© Валентина Гасс, 2022
ISBN 978-5-0056-5495-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Я давно хотела написать эту книгу. Много раз собиралась с мыслями и готова была уже начать делиться с вами своими невыдуманными историями, но вдруг откладывала «перо» в сторону.
«А будет ли это кому-то интересно?» – спрашивала я себя.
Меня одолевали сомнения. Достойны ли мои рассказы чьего-то внимания? Смогу ли я выразить в них то, чем хочу поделиться со всем миром? Ответ не был однозначным и не лежал на поверхности.
И всё же я убедила себя в необходимости такого шага, я решила рискнуть. Рискнуть в который уже раз в своей жизни.
Потому что поняла – моя книга сможет многим помочь. Прежде всего, в обретении самой себя. У всех разные биографии, но нас сближает одно – мы женщины. В первую очередь моя книга для вас, девочки (но это не значит, что её будет неинтересно читать мужчинам!).
Я расскажу про нелёгкие испытания, которые выпали на мою женскую долю. Уверена, большинство из вас проходили через что-то подобное. Я поделюсь тем, как меняла себя, переламывала обстоятельства, преображалась, преломляла линии своей судьбы.
Как плыла против течения, не оправдывала чужих ожиданий, боролась с пережитками навязанного воспитания, меняла программу, заложенную в меня «по шаблону».
Не сомневаюсь, что мои переживания и чувства в разные периоды жизни в унисон отзовутся и с вашими струнами души. Потому что, несмотря на то что мы такие разные, мы ещё и очень похожи. Мы всегда сами изначально выбираем свой путь, и куда он нас приведёт, решать тоже только нам!
Моя история – это не призыв делать так же. Это попытка раскрыть в вас новые возможности на примере моих жизненных событий. Это предложение задуматься о своей личной жизни, спросить себя: свободны ли вы настолько, насколько мечтали об этом?
Я хочу заставить вас поверить, что другой мир красивых автомобилей и изысканных бриллиантов, который вы наверняка не раз представляли в своих сокровенных мечтах, не так далёк, как кажется. И вам вполне по силам стать не зрителем на этом представлении роскоши, а участником. Каждой из вас! Невзирая на «исходный код». И я могу обосновать такое утверждение – предоставление доказательств начнётся, стоит вам перевернуть следующую страницу.
Нет, там не будет готовых рецептов. Формулу успеха невозможно расписать, как алгоритм. Я не стану пудрить вам мозги, я предполагаю предельно честное общение. За всё придётся платить. Чем-то жертвовать. И цена ваших будущих достижений может оказаться очень велика. Это надо понимать «на берегу». Если вы всерьёз решите поменять свою жизнь для приближения к своей мечте, приготовьтесь. Над вами будут смеяться, вас не будут воспринимать всерьёз, вам будут мешать, вас будут ломать, вам будут угрожать, от вас, в конце концов, могут отвернуться самые близкие люди. Готовы ли вы к такому психологическому прессингу? Оставляю ответ на этот вопрос за каждой из вас.
Но что самое пугающее, никто не гарантирует вам результат, даже если вы стойко перенесёте все тяготы и лишения. Я имею в виду то самое небо в алмазах. Но что вы точно получите – так это другую «я». Вы непременно изменитесь и поймёте, чего вы хотите на самом деле, в чём заключается удовольствие именно вашей жизни.
Эта книга – не памятка, как стать успешной, но мотиватор для тех, кто хочет прийти к осознанию своих истинных желаний, а значит, превратиться в настоящую Женщину – с большой буквы. А остальное, как принято говорить, приложится.
Подумайте ещё вот о чём – любой путь конечен, никто из нас не бессмертен на этой земле. Кто знает, сколько нам отмерено? И что больнее – жалеть о допущенной когда-то ошибке или жалеть о том, что даже не решилась попробовать, не использовала предоставленный тебе шанс?
Моя книга про то, как я создала свой уникальный мир, о котором мечтала. Вопреки правилам, через боль, непонимание и слёзы. На моём пути случалось всякое – иногда я терялась, не представляя, куда двигаться дальше, но чётко понимая, что до этого момента я шла не туда!
Возможно, как всякая девушка, я буду немного непоследовательна в изложении фактов своей биографии, но зато с моими историями вам точно не станет скучно!
И ещё я надеюсь, что своими откровениями помогу не одной, не двум, а многим и многим похожим на меня девочкам, которые очутились один на один с этим жёстким, прагматичным и равнодушным миром. Но смогли бросить ему вызов.
Всё!
Воспоминания. В нашей безумной, всё ускоряющейся жизни они похожи на пёстрый размытый калейдоскоп.
Воспоминания как фотографии. Будто я смотрю в экран айфона, просматривая ленту событий.
Свайп вправо. Ещё один. Ещё.
Некоторые фото нечёткие, будто снятые дрожащей рукой, некоторые – чёрно-белые, некоторые – с заваленной перспективой. Что-то я не успеваю рассмотреть, мои касания разгоняют жизненную ленту, подстраивая её под нынешний сумасшедший ритм.
Свайп.
Ещё один.
Ещё. Ну где же оно?
Вот. Некоторые воспоминания врезаются в память, словно прожигая в ней шрам. Их не пролистнуть просто так. Каждый раз я буду задерживаться на этих фото. И каждый раз моя душа будет отзываться на произошедшее. Или распускаясь сладостным цветком, или сжимаясь в тугой комок боли.
Да, я помню многое и расскажу вам почти обо всём. Но есть моменты, которые я не забуду никогда. Это самые главные воспоминания. Те события, быть может, по своей сути не столь значительные со стороны, но для меня – поворотные и даже судьбоносные, как бы высокопарно это ни звучало.
Мой палец замирает.
Я смотрю на «экран» и вижу внутреннее убранство нашей небольшой квартиры. И руку, держащую бутылку водки Absolut.
Именно в тот день, в тот час, в одну из минут я осознала, что моя жизнь должна измениться. Простое слово «ВСЁ!» словно повисло тогда в воздухе, принеся мне и опустошение, но и робкую надежду на счастливое будущее. Я поняла в тот момент очень многое, я будто перешла черту или перерезала нить, своеобразную пуповину, соединяющую меня с незавидным настоящим.
Я, как загипнотизированная, смотрела на эту дрожащую руку моего мужа. Тоненький ручеёк из горлышка направлялся в рюмки, расставленные на столе между закусок, но не всегда попадал в них. Водка проливалась мимо, создавая прозрачные лужицы, которые вытягивались озёрцами и капали слезами со стола на пол. Я на мгновенье поймала мутный взгляд супруга, но в нём отражалась пустота. Сергей уже отчаянно шатался, он дошёл до «той самой» стадии.
Зрелище пролитой на скатерть водки словно переключило во мне тумблер. Я на секунду замерла, не в силах пошевелиться, но тут же внутренне вздрогнула.
«Неужели всё зря? – подумала я, ещё пытаясь робкими пальцами ухватиться за прожитые годы. – Столько усилий впустую? Столько истерик, столько жертв? Столько потраченного времени?»
Но безжалостно и грубо прервала себя.
«Да, – сказала я мысленно, – пора ставить точку. Хватит».
Я «ожила» и вернулась к происходящему. В голову мне ворвался окружающий шум и гам; мы отмечали с друзьями очередной праздник. Отсюда и стол. Отсюда и стопки. Пожалуй, всем остальным было даже весело. Кроме нас двоих. Меня и моего мужа.
Сергей стоит, шатаясь, почти напротив меня, но я не испытываю к нему никаких родственных чувств. Он пытается поставить бутылку на стол, но она скользит вбок, падает, проливается водопадиком. Кто-то из девчонок испуганно вскрикивает, но мне уже наплевать.
Получается какая-то немая сцена, ребята галдят, обступая стол и «спасая» салаты, я понимаю, что надо бежать за тряпкой, но не могу сдвинуться с места. Муж пьяно ухмыляется, подступает ко мне, пытается обнять.
– Валюшка-а-а-а, – его губы масляно и криво шевелятся, – я ж… люблю-ю-ю… те-бя…
«А я тебя – ненавижу», – хочется ответить мне, но я понимаю, что это бесполезно. Он уже дошёл до той стадии, когда от человека остаётся только тень. Я никогда не выступала против застолий, но так, как он, пить нельзя! Деградация длится уже долго, не первый год, и не видно никакого просвета.
Ещё мне хочется сказать мужу, что я перестала нуждаться в его «любви». Она не откликается во мне. Ни в едином месте. Не трогает ни одной струны моей души.
Да, мы вместе уже девять лет. Да, я до сих пор ещё помню себя юную, но уже замужнюю, с коляской и с дежурной улыбкой на устах.
«Ты смог дать мне это мнимое благополучие „обычной“ жизни, – продолжаю я свой внутренний монолог, – такой как „у всех“. И мне казалось тогда это важным и нужным. А потом начал пить. Сколько раз я поднимала эту тему, сколько раз отговаривала тебя, отвлекала, увещевала. Зря. Бесполезно. Дозы только увеличивались. Ты начал пить так, что не помнил наутро происходящее. Мне становилось всё страшнее и страшнее. Каждая выпитая тобой стопка заливала и моё сердце».
«Ещё чуть-чуть – и в твоей голове оторвётся тромб, – говорила я в прошлом, глядя на Сергея тогда ещё с жалостью. – Если даже ты выживешь, то станешь инвалидом. Но я не для того выходила замуж, чтобы всю оставшуюся жизнь катать тебя на коляске и подтирать слюни! Я – женщина, а не сиделка!»
Зря. Бесполезно.
В ответ – стеклянные пьяные глаза.
Я долго не опускала руки, я боролась. Когда бегала по улицам и искала его во время очередных загулов, с ужасом представляя, что увижу мужа, лежащего на мостовой рядом с машиной, у которой мигает «аварийка». Когда отпаивала его по утрам почти бездыханного из-за гигантской дозы, принятой накануне. Когда прощала все его выходки в отношении себя, которые и человеческими-то назвать невозможно.
Вместо того чтобы бежать за тряпкой, я выхожу на балкон. Делайте что хотите! А мне надо побыть в одиночестве. Хотя бы пять минут. Я вдыхаю прохладный, пьянящий воздух, который немного проясняет сознание. Слово «ВСЁ!» теперь переместилось на улицу. Оно висит прямо напротив меня, мерцая и переливаясь.
«Всё, – думаю я. – Как всё просто! Перешагнуть сейчас через перила, короткий полёт и действительно „всё“. Но – нет! Это не выход, это – поражение. Полный и окончательный проигрыш. Я не такая. Я – женщина. Молодая, сильная, с этой секунды – амбициозная! Разве я заслужила такой бесславный конец?! Конечно, нет. Никто не заставит меня плюнуть на себя и смириться. Как та лягушка, взбивающая сливки, я стану работать лапками, чтобы вылезти из крынки. Кто сможет помешать мне? Кто, кроме самой себя?!»
Я вернулась в зал, сходила за тряпкой, молча, как на автомате, убрала беспорядок.
Вскоре праздник как-то сам собой завершился. Гости разошлись, я проводила бормочущего что-то себе под нос мужа до кровати.
Села на стул в центре большой комнаты.
Слово «ВСЁ!» пропало. Исчезло. Растворилось.
Оно мне стало больше не нужно. Я без него решила для себя уже бесповоротно. Я достойна лучшего. Теперь мою жизнь станут освещать совсем другие слова. Более ёмкие, интересные и перспективные.
И в этот самый момент, краем уха слыша пьяное похрапывание мужа и обозревая остатки несостоявшегося праздника, я окончательно поняла, что рано или поздно обязательно стану в этой жизни счастливой.
Свайп вправо.
Ещё один.
Ещё.
Нарисованное сердце
Дзынннннннь. Дзынннннннь.
Звонок. Который, как известно, звучит для учителя. Но куда там. Весь девятый «Б» срывается из-за парт, будто это не обычный школьный звонок с урока, а сирена пожарной тревоги. Хлопают крышки, начинается гам и гвалт, мелькают портфели.
Перемена!
Мне тоже не сидится на месте. Я хоть и девчонка, но никогда не была тихоней. В средних классах я вообще не отставала от пацанов. На крышу так на крышу, вплавь через котлован? Да легко! Братья Соболи из соседнего дома, Женька и Вовка, да я – вот наша малая боевая компания. Существовала ещё и банда большая, но в целом вы поняли, да?
Тётя Наташа, родная сестра моей мамы, зашла в гости и жалуется ей на племянницу. Её, тёти Наташи, дочь Надюха учится со мной в одном классе и, видимо, кое-чем делится дома.
– Валюха твоя, – говорит моей мамке тётя Наташа, – в школе в каждой бочке затычка, ты бы провела с ней беседу!
Подразумевается, что я не слышу разговора, хотя дверь в мою комнату приоткрыта и всё слышно. Во мне начинает закипать праведный гнев. Во-первых, Надюха – ябеда, получит от меня! А во-вторых, мама очень строгая, вначале накажет, а потом будет разбираться.
– Они за углом школы курят все, – не унимается тётя Наташа. – От моей дымом несло как от паровоза. Я ей уши надёргала, но без Валюхи там точно не обходится!
Я возмущена до глубины души! Какое курево?! Ну попробовала, но мне не понравилось. Потому что не получилось толком затянуться. А если не получилось, значит, и не буду, чё я, дура совсем?!
Я хватаю куртку и выскальзываю на улицу, пока не поднялся шухер. Ближе к вечеру, может, мамка отойдёт и остынет. А попадись ей под горячую руку – и вовсе буду неделю взаперти сидеть!
На улице промозглый весенний ветер, в небе низкие свинцовые облака. Неуютно и холодно.
– Митькова! – слышу знакомый голос. Навстречу одноклассница, Галя Строева. – Ты к контрольной подготовилась по биологии?
«Ёлки-палки, – думаю. – Вылетело из головы же с этими переживаниями. Контрольная годовая. Жуть».
– А ты? – хмуро спрашиваю.
– Сейчас в магаз схожу и буду учить, – отвечает Галка.
Я понимаю, что тоже надо идти домой, но ещё какое-то время бесполезно слоняюсь по грязным варваровским улицам. Так никого и не встретив из друзей, понуро следую домой на расправу. Но мне везёт – мама куда-то ушла по делам.
Сажусь за учебник по биологии, но никак не могу сосредоточиться: строчки расплываются перед глазами, а мысли скачут, и я никак не могу их собрать. Вскоре понимаю, что быстрее небо упадёт на землю, чем я выучу материал. Вздыхаю и достаю разлинованный в клетку листочек – именно на таких мы будем завтра писать контрольную. «Строение сердца» – вывожу я заглавие и начинаю скрупулёзно, высунув язык от усердия, перерисовывать схему из учебника.
Вечером, перед сном, дочитываю очередную сказку. Надо сказать, что я обожаю читать. Особенно сказки и всякие романтические истории. Потому что в моём воображении строки оживают и я как будто вижу всё происходящее. Переношусь в придуманный мир, и мне так хорошо – там благородные и сильные герои, красивые принцессы и такой волшебный, завораживающий мир.
Эта сказка про Рыцаря, которому волшебные огоньки в лесу предложили сделку: они забирают его живое сердце, поменяв на каменное, а взамен даруют власть и богатство – много подданных и гору монет и золота. «Опять сердце», – мелькает у меня. Вспоминаю, не забыла ли я положить «шпору» в портфель. Рыцарь соглашается. И из весёлого и доброго человека превращается во властного и злого тирана. Что вы хотите – сердце-то теперь каменное. Спохватившись, рыцарь просит у огоньков обратного обмена. Но те ставят условие: «Мы вернём тебе сердце, но надо его забрать у другого живого человека». На такую жертву соглашается скромная девушка Мария, которая полюбила Рыцаря уже давно, ещё когда он был добрым человеком. Рыцарь так раскаивается, что в тот момент, когда огоньки хотят забрать у Марии сердце, от переживаний его собственное мёртвое, каменное вдруг начинает биться и оживает. Девушка спасена, влюблённые женятся и живут долго и счастливо.
Я перелистываю последнюю страницу и целую минуту лежу недвижимо, переживая перипетии, произошедшие с героями. Потом тяжело вздыхаю. В сказках всё кончается хорошо, вот если б и в жизни так! А у меня завтра контрольная, как конец света! И никакой принц не поможет и не прискачет на белом коне!
В целом я учусь хорошо. Хорошистка. Даже можно сказать, что одна из лучших в классе. Я да Галя Строева. С одной стороны, повезло – вон у «ашек» целых три отличника и куча «хорошисток». А у нас класс бандитский какой-то, поведение ужасное. Учителя нас недолюбливают и сторонятся по стенкам, когда мы бежим на обед в столовую.
Нельзя сказать, что у меня какие-то там большие и глубокие знания. Я просто хитрая. Где-то списать, где-то попросить помочь, где-то возглавить процесс. А что? Я ответственная, недаром староста. Кто-то, возможно, скажет: списывать нехорошо, обманывать нечестно. Это, видимо, такие, кто никогда «шпор» не писал? А такие есть? Давайте не будем себя обманывать. Добиться результата доступными тебе средствами – тоже ведь умение. В нашем мире, и тогда, и сейчас, невозможно существовать безупречно. Нами правят компромиссы. Когда же, как не в школе, закладывать азы выгодных коммуникаций? Мне до сих пор нисколечко не стыдно, что школьница Валя Митькова прибегала к таким фокусам, чтобы получить хорошую оценку. Зато Валя Митькова нигде и никогда не пропадёт.
Теперь надо выгадать момент, когда Людмила Григорьевна, наша биологиня, повернётся ко мне спиной. До этих пор она, как суровый страж, ходит по рядам, заглядывая в листочки, словно предчувствуя подвох.
У меня начинают потеть ладошки, а листочек с нарисованным сердцем жжёт через карман, словно он раскалён добела.
Ну же! Небеса меня слышат, и Людмила Григорьевна действительно поворачивается ко мне спиной на долгие пятнадцать секунд. Мои руки жестом престидижитатора подменивают листочки, и я напускаю на себя очень умный вид, делая пишущей ручкой имитирующие движения. Когда биологичка оборачивается, она видит Валю Митькову, на которую нашло учебное вдохновение – она самозабвенно строчит контрольную работу.
Но не может видеть другого – как бешено колотится сердце Вали Митьковой. Мне кажется, что оно – сердце, – без преувеличения, выпрыгнет сейчас из груди. Мало того, я гляжу на листочек туманным от выплеска адреналина взглядом и вижу, что и моё нарисованное сердце начинает колотиться – точно, точно! – границы его размываются, и оно словно увеличивается-уменьшается в размерах. «Как в сказке, – думаю я на грани потери сознания, – моё нарисованное сердце тоже ожило!»
Когда на следующий день нам зачитывают оценки, я почти спокойна.
– Митькова – пять, – сообщает биологиня и недоверчиво зыркает на меня из-под бровей. Но придраться-то не к чему. Моя сданная работа идеальна.
Я не чувствую никаких угрызений совести. До сих пор. Спустя двадцать лет. Потому что и сегодня считаю эту оценку заслуженной.
– Митькова, – шепчет мне на ухо Женька Соболь. – Там пацаны казеиновые линейки нашли, айда дымовухи делать.
– Айда, – также шёпотом отзываюсь я, думаю про себя: как бы сделать так, чтобы школьный фартук не пропитался дымом. Мать унюхает – убьёт!
Лебедь белая
«Нет, – решила я для себя. – Так продолжаться не может! Кто я? Подрастающая рабочая лошадка? Которая скоро превратится в лошадь? Каких только обязанностей на меня не навешивает мама! За коровой следи. Навоз убирай. Картошку окучивай. Младшим помогай, дома прибирайся, пыль вытирай, дрова носи, кашу вари, булочки пеки! Да сколько можно-то?! И самое ведь обидное – если уж я вся такая взрослая (судя по обязанностям), почему мне до 22:30 только можно на улице гулять?!»
Я в который раз прислушиваюсь. В доме тихо. Родители, после того как я в 22:29 вернулась домой, быстро успокоились и, судя по всему, уснули. Для перестраховки решаю выждать ещё минут десять. Тупо пялюсь в тёмный потолок и злюсь на несправедливость мира.
«Женщина рождена для красоты, – вспоминается мне вычитанная в журнале фраза. – Ну-ну! Судя по маминым понятиям, Валя рождена для таскания воды из колодца и дойки Мурёнки. А на Валю, между прочим, уже пацаны по-особенному заглядываются. Да и сама Валя нечто этакое чувствует в себе. Начинает понимать, что нравится мальчикам. Только вот что толку, если пол-одиннадцатого домой?! Вся жизнь в деревне после полуночи начинается! Обидно жуть!»
Мать сказала, что, если я все дела по дому буду хорошо выполнять и учиться без троек, они с отцом разрешат мне на лавочке у нашей калитки до 23:00 сидеть. Ну спасибо, удружили! На одну песню под гитару смогу больше услышать. Настоящее девичье счастье.
И ведь не подчиниться нельзя. Такие уж в нашей семье правила. Папа – главный, мама – его заместитель по административно-хозяйственной части. За неповиновение – расстрел. Читай: запрут в четырёх стенах и заставят ещё и учебники наизусть зубрить. А на меня Паша Романенко так позавчера смотрел!..
Пора!
Я решительно выдыхаю и выскальзываю из койки. В комнате темно, только луна слегка освещает убранство призрачным светом. Я двигаюсь почти на автомате. На одном стуле у меня замаскированный ворох одежды, на другом – «парадный» комплект на выход. Я быстро, стараясь не шуметь, варганю из старых курток и другого тряпья «куклу». Кладу её на своё место в кровать и накрываю одеялом. Добавляю к композиции смотанный из шарфов шар, который призван имитировать голову. Укладываю его на подушку и подтягиваю край одеяла чуть выше. Отхожу на пару шагов и любуюсь произведённым эффектом: теперь если смотреть от двери в мою комнату и сильно не присматриваться, то можно увидеть, как я сплю, укрывшись с головой. Вроде бы похоже.
Я суетливо облачаюсь в выходную одежду, приоткрываю дверь, прислушиваюсь – в доме плавает тишина – и проскальзываю в сени. Теперь уже дело техники – преодолеть их, чтобы не скрипнули половицы, и открыть-закрыть бесшумно входную дверь (петли предусмотрительно смазаны солидолом из отцовских запасов).
Ещё пара мгновений – и я на свободе!
Пригнувшись, пробегаю по двору и оказываюсь за калиткой! Вот оно – настоящее счастье!
Несусь по улице, и ветер радостно свистит в моих ушах; я улыбаюсь на бегу от предвкушения новых ощущений. Все «наши» уже на месте, звонко трямкает гитара, слышен приглушённый бубнёж; в лунное высокое небо лениво поднимается сигаретный дым, некоторые парни курят. Где-то кричит ночная птица. Хорошо-то как! Я врываюсь в круг друзей, заново здороваясь (мы расстались всего полчаса назад) и перемигиваясь с девчонками.
– Ты чего так долго-то, Митькова? – пеняет Романенко, сразу же переключая на меня своё внимание.
– Тебя не спросила! – дерзко отзываюсь я, на самом деле гордая оттого, что пользуюсь успехом.
И начинается привычная желанная круговерть – с песнями, болтологией, взаимными взглядами, романтическими надеждами и душевными переживаниями. Ведь «женщина рождена для красоты».
Через пару часов, вся в мыслях от произошедшего – ведь не зря Паша на меня так посмотрел в конце вечера! – я проделываю обратный путь. Захожу в дом, крадусь к своей комнате, вот она, дверь. И тут – о ужас! – слышу чьи-то тяжёлые шаги! Тум-тум-тум – идёт кто-то по дому.
Я опрометью бросаюсь к себе, пихаю дверь и допускаю непростительную ошибку: слишком резко открываю створку, и петля издаёт хоть и негромкий, но явственный скрип.
Хррх!
Я, обомлев, на ощупь пробираюсь внутрь, но не успеваю добраться до кровати с лежащей под одеялом «куклой». Шаги раздаются совсем рядом, буквально за дверью.
Я шарахаюсь вбок, в чёрную тень за створку шкафа, стоящего сбоку от кровати; одновременно с этим распахивается дверь моей комнаты. На пороге сонный отец, он, прищурившись – на его лицо падает лунный блик, – мутным взглядом смотрит на «куклу».
– Ты чего ворочаешься, гремишь? – хрипло спрашивает он полушёпотом. – Не спишь, что ли?
Ослабевшим от ужаса сознанием я понимаю, что мне пришёл каюк. Отец вставал, видимо, чтобы сходить в туалет, и по пути услышал шум от моего неосторожного возвращения. Совсем потеряла бдительность от любовных переживаний! Кулёма безрогая! Теперь, если мой обман раскроется, меня просто-напросто четвертуют. По спине у меня течёт отчётливая струйка пота.
– А? – всё так же хрипло переспрашивает отец.
– Сплю, – неожиданно говорю я из своего укрытия.
Папа некоторое время недоумённо пялится в тёмную комнату, потом покачивает головой, словно отгоняя наваждение.
Я стою ни жива ни мертва.
– Ну ладно тогда, – наконец, говорит отец и прикрывает дверь снаружи.
Теперь я слышу его удаляющиеся шаги. Тум-тум-тум.
Я неслышно выдыхаю, так, как будто во мне целая цистерна воздуха.
Через минуту «кукла» разукомплектована, все детали припрятаны до следующего раза. Пока не знаю, состоится ли следующий «побег» после сегодняшнего «Штирлиц был на грани провала», но посмотрим. Желание нравиться мальчикам наверняка пересилит.
Я ещё минут пятнадцать не могу уснуть после пережитых треволнений.
Во вспыхивающих в голове мыслях то глаза Романенко, то кофточка Коробковой (хочу такую же), то удивлённое выражение лица отца в дверном проёме.
«Почему всё так? – размышляю я. – Ведь это моя жизнь. Собственная. И я не хочу её тратить на какую-то ерунду. Что же, мне вот так всю жизнь и убирать за коровами? Вот бы убежать, уехать куда-нибудь с Пашкой. Или ещё с кем. Мама не понимает ничего. Долдонит с утра до вечера: работай, учись, не балуйся. А я гулять хочу! Неужели так трудно понять? Я же не указываю им, что делать! Почему меня никто не понимает? Вам всё равно, а я хочу хорошо жить. И гулять с пацанами!»
И знаете, несмотря на всю наивность тех мыслей, в главном-то я ведь права: это наша собственная жизнь, и как её выстроить, мы тоже решаем сами. Когда придёт время. Глупо винить в чём-то родных, близких, обстоятельства. Спрашивать в первую очередь надо с себя. А родителям, кроме выговаривания «умных» речей и наставлений для ребёнка, неплохо бы понимать, что подросток – уже какая-никакая, а личность. И гораздо проще «достучаться» до него пониманием, чем приказами.
Усталость берёт своё, и я потихоньку проваливаюсь в сон. Мне снится лебединая пара. Белые грациозные птицы плавают кругами по пруду. Я сижу на берегу и бросаю им хлебные крошки.
– Ути-ути-ути, – подзываю я их, словно это утки, а не лебеди. Но гордые птицы не реагируют.
Сзади вдруг надвигается тёмная тень. Я хочу обернуться, но мне страшно. Лебеди же, почуяв опасность, хлопают крыльями, разбегаются по воде и стремительно взмывают вверх двумя белыми стрелами, поднимаясь всё выше и выше…