Дело вдовы Леруж

Как автору это удалось? Совместить бесшабашность приключений Дюма и педантичность научных изысканий Жюля Верна? Сентиментальность слезливых дамских романов (которых в царской России именовали не иначе, как французские) и решительность докопаться до истины преступления? Эта насквозь классическая неторопливая история пестрит тем, что сейчас бы назвали штампами, роялями и банальностями. Вот только тогда еще они таковыми не были. И читали их не пресыщенные бразильскими мелодрамами и болливудскими зитами-гитами жители постэпохи сексуальных революций, а обитатели второй половины девятнадцатого века, полного тайн, бытовых неудобств, войн, неторопливости новостей, открытий и неконтролируемого процесса человеческого существования. Шутка ли, родовитому-у-все-на-виду-аристократу завести внебрачные связи, взбрендить в голову и поменять местами своих отпрысков – да и вообще, состоялась ли коварная часть плана, а? Гадать в отсутствии генетической экспертизы, искать истинные мотивы произошедшего по письмам, свидетельствам ненадежных участников и молчаливым доказательствами улик и предметов – вот в каких условиях будет проходить это расследование. А вести его будет… совсем не Лекок. Более того, он еще совершенно не знаменит и на знаменитость и гениальности не тянет, не претендует. Ха-ха, да и появится от лишь в начале, приведя в сюжет истинного сыщика, не менее эксцентричного, но иного. Знакомьтесь, папаша Тибуле. Он обладает всеми признаками тогдашнего предтечи детективных виртуозов, в одном только проигрывая Лекоку, он более старый. Папаша Тибуле пашет в полиции из любви к искусству, вот такое вот хобби у человека. Он, помимо того, что стар и богат, педантичен, логичен, последователен и умеет признавать ошибки. Хороший следопыт и философ, мизантроп в какой-то степени, для главного героя он был оптимален. Не затмевая по-французски трагичную историю, он все же твердо гнет свою линию, стараясь, чтобы каждая улика заговорила, если не хотят правдиво отвечать свидетели-человеки. История закручена на подмене младенцев, старых страстях, любовных письмах, благородных и не очень позах, честолюбивых порывах, молодых, не менее страстных чувствах и даже элементах безответной любви. Будет тут место содержанкам и любовницам, бессердечным и притягательным, как порочное чрево Парижа. Будет место старым заносчивым аристократам, которые считают себя превыше окружающих просто за счет факта своего порою бессмысленного существования. Будут тайные свидания, записочки, будут кормилицы, знающие много разного… Именно последнее и станет роковым для всего этого клубка. А уж эти пережитки галантного века, когда вопреки здравой прагматичности совершаются безумства во имя любви, – французский давешний девиз… Грядет новый век, век детективных расследований, и вот они, истоки.

УЖАСНОЕ произведение. Говорю как есть. По-началу ещё более менее читабельно, есть убийство, в тайнах и мотивах совершение которого предстоит разобраться жандармам, но, чем дальше читаешь, тем все стает хуже. Абсолютно вся картина происходящего, лично меня, не держала в напряжение, что, попрошу заметить, является признаком плохого детектива. Я психовал от стиля и языка писателя, от самих действий персонажей и событий, в которые их окунает автор. Все в этой повести – плохо. Я честно дал книге три шанса исправится, но нет, она оказалась сильнее меня. Ненависть – вот то, что испытает неосторожный читатель, взявший данную книгу. Ненависть ко всей литературе в целом, по этому, обходите эту мадам Леруж десятой дорогой. Повесть я не дочитал – не смел более восьмидесяти страниц себя мучить.

Открыла для себя нового любимого писателя)) Габорио очень элегантен и в то же время чёток и крайне определёнен в построении фраз, образов. Книги его пера отличаются интеллектуальным потенциалом и юмором, практически диккенсоновские обороты и неожиданности) Вы найдёте в его книгах обороты речи, которые захотите запомнить, вы будете непременно улыбаться на каждой страничке и зачитывать отрывки своим домочадцам) я рада открытию, чего желаю вам)