все впечатление. Лучше бы поставили более абстрактную картинку. Какой-нибудь рисунок или фото Парижа.В Европе Газданов издается больше и качественней. Очень психоделичная обложка «Будды» и такие разные, но обе по своему прекрасные обложки «Вольфа». Я бы, наверное, хотела с белой лошадью. Очень хорошо передано настроение и призрачная суть книги.

Два детективных романа, в обоих главным является поиск себя, вопрос же, кто убийца – второстепенен. «Возвращение Будды»Главный герой получает странный опыт смерти (во сне?) и начинает теряться в ощущениях себя и не-себя. Смешение времен, состояний, тел – он никогда не знает, в какой момент его жизнь растворится и он как некто с определенными именем, фамилией, полом, возрастом и другими отличительными признакам перестанет существовать. Естественно, это не может не наложить отпечаток на всю его жизнь. С одной стороны, герой – молодой студент, занимается умственным трудом, спортивен, ведет, можно сказать, здоровый образ жизни. С другой – это человек, теряющий себя: «я не знал, что же именно, в нестройном и случайном хаосе воспоминаний, беспричинных тревог, противоречивых ощущений, запахов, чувств и видений, определяет очертания моего собственного бытия, что принадлежит мне и что другим». Отсутствие гармонии, ощущение иллюзорности мира, ведут героя по пути страдания – ни больше, ни меньше. Впрочем, событий жизни мы практически не видим: только рассуждения, впечатления, различные мысли, состояния. И вот в этом своем странном зыбком мире наш герой встречает человека. Человека, который, если мне будет позволено так выразиться, противоположен иллюзорности всего остального мира. Старый нищий, движущийся и говорящий со спокойным достоинством, которому герой подает 10 франков – вроде бы проходной эпизод, однако два года спустя, он узнает этого человека по звуку голоса. Это уже не нищий: Павел Александрович Щербаков получил наследство, стал обеспеченным человеком, но его спокойное достоинство и размеренность остались при нем. Дружба с этим человеком не излечивает студента от странной болезни, странные видения продолжаются. Но постепенно, в разговорах с Щербаковым герой приходит к мысли о том, что гармоничная жизнь Павла Александровича вызвана чувством самосохранения, «почти бессознательным, почти органическим стоицизом». Так, у героя появляется пример жизни, в которой были война, пьянство, нищенство, а потом гармония. Что остается этому человеку? Чтобы вновь не начать страдать от старости и болезней – спокойно умереть, находясь в этом самом гармоничном состоянии. Что и происходит. Старика убивают. Герою приходится пережить реальные тюрьму и обвинение, впрочем, разительно отличающиеся от тех, которые ему до этого привиделись. Освобождение, появившаяся материальная независимость и, главное, усилие воли – действие, которое только сам человек может совершить излечивают героя от его странное болезни, он практически достигает гармонии, «почти» исчезает вместе с письмом любимой женщины. И дальнейший путь героя нам не известен. Будда как божество в книге почти не упоминается, только в одном разговоре затрагивается тема буддизма, но в целом повествование о самом пути к достижению нирваны, и Щербакова, и главного героя. А вот статуэтка Будды имеет вполне себе реальное, физическое значение для героя и его жизни, от нее зависит полицейское расследование. Отвлекаясь от основного сюжета: многие мысли героя очень интересны. Мой фаворит из его трансцендентных похождений – это заключение в Центральном Государстве – совершенно кафкианском месте, где можно быть признанным виновным за теоретические умозаключения и допущения, а сомнение в словах следователя приравнивается к оскорблению последнего, что автоматически делает вас виновным, даже если вы всего лишь отказывались признать себя, совершившим инкриминируемое вам преступление. О роли темного и невежественного человека в обществе, где так много и громко говорят о заботе как раз именно о таком человеке, человеке, судьба которого «была давно предрешена, каковы бы ни были обстоятельства его существования». О том, что он нужен государству только до тех пор, пока работает на своей грязной низкооплачиваемой работе. А если дернется в силу невежества, неповоротливыми своими мозгами решив, что убийство – ключ к избавлению от проблем, то машина правосудия перемелет его, с «легко доказуемой справедливостью», которая, однако, будет «чрезвычайно далека от классического торжества положительного начала над отрицательным». Книга хороша чередой образов, разноплановостью мыслей, образами населивших ее людей, общей идеей и – отдельно – самым земным и правдивым в своей простоте высказыванием:«Это все оттого, что вы много читаете, недостаточно едите и мало думаете о самом главном в вашем возрасте, о любви». Прекрасно, не находите?"Призрак Александра Вольфа"Главный герой убил человека. На войне и в порядке самозащиты, так что невольно задаешься вопросом: почему же его много лет мучает это убийство, отравляя жизнь? Оказывается, герой живет в состоянии постоянной двойственности, которую, упрощая, можно изложить так: он хочет жить высшими, благородными чувствами, но его тянет к низменному, с чем и приходится бороться. Главная же трагедия в том, что герой понимает, что до некоторых чувств он не дотягивает, ему не хватает до понимания, прочувствования, осознания, совсем немного, но не хватает: имеющаяся в нем тяга к приземленному мешает. Осознание своего несовершенства отравляет его жизнь.И получается, что даже не убийство как акт мучает героя, а тот факт, что он смог в нужный момент нажать на курок. Не осталось места для иллюзии, что на такой – самый не гуманистический, наименее благородный и возвышенный поступок – он не способен. Но вот герой случайно узнает, что тот, кого он убил, жив и у него появляется желание познакомиться с этим человеком. Попутно он узнает некоторое количество сведений об Александре Вольфе – его несостоявшейся жертве. Вырисовываются (ну как иначе?) портреты как бы двух разных лиц: один авантюрист и вояка, второй – человек с ничего не выражающими глазами, невыразительным же голосом и автор рассказов, написанных живо и прекрасным языком. Вольфа, так же как нашего героя, изменило убийство, изменила почти состоявшаяся смерть. Он застыл во времени в ожидании смерти. И вот главное противопоставление: убийца всю свою жизнь встречает женщин, которые пережили драму и возвращает их к нормальной жизни, Вольф приносит в жизнь своих женщин (и друзей) трагедию. Если утрировать, то главный герой – жизнь, Вольф – смерть. Но встреча этих двоих не только некое столкновение двух философий, но еще и решение вопроса, кому жить дальше, причем жить – в самой глубокой наполненности этого понятия, ибо существование Вольфа жизнью не назовешь, недаром о нем говорится, что он – призрак. Как и в «Возвращении Будды» гармония жизни достигается любовью. Романтическая линия прекрасна: герои осознают, что они друг у друга не первые и не последние, не страдают по этому поводу, а наслаждаются друг другом. Прекрасный роман, я считаю, каждый бы был таким! Множество околофилософских разговоров и размышлений, представители русской эмиграции, цыгане, джаз-банды, бандиты, все как будто случайно, как оно есть в жизни, но автор рисует связи всего со всем, и проводит через весь текст, в том числе через характеры проходных персонажей, ту самую идею жизни и смерти.

С этой книгой такая ситуация, что каждый из романов заинтересовал меня только на первые 30% чтения. Наверное всё потому что романы довольно однообразны после этих пресловутых 30% и в целом даже похожи своей чрезмерной рефлексивностью, эдаким фатализмом, и даже некоторыми мелочами, как пример: получение нужной главгерою информации из уст пьяницы.Возвращение Будды – эдакая «высокоэкзистенциальная» проза с уклоном в набоковщину(с галёрки мне говорят что напоминает Пруста тоже, но я его не читал), детектив и с добавлением десятипроцентной инъекции Кафки. «Кафкианский» момент (арест и пребывание в тюрьме Центрального Государства), на мой взгляд, является единственным действительно интересным моментом за всю книгу.Призрак Александром Вольфа в принципе то же самое, но более хаотично и уже без Кафки – тоже постепенно подогревает интерес, но потом ВНЕЗАПНО его рушит столь же внезапной love story, сопли страсти которой размазываются где-то на 50% книги, вперемешку с рандомными (20%) ситуациями. Так и хотелось спросить у главгероя: «Чувак, а как же Александр Вольф, где же он, твой Грааль воспоминаний чужой смерти?». Но к счастью Вольф появляется ближе к концу, но он уже не играет такой большой роли, как _в принципе_ должен был. Он тут играет роль не больше чем статуэтка Будды в «Возвращении». Эдакая «мебель», которая долгое время занимала мысли протагониста, но под натиском лЮпФи отступившая куда-то далеко-далеко.Так же меня поразила некая тормознутость героя, ибо, услышав ту историю от Елены про одного из предыдущих любовников и услышав «жизненные установки» Вольфа он ниразу не подумал даже «хмм, стоп, я где-то это уже слышал».Вообщем, я плеваться могу еще долго…впрочем, как ни странно, в целом это даже неплохая проза, которая может даже кому-то понравиться (в конце-концов, если критика признала его таким же талантом как Набоков, то почему бы и нет?). В любом случае, я думаю, что благодаря этой книге как началось моё знакомство с Газдановым, так оно и закончится. Возможно что даже на веки-вечные.