Глава 1. Цыганская свадьба
Она была одной из тех юных цыганок, которая сторонилась чужаков. Только в своем таборе среди таких же как она, девушка чувствовала себя спокойно. Могла весь день петь, танцевать и шутить. Какие там чужаки!? Даже молодые цыгане в попытке добиться расположения Донки только пугали ее своей настойчивостью: уж очень она была привлекательной. Не выпуская шипов, она могла общаться только с Лачо, своим двоюродным братом. Ее бы замуж выдать, да, по мнению отца, рано еще – ей было всего 15. Но юный возраст не помеха мечтать о большой любви, которую девушка часто представляла перед сном.
Любимым занятием цыганки было мчаться по полям ранним утром на своей резвой белой кобылке. Навстречу ветру, наперекор судьбе, вопреки всему. Длинные волосы Донки развевались в унисон с гривой ее подружки. Обе они чувствовали свободу, молодость, и наслаждались каждым моментом этой беспечности. Родители любили баловать свою девочку, потому что та была долгожданным ребенком после пяти ее старших братьев. Отец так вообще души не чаял в ней, называя «тагарицей», что на их языке означало «царица».
Лачо, в отличие от остальных молодых цыган табора, заслуживал одобрительного взгляда Донки только потому, что часто находился в компании ее братьев. Для родителей девушки он был как шестой сын – отец и мать парня погибли, когда лошадь, испугавшись стрельбы, унесла их в обрыв. Лачо и его старшая сестра Рузанна остались тогда на попечении своей единственной бабушки.
Сегодня весь табор бегал как сумасшедший, все радовались и громко смеялись, перемещаясь толпой от повозки к повозке и от шатра к шатру. Только Лачо ходил без настроения. Все хлопоты были из-за того что сегодня выдавали замуж его любимую Рузанну. Ей было 19 – засиделась девка в девках. Уж думали, что не найдется для нее подходящего жениха – девушка она очень скромная и молчаливая. Со своим женихом до свадьбы толком и не поговорила даже. Хоть и знала его с детства, но никогда не подходила к парню, и друзьями они не были.
Платье у Рузанны было пышное, атласное, золотого цвета. Юбку украшали рюши и воланы, а лиф был обшит вручную драгоценными камнями. Браслеты, которые трудно было сосчитать, украшали запястья девушки, а на шее блестело красное ожерелье. В тон ему в жгучие черные волосы невесты были вплетены алые атласные ленты. Поверх прически аккуратно красовалась диадема, похожая на корону. Рузанне завидовали все цыганки, и старые, и молодые. Старым-то уже никогда не доведется надеть невестино платье, а молодым было еще или рано замуж, или свадьба у них уже была, но не в таком дорогом платье. Это родители жениха постарались. Очень им по душе была эта скромница, знали они ее с младенчества.
Цыганки старательно накрывали сразу два стола – отдельно для мужчин и женщин. Из блюд можно было заметить шашлык с кровью и запеченную на костре дичь. Бабушка Рузанны тоже постаралась: приготовила кучу лепешек и десять сладких пирогов с начинкой из кураги и творога. Выкуп за невесту был получен задолго до гулянья, и веселье должно было вот-вот начаться. По такому событию специально приехал кочующий цыганский ансамбль: без музыки, песен и танцев свадьбе быть просто не суждено.
Донка не участвовала в приготовлениях, ей это было неинтересно. Любопытство переполняло ее совсем по другому поводу: недалеко от столов женщины старательно украшали свадебную арку. Сооружение из палок и веток было осыпано различными цветами, зеленью и ягодами. Девушка очень хотела постоять под ней, пока не вышли жених с невестой и не заняли это заветное место. Она верила, что если постоит под аркой до новобрачных хотя бы чуть-чуть, то обязательно выйдет замуж по большой и чистой любви. Но женщины не собирались уступать место ее баловству. Им было не до причуд Донки: арка казалась цыганкам недостаточно торжественной, и они продолжали наполнять и наполнять ее всевозможными украшениями.
– Она скоро свалится под весом всех этих цветов, – проворчала Донка в надежде на то, что женщины наконец-то уйдут и дадут ей возможность постоять на заветном месте.
Но они и не думали покидать декорацию, и продолжали украшать арку, жарко споря между собой над тем, какой цветочек, в какое место лучше поместить. Девушка, осознав что ждать шумных теток бесполезно, направилась утешать Лачо. Он сидел на берегу речки, стараясь распутать комок из атласных лент, которыми нужно было украсить повозку новобрачных.
– И чего ты такой хмурый? Подумаешь, сестра замуж выходит! Бывают проблемы и похлеще, – уверенно заявила Донка, – например, братья мои женатые.
– А что с ними не так? – удивился Лачо.
– С ними-то все в порядке. Их жены – вот где настоящая беда.
– А с ними что не так? – продолжил удивляться парень.
– Да все не так. Вместо того чтобы помогать твоей бабашке готовиться к свадьбе, они собрались впятером и давай наряжаться. Юбки свои везде раскидали, бусы порвали, перемерили уже штук сто платков. На это просто невозможно смотреть. Ощущение, что замуж собралась не Рузанна, а эти чучундры. Еще меня просят волосы им красиво собрать, как будто мне заняться больше нечем. Сбежала от них. Арку караулила, да без толку, – досадно произнесла Донка.
– Ааа… Хочешь постоять под ней?
– Ну конечно! Я не хочу замуж выходить, как Рузанна. Знать не знает своего жениха, – поспешно сделала вывод девушка и тут же посмотрела на Лачо, чтобы понять, не обиделся ли он на ее слова.
– Вот поэтому я и переживаю, – грустно произнес парнишка, – вдруг он окажется жестоким и грубым, будет ее обижать. Или со временем начнет пить и гулять.
– А ты не думай об этом, – попыталась утешить его Донка, – все хорошо будет. Рузанна заслуживает идеального мужа, она ж такая нежная у тебя, хрупкая, дунешь – упадет. И жених у нее вроде хороший.
– Ага, пока-то хороший! Что будет потом, не известно, – досадовал Лачо.
– Ну этого никто не знает, – это было единственное, что смогла ответить ему Донка.
Она действительно не знала, как сложится судьба ее подруги и тоже переживала за нее. Но волноваться просто не было времени. Сегодня ей досталась роль стоять возле шатра, в котором наряжается Рузанна, чтобы предупредить невесту о приближении жениха. Поэтому она оставила Лачо и побежала в табор.
В это время в шатре Рузанна, уже готовая к началу торжества, слушала напутственные слова своей бабушки:
– Когда-то я сказала это твоей матери, теперь повторю и тебе: если этот прекрасный юноша вдруг станет вести себя как пес плешивый, бить тебя, унижать, не обеспечивать, сразу иди ко мне. Подойдем вместе к барону и пожалуемся. Поняла меня?
– Да, поняла – смиренно ответила Рузанна, но продолжила, – Я не думаю, что он плохой, вроде спокойный парень.
– Ага, все они хорошие, пока ты свободная и на выданье. А потом начинается: меня вот твой дед как-то раз огрел поленом по спине. Две недели не могла встать с постели. Сволочь такая. Хорошо, что умер раньше меня, а то пришлось бы самой прибить, – зло проворчала бабушка.
– Да, помню, ты рассказывала, что его в драке кто-то ножом пырнул, – вдруг вспомнила внучка.
– Не кто-то, а мой брат. Но ты этого не слышала, потому что я тебе об этом не говорила. Поняла? – чуть прибавив тон, спросила старушка.
– Ужас, – произнесла невеста, выпучив на бабушку свои огромные карие глаза.
– Ужас – это когда тебя муж избивает так, что ты двигаться не можешь. А защитить свою сестренку это не ужас, это долг и обязанность любого брата. У тебя вот нет такого защитника, который был у меня. Лачо еще маленький. Поэтому я тебе и говорю: не позволяй себя унижать и оскорблять! – еще громче сказала старушка.
– Хорошо-хорошо, – ответила девушка, потому что не согласиться с бабушкой было невозможно, пришлось бы слушать ее наставления несколько часов. Любила она жизни учить.
Сейчас девушка совсем не думала о том, как сложится ее семейная жизнь. Ее куда больше заботил обряд «выноса чести». И даже не сам обряд, а действия до него. Девушка приходила в ужас от понимания того, что сегодня вечером ей придется лечь с мужем в постель, а потом передать жене барона простыню с каплями крови на обозрение всему табору в доказательство своей чистоты. Рузанна никак не могла понять, к чему такая шумиха. Неужели недостаточно, чтобы только муж убедился в ее невинности. Тихонько заглянул бы под одеялко, увидел кровь и порадовался, что ему досталась такая прекрасная девушка в жены. Но нет.
– Жених идет! – закричала Донка, просунув голову в шатер.
– Я готова, готова, – пытаясь сохранить спокойствие, проговорила невеста, поправляя ленты на своей голове и оборки на подоле платья.
Уже через несколько минут бабушка вывела ее к будущему мужу, и веселье началось. К ним подбежали цыгане из ансамбля и начали петь и танцевать, сопровождая пару к свадебной арке.
В этом переполохе Донка, пока Рузанна со своим женихом не дошли до места, успела проскользнуть между музыкантами и постоять под заветной аркой. Ее переполнило чувство выполненного долга, сердце в груди стучало так быстро, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. Но не успела девушка нарадоваться своей победе, как ее тут же выгнали со словами: «Из ума что ли выжила? Мы эту арку полдня украшали! И делали это не для тебя!» Но ее такие слова совсем не обидели, ведь девушка смогла выполнить задуманное.
Первым поздравлять новобрачных, конечно, подошел барон. Он обнял молодых и сказал: «Желаю вам никогда не ссориться, а если и поругаетесь, то обязательно как можно быстрее помиритесь. Не вздумайте ложиться спать обиженными друг на друга. Нельзя проводить ночь, повернувшись в разные стороны. Торопитесь просить друг у друга прощение. Терпите, любите, будьте верными». Молодожены поблагодарили его и продолжили принимать поздравления от остальных гостей свадьбы.
Донка не особо любила такую суматоху, поэтому побежала искать Лачо, и нашла его на том же берегу.
– Вообще-то свадьба началась уже. Чего ты сидишь здесь? Не пойму, – удивилась девушка, и играючи заглянув ему прямо в глаза, заметила слезы на лице друга. – Ну ты чегооо… Почему плачешь-то?
– Эта свадьба для меня, как похороны. Я как будто теряю свою сестру навсегда и остаюсь совсем один. Не хочу, чтобы она выходила замуж. Зачем вообще это нужно? – надрывным голосом произнес парень.
– Ну как это зачем? – попыталась успокоить его Донка, – она станет женой, родит детей и сделает тебя дядей. Хочешь стать дядей?
– Наверное, да. Интересно было бы посмотреть на то, какие дети будут у моей сестры, – начал успокаиваться Лачо.
– Ну вот. Думай об этом. А не о том, что ты остался без сестры. Тем более из табора ее не увезут. Рузанна всегда будет рядом с нами. Ты лучше помоги ей сейчас, – девушка как могла старалась отвлечь друга от дурных мыслей.
– Чем помочь-то? – по-настоящему удивился Лачо.
– Просто будь рядом, смотри на нее, любуйся, поздравь, пожелай счастья, а потом станцуй, чтоб все видели, какой у Рузанны веселый братишка! – вскрикнула девушка и потащила его на свадьбу.
Свадьба шумела не только на весь табор, но и на всю деревню, возле которой разместились цыгане. Деревня татарская, маленькая. В ней только недавно были поделены между крестьянами земли помещиков. И большинство бедняков стали середняками, забыв наконец, что такое голод, от которого они деревнями вымирали при царской власти. Особенно хорошо к цыганам относились кулаки, и часто соглашались на бартер: в таборе были ремесленники, которые изготавливали различную посуду и тару, необходимую в хозяйстве. А вдовы, их в деревне было немало после войны, часто обращались к цыганам с просьбой вспахать огород, переложить сарай, подлатать баню. Лошадей в таборе было много. Поэтому деревенский люд цыган воспринимал спокойно.
Под вечер, когда гулянье было в самом разгаре, а гости уже навеселе, молодым намекнули, что пора бы им уединиться в шатре. Рузанна сразу напряглась и даже представила себе, как сбегает с собственной свадьбы. Но муж уверенно повел ее в шатер, пришлось просто последовать за ним. Пока молодые были наедине, праздник продолжался – музыка играла, танцы и песни не замолкали. Шум резко прервала жена барона, заявив, что сейчас вынесет простыню. Конечно, каждый в таборе знал, что Рузанна невинна, ни у кого по этому поводу не возникало даже малейшего сомнения, но обряд нужно было соблюсти. И уже через минуту вынесли огромный, украшенный цветами, поднос с простыней. Запачканное постельное белье было представлено всему табору. Гости, увидев, что все хорошо, зашумели громче прежнего.
Вслед за женой барона вышел жених с гордо поднятой головой и ударяя себя в грудь закричал: «Я мужик, мужик, друзья!» Видать, и он переживал не меньше своей жены, но совсем не по поводу невинности избранницы, а по причине того, чтобы самому не опростоволоситься во время их первой близости. Мужчину тут же окружили друзья как женатые, так и холостые, снова поздравили и обняли. После этого вышла и Рузанна. Но наряд на ней был другим – приталенное красно-бордовое платье с повязанным на бедрах разноцветным платком. Цвет ее наряда означал, что теперь она замужняя женщина – прошла пора ее беспечной юности. На нее обратила внимание только Донка, которая задала вопрос, вызывающий у нее огромное любопытство: «Ну как? Больно?» Рузанна покраснела, улыбнулась и прошептала всего одно слово: «Терпимо».
Так прошел первый день свадьбы. Предстояло выдержать суету еще двух дней гуляний, что опять никак не радовало Донку. Ни на лошади не покататься, ни в речке не искупаться. Придется бегать вокруг столов, еще двое суток помогать цыганкам. Нельзя было допустить, чтобы пир остался без еды, питья и закусок. Хотя табор садился редко – народ больше танцевал и пел или просто располагался на траве.