000
ОтложитьЧитал
Для каждого рода деятельности, а в том числе и деятельности литературной, необходима широкая, всесторонняя ориентация – лишь в этом случае такая деятельность будет верной, убедительной и полезной. Политика, экономика, искусство – это лишь отдельные виды человеческой деятельности, в совокупности называемые человеческой жизнью, и кто не понимает хотя бы одной из них, тот никогда не может верно изображать и человеческую жизнь. А задача искусства – в чем же ином, как не в изображении жизни человеческой? И потому художник, «посвятивший» себя исключительно отделке стиля, формы, технического мастерства, вообще усовершенствованию элементов чисто формальных, – ну какой же он художник, какой изобразитель совокупной жизни? Ремесленник, такой же специалист, как, положим, сапожник, портной – не больше. Это второй мой вывод. Настоящим, подлинным художником никак нельзя считать того, кто занят в искусстве разработкой элементов исключительно формальных. Отдавая себя на съедение принципам формальной техники и все же продолжая считать себя художником, то есть изобразителем жизни, «творец» вполне естественно законопачивает всю многосложность жизни в свою крошечную коробочку и серьезно, искренне верит тому, что в этой коробочке у него скрыто настоящее, подлинное сокровище – сама жизнь. А на деле, как только заговорит, он людям подлинной, полной жизни смешон и жалок со своими карликовыми мыслями. Это совсем не случайность, что «формальные» писатели из числа цитированных т. Сосновским оговариваются разными глупостями, вроде «дай руп». Наш Демьян не может, органически не может ляпнуть этакую дребедень. И не потому, что он особенно умен, образован, компетентен в разных вопросах, а потому, что он сросся с жизнью, оттуда черпает свой материал, а не высиживает его над столом, не поражает, а всего только изображает, не гонится за блестящим, но пустым словечком, а только припечатывает этим словом что-то воистину серьезное, нужное и важное. Обмолвившись пустяком один только раз, «писатель» обнаруживает неизбежно для зоркого глаза всю свою основную несостоятельность: он может удивить, он может даже поразить и заинтересовать, но внутреннюю пустоту его вы будете чувствовать всегда, раз только встретив «дай руп». Здесь мой третий вывод. Даже отдельное художественное произведение всегда с достоверностью отображает степень способности художника понимать или не понимать главное, основное и важное для жизни, а этим самым определяет и ценность всей его художественной деятельности. Но что такое ценность? Для кого ценность и в чем она выражается? Здесь нам мастера «формального» творчества говорят, что они работают для искусства, что оценивать результаты их деятельности должна не масса человеческая, а лишь та небольшая группа, которая «доросла» до понимания ценности этого мастерства. Здесь мы подступаем к основному кардинальнейшему вопросу, должно ли быть искусство вообще кому-либо полезно и в этом ли его задача? Не станем забираться в крапивную гущу: прескверное занятие. Скажем так: мыслимо ли целый вид человеческой деятельности, органически ему потребной, забинтовать в младенческие пеленки какой-то крошечной группы «мастеров», скрыть от взоров, от слуха и сердца человеческого – и на том успокоиться? Произведения искусства настолько же органически необходимы каждому, как необходимы ему пища и одежда. Если по темноте своей, по невежеству иной и не может знать художественного наслаждения, так он ведь томится этой своей неспособностью, он ведь наполовину и несчастен, потому что не способен наслаждение это понять, радоваться ему, им волноваться! А раз так – настоящий художник всегда выходить должен на широкую дорогу, а не блуждать по зарослям и тропинкам, не толкаться в скорбном одиночестве. И следует вывод: художник лишь тогда стоит на верном пути, когда он в орбиту своей художественной деятельности включает основные вопросы человеческой жизни, а не замыкается в кругу интересов частных и групповых. Но жизнь– человеческая, да и сам отдельный человек – это река быстротечная. И потому живет он, человек, постоянно обновляющимися, постоянно свежими, вперед идущими вопросами и интересами. Если ему и нужно и полезно то, что умерло давно, отошло в вечность, то нужно теперь, сегодня – далеко не так, не в том виде, как нужно и полезно оно было вчера. Надо уметь ловить пульс жизни, надо всегда за жизнью поспевать, – коротко сказать, надо быть всегда современным, даже говоря про Венеру Милосскую… Это мой пятый и последний вывод. Мне стало легче, когда сгруппировал я эти мысли, когда хоть мало-мало прояснились передо мной волнующие вопросы. Спасибо, сердечное спасибо Сосновскому за то, что он берет быка за рога. Я не думаю, что от статей наших пропадут или хотя бы побледнеют те направления «художественной» деятельности, которые нам так далеки и так чужды, которые по существу так же органически не способны принять нашу точку зрения, как мы не способны встать и работать с ними заодно. Они доживают вполне естественное – свои дни, вместе с доживающим последние дни старым миром… Наша задача не в том, чтобы их сошвырнуть с пути – они уйдут и сами, – наша задача лишь в том, чтобы ускорить их неизбежную смерть и тем самым очистить дорогу для новых форм творческой художественной работы.