Болотная любовь

Глава 1
АУКА

Опять гребешок сломался! Болотная Кикимора ^[1] в сердцах отбросила обломки, наколдовала новый, с более редкими зубьями, и продолжила расчёсывать свои длинные чёрные волосы. Они были такими густыми, что часто спутывались, а спутанные волосы, как известно, плохая примета – замуж не выйдешь. Хотя какой там замуж! Ну кому она такая нужна? От горшка – два вершка, волосы как воронье гнездо, глазки маленькие и водянистые, нос крючком, ручки и ножки тоненькие как палочки. Хоть при желании Кикимора и могла превратиться в красивую девушку, долго чужое обличье удерживать не получалось: сил не хватало. Вот новый гребешок наколдовать – совсем другое дело, это намного легче. Так и сидела хозяйка болота сотни, а то и тысячи лет одна-одинёшенька, день ото дня расчёсывала волосы и грустно поглядывала на своё отражение в воде. Эх, не судьба…

* * *

Кряхтя, Леший ^[2] поднялся с лавки и проковылял к окошку. Скуууучно. Да так, что выть хочется аки голодному волку. Сколько веков он живёт один в этом дремучем лесу? А может быть, и не веков, а тысячелетий? Уже и не упомнишь… Давно жениться пора, чтобы не маяться в одиночестве в этой замшелой избушке, да кто же захочет за него замуж?

Леший сделал пару шагов в угол, где стояла кадка с водой, и поглядел на своё отражение. Шишка, как есть еловая шишка! Только большая, да с руками и ногами. Глаза круглые и жёлтые, как у совы, нос большой, рот кривой, уши как лопухи торчат, а зелёные волосы сто лет нечёсаны. Кому он такой нужен? Только и остаётся, что баб да мужиков в лесу пугать. А какие девки из деревень иногда попадаются! Пойдёт, бывало, такая за грибами да ягодами – и заблудится. Ходит, кричит, аукает. А Леший уж тут как тут: любуется, глаз от красавицы отвести не может, и начинает кругами водить, чтобы, значит, подольше из леса не уходила. Но потом всё равно отпускать приходится, жалко же, такая краса пропадёт. А так, глядишь, ещё будет в лес наведываться, и можно будет ею любоваться. Хоть и издали. Попробуй, покажись на глаза – визгу не оберёшься. Бывало, что и в обморок девки падали, его завидев. С тех пор и зарёкся Леший из чащи выходить, всё больше за деревьями и кустами хорониться стал да издали наблюдать.

– Ау-у-у-у-у!

Леший встрепенулся и снова подошёл к окошку.

– Ау-у-у-у-у!

Ну вот, опять какая-то бедняжка заблудилась. Хозяин леса вздохнул и потопал к двери. Надо её разыскать да помочь. Только если красивая, то не сразу…

– Ау-у-у-у-у!!

Леший поспешил на голос. Всё дальше и дальше, в самую чащобу.

– Ау-у-у-у-у-у-у-у!!!

Среди деревьев мелькнуло светлое платьишко. Наконец-то!

– Ага, попался! – внезапно хихикнул тоненький голосок. – Выходи, дядя Лесовик, я всё равно тебя вижу!

Леший в сердцах плюнул и шагнул навстречу чумазой девчонке в замызганном платьице. На вид ей было лет пять. По человеческим меркам, конечно.

– Опять ты, Аука ^[3]! Ну сколько можно безобразить?

– Уж и повеселиться нельзя, – обиженно надула губки девчонка.

– Выдрать бы тебя!

– Только попробуй, и будешь иметь дело с моей тёткой!

Леший покачал головой. Страшную тётку Ауки – Лихо Одноглазое ^[4] – знал и боялся весь лес. Поговаривали даже, что она любит приглашать в свой дом прохожих и проезжих, но не на обед, а в качестве обеда. И что Аука тех молодых девиц и добрых молодцев специально к её дому заманивает. До Лешего тоже доходили такие слухи, но он не слишком им верил. Или просто не хотел верить, потому что больше всего на свете любил тишину и покой.

– А ты, дядя Лесовик, разве не узнал, что это зову я? – невинно хлопая глазками, спросила девчонка.

– Да как же узнаешь, когда ты каждый раз кричишь разными голосами?!

– Так это и есть самое интересное, – охотно объяснила Аука. – Что за радость кричать одинаково? Я и мальчиком прикинуться могу. Недавно научилась!

– Не сомневаюсь, – буркнул Леший. – Тётке своей привет передавай, а мне пора.

– Обязательно передам. До свиданьица, дядя Лесовик! – помахала ладошкой девчонка и весело побежала прочь.

Хозяин леса вздохнул ещё тяжелее и только тут осознал, что в погоне за маленькой обманщицей ушёл слишком далеко от дома и сам не заметил, как забрёл в глухую чащу, почти к самому Гнилому болоту. И стало ему малость страшновато, потому что в этой части леса он почти никогда не бывал. Где-то за болотом стояла избушка Бабы-Яги ^[5], но лесная богиня редко её покидала, ревностно охраняя Врата в подземный мир, и ещё реже вмешивалась в дела лесных обитателей.