Глава 1. В которой смерть это только начало
Время казни, наконец-то, пришло…
– Владимир Керн, за совершенные вами преступления, а именно за жестокие убийства, вы приговариваетесь к высшей мере наказания – смертной казни на электрическом стуле, – усиленный электроникой голос человека, зачитывающего текст наказания, даже не дрогнул. – Наказание будет приведено к исполнению немедленно. Вам дается последнее слово.
Повисла пауза.
Осужденный собирался с мыслями, а журналисты с жадностью ждали его речь.
– Я… – хриплым, чуть приглушенным из-за надетого на голову мешка голосом, усмехнулся Керн и неожиданно запел:
Я свободе-ен, я забыл, что значит страх
Я свободен, с диким ветром наравне
Я свободен наяву, а не во сне!
По небольшому помещению разнеслись возмущенные возгласы присутствующих журналистов, присяжных и особенно родственников убитых, мол, эта тварь еще и издевается.
Охрана оперативно навела тишину.
– Глупый поступок, Керн… – электронный голос был беспристрастным. – Ты мог бы потратить эту возможность на что-то более важное! Все, приступить к исполнению приговора!
Защелкали фотоаппараты. Каждый журналист старался сделать лучшее и четкое фото последних секунд жизни известного маньяка-убийцы. Вот человек с маской на лице и одетый во все черное подошел к большому рубильнику, расположенному на стене, положил на него руку и резко опустил его вниз…
Послышался продолжительный звук электрического разряда. Свет моргнул, затем еще раз. На мгновение он вообще потух, но затем включился вновь. Тело преступника конвульсивно дернулось. Завибрировало. Человек застонал. На него подали две тысячи семьсот вольт. Многие отвернулись, не желая смотреть на то, как подыхал жестокий маньяк.
А молодой инженер в генераторной в ужасе схватился за голову ‒ непонятный, невероятно мощный скачок напряжения устремился в общую сеть…
***
Слесарь по ремонту отопительных котлов Николай уже третий час возился с оборудованием – почему-то отказала котельная в студенческом общежитии. Казалось бы, хрен с ними, с этими студентами, пусть греются подручными средствами – не замерзнут. Мало ли способов согреться? Трение друг о друга никто не отменял, да?
Был уже декабрь, температура минус пятнадцать. Добраться до объекта через километровые пробки было отдельной задачей, но он с ней успешно справился и потому с этим проблем не возникло. Единственное, что реально омрачало его настроение, это обострившийся с утра жестокий насморк.
Довольно бодрого вида бабушка, смотрящая за отопительным оборудованием, воспользовалась моментом и под предлогом свалила домой. Ну а Николай, разложив инструмент, терпеливо выяснял причину поломки.
С электронными элементами управления все было в относительном порядке, а вот с механикой случился какой-то казус. Мастер провозился больше трех часов и никак не мог понять, отчего накрылись приводы главных клапанов, и почему внутреннее давление было значительно выше нормы…
– Ну, бабка! – ставил диагноз пациенту возмущенный мастер. – Чего ты тут намудрила? Ладно, это заменим… Запасной элемент у меня есть. Угу. Но это что за хрень?
Сам Николай был талантливым мастером на все руки, к работе подходил с энтузиазмом, по причине и без нее включал разумную инициативу. На досуге близко дружил с паяльником и мультиметром, а потому сам занимался изобретением различных устройств, облегчающих существование. Но из-за старых семейных проблем стать квалифицированным инженером не получилось.
– Да зараза косорукая! Долго будешь меня бесоёбить? Ты пахать сегодня или не пахать? – ругался Николай, спешно соображая, какому технобогу молиться на этот раз, если котельная, будь она неладна, вдруг не заработает.
По итогу причину он выявил и все-таки ее устранил, но когда попробовал дать пробный запуск, случилась беда. Из-за проклятого насморка он не сразу заподозрил неладное, а когда чуйка все-таки начала подавать первые сигналы, было уже поздно. Ну и по стечению обстоятельств, поблизости не оказалось никого, кто мог бы сообщить ему о серьезной утечке газа…
Николай даже понять ничего не успел!
Извне на входящую линию пришла такая перегрузка, что проводка практически вся начала плавиться. Электронный блок управления заискрил, мгновенно вспыхнул.
А дальше… Рвануло так, что содрогнулось все здание. Облако мгновенно разогретого пламени окутало весь подвал, ударной волной выбило расположенные под самым потолком длинные, но узкие окна и входную дверь…
***
А всего в ста метрах от общежития, я, Серега Доронин, студент государственного университета культуры и спорта, как обычно возвращался с тренировки по боксу. По пути традиционно зашел в шаурмячную «У Гоги» и приобрел три «торпеды» со свининой. После, забежав за молоком, я ускоренным темпом понесся в свою общагу.
По пути попалась пара бродячих собак. Унюхав ароматную шаурму, они потащились за мной, рассчитывая что-нибудь получить. Пришлось отшить – не люблю бродячих собак. Тем более не отличающихся сообразительностью двортерьеров и их мелких полупородистых собратьев, похожих на комнатные тапочки.
– Нах. Тях. Тях, – залаяла мелкая, с каким-то непонятным акцентом.
– Отвянь, позорная! – пробурчал я, продолжив движение. Одновременно зачем-то размышлял о том, что сейчас собаки уже совсем не те. Вот раньше, во времена войны, овчарки спасали раненых с поля боя, ползали под разрывами снарядов и ливнями пуль, передавали важные сообщения. А сейчас что? Взрыв петарды, а у тех же чихуа-нихуя глаза от страха выпадают или сердце в желудок проваливается, ага…
Пробегая мимо входа в подвал общежития, где располагалась наша котельная, я на мгновение остановился, увидел на льду чьи-то потерянные ключи от авто. Наклонился, хотел поднять, чтоб передать вахтерше на входе. Но вдруг в подвале общаги что-то оглушительно взорвалось. Мгновение и из выбитого взрывом окна, полетели осколки стекла, мусор, детали, какие-то болты… Острая боль пронзила все тело, а одновременно с этим взрывной волной меня отшвырнуло в сторону…
Тяжелый удар, хруст… Мое потухающее сознание еще успело сообразить, что это конец! Кажется, я только что умер…
Э-э, что это?
Боль внезапно ушла, сознание полностью прояснилось. Ощущения примерно такие, как если бы после жуткого кошмара проснулся! Какого хрена? Что в этой котельной взорвалось? Чего там бабка-коммунистка намудрила? Так, но если я не умер, то где очутился? Что вообще произошло?
Открыв глаза, сначала я ничего не увидел. Точнее, увидел какой-то темный потолок, паутину и вдруг в поле зрения неожиданно вклинилась жуткая морда, с клыками и седой бородой.
От неожиданности, я заорал голосом Микки Рурка. По-другому не скажешь. Вместо моего собственного голоса, изо рта вырвался какой-то низкий то ли хрип, то ли рык.
Чужая рожа выпучила огромные глаза, зарычала в ответ и отпрянула в сторону.
Оказалось, что я лежал на спине и таращился в потолок. Откуда-то издалека раздался ритмичный бой барабанов. Я перепугался еще больше, попытался вскочить, но неуклюже ударился головой обо что-то твердое.
Загрохотало.
Сверху на меня посыпались тяжелые книги, какие-то пыльные свитки. Пытаясь прикрыться от падающих предметов, я случайно увидел свои руки. Точнее, мускулистые лапы, поросшие редкими волосами. Кривые и толстые, как сосиски, пальцы, на концах сточенные желтые когти. И кожа грубая, жесткая – с легким красноватым оттенком. Что я такое?
– Эй! Ты кто? – спросили меня низким голосом.
Ага, мне бы самому понять…
Повернув голову на звук, я увидел обладателя жуткой рожи и странного хрипловатого голоса. Это оказался полуголый седобородый старик, покрытый татуировками. Но тело у него было не человеческое, а… Бля, это же орк!
Кожа желтовато-коричневая, а с правой ладони, светящейся в темноте, сыпались на пол красные искры. Магия, что ли?
– Чиво? – обескураженно проревел я, хотя думал совсем не об этом. Так-то я хотел спросить у него – какого черта? А получилось всего лишь «Чиво». Странно.
За спиной старика показался какой-то мелкий поц, тоже орк. На вид, подросток, лет так пятнадцати. Еще не выглядит опасным, но уже крупный, зараза. Не дрыщ. Он с любопытством выглядывал из-за плеча татуированного старика, вооруженного посохом, с черепом какой-то курицы на конце. Там же болтались побрякушки на коротких ленточках. Че за хрень?
Какие, в задницу, орки? Откуда? Куда меня занесло?
Я неосознанно отступил назад и случайно зацепил плечом полку. С нее тут же слетел какой-то горшок с густой черной жидкостью, перевернулся и заляпал мне лицо.
– Э-э… – глядя, как я размазываю жижу по лицу, молодой орк замер в нерешительности.
– Вэ-э?
В растерянности я встал как вкопанный, глядя то на свои руки, то на разбитый горшок.
– Ты меня понимаешь? – осторожно спросил седой орк, тем самым вернув к реальности. – Все нормально, это просто краска для татуировок. Сойдет сама. Лет через десять.
Орк внимательно осмотрел меня маленькими серыми глазами, затем шумно выдохнул и передал посох подростку.
Я неуверенно кивнул, а затем сглотнул и добавил:
– Моя твоя понимать!
Боже, что я несу? Я же не то хотел сказать. Мысли вроде не путаются, соображаю быстро, а на выходе получается совсем другое. Тьфу, да в чем дело?
– Ты вообще орк? Очень похож, но твоя кожа красная… Ты выше и крупнее. Вижу, что сильный, – седой закончил визуальный осмотр, подошел ближе и протянул мне свою лапу. – Вставай!
Хоть и старый, а сила в руках есть.
Я с легкостью поднялся и с удивлением осознал, что выше старика почти на голову. Да и в плечах явно шире. Неосознанно посмотрел вниз, увидел массивные волосатые ноги, какого-то дикобраза между ними. А еще там болталось что-то здоровенное… Да ну на хрен, я еще и голый в теле какого-то гамадрила? А-а!
Взвыл от неожиданности, дернулся. То, что болталось, заколыхалось еще сильнее. Седой старик и подросток-орк изумленно переглянулись.
А я замер в нерешительности. Так, нужно ответить, а то подумают, что я полудурок.
– Я не знать. Там ‒ бабах. Моя умирать. А потом… я быть тут, – проревел я, подняв голову и впившись глазами в старика.
С изумлением отметил, что снова говорю совсем не то, о чем думаю. Я хотел сказать, что не понимаю, как тут оказался. Погиб от взрыва, а очнулся уже здесь. Так… Нужно подумать. В голову пришло только одно – я попал в чужое тело. Мой сложный мозг пытается адаптироваться, но речевые способности у тела совсем не развиты. Мой язык не способен выговорить словарный запас – какое-то недоразумение. Мозг может, а язык нет. Шикарно, мля. Э-э, как там седой меня назвал? Орком? А вдруг я сын вождя или наследник целого клана? Благородная кровь? Хоть что-нибудь, не просто же я орк, в самом деле. Так не по канону.
Я поискал глазами зеркало, но такового здесь не оказалось. Зато отметил, что нахожусь в плохо освещенной пещере, набитой каким-то странным барахлом. Мозг работал на удивление хорошо. Не было ни проблем со зрением, ни со слухом. Только с языком, тьфу, мля…
Седой ткнул себя кулаком в грудь и проревел:
– Я Тун-Бахар, Великий Шаман орды. Кто ты?
Пауза затянулась.
«Назвать ему свое имя? Ага, орк Сергей. Супер!» – рой мыслей бешено крутился в моей голове, спешно придумывая что-нибудь эпическое. На ум почему-то пришли боевики девяностых годов… А кто там был самый четкий герой? Шварценеггер? Не-е, эта образина, в которую я попал, даже слово такое выговорить не сможет. А кто тогда? Ван Дамм? Тоже нет, аборигены подумают, что я им должен что-нибудь дать… Не то! О, придумал – Чак Норрис!
– Моя Барриса Чака! – проревел я, а для закрепления эффекта еще и кулаком в грудь себя ударил. Сказал и сам охренел – какой еще Барриса, блин? С досады изобразил фэйспалм, но немного не рассчитал и моя огромная лапа так вмазала по лицу, что я аж взвыл. Ну и силища, блин.
– Чака? – переспросил седой орк, затем они с подростком недоуменно переглянулись и пожали плечами. – А ты здесь один такой? Или с тобой пришел еще кто?
– Барриса. Чака, – хотел поправить я, но получилось плохо. Слова коверкались самым непредсказуемым образом.
Он спросил один ли я? Ну и что этому великому шаману ответить? Что захватил с собой Дольфа Лунгрена и Джеки Чана? Ай, блин, вот я попал.
– Я один орка… – проревел я. Выдохнул, подумал немного. Они точно решат, что я дебил. Так, спокойно, Серега! Научимся правильно выражаться, нужно только контролировать себя и правильные слова подбирать.
А тем временем молодой орк уже что-то доказывал седому старику и зачем-то указывал то на алтарь, слева от меня, то на свод пещеры, то на меня. Седой хмурился, задумчиво теребил бороду. Затем он угрюмо рыкнул и решительно взглянул на меня.
– Подойди сюда, Барриса Чака! – вдруг сказал шаман, указав на какие-то черные камни на алтаре, сложенные треугольником. Мне показалось или они светились изнутри? Что за ерунда? Между камнями была разлита какая-то ярко светящаяся масса, вроде расплавленного пластилина трех цветов – синего, красного и зеленого. С трудом, но еще можно было увидеть остатки каких-то кубов.
– Это ритуальные камни. Здесь объединились воедино три древних магических артефакта, – продолжил Шаман. – Тебя призвало в наш мир не просто так и раз ты здесь, то должны были прийти и другие…
Орк-шаман… Артефакты… Магия?! Значит, меня закинуло сюда магией? Уже хоть что-то, картина начинает вырисовываться. Так, выходит, раз артефактов было три, значит я тут не один такой гамадрил? Ну и где искать остальных?
Глава 2. В которой ожидается мясорубка
Сегодня особенный день.
Рун-Малаг ждал его одиннадцать лет. День, когда Великий Шаман орды, выберет себе ученика ‒ молодого орка, который в дальнейшем займет его место.
Утвержденных кандидатов было немного, всего восемь. Все они были из разных кланов и прибыли со всех уголков Лианора. Вместе с ними явились воины и шаманы, которым было позволено участвовать в событии. Еще со вчерашнего вечера здесь собрались представители кланов Боевого Молота, Безумного Черепа, и даже Волчьей Пасти.
Рун – кандидат от Белого Камня, малого клана с южных земель.
Все остальные молодые орки уже успели побывать в пещере Великого Шамана, но тот еще не объявил о своем решении. Атмосфера была напряженной.
Шансов на успех было мало – чаще всего Великий Шаман выбирал ученика из самого сильного клана, который обеспечивал его защиту. А значит, клан Боевого Молота был явным фаворитом. Но последнее слово было за духами предков…
– Иди, твой черед! – разрешил Ахе-Рон, шаман Белого Камня. – Тун-Бахар ждет тебя.
Рун-Малаг выдохнул, сжал кулаки и медленно вошел в пещеру Шамана.
Торжественный момент, которого он так долго ждал ‒ настал. Его сердце бешено колотилось, готовясь выпрыгнуть из груди. Рун много раз представлял себе, как он заходит внутрь, изучает и рассматривает самые мощные артефакты всей орочьей расы, проводит ритуалы…
Внутри действительно было на что взглянуть. В центре горел большой костер, обложенный обточенными камнями священной горы Аралис. На стенах были закреплены многочисленные полки со свитками, древними книгами и фолиантами. В каменной стене, в многочисленных выемках лежали черепа животных, когда-то наделенных магической силой, их кости, клыки и когти. Повсюду висели выделанные шкуры хищников, ранее обитавших в этих землях. Под сводом пещеры висели пучки сухих, дурманящих трав, позволяющих Шаману входить в транс, чтобы связываться с духами предков и просить у них мудрого совета.
На специальном алтаре лежал посох Великого Шамана, который передавался по наследству, от учителя к ученику. Еще у стены был огромный тотем, выполненный из ствола священного дерева и вбитых в него обточенных клыков всех погибших шаманов орочьей расы. Кун-Дорм.
И тут его взор упал на сложенные на алтаре большие, абсолютно черные вулканические камни, считающиеся ритуальными. Их покрывали замысловатые светящиеся руны, нанесенные первым шаманом орды еще в незапамятные времена. Это был древний язык, из которого Рун-Малаг знал лишь несколько слов. Насколько он помнил, ритуальные камни не должны светиться сами по себе, а только если их предварительно подготовили для этого.
Рун растерянно осмотрелся, но Шамана не заметил. В чем состоит испытание, куда идти? И что делать?
Вокруг столько всего интересного, а молодой орк был крайне любопытен.
Камни… Он неуверенно подошел поближе, чуть склонился над ними и заметил, что между ними лежат причудливые артефакты, формой напоминающие кубы. Они были пропитаны магией. Какой-то мощной магией. О ней Рун ничего не знал.
При его приближении все три куба вспыхнули разными цветами – синим, красным и зеленым. Орк сначала отпрянул, затем неуверенно протянул к ним руку, но тут раздался недовольный голос.
– Разве ты здесь для этого, юный орк? – в тишине голос Тун-Бахара прогремел, словно раскат грома.
Рун-Малаг от неожиданности вздрогнул, отшатнулся от камней.
– Я не… Не хотел, просто подумал… – торопливо забормотал он, ища глазами Шамана.
Молодой орк почувствовал себя глупцом. Вместо того, чтобы ждать указаний, он бездумно полез к вещам шамана, не получив на это одобрения. Так сплоховать, да еще на глазах у Шамана орды… Ой, не с того он начал. Совсем не с того. Подобная выходка точно не сделает ему ни чести, ни уважения.
– Ну и что ты там увидел? Расскажи! – Тун Бахар по-прежнему был невидим для гостя, но это не мешало ему быть в курсе всего. Его голос был властным, но спокойным.
Рун склонил голову, и дрожащим от волнения голосом, ответил, что при его приближении кубы начали светиться.
– Неужели? – голос Великого Шамана был полон удивления.
Послышался шум и из недр пещеры показался старый орк, одетый в торжественную волчью шкуру, а в его руке был зажат посох.
– Кубы светились? Все три? – Шаман с подозрением заглянул ему в лицо. – Это правда?
– Да, все три, – ответил Рун, и не подумав, почему-то добавил: – Учитель.
– Разве я назвал тебя своим учеником? – небрежно махнув рукой, спросил старый Бахар, затем посмотрел на погасшие ритуальные камни. – Ладно! Подойди-ка к ним еще раз. Приложи руку, только не вздумай совмещать их вместе. Я хочу посмотреть.
Рун сделал, как было велено.
Действительно. Все три куба вспыхнули разными цветами, как только молодой орк поднес руку достаточно близко.
– Невероятно! – выдохнул Тун-Бахар. Его глаза заблестели. – Ты особенный орк…
Рун молчал, не зная, как вести себя дальше. То, что рассмотрение его как кандидата в ученики пошло иначе, он уже догадался.
– Я должен обсудить это с духами предков, – выдержав паузу, тихо ответил Шаман. – А ты… +ди здесь, но не вздумай ничего не трогать!
Великий Шаман скинул с плеч безупречно выделанную шкуру белого волка, небрежно бросил ее на стойку, после чего направился к другому краю пещеры, где Рун разглядел дверь. Мгновение и пещеру наполнила тишина.
Прошло почти полчаса, но шаман все не возвращался.
Рун немного осмелел, сделал небольшой круг по пещере. Любопытство затмило опасения юного орка и он сам не заметил, как уже вертел в руках различные артефакты. Потрогал посох, коснулся тотема. Понюхал пучок дурманящих трав и даже хотел примерить волчью шкуру, но в последний момент не решился и оставил ее в покое. Затем Рун снова вернулся к ритуальным камням – они больше не светились.
Он осмотрелся, прислушался, затем неуверенно протянул к кубам руку. Они вспыхнули, но очень тускло. Рун-Малаг хотел взять один из них, но едва коснувшись артефакта, он внезапно ощутил, что куб буквально раскален ‒ тот выскользнул из обожженных пальцев и углом коснулся другого куба. Артефакты синхронно завибрировали, от них потянуло мощной, рвущейся наружу магией. Орк, решив, что сделал что-то ужасное, не на шутку перепугался, неуклюже сунул вторую руку, чтобы разъединить их, но только сделал хуже…
Все три куба соприкоснулись, затем вспыхнули так, что Рун на мгновение ослеп. От них ударила неестественная энергия, а самого орка оттолкнуло упругой волной упругого жара.
– Кому я сказал, ничего не трогать!? – в пещеру заглянул недовольный Тун-Бахар и замер в нерешительности, увидев творящийся в его пещере хаос.
– Не-е-ет! Что ты натворил? – зарычал старый шаман, бросившись к алтарю. Но было уже поздно…
***
Керн ничего не понял…
Вроде бы только что через его тело проходили разряды в две с лишним тысячи вольт… Но было как-то не очень больно, да и все закончилось быстрее, чем он себе представлял. Раз и все. Тьма. Свет.
А дальше… От резкой боли в боку он дернулся. Оказалось, что лежал Керн в глубокой грязной луже, а рядом, какая-то уродливая волосатая кикимора тыкала в него заостренной деревянной палкой.
Вокруг простирались бескрайние болота, заросли темно-зеленого камыша и травы. Над ним нависли тяжелые свинцовые тучи, моросил противный холодный дождь. Присутствовал отчетливый запах тины и гнили. Рядом, на очень тонком дереве сидела большая серая сова, с интересом глядя в его сторону.
– Э-э, че н-нада? – не своим голосом спросил Керн у волосатой твари, еще не оправившись от случившегося. Если его казнили на электрическом стуле, то где он сейчас и откуда тут болота? Как он вообще сюда попал?
Перерождение?! Новая жизнь?
Кикимора, сама того не желая, вывела его из раздумий, прошипела, перехватила палку и попыталась ткнуть Керна еще раз. Древко проткнуло кожу, скользнуло по ребру.
Резко подорвавшись на месте, он с изумлением понял, что его руки совсем не человеческие, а какие-то чужие, зеленовато-желтые с острыми когтями на пальцах.
А стоящая напротив тварь была невообразимой смесью жабы, ящерицы и хрен пойми чего еще. Блеклая, светло-коричневая кожа, неестественно длинные и тонкие руки, такие же ноги, с ластами вместо ступней. Тонкие костлявые пальцы с натянутыми между ними перепонками, голова огромная и уродливая, с огромными выпученными глазами. И длинные спутанные волосы, свисающие до пояса. На кикиморе было какое-то подобие грязной и мокрой одежды, даже каменный нож на поясе…
– Какого черта? – ужаснулся Керн, снова плюхнувшись на пятую точку. Из раны, прямо по коже стекала тонкая струйка крови.
– Троллям тут ни-и место! Болотники-и си-ила! Умри-и-и! – завопила кикимора и, бросившись вперед, хотела снова ткнуть его копьем, но Керн изловчился, выдернул его из рук твари.
– Ага, щас! – развернуть копье и воткнуть его в пасть гадине, оказалось очень просто. Не прошло и десяти секунд, как тварь уже лежала в луже, пуская кровавые пузыри. – Ты че, жаба недоделанная? Кто я и кто ты?!
Керн еще раз осмотрел себя, убедился, что от человека в нем осталось только скверное чувство юмора и желание убивать. Все остальное было чужим, странным. Но он тут же отметил, что силы и ловкости в новом теле предостаточно – нечета худощавому человеческому тельцу, в котором он был ранее, еще до казни.
Было комфортно. Ни плохого самочувствия, ни усталости. Трезвый ум, превосходная реакция.
– Вот, значит, как… – задумчиво пробормотал тролль, глядя на свое искаженное дождем отражение в мутной воде. – Значит, все-таки перерождение?
Это болото… Куда ни глянь, оно буквально повсюду. Тут и там бродили другие болотники, тоже вооруженные копьями. Вот одна из тварей, заметив двинувшегося вперед Керна, с визгом бросилась навстречу.
– Щас повеселимся! – хищно облизнулся Керн, перехватил копье и, размахнувшись, что было силы метнул его вперед…
***
Николай судорожно выдохнул.
С ужасом выпучив глаза, он таращился на существо в тридцати метрах от него, не зная, что ему предпринять. Тот факт, что он очнулся в чужом теле, Коля осознал сразу. Не было ожогов от взрыва, руки-ноги целы. Даже боли не было, от слова совсем. Только кожа почему-то стала зеленой, а все конечности были худые и тощие до безобразия. Это было странно и страшно…
Вопросов разом насыпалось больше десятка, а ответы получить было неоткуда.
Обдумать случившееся он тоже не успел – на лесной опушке, где он пришел в себя, появилось нечто ужасающее.
Оно было огромным, метра под два с половиной ростом. Гремело, грохотало. Лязгало металлом. Сверху, из узкой трубы, валил белый дым. Вместо рук – два распилочных диска, которыми существо, похожее на закованного в броню рыцаря, валило деревья. И нужно признать, валило эффективно. Распиленные стволы оно небрежно сваливало в кучи и шло дальше.
Сначала Николай хотел свалить куда-нибудь, но случайно угодил в заросли колючей травы. Завопив от боли и страха, он сам не заметил, как совсем рядом с ним появился второй «дровосек».
– Эй, ты чего здесь расселся?
Обернувшись и посмотрев сверху вниз на закованного в броню обладателя голоса, Коля в страхе попятился.
– Я… это… того!
– Кого? – дровосек с готовностью осмотрелся по сторонам. Увидел что-то подозрительное в зарослях, замер секунд на десять. – Что, опять собакоголовые?
Николай не знал, что ответить. Время шло, пауза затянулась. Но раз спрашивают, надо ответить хоть что-то, а то посчитают его глухим или дебилом.
– Ага! – кивнул он и ткнул тощей рукой в сторону леса. – Там!
– Тревога-а! – броня внезапно раскрылась и внутри обнаружился точно такой же, как и он, мелкий зеленый дрыщ.
– Это же гоблин! – с ужасом подумал Николай, игравший в свободное от работы и безделья время, в компьютерные игры. – И я тоже гоблин?!
– Закругляемся! – тревожно заверещал «дровосек», затем повернулся к Николаю. – Ты! Предупреди мастера Муд-дака. Бегом!
– Какого еще мудака? – на автомате спросил Николай, растерянно выдавив глупую улыбку.
Ответа он не дождался.
Броня снова закрылась, и гоблин внутри машины повел ее в том направлении, где должны были сидеть собакоголовые твари.
– Зачем я это сказал, там же никого нет? – задумчиво бормотал Николай, семеня мелкими ножками вдоль опушки. Справа и слева показались другие гоблины, в точно такой же броне и тоже рванули в сторону на ходу придуманной угрозы.
Несколько секунд и на опушку леса снова опустилась тишина.
И вдруг:
– Эй, ты! Куда чешешь? – громко окликнули его. – Где «Дружба»?
Николай обернулся и увидел парящий в метре от земли небольшой, но полностью снаряженный дирижабль. Сверху, надутый горячим воздухом пузырь, на который накинута закрепленная на ладье сеть. А рядом с ней стоял облаченный в облепленный заплатками летный комбинезон гоблин. На голове шлем, сверху очки.
Николай остановился как вкопанный. Собакоголовые, гоблины, дирижабли… Ядрен батон, что здесь происходит? Чего ему надо?
– Потерял! – пожал плечами Коля, неуверенно засеменил к дирижаблю и гоблину, сидящему в ладье.
– Потерял? – ужаснулся тот, задумчиво посмотрев на опушку леса. – А где?! Слушай, а я тебя раньше тут не видел. Ты кто? Из бригады Муд-дака?
Опять про какого-то мудака спрашивают. Вот, заладили! Может, это какая-то местная шишка?
– Я… из бригады, ага, – в голову ничего толкового не лезло. – Мастер… Э-э-э, Бензобах!
– О, рад знакомству! Так ты из начальников… Я тоже залетный, кое-чего привез, не желаешь взглянуть? – зеленый качнул головой в сторону дирижабля и натянул на себя приветливую улыбку. – Кстати, я торговец Трах-Бабах. О, складно получилось, Трах-Бабах и Бензобах!
Кажется, этот гоблин был слегка не в себе. Что-то он слишком приветливый. Может, наркоман?
Николай за компанию тоже рассмеялся, но быстро напрягся снова – с опушки возвращались недовольные «дровосеки».
– Это кто такие? – указывая на них, спросил Николай. Точнее, уже Бензобах.
– Это? – натурально удивился Трах-Бабах. – Ты чего, с дерева свалился? Это же гоблинская «Дружба» пятой версии. Эй, ты пьяный, не?
– А, ну да. Нет, не пьяный, – Николай поймал себя на мысли о том, что нужно тщательнее подбирать слова и следить какие вопросы задаешь. А то так можно во что-нибудь вляпаться.
– Эй, ты! Нет там никаких собакоголовых! – издалека начал тот, что шел первым. Его «Дружба» возмущенно гудела и жужжала. – Пошутил, да? Зачем так делал? Щас кому-то будет больна-а!
Что ему ответить-то?
Бензобах завис, спешно соображая над ответом, но тут встрял Трах-Бабах.
Размахивая перед собой какой-то трубой со шлангом, он громко заорал:
– Эй, Воен-Орг, купи гномовский огнемет! Недорого отдам, ну? А еще мины есть! О, а шасси от мортиры нужно? Или колесо? Забирай, вполовину цены, ну!
Груда металла, именуемая «Дружбой» и управляемая Воен-Оргом, в нерешительности остановилась, с досадой махнула огромной ручищей с циркулярным диском на конце, повернулась и ломанулась в лес. За ним потопали и другие гоблины.
– Ха, прокатило, – довольная морда Трах-Бабаха так и сияла от радости. – Это ж Воен-Орг, бестолочь! Я ему как-то особо стойкую краску продал, а она теплой водой смывается, ха! Кстати, с тебя десять золота!
– С чего это? – опешил Николай.
– А ты как думал? – с готовностью отозвался коммерсант. – Я тебя отмазал? Да! Значит, ты мне должен. Гони деньгу!
– У меня нет золота.
– Что, совсем? – прищурился зеленый коммерсант. – А если найду?
– Ищи. У меня даже карманов нет.
– Ну-у, так дела не делаются, – старательно обиделся Бабах, но тут же нашелся с ответом. – Ладно, будешь должен!
– Угу… – поддакнул Николай, облегченно выдохнув. – Слушай, а что за собакоголовые и чего гоблины их не любят?
– Блин, да ты чего? Тебя не били, нет? – снова прищурился собеседник. – Помесь волков и степных троллей. Мародеры южных земель. Они же гоблинские склады разоряют, воруют, убивают. Раньше их на Лианоре не было, а недавно нагрянули откуда-то толпами. Без пространственной магии тут точно не обошлось. Ладно, заболтался я тут с тобой, лететь надо!
– Слушай, Трах-Бабах… А тебе, случайно, напарник не нужен? – поинтересовался Бензобах, разглядывая дирижабль и спешно соображая, чем бы завлечь прожженного барыгу.
– Хитрый, да? – снова прищурился гоблин. – Просто так катать не буду. За проезд заплатишь?
– Да не-е… – улыбнулся Бензобах. – Ты не понял! Я это, как его, слесарь. Ну, мастер. Техник. Короче, могу чинить сломанные устройства… Или модернизировать!
– Чего-о? Модер-ни-зи-ро-вать? А-а, так бы сразу и сказал! – услышав незнакомое слово, обрадовался Трах-Бабах, довольно потирая ладони. – А что это значит?
***
– Это Барриса Чака! – представил меня Тун-Бахар огромному орку в темно-серой броне. – Он великий воин, исполняет волю предков! Могучий артефакт призвал Чаку в наш мир… А это Большой вождь клана Боевого Молота, Ду-Хаст.
У меня тут же в голове вспыхнуло продолжение:
Ду
Ду-Хаст мих
Ду-хаст ми гефрагт
Я тряхнул головой, прогоняя немецкое наваждение.
После того, как я очнулся и немного пришел в себя, Тун-Бахар дал мне набедренную повязку и волчью накидку, объяснив тем, что голым я ему не нравлюсь. И вообще, это неприлично идти через всю долину без одежды.
Сам процесс моего переодевания я опущу, особенно с дикобразом получилось неудобно. Но по итогу, я почти ничем не отличался от других орков. Ну, разве что красноватая кожа и покрытая черными пятнами морда.