Сталин и народ. Деньги для победы

Жизнь и судьба Арсения Зверева – это классический пример, доказывающий правильность и дальновидность проекта Ленина и его соратников – большевиков, который можно сформулировать вот в такой фразе: Каждая кухарка должна научиться управлять государством!И ведь правда, Арсений Зверев очень характерный продукт Советской эпохи. Родился в многодетной крестьянской семье, уже в 12 лет, дабы прокормиться, поступил на ткацкую фабрику. После революции проявил стремление к построению царства справедливости, учился управлять и доуправлялся до народного комиссара финансов СССР. И стал автор одной из самых великих денежных реформ в истории человечества.А все начиналось так:"В 1912 году меня приняли на работу на Высоковскую фабрику. Платили мне, помню, сначала 34 копейки в день. Через полгода, когда мастер убедился, что я стараюсь, меня перевели из подсобных рабочих в ученики к специалисту, а потом начали поручать и самостоятельную работу.Силенок у меня было мало. Отработаешь десять часов и бредешь, пошатываясь от усталости, в общежитие. В тесной каморке с низким потолком, грязными стенами и закопченными окнами, на жестких нарах лежат старшие товарищи или ровесники, бормоча во сне. Кто-то играет в карты, кто-то бранится в пьяном споре. Жизнь их сломлена, подавлены мечты. Что видят они, кроме тупой, изнуряющей и однообразной работы? Кто просвещает их? Кто о них заботится? Тяни из себя жилы, обогащай хозяев! И никто не мешает тебе оставить в кабаке свои трудовые…"Это ж сейчас нам рассказывают, что детский труд в отличие от Советского Союза, в царской России был запрещен трудовым кодексом. А какой-нибудь подонок еще и приведет в пример «насильственный детский труд» в блокадном Ленинграде.Смешно, конечно, живут люди в параллельной реальности. Да чхали фабриканты и заводчики на ваш трудовой кодекс.В царствование дома Романовых человек был бесправной собакой:"Вот идешь ты после смены с фабрики. Твое место – посередине переулка. Ступишь на озелененный тротуар, берегись попасться на глаза «хожалому». (Так называлось особое лицо. Люди, назначенные администрацией на эту должность, специально следили, чтобы рабочих не было на тротуарах.) Одним из «хожалых» был Ивлев, старый солдат. Двое других сохранились в памяти под своими прозвищами – Баран и Волк. Вооруженные палками, «хожалые» могли избить за любой «проступок». Жаловаться было бесполезно – выгонят с фабрики, и свисти в кулак."Надо признать, что рассказчик из Зверева получился отменный. Его жизнь, как и судьбы миллионов Советских людей, была неразрывно связана с жизнью нашего государства. Становление страны после разрушительных лет Первой мировой и Гражданской, борьба с кулачеством, разоблачение махинаций вороватых нэпманов в качестве фининспектора. На все у автора воспоминаний есть интересный пример из личной практики.Не могу обойти тему кулаков, о которых нынче слагаются легенды, как о тружениках, хотя на само деле они все были либо ростовщиками, либо эксплуататорами, за копейки пользующимися чужим крестьянским трудом."Значительная часть местных кулаков являлась «по совместительству» нэпманами, занимаясь стеклодувным промыслом. В таких деревнях изготовлялись термометры, аптечная посуда, елочные украшения, стаканы. Владельцы подобных хозяйств обладали, если употреблять марксистский экономический термин, не чем иным, как рассеянной мануфактурой, – нанимали надомников из бедного крестьянства. На некоторых кулаков работали до пятисот человек. Они покупали у предпринимателя сырье, орудия труда, керосин, а получали за свой труд гроши. Эксплуатация носила жестокий характер.""Другую категорию сельских нэпманов составляли владельцы теплиц с большим количеством обогревательных печей. Они занимались выращиванием в зимнее время огурцов и тоже эксплуатировали как явных, так и скрытых батраков. В некоторых теплицах работа велась даже круглосуточно.Находившиеся в теплицах оборванные, исхудавшие женщины называли себя то племянницей, то сестрой или свояченицей хозяина. А тот, ухмыляясь, добавлял:– Да что тут спрашивать? Живем одной семьей!"Хоть воспоминания Зверева и издавались впервые в Советском Союзе, но в своем тексте автор довольно смело разоблачает нерадивость некоторых своих коллег экономистов и псевдокоммунистов, которые бездельничали на местах и чудовищно проводили коллективизацию, извращали идеи коммунизма, чем по сути наносили громадный вред построению социализма в нашей стране."В связи с этим у меня произошел примечательный разговор с одним из сотрудников горфо.Он посоветовал подвести все предыдущие дополнительные расходы на оформление под праздничные, ибо так их «легче спишут». Я отказался в самой резкой форме:– Ведь это обман государства! На обман я никогда не пойду. Если разумность сделанного не признают, лучше отвечу по партийной линии, но составлять фиктивный отчет ни за что не буду.– Чудак, я же советую, как лучше. Вы еще молодой районный работник, многого не знаете. И к району претензий не будет, и нам меньше хлопот.– Об этом не может быть и речи. За оформление столицы с нас спрашивает непосредственно Моссовет. Если возникнут претензии, пойду прямо туда, а переписывать расходные статьи не стану.Сотрудник горфо с сожалением посмотрел на меня и пожал плечами. Я встретился с ним еще раз в годы Великой Отечественной войны, когда по поручению Государственного Комитета Обороны выехал временно в одну из республик как уполномоченный по хлебозаготовкам. Он был уличен в попытке завысить цифру республиканских расходов на уборочную кампанию. Видимо, прошедшие годы ничему его не научили. Он, взывая к моей «человечности», напомнил о его стремлении помочь мне десятью годами раньше, но вторично ошибся. К подобным лицам я никогда не проявлял снисхождения."Зверев расписывает экономическую составляющую победы Советского Союза во Второй мировой войне (а ведь он был наркомом финансов во время Великой Отечественной!) и заканчивает свое повествование подробным рассказом о денежной реформе 1947 года.Тут нужно сделать небольшую ремарку, в данной книге, к воспоминаниям Зверева прилагается публицистический очерк Юрия Мухина, работавшего в СССР на одном из крупнейших в мире Ермаковском заводе ферросплавов и проделавшего путь от простого работника ИТР до заместителя директора завода. Что скрывать, некоторые его тексты, касающиеся проблем управления людьми в обществе, мне по нраву. Вот и на денежную реформу 1947 года Мухин смотрит с точки зрения управленца и хозяйственника.Итак, по воспоминаниям Зверева, денежная реформа задумывалась Сталиным еще аж в 1943 году, когда в самом разгаре была Вторая мировая война."Уже в ходе войны исподволь мы начали готовиться к послевоенной денежной реформе. Помню, как-то в конце 1943 года часов в пять утра мне на дачу позвонил И. В. Сталин…Вопроса, который последовал, я никак не ожидал. Сталин поинтересовался, что думает Наркомат финансов по поводу послевоенной денежной реформы.Я ответил, что уже размышлял об этом, но пока своими мыслями ни с кем не делился.– А со мною можете поделиться?– Конечно, товарищ Сталин!– Я вас слушаю.Последовал 40-минутный телефонный разговор. Я высказал две основные идеи: неизбежную частичную тяжесть от реформы, возникающую при обмене денег, переложить преимущественно на плечи тех, кто создал запасы денег спекулятивным путем…"Обратите внимание, что нарком финансов и не скрывает, что помимо большой денежной эмиссии в начале войны, которая привела к некоторому обесцениванию рубля, в Советском обществе имелось немало спекулянтов, обогащавшихся во время людского горя. Так вот один из главных шагов данной реформы заключался в том, чтобы лишить денежной массы спекулянтов, коррупционеров и бандитов. Прибавьте к этому около 5 миллиардов рублей, которые оказались в руках фашистов, а затем и наших западных «партнеров» и вы поймете, что реформу по обмену денег нужно было проводить немедленно."Сталин специально, причем трижды, оговорил требование соблюдать абсолютную секретность при подготовке реформы. Он редко повторял сказанное им. Отсюда видно, какое значение придавал он полному сохранению этой тайны. Действительно, малейшая утечка информации привела бы к развязыванию стихии, которая запутала бы и без того сложные проблемы. Еще хуже, если о замысле узнает враг и попытается использовать будущую ситуацию в своих целях. На том этапе подготовки реформы из всех сотрудников Наркомата финансов знал о ней я один. Сам я вел и всю предварительную работу, включая сложнейшие подсчеты. О ходе работы я регулярно сообщал Сталину. Знал ли об упомянутом замысле в тот момент еще кто-либо, мне не известно."Да, мои разговоры на уровне догадок, но, исходя из такой таинственности, мы можем предположить, что Сталин догадывался о некоторых коррупционных делах так называемой местной элиты и хотел чтобы удар денежной реформы прошелся, в том числе и по ним."С 16 декабре 1947 года выпустили в обращение новые деньги и стали обменивать на них денежную наличность, за исключением разменной монеты, в течение недели (в отдаленных районах – в течение двух недель) по соотношению 1 за 10. Вклады и текущие счета в сберкассах переоценивались по соотношениям 1 за 1 (до 3000 рублей), 2 за 3 (от 3 тысяч до 10 тысяч рублей), 1 за 2 (свыше 10 тысяч рублей), 4 за 5 (для кооперативов и колхозов)."Документы о реформе, разработанные заранее, своевременно разослали на места, до районных центров включительно, в адреса учреждений органов государственной безопасности специальными пакетами с надписью: «Вскрыть только по получении особого указания». В одном из документов, лежавших в пакете, говорилось: «Немедленно доставить первому секретарю областного комитета партии». У отдельных местных сотрудников любопытство перетянуло служебный долг. Пакеты были вскрыты раньше времени. Кое-где пошли слухи о предстоящей реформе. За это нарушение государственной дисциплины виновные понесли серьезное наказание."Прям, как будто читаешь Мориса Дрюона, с его «специальными пакетами» на арест членов ордена тамплиеров.В большинстве своем Советский народ хранил деньги в сберкассах, да и в послевоенном государстве сбережений у обычного человека практически не осталось и поэтому скажем вклады до 3000 тысяч рублей менялись один к одному. Но вот спекулянты хранили деньги в кубышках, и поэтому обмен наличных денег был 1 к 10! Да, согласен, были умники, которые конвертировали деньги в антиквариат, но это очень маленькая доля по сравнению с основной массой спекулянтов наживавших целые состояния во время войны. И вот одной реформой у этих спекулянтов отобрали 90% их денежной массы."В результате обмена количество денег, находящихся у населения, резко уменьшилось. На 1 июня 1941 года у населения находилось около 16 млрд. рублей, на 1 января 1946 года – до 70 млрд. рублей и на 1 декабря 1947 года – до 59 млрд. рублей. После изъятия значительных сумм старых денег в первой половине декабря и обмена денег по установленному курсу на руках у населения осталось около 4 млрд. рублей, включая разменную монету.… Общий остаток вкладов после реформы уменьшился на 3,6 млрд. рублей, в том числе за счет вкладов от 3000 до 10 000 рублей – на 1,4 млрд. рублей и за счет вкладов свыше 10 000 рублей – 2,2 млрд. рублей.В результате переоценки вкладов уменьшились крупные денежные накопления населения в сберегательных кассах и Госбанке; увеличился удельный вес небольших вкладов и, соответственно, понизился вес крупных вкладов."Одновременно с денежной реформой была отменена карточная система, коммерческие, пайковые и государственные цены на продукты и товары народного потребления были приведены к одному единому знаменателю и с тех пор, вплоть до смерти Сталина, каждый год цены на основные товары снижались!Думаешь, кому скажи, что в нашем государстве когда-то снижали цены и это было при Сталине – ведь не поверят!""1. Одновременно с проведением денежной реформы, то есть с 16 декабря 1947 г. отменить карточную систему снабжения продовольственными и промышленными товарами, отменить высокие цены по коммерческой торговле и ввести единые сниженные государственные розничные цены на продовольствие и промтовары.2. При установлении единых розничных государственных цен на продовольствие и промышленные товары исходить из следующего:а) на хлеб и муку снизить цены в среднем на 12 % против ныне действующих пайковых цен;б) на крупу и макароны снизить цены в среднем на 10 % против ныне действующих пайковых цен…"Прости читатель, за то, что даю много цитат, но они греют мое сердце, ибо Советский Союз эпохи Сталина и люди его населяющие, вызывают у меня восхищение, которого я никогда и не скрываю. Как же приятно говорить о людях, которые всегда и везде были первыми!"Такое положение для Запада было и неожиданным, и обидным, напомню, что Англия, разрушенная и пострадавшая в войне неизмеримо меньше, чем СССР, получающая помощь от США, не смогла в 40-х годах отменить распределительную систему, и еще в начале 50-х эта, правда уже бывшая, «владычица морей и океанов» не только мясо и хлеб, но даже вонючую треску распределяла по карточкам. В это время в Англии шли демонстрации шахтеров с требованием обеспечить им уровень жизни, как у советских шахтеров."Да, было время и цены снижали.А нашу Родину населяли титаны…

Книга понравилась своим спокойным неторопливым тоном. Автор рассказывает о своей жизни и о сложном деле управления государственными финансами таким тоном, будто говорит со своими внуками-подростками. Набор фактов и исторических справок тоже впечатляет, хотя сама книга и невелика по объему. Единственное, что смазано – период работы министром финансов с момента смерти Сталина до 1960 года. Но это тоже о многом говорит…Книга полезна фрагментарными, но важными описаниями формирования выдвиженцев в 1930е годы, перевода денежной системы с мирных принципов на военные и обратно, подготовки денежной реформы 1947 года, предпосылками и механизмами послевоенных стимуляции экономики и обеспечения снижения цен, а также взаимодействия подчиненных с руководителями сталинского типа.

Думала, отдельное новое произведение, оказалось – те же «Записки министра», только на четверть сокращённый вариант, просто изданный (и переизданный) под броским названием.