Copyright © Hangzhou Yunyuedu Network Co., Ltd.
All rights reserved.
© Фокина Е. Ю., перевод на русский язык, 2023
© ООО «Издательство АСТ, 2024
Пролог
Зимой темнеет особенно рано. Вечернее солнце клонилось к закату, окрашивая бумагу на окне в оранжевый цвет. Бумага сияла, словно ее припорошили золотистой пыльцой, зато в комнату свет не проникал. Если бы не пляшущий огонек свечи, в ней было бы совсем темно. Укутанная в атласное одеяло девушка вздрогнула, тихонько застонала и проснулась. Прищурившись, она бросила взгляд в сторону окна и подумала: «Ах, уже стемнело, пора вставать».
Девушка зевнула и поднялась на ноги. Расчесав перед зеркалом волосы, она вновь посмотрела на угасающий в окне свет, вскинула брови и коснулась закрытой оконной рамы. Окно со скрипом отворилось. Стоя у стены, девушка окунула руку в последние лучи заходящего солнца.
В тот же миг и без того худая рука обратилась в голую кость скелета, словно солнечный свет содрал с нее остатки плоти. Скрытое в тени девичье тело не изменилось. Цзи Юньхэ повертела рукой, изучая обнажившиеся на свету кости. Сжав ладонь в кулак, она бесстрастно произнесла:
– Ну и жуть.
Во двор неторопливо вошла служанка, неся короб с едой. Цзи Юньхэ убрала руку, но окно не закрыла.
Несмотря на солнце, день выдался холодным и ветреным. Ветер со свистом врывался в комнату, но Цзи Юньхэ не чувствовала его леденящих порывов. Прислонившись к стене, девушка разглядывала далекий пейзаж. Когда она выдохнула, изо рта вылетело студеное облачко белого пара.
«Похоже, ночью выпадет снег. Надо бы подогреть вина», – подумала девушка.
Дверь распахнулась от резкого толчка. В то же мгновение солнце нырнуло за линию горизонта. В комнате стало еще темнее. Вошла служанка Цзян Вэйянь, держа в руках короб с едой. Она явно была не в духе. С нагловатым видом приподняв брови, служанка важно проговорила:
– Вино пить собралась? Ты и так больна, совсем уморить себя хочешь? Окно можно и закрыть. Замерзнешь насмерть – беда невелика, а если простудишься – мне потом ухаживать за тобой.
С этими словами Цзян Вэйянь принялась доставать из короба еду. Цзи Юньхэ смотрела на нее, облокотясь о раму и опершись головой на руку. Дерзкие речи служанки ее вовсе не рассердили и даже вызвали легкую улыбку, затаившуюся в уголках губ.
– В такой снежный день все по домам сидят. А мне приходится еду тебе таскать, – бубнила Цзян Вэйянь, накрывая на стол.
Обернувшись, она заметила, что Цзи Юньхэ так и не закрыла окно. Брови служанки тут же взметнулись вверх:
– Ты не слышала, что я тебе сказала?
– Слышала. – Цзи Юньхэ глядела на служанку из-под изогнутых бровей, словно видела перед собой не сварливую, докучливую девчонку, а некую диковинку. – Продолжай.
От такого Цзян Вэйянь совсем взъярилась. Отставив в сторону миску, она сделала два размашистых шага к окну и протянула руку, собираясь его захлопнуть, но тут из-под ее локтя высунулась рука Цзи Юньхэ и придержала створку. Несмотря на свой болезненный вид, Цзи Юньхэ оказалась сильнее. Цзян Вэйянь обернулась и свирепо уставилась на девушку. Та по-прежнему едва заметно улыбалась:
– Я хотела проветриться, подышать свежим воздухом. Целый день взаперти…
Не успела она договорить, как служанка шлепнула ее по руке:
– Да кому ты нужна?
Цзи Юньхэ посмотрела на покрасневшую кисть и прищурилась. Цзян Вэйянь закрыла окно и хотела вернуться на прежнее место:
– Ешь давай. Поправишься – тогда…
Не дав ей закончить фразу, Цзи Юньхэ схватила служанку за запястье. Та вытаращила на девушку глаза, опешив. Не успев ничего сказать, Цзян Вэйянь почувствовала, что ее тело стало легким как перышко. Непостижимым образом голова служанки со стуком ударилась о закрытое окно, распахнув его настежь.
Холодный ветер ударил Цзян Вэйянь в лицо. Служанка торчала из окна по пояс, ее удерживала только Цзи Юньхэ, схватившая нахалку за подол. Цзи Юньхэ потребовалось немало сил, чтобы не дать служанке рухнуть вниз с третьего этажа. Цзян Вэйянь позеленела. Дрожащим голосом она прокричала:
– Ты… Что ты творишь? Отпусти! Нет! Не отпускай…
Цзи Юньхэ свободной рукой смахнула со лба мелкие капельки пота, пару раз кашлянула и со вздохом произнесла:
– Ох, я действительно не та, что прежде. Из-за какой‐то ерунды устала так, что сердце колотится и рука трясется.
Заслышав такое, Цзян Вэйянь испугалась не на шутку и вцепилась девушке в запястье:
– Нет, нет, нет. Пожалуйста, не надо!
Цзи Юньхэ в ответ улыбнулась:
– Да кому ты нужна?
Она притворилась, что собирается разжать руку. Цзян Вэйянь пронзительно заверещала от страха, но вдруг почувствовала, как ее приподнимает неведомая сила.
Приоткрыв зажмуренные глаза, служанка поняла, что Цзи Юньхэ затащила ее обратно. Стоя посреди комнаты, Цзян Вэйянь обернулась: за окном свирепствовал ледяной ветер, солнце уже село, унеся с собой остатки тепла.
А она только что чуть не выпала из окна…
Цзян Вэйянь перевела взгляд на Цзи Юньхэ, которая больше не скрывала улыбки.
– Как ощущения, когда над тобой издеваются? – поинтересовалась девушка.
Опасность миновала, и гнев Цзян Вэйянь пересилил страх. Она с детства упражнялась в боевых искусствах, обладала непокорным нравом и потому была уверена, что Цзи Юньхэ удалось взять верх, потому что она напала исподтишка. Цзян Вэйянь приходилась племянницей управляющей резиденцией. Правда, тетушка строго-настрого запретила ей поднимать шум в Заоблачном саду.
Но теперь в Заоблачном саду поселилась эта болезненная «госпожа». К ней обращались как к госпоже, хотя на самом деле она жила здесь под домашним арестом. Заоблачный сад находился на острове посреди озера, отрезанном от остального мира. Без разрешения свыше сюда не могла ступить нога постороннего. Чужакам путь сюда был заказан, но и жителям Заоблачного сада запрещалось по своей воле покидать остров.
Приказ свыше гласил, что «госпоже» нельзя выходить из ее покоев. Еду ей носила Цзян Вэйянь. Когда служанка уходила, то запирала комнату на замок, словно тюремную камеру.
Поговаривали, что «госпожа» состояла в родстве с высокопоставленным сановником, который владел резиденцией. Но за столько дней, что Цзи Юньхэ провела здесь, сановник не только ни разу не посетил Заоблачный сад, но даже на острове не показывался. Поэтому Цзян Вэйянь решила, что перед ней всеми позабытая, впавшая в немилость больная девушка, которую скоро приберет смерть. У нее даже титула не было, кому она только нужна?
Цзян Вэйянь с малых лет росла в неге и довольстве. Если бы ее род не обнищал, разве тетушка поручила бы ей работу прислуги в этой резиденции? А теперь еще приходится насмешки терпеть. Чем больше Цзян Вэйянь об этом думала, тем сильнее злилась. Изловчившись, она попыталась влепить Цзи Юньхэ пощечину:
– Что ты о себе возомнила?
Однако ее ладонь так и не коснулась щеки Цзи Юньхэ. Руку Цзян Вэйянь перехватили на полпути. Почувствовав, что имеет дело с неженской силой, служанка повернула голову и увидела перед собой черное одеяние с вышитыми цветами акации и застывшие синие льдинки глаз.
Это… это же…
Узнав гостя, Цзян Вэйянь задрожала от страха. Не успела она отвесить ни единого поклона, как рука, сжимавшая ее запястье, опустилась ей на шею. Цзян Вэйянь услышала холодный, с примесью ярости голос, который, казалось, мог снять мясо с костей, точно острый клинок:
– А ты что о себе возомнила?
В следующее мгновение служанку небрежно вышвырнули из открытого окна, точно ненужный хлам. Она грохнулась в замерзший пруд посреди двора, проломила лед и ушла под воду, откуда вскоре вынырнула, умоляя о помощи и взывая к милости господина.
Слуги, находившиеся снаружи, застыли в ужасе, бросив испуганный взгляд на окно третьего этажа. Никто не посмел двинуться с места.
– Эй, вытащите ее кто‐нибудь, – высунув голову в окно, крикнула Цзи Юньхэ слугам внизу. – Если не поможете, она погибнет.
Но те не шевелились, боясь даже головы поднять: суровая фигура господина в черном одеянии рядом с Цзи Юньхэ вселяла в них страх.
Девушка скривила губы:
– Ладно-ладно, я закрою окно, а вы поможете ей выбраться, пока этот парень не видит.
Сказать такое в присутствии господина могла, наверное, себе позволить только эта девушка, заключенная в комнате.
Окно третьего этажа с треском захлопнулось.
Перекрыв доступ холодному ветру, Цзи Юньхэ обернулась. Ее взгляд упал на лицо мужчины, она отступила на шаг и присела боком на краешек стула:
– Чан И, у тебя совсем характер испортился.
– Иди поешь.
Обменявшись с Цзи Юньхэ парой ничего не значащих фраз, Чан И подошел к столу и разложил для нее столовые приборы, которые не успела достать служанка. Цзи Юньхэ не шевелилась, молча разглядывая Чан И. Спустя долгое время она произнесла:
– Освободи меня, и я уйду. Я достаточно провела взаперти.
Чан И опустил палочки в плошку для еды. Едва слышный стук прозвучал в тишине комнаты подобно грому.
Цзи Юньхэ вздохнула:
– Зачем ты меня здесь держишь? Мне осталось жить совсем немного. Позволь выйти полюбоваться снегом, луной, весенними цветами, которые вот-вот распустятся повсюду. А если повезет, я, возможно, застану летний дождь… Я всего лишь хочу насладиться свободой, хотя бы несколько дней…
– Цзи Юньхэ! – В ледяных глазах Чан И не отражалось ни единого чувства, но скрывались тысячи слов. – Убей меня снова, если сможешь. И тогда уходи.
Взгляды Цзи Юньхэ и Чан И на мгновение пересеклись. И, не в силах вымолвить ни слова, оба погрузились в молчание. В конце концов Цзи Юньхэ улыбнулась:
– Если бы ты это сказал шесть лет назад, я сегодня могла бы уйти.
Услышав, как спокойно она это произнесла, Чан И слегка сжал ладони, но тут же расслабил. Он встал перед Цзи Юньхэ, приподнял за подбородок ее лицо и посмотрел в глаза, пытаясь уловить в них хотя бы легкое волнение, но безуспешно.
Черный омут глаз, как прежде, скрывал все ее секреты.
– Жаль, что сейчас не то время, что было шесть лет назад, – проговорил Чан И.
– Да, сейчас другое время. – Цзи Юньхэ прикрыла глаза и рассмеялась. – Ты стал великим демоном, а я из усмирителя нечистой силы превратилась в никчемное существо. Чан И…
Насмешливые нотки в голосе Цзи Юньхэ заставили Чан И сжать губы.
– Прошло шесть лет, и мы поменялись ролями.
Пленница и тюремщик.
Прежде все было как раз наоборот.
1
Тритон
Шесть лет тому назад Цзи Юньхэ находилась за пределами долины Покорителей Демонов. Когда она забирала «товар» из рук надменного придворного евнуха, стоял прекрасный мартовский день. Поля за пределами долины были сплошь покрыты дикими цветами, которые наполняли пейзаж романтикой и восхитительно благоухали, однако бесконечный поток указаний из уст евнуха и его сдавленный голос порядком утомили Цзи Юньхэ.
– На поимку русалки наша госпожа потратила уйму времени. У тебя три месяца, чтобы выдрессировать эту нечисть. Не заставляй нас забирать чудище в этом ящике: он огромный, да еще весь оклеен заклинательными талисманами. Перевозить его хлопотно, сил нет смотреть на него.
Общаться с высокомерным евнухом полагалось помощнику Цзи Юньхэ – Цюй Сяосину. Он был молод, но на редкость красноречив. Расплывшись в улыбке, Цюй Сяосин ответил:
– Не беспокойтесь, почтенный. Знали бы вы, скольких демонов мы усмирили в нашей долине за последние десятки лет. Какое бы чудище ни сидело в вашем кованом сундуке, оно попало в надежные руки. Гарантирую, что, когда вы придете его забирать, ваш монстр безропотно последует за вами. Мы вас не подведем.
– Хм. Не будь так беспечен, поосторожней с пленником, это тебе не обычная русалка.
– Знаем. Чтобы выполнить поручение принцессы Шуньдэ, мы бросим все силы долины на укрощение демона. При следующей встрече у вас, почтенный господин Чжан, лицо от удивления вытянется.
Цюй Сяосин умел найти подход к подобным личностям. Евнух выглядел довольным. Прислушиваясь к беседе, Цзи Юньхэ неторопливо подошла к повозке и осмотрела черный как смоль сундук.
Он был высотой в половину человеческого роста, выкован из темной стали[1] и в несколько слоев оклеен бумажными талисманами с заклинательными надписями. Цзи Юньхэ приподняла один за краешек. Пробежавшись глазами по тексту, она вздернула бровь и небрежно сорвала оберег.
В то же мгновение раздался грохот, из сундука донеслись глухие удары и лязг металлических цепей. Взгляд Цзи Юньхэ посуровел. Этот демон на редкость силен. Сундук весь покрыт амулетами, но стоило снять один, как пленник внутри это почувствовал…
Шум из сундука напугал лошадь, она заржала и встала на дыбы, порываясь пуститься вскачь. Возничий натянул поводья и долго их перебирал, прежде чем ему удалось утихомирить лошадь. Евнух Чжан, обернувшись, попятился:
– Эй! Поосторожней там. Демон очень опасен! Ты кто такая? Если не понимаешь ничего, так не трогай. Быстро верни талисман на место. И поберегись в следующий раз, не то поплатишься!
Цюй Сяосин поспешил заискивающе улыбнуться:
– А это наша…
– Талисманы на желтой бумаге, надписи сделаны киноварью. Мантра Великого раската грома, запечатывающая пять чувств. Демона хорошо запечатали, сразу видно работу Наставника государства, – перебила помощника Цзи Юньхэ.
Повертев в руке талисман, девушка метнула пронзительный взгляд на придворного евнуха. Стоило ей шевельнуть пальцем, как желтый лист бумаги стрелой полетел в господина Чжана и впился ему в горло.
Евнух выпучил глаза и широко разинул рот, собираясь разразиться проклятиями, но не смог произнести ни звука. Внезапная немота повергла почтенного Чжана в шок. Евнух попытался выдернуть впившийся в горло талисман, но пальцы отскакивали от него. Гнев в глазах евнуха сменился ужасом. Он в страхе таращился на Цзи Юньхэ, беззвучно тыча в нее пальцем.
Цзи Юньхэ захлопала в ладоши:
– Полдня бубнил, наконец затих.
Она подала глазами знак стоявшим позади крепким мужчинам, те шагнули вперед и хотели взять лошадь под уздцы, но стражники, охранявшие повозку, опустили руки на рукояти мечей.
– Мы доставим груз в долину Покорителей Демонов. Через три месяца вы получите свою русалку. Мы гарантируем, что демон станет смирным и послушным, а вы обеспечите ему безопасный путь. Вам же это поручили? Раз демон отправляется в нашу долину, то теперь за него отвечаем мы. Или вы передумали отдавать его нам на перевоспитание? – поинтересовалась Цзи Юньхэ, сверля глазами стражников. – Вы выполните приказ принцессы Шуньдэ или поможете евнуху отомстить?
Стражники растерянно посмотрели друг на друга, но все же отступили. Сопровождающие Цзи Юньхэ мужчины попросили возничего слезть с повозки, взяли лошадь под уздцы и направились в долину Покорителей Демонов. Когда повозка скрылась из виду, Цзи Юньхэ мельком глянула на дворцового евнуха:
– Я ничего не понимаю в талисманах. Использовать могу, а снять – нет. Обратись за этим к Наставнику государства.
Девушка отряхнула рукава платья и направилась в долину.
Цюй Сяосин изобразил подобострастную улыбку и принялся торопливо объяснять:
– Это наш покоритель демонов. Нравом крута, но свое дело знает. Она лучшая из мастеров долины. Не гневайтесь, почтенный… Увы, с этим талисманом и мне не справиться, у меня низкий уровень магической силы, намного ниже, чем у нее. Боюсь, с вашей бедой надо и правда идти к Наставнику государства…
– Цюй Сяосин, – позвала помощника Цзи Юньхэ. Парень поспешил откликнуться на зов. Он оставил попытки успокоить евнуха Чжана, бросил виноватый взгляд на его рассвирепевшее лицо цвета свиной печенки и помчался догонять Цзи Юньхэ.
Поравнявшись с ней, Цюй Сяосин с укором вздохнул:
– Верховный страж, я вам много раз говорил, что, хотя посыльные, доставляющие демонов, всего лишь слуги знатных сановников, с ними тоже стоит считаться, мало ли что они нашепчут своим хозяевам. Нельзя с ними так обходиться… Тем более это придворный евнух принцессы Шуньдэ. Он вернется и настроит принцессу против вас…
– Да уж, давать мне советы – напрасный труд, – с готовностью согласилась Цзи Юньхэ.
– Поэтому вам стоит вернуться и снять заклятье. Если ему придется проделать обратный путь в молчании, даже представить боюсь, как сильно он на вас ополчится.
Цзи Юньхэ скользнула по помощнику взглядом:
– Цюй Сяосин, мы хотим умилостивить госпожу, а не ее слуг. А госпоже угодно, чтобы мы усмирили демона. Делать лишнюю работу нет нужды.
Выслушав Цзи Юньхэ, Цюй Сяосин снова вздохнул:
– Вы говорите разумно. Эх… Неудивительно, что для покорителей демонов настали тяжелые времена. Говорят, пятьдесят лет тому назад, когда Наставник государства еще не разработал яд, действующий исключительно против нас, наше племя обладало влиянием и силой. Мы повелевали демонами и стихиями. Кто мог подумать, что спустя пятьдесят лет мы падем так низко, что на нас будет кричать придворный евнух?..
– Да ладно тебе. Говоришь так, словно тебе самому пятьдесят, – одернула помощника Цзи Юньхэ. Они подошли к воротам, ведущим в долину Покорителей Демонов. Ворота были распахнуты настежь, за ними клубился влажный туман. Цзи Юньхэ сменила тему: – Думаю, у русалки, которую нам передали, непростая история. Пойдем-ка в подземелье, откроем сундук и посмотрим, кто там внутри.
Цюй Сяосин кивнул.
Решетки подземелья, выкованные из темной стали, были сплошь покрыты магическими печатями и амулетами с заклинательными надписями, подавляющими силу демонов. Кованый сундук поместили в самую просторную тюремную камеру. Сквозь кольцо на крышке сундука продели цепь, свисавшую с потолка. Тут же со всех сторон полыхнул свет оберегов.
Этот сундук для перевозки демонов изготовили здесь, в долине. Знатные сановники по достоинству оценили его удобство: можно было без труда доставить в долину свежепойманную и еще не укрощенную нечисть.
Кольцо на крышке сундука соединялось с цепью из темной стали, которая сковывала пленника. Когда сквозь кольцо продевали цепь тюремной камеры, она сливалась в единое целое с оковами демона и магия талисманов, покрывавших темную сталь решеток, перетекала в сундук, многократно повышая сдерживающую силу цепей, опутывавших демона. Эта мера предосторожности была призвана обезопасить покорителей нечисти. Ведь когда крышку сундука поднимали, демон при виде белого света мог разъяриться и ранить тех, кто его пленил.
Кольцо насадили на цепь, и покоритель демонов сунул ключ в замочную скважину. При первом же щелчке пружины изнутри донеслась череда ударов и сундук заходил ходуном. Не успел покоритель демонов вынуть ключ, как покрытый заклинательными талисманами сундук разлетелся вдребезги от сильного удара изнутри. Во все стороны полетели обломки, вздымая клубы пыли, среди которых мелькнул гигантский рыбий хвост.
Цзи Юньхэ стояла за пределами тюремной камеры и только хотела прокричать: «Берегись!» – как почувствовала порыв магического ветра и увидела огромный сине-белый хвост, со свистом описывающий по камере круги. Находившийся внутри покоритель демонов издал пронзительный вопль, в то же мгновение из камеры брызнула кровь.
Цзи Юньхэ обхватила голову Цюй Сяосина, стоявшего рядом, и пригнула парня к земле, едва успев уклониться от вихря смертоносной магической силы, повиновавшейся взмахам рыбьего хвоста. Распластавшись на полу, девушка чуть приподняла голову. Черный сундук разлетелся на мелкие части, его обломки валялись повсюду. Демон был подвешен к потолку на цепи, сковывающей его руки. Обнаженный торс пленника переходил в гигантский рыбий хвост, непохожий на хвост обычных представителей подводного народа. Хвост демона переливался белым и голубым и состоял из слоев, точно громадный бутон лотоса. Но самым поразительным было его лицо…
Подводный народ всегда славился красотой, но Цзи Юньхэ никогда не думала, что среди них найдется кто‐то столь прекрасный и отменно сложенный. От одного взгляда на лицо и фигуру пленника перехватывало дыхание…
Это был… Самец из подводного народа. Тритон.
2
Долина Покорителей Демонов
Подводный народ был нежным по натуре и состоял в основном из самок, самцы же встречались крайне редко. Щедро наделенные магической силой, они плохо поддавались дрессировке и нечасто попадали в долину Покорителей Демонов.
«Принцесса Шуньдэ, должно быть, потратила много времени на поимку этого экземпляра», – так подумала Цзи Юньхэ, увидев, что тритон снова стремительно взмахнул хвостом, которым, казалось, способен был смести целую армию врага. В этот раз все угодили под удар. Останься Цзи Юньхэ лежать на полу, это бы ее не спасло. Используя мудру[2] как оружие и энергию ци как щит, девушка вышла вперед, чтобы дать отпор.
Цзи Юньхэ слышала, как бешеные порывы ветра со свистом врезались в энергетический щит и царапали его. Скрежет стоял настолько громкий, что лежавший ничком на полу Цюй Сяосин то и дело вскрикивал от страха, хоть и зажимал себе уши.
Когда ветер стих, выяснилось, что группа менее умелых покорителей демонов, что была в нескольких шагах от Цзи Юньхэ, не выдержала демонической атаки: кого‐то вырвало кровью, кто‐то погиб на месте. В подземелье царил полный хаос. Встревоженная Цзи Юньхэ с опаской осмотрелась. Прежде она не видела самцов подводного народа, но примерно знала, как далеко простирается предел их демонической силы. Мощь этого пленника во много раз превосходила силу тех демонов, что ей доводилось встречать. В конце концов, никому из демонов еще не удавалось пробиться сквозь защиту чернорудной темной стали, чтобы ранить стольких при помощи магии.
Отовсюду неслись стоны и плач. Цзи Юньхэ посмотрела на плененного тритона, сощурилась и сжала рукоять меча, притороченного к поясу. По правде говоря, из всех покорителей демонов, что спустились сегодня в подземелье, ей был дорог только Цюй Сяосин. Остальных она спасать не собиралась. Но если позволить тритону войти во вкус и почувствовать свою силу, несладко придется всем, в том числе и Цзи Юньхэ с помощником.
Стоило девушке пошевелиться, как тритон немедленно перевел взгляд на нее. Их глаза встретились, и Цзи Юньхэ окунулась в обворожительную синеву скованного льдом океана, пронзительный холод которого заставлял сердца трепетать. Девушка подумала, что, если простой зрительный контакт привел ее в такое волнение, без истинного мастерства, которое ей пришлось только что применить, она бы не совладала с демоном.
Тритон приподнял хвост, будто снова решил атаковать. В этот миг справа, из второго входа в подземелье, стремительно вылетела золотая стрела. Пройдя меж прутьев решетки, она с гулким звуком вонзилась в хвост тритона, крепко-накрепко пригвоздив его к стене подземелья. К задней части стрелы крепилась цепь из темной стали. Стоило стреле поразить тритона, как цепь под воздействием магического заклинания моментально обвилась вокруг его хвоста подобно лиане, карабкаясь вверх по туловищу демона.
Хвост был скован намертво.
Тритон издал тихий стон, на его лбу выступил холодный пот. Очевидно, он испытывал сильнейшую боль, но в его взгляде не мелькнуло и тени слабости. Демон боролся изо всех сил. Чем больше он напрягал опутанный цепями хвост, тем сильнее расходились края раны, откуда потоком хлестала кровь.
В это время с места, откуда была пущена стрела, донесся недовольный мужской окрик:
– Что разлеглись? А ну, живо построиться в боевом порядке!
Цзи Юньхэ оглянулась и убрала руку с рукояти меча.
– Цюй Сяосин, – окликнула она помощника, который лежал на полу, дрожа как осиновый лист. – Вставай. Нам здесь больше делать нечего, идем.
Не в силах унять дрожь, Цюй Сяосин поднял голову:
– Нечего… нечего делать?
Все еще лежа на полу, он повернул голову и при виде вошедшего вздохнул с облегчением:
– А-а, молодой господин пришел…
Услышав вздох помощника, Цзи Юньхэ прищурилась и косо посмотрела на Цюй Сяосина:
– Что? Думаешь, я сегодня не смогла бы тебя защитить?
Цюй Сяосин был умен не по годам, поэтому немедленно рассмеялся:
– Верховный страж, что это вы говорите? Конечно, вы, с вашим мастерством, смогли бы меня защитить. Я обрадовался приходу молодого правителя, потому что, если он вас подменит, вы сэкономите силы. Я всегда на вашей стороне, будьте покойны.
Цзи Юньхэ отвела глаза и бросила беглый взгляд за решетку. В камере сработали все механизмы: из стены позади пленника вылетели два крюка и вонзились ему в спину. Крюки то и дело выпускали заряды молний, причиняя нестерпимую боль и отбивая у тритона желание использовать магическую силу. Покорители демонов выстроились в ряд за пределами камеры и принялись читать сутры, заглушая болезненные стоны тритона.
В подземелье со всех сторон хлынул золотистый свет. Все изделия из темной стали засияли ярким блеском, наполнив темницу лучезарным великолепием.
Тритон лишился последних сил и бился в мучительной дрожи.
– Пойдем, – позвала Цзи Юньхэ помощника, направляясь к проходу у левой стены.
Свернув за угол, Цзи Юньхэ краем глаза увидела, что Линь Хаоцин, молодой господин, беседовавший с кем‐то, провожает ее взглядом. Девушка не сбавила шаг и, притворившись, что ничего не заметила, покинула подземелье.
Сказать, что отношения между Цзи Юньхэ и Линь Хаоцином были натянутыми, – значит ничего не сказать. Линь Цанлань, правитель долины Покорителей Демонов, уже достиг преклонного возраста, но все еще не определился с наследником. Все называли его сына, Линь Хаоцина, молодым правителем долины. Однако Линь Цанлань до сих пор публично не объявил Линь Хаоцина преемником, а, напротив, благоволил к приемной дочери, Цзи Юньхэ, которую назначил на должность верховного стража, созданную специально для нее.
В долине ей не было равных в искусстве усмирения демонов. Если бы дело дошло до состязания в силе, Цзи Юньхэ, вне всяких сомнений, разбила бы Линь Хаоцина наголову. Учитывая неоднозначную позицию правителя, многие считали Цзи Юньхэ претенденткой на роль преемника. В долине давно назрел раскол. Те, кто уважал силу, прочили в преемники Цзи Юньхэ. Те, кто чтил традиции, клялись сохранить пост правителя за Линь Хаоцином. Стороны открыто враждовали и плели интриги. Отношения между Цзи Юньхэ и Линь Хаоцином, которые прежде росли бок о бок, как брат и сестра, испортились до невозможности.
Никто и не подозревал, что Цзи Юньхэ вовсе не хотела становиться правителем долины, считая, что это скука смертная. Ее единственным желанием было заработать денег, уехать из долины в водный край Цзяннань и жить в великолепии, наслаждаясь роскошью до самой смерти. Но что поделать, если судьба противилась ее желаниям?.. Цзи Юньхэ не могла так просто покинуть долину, следуя за мечтой.
Размышляя об этом, Цзи Юньхэ вздохнула: «Не стоит браться за укрощение этого тритона».
По пути домой она отдала Цюй Сяосину распоряжение:
– С тритоном много мороки, пусть другие им займутся.
Цюй Сяосин замер от удивления.
– Верховный страж, тритона прислала принцесса Шуньдэ… Если вы усмирите его, принцесса непременно представит вас к повышению, вы же знаете… – возразил Цюй Сяосин, огляделся по сторонам и зашептал Цзи Юньхэ на ухо: – Вы же знаете, какой вес имеет у нас в долине слово императорской семьи. Если принцесса будет на вашей стороне, то место правителя долины…
Вот только Цзи Юньхэ не нужен был пост правителя. Однако признаться в этом помощнику она не могла. Девушка смерила Цюй Сяосина холодным взглядом:
– А если не смогу усмирить?
Парень заморгал, опешив еще больше:
– Что? Верховный страж… Вы тревожитесь, что… вам не по силам усмирить тритона?
На самом деле Цзи Юньхэ тревожило, что, если она выдрессирует тритона, принцесса проявит к ней благосклонность и замолвит за нее словечко. И тогда Цзи Юньхэ нигде не будет покоя. Девушка вошла к себе во двор и повернулась, чтобы закрыть ворота:
– Думай что хочешь. Я не собираюсь брать это поручение. Если за него пожелает взяться Линь Хаоцин или еще кто‐нибудь, то пожалуйста. А мне не нужны неприятности.
С этими словами она захлопнула ворота перед носом Цюй Сяосина, отчего тот побледнел. Изнутри донесся утомленный голос:
– С этого момента я никого не принимаю. И ничего не делаю.
Цюй Сяосин скривил рот. Отдавать приказы госпоже он был не вправе. Ближе к вечеру он все же снова постучался в ворота:
– Верховный страж…
Прошло немало времени, прежде чем ему ответили:
– Разве я не сказала, что никого не принимаю?
– Да, но вас призывает правитель долины.
Ворота открылись. Потирая лоб, словно маясь головной болью, Цзи Юньхэ спросила:
– Зачем я понадобилась правителю?
– Подданным знать не положено.
Цзи Юньхэ оставалось только подчиниться приказу.