Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия

Издательство АСТ благодарит ректора Восточно-Европейского института психоанализа, Заслуженного деятеля науки РФ, доктора психологических наук, профессора М. М. Решетникова за помощь, оказанную при подготовке данной книги.

Толкование сновидений

Предварительное замечание

Делая попытку описать здесь толкование сновидений, я, как мне кажется, не выхожу за рамки невропатологических интересов. Ибо при психологической проверке сновидение оказывается первым звеном в ряду аномальных психических образований, из которых другими звеньями – истерическими фобиями, навязчивыми и бредовыми представлениями – врач должен заниматься по практическим соображениям. Как будет показано, на такое практическое значение сновидение претендовать не может; но тем больше его теоретическая ценность как парадигмы. Кто не умеет объяснить себе возникновение образов сновидений, тот тщетно будет пытаться понять фобии, навязчивые и бредовые идеи и то, каким образом можно на них терапевтически повлиять.

Но этой же взаимосвязью, которой обязана своей важностью наша тема, объясняются и недостатки данной работы. Изрядное количество встречающихся в ней пробелов соответствует не меньшему числу точек соприкосновения, где проблема образования сновидений соотносится с более общими проблемами психопатологии, обсудить которые здесь не было возможности и которым будут посвящены дальнейшие исследования, если на то будут время и силы и если появится последующий материал.

Своеобразие материала, который я использовал для разъяснения толкования сновидений, затрудняло мою работу над этой публикацией. Из изложения само собой станет понятным, почему все сновидения, которые описаны в литературе или которые можно собрать у незнакомых людей, непригодны для моих целей. У меня был только выбор между собственными сновидениями и сновидениями моих пациентов, с которыми проводится психоаналитическое лечение. Использование последнего материала затруднялось тем обстоятельством, что здесь процессы сновидения подвергались нежелательному усложнению из-за привнесения невротических элементов. С сообщением же собственных сновидений неразрывно было связано то, что я раскрывал перед чужим взором больше интимных подробностей моей внутренней жизни, чем мне бы хотелось и чем обычно это делает автор – не поэт, а естествоиспытатель. Это было неприятно, но неизбежно; и я примирился с этим, чтобы не отказываться вообще от аргументации своих психологических положений. Разумеется, я не мог противостоять искушению при помощи разного рода пропусков и замен скрыть наиболее интимные подробности; но это всегда наносило существенный ущерб ценности приводимых мною примеров. Я могу только высказать надежду, что читатели этой книги войдут в мое затруднительное положение и будут ко мне снисходительны и, кроме того, что все люди, которые так или иначе затрагиваются в приводимых сновидениях, не откажутся предоставить свободу мысли по крайней мере этой сфере жизни.

Предисловие ко второму изданию

Тем, что не минуло еще и десяти лет с тех пор, как вышла в свет эта трудная для прочтения книга, и уже появилась потребность во втором ее издании, я обязан отнюдь не интересу специалистов, к которым обращался на предыдущих страницах. Мои коллеги-психиатры, похоже, не особо старались преодолеть первоначальное отчуждение, которое могло пробудить в них мое новое понимание сновидений, а философы по профессии, привыкшие обсуждать проблему жизни сновидений как добавление к состояниям сознания с помощью нескольких – как правило, одних и тех же – тезисов, очевидно, не заметили, что именно с этого конца можно извлечь много всего, что должно привести к коренному преобразованию наших психологических теорий. Реакция научной критики могла лишь подтвердить мое ожидание, что участью этого моего труда будет его замалчивание; также и небольшая кучка смелых сторонников, которые следуют за мной по пути врачебного применения психоанализа и по моему примеру толкуют сновидения, чтобы эти толкования использовать при лечении невротиков, едва ли могли раскупить первое издание книги. Поэтому я чувствую себя обязанным тому широкому кругу образованных и любознательных лиц, чья заинтересованность и стала причиной предложения мне спустя девять лет снова взяться за этот непростой и во многих отношениях фундаментальный труд.

С радостью могу сказать, что мне не пришлось вносить много изменений. Я только включил кое-где новый материал, добавил несколько идей, возникших благодаря накопленному мною опыту, и местами кое-что переработал; но все существенное о сновидении и его толковании, а также о вытекающих из этого психологических принципах осталось без изменений. Все это – по крайней мере, субъективно – выдержало испытание временем. Кто знаком с моими другими работами (об этиологии и механизме психоневрозов), знает, что я никогда не выдавал неготового и неполного за полное и готовое и всегда старался менять свои формулировки по мере накопления опыта; но в области толкования сновидений я мог оставаться на своих первоначальных позициях. За долгие годы своей работы над проблемами неврозов я постоянно испытывал сомнения и кое в чем заблуждался; и только в толковании сновидений я каждый раз снова обретал уверенность. Поэтому, наверное, мои многочисленные научные противники проявляют здоровый инстинкт, не желая следовать за мной в область изучения сновидений.

Также и материал данной книги, эти большей частью обесцененные событиями или устаревшие сновидения, на примере которых я разъяснял правила толкования сновидений, проявил при пересмотре «инерционную способность», противившуюся внесению каких-либо изменений. Для меня лично эта книга имеет еще и другое субъективное значение, которое я сумел понять лишь по ее окончании. Она оказалась частью моего самоанализа, моей реакцией на смерть отца, то есть на самое значимое событие – ведущую к коренным изменениям утрату в жизни мужчины. Поняв это, я почувствовал себя неспособным уничтожить следы этого воздействия^[1]. Но читателю, наверное, безразлично, на каком материале он учится оценивать и толковать сновидения.

Если необходимое замечание не укладывалось в прежний контекст, я указывал, что оно появилось еще до второй редакции, с помощью квадратных скобок^[2].

Берхтесгаден,

лето 1908 года

Предисловие к третьему изданию

Если между первым и вторым изданием этой книги прошло девять лет, то потребность в третьем издании стала чувствоваться уже немногим более чем через год. Я мог бы порадоваться такой перемене; но если прежде пренебрежение моим трудом со стороны читателей я не считал доказательством его негодности, то и теперь проявившийся к нему интерес я не могу расценивать как доказательство того, что он превосходен.

Прогресс научной мысли не оставил в стороне и «Толкования сновидений». Когда в 1899 году я писал эту книгу, теории сексуальности [1905d] еще не существовало, а анализ более сложных форм психоневрозов еще только зарождался. Толкование сновидений должно было стать вспомогательным средством, обеспечивающим психологический анализ неврозов; углубившееся с тех пор понимание неврозов само стало оказывать влияние на представления о сновидениях. Теория толкования сновидений развивалась в том направлении, на котором не был сделан достаточный акцент в первом издании этой книги. С тех пор благодаря собственному опыту, а также работам В. Штекеля и других я научился правильнее оценивать объем и значение символики в сновидении (или, вернее, в бессознательном мышлении). Таким образом, в течение этих лет скопилось многое, что требовало специального к себе внимания. Я попытался учесть эти новации с помощью многочисленных вставок в тексте и примечаний. Если эти добавления угрожают порой выйти за рамки изложения или если не везде удалось поднять первоначальный текст до уровня наших нынешних взглядов, то к этим недостаткам своей книги я прошу снисхождения, поскольку они являются лишь следствиями и признаками ускоренного развития нашего знания. Я также отважусь предсказать, по каким другим направлениям отклонятся последующие издания «Толкования сновидений», если появится в них потребность. С одной стороны, они должны будут искать более тесную связь с богатым материалом поэзии, мифологии, языка и фольклора, а с другой стороны, более подробно, чем это было возможно сейчас, затронут отношения сновидения к неврозу и психическому расстройству.

Господин Отто Ранк оказал мне ценную услугу при выборе дополнений и собственноручно проверил оттиски. Я благодарен ему и многим другим за внесенные поправки.

Вена,

весна 1911 года

Предисловие к четвертому изданию

В прошлом году (1913) доктор А. А. Брилл в Нью-Йорке подготовил английский перевод этой книги. (The Interpretation of Dreams. G. Allen & Co., London.)

Господин доктор Отто Ранк на этот раз не только обеспечил корректуру, но и обогатил текст двумя самостоятельными статьями.

Вена,

июнь 1914 года

Предисловие к пятому изданию

Интерес к «Толкованию сновидений» не стих и во время мировой войны, и еще до ее окончания появилась необходимость в новом издании. В нем, однако, не удалось полностью учесть новую литературу, появившуюся после 1914 года; если она выходила на иностранных языках, то ни я, ни доктор Ранк вообще не имели возможности с ней ознакомиться.

Венгерский перевод «Толкования сновидений», сделанный доктором Холлосом и доктором Ференци, близок к выходу в свет. В моих «Лекциях по введению в психоанализ», опубликованных в 1916/17 годах (Х. Хеллером в Вене), одиннадцать лекций посвящены изложению проблемы сновидений; я стремился сделать изложение более простым и преследовал цель показать внутреннюю связь сновидений с учением о неврозах. В целом по своему характеру оно представляет собой выдержки из «Толкования сновидений», хотя в отдельных местах приводится больше подробностей.

На основательную переработку этой книги, которая подняла бы ее на уровень наших нынешних психоаналитических представлений, но зато уничтожила бы ее историческое своеобразие, я так и не смог решиться. Однако я думаю, что за свое почти двадцатилетнее существование задачу свою она выполнила.

Будапешт-Штайнбрух,

июль 1918 года

Предисловие к шестому изданию

Трудности, которые в настоящее время испытывает книжное дело, стали причиной того, что настоящее новое издание вышло в свет намного позже, чем это соответствовало потребности, и что оно – впервые – появляется в виде перепечатки предшествующего издания без внесения каких-либо изменений. И только список литературы в конце книги был дополнен и продолжен доктором О. Ранком.

Таким образом, мое предположение, что эта книга за свое почти двадцатилетнее существование задачу свою выполнила, не подтвердилось. Я мог бы скорее сказать, что ей предстоит решить новую задачу. Если раньше речь шла о том, чтобы дать некоторые разъяснения по поводу сущности сновидения, то теперь настолько же важно преодолеть упорное непонимание, на которое эти разъяснения наталкиваются.

Вена,

апрель 1921 года

Предисловие к восьмому изданию

На период между последним, седьмым, изданием этой книги (1922) и нынешней новой редакций приходится издание «Собрания сочинений», организованное Международным психоаналитическим издательством в Вене. В нем восстановленный текст первого издания составляет второй том, все более поздние дополнения объединены в третьем томе. Появившиеся в этот же промежуток времени переводы относятся к книге, выходившей в самостоятельной форме, – это французский перевод И. Мейерсона (1926), имеющий название «La science des rêves» (в «Bibliothèque de Philosophie contemporaine»), шведский перевод Йона Ландквиста («Drömtydning», 1927) и испанский перевод Луиса Лопеса Балестероса-и-де Торреса, вошедший в VI и VII тома «Obras Completas». Венгерский перевод, который еще в 1918 году я считал близким к выходу в свет, до сих пор так и не появился^[3].

Также и в данной редакции «Толкования сновидений» я относился к этому труду, в сущности, как к историческому документу и внес в него только те изменения, которые напрашивались благодаря прояснению и углублению моих собственных мыслей. В связи с такой установкой я окончательно отказался включать в эту книгу литературу по проблемам сновидений, вышедшую после первой публикации «Толкования сновидений», и опустить соответствующие разделы предыдущих изданий. Кроме того, я отказался от обеих статей – «Сновидение и поэзия» и «Сновидение и миф», – которые Отто Ранк подготовил для прежних изданий.

Вена,

декабрь 1929 года.

Предисловие к третьему (исправленному) английскому изданию^[4]

В 1909 году Дж. Стэнли Холл пригласил меня в Университет Кларка в Вустере прочесть пять лекций о психоанализе^[5]. В этом же году доктор Брилл опубликовал первый из своих переводов моих трудов, за которым вскоре последовали другие. Если психоанализ стал играть теперь определенную роль в интеллектуальной жизни Америки или будет играть ее в будущем, то значительную часть такого результата надо будет приписать этой деятельности и другим начинаниям доктора Брилла. Его первый перевод «Толкования сновидений» появился в 1913 году. С тех пор в мире многое произошло, и многое изменилось в наших взглядах на неврозы. Эта книга, удивившая при своем появлении (1900) мир своим новым вкладом, который она внесла в психологию, выходит, в сущности, без изменений. В полном соответствии с моими нынешними представлениями она содержит самое ценное из открытий, которые благосклонная судьба позволила мне совершить. Озарения подобного рода выпадают на долю человека, но только раз в жизни.

Вена, 15 марта 1931 года

I. Научная литература по проблемам сновидений

На последующих страницах я постараюсь привести доказательство того, что имеется психологическая техника, позволяющая толковать сновидения, и что при использовании этого метода любое сновидение предстает полным смысла психическим образованием, которое в надлежащем месте может быть включено в душевную деятельность в состоянии бодрствования. В дальнейшем я попытаюсь прояснить процессы, которыми обусловлены странность и непонятность сновидения, и на основании этого сделать вывод о природе психических сил, из взаимодействия или противодействия которых и образуется сновидение. Если это удастся, то мое изложение на том и прервется, достигнув пункта, где проблема видения снов выливается в более общую проблему, для решения которой нужно будет привлечь другой материал.

Своему изложению я предпосылаю обзор того, что было сделано предыдущими авторами, а также современного положения проблем сновидения в науке, поскольку в дальнейшем у меня будет нет так много поводов к этому возвращаться. Научное понимание сновидения, несмотря на тысячелетние попытки, продвинулось очень мало. Все авторы настолько единодушны в этом, что кажется излишним приводить отдельные голоса. В сочинениях, список которых я прилагаю в конце своей книги, имеется много ценных замечаний и интересного материала по нашей теме, но там нет ничего или почти ничего, что касалось бы сущности сновидения или окончательно разрешало бы его тайну. Еще меньше, разумеется, перешло в знание образованных людей, не являющихся специалистами.

Какое понимание в древние времена человечества нашло сновидение у первобытных людей и какое влияние оно, возможно, оказало на формирование их представлений о мире и о душе – это настолько интересная тема, что я лишь с большой неохотой отказываюсь от ее рассмотрения в данном контексте. Я сошлюсь на известные труды сэра Дж. Лаббока, Г. Спенсера, Э. Б. Тайлора и др. и только добавлю, что значение этих проблем и умозрительных рассуждений может стать нам понятным лишь после того, как мы решим стоящую перед нами задачу «толкования сновидений».

Очевидно, отзвук древнего представления о сновидениях лежит в основе оценки сновидений у народов классической античной эпохи. Они считали, что сновидения связаны с миром сверхчеловеческих существ, в которых они верили, и приносили откровения со стороны богов и демонов. Кроме того, им казалось, что сновидения имеют особый смысл для сновидца, как правило открывая ему будущее. Однако чрезвычайное разнообразие снов по их содержанию и впечатлению не позволяло прийти к единому их пониманию и заставляло разграничивать сны и разбивать их на группы в зависимости от их ценности и достоверности. Разумеется, у отдельных античных философов оценка сновидения была связана с местом, которое они отводили искусству предсказывать будущее как таковому.

В обоих посвященных сновидениям сочинениях Аристотеля сновидение становится уже объектом психологии. Мы узнаем, что сновидение имеет демоническую, а не божественную природу; поскольку сама природа имеет не божественное, а демоническое происхождение; таким образом, сновидение возникает не как сверхчеловеческое откровение, а по законам человеческого духа, родственного, однако, божеству. Сновидение определяется как душевная деятельность спящего, покуда он спит.

Аристотелю известны некоторые особенности жизни во сне, например, что сновидение превращает слабые, действующие во время сна раздражения в сильные («человеку кажется, будто он проходит через огонь и горит, тогда как на самом деле происходит лишь совершенно незначительное нагревание той или другой части тела»), и он делает из этого вывод, что по сновидениям врач может догадаться о первых, незаметных днем признаках начинающегося изменения в теле.

Как известно, древние до Аристотеля считали сновидение не творением грезящей души, а внушением с божественной стороны, и оба противоположных течения, с которыми мы все время сталкиваемся при оценке жизни во сне, обнаруживаются уже и у них. Истинные и ценные сновидения, ниспосланные спящему, чтобы предостеречь его или открыть ему будущее, они отличают от пустых, обманчивых и ничтожных, целью которых было ввести его в заблуждение или погубить.

Группе (1906) приводит такую классификацию сновидений по Макробиусу и Артемидору: «Сновидения разделяли на два класса. Одни оказывают влияние только через настоящее (или прошлое), но для будущего они не имеют никакого значения; они охватывают ενυπνια, insomnia, которые непосредственно воспроизводят данное представление или его противоположность, например голод или его утоление, и ϕαντασµατa, которые расширяют данное представление в форме фантазии, например кошмара или о государственном изменнике. И наоборот, второй класс сновидений считался определяющим будущее; к нему относятся: 1) непосредственное пророчество, которое человек воспринимает во сне (χρηµατισµοz, oraculum), 2) предсказание предстоящего события (οραµa, visio), 3) символическое, нуждающееся в истолковании сновидение (ονειροz, somnium). Эта теория сохранялась на протяжении многих столетий».

С этой различной оценкой снов была связана задача «толкования сновидений». Поскольку в целом от сновидений ожидали важных разъяснений, но не все сны можно было понять непосредственно и не всегда можно было узнать, не сообщал ли некий непонятный сон все-таки что-то важное, это дало толчок усилиям заменить непонятное содержание сновидения понятным и при этом полным значения. Самым большим авторитетом в толковании сновидений в эпоху поздней античности считался Артемидор из Дальдиса, обстоятельный труд которого должен возместить нам пропавшие сочинения на эту тему^[6].

Донаучное понимание сновидений у древних, несомненно, находилось в полном созвучии с их общим мировоззрением, в котором во внешний мир в качестве реальности обычно проецировалось то, что имело реальность только в душевной жизни. Кроме того, здесь придавалось значение тому главному впечатлению, которое получает бодрствующий человек от сохраняющегося утром воспоминания о сновидении, ибо в этом воспоминании сновидение – как нечто чуждое, проистекающее словно из иного мира – противостоит остальному психическому содержанию. Впрочем, было бы ошибочно полагать, что учение о сверхъестественном происхождении сновидений в наши дни не имеет сторонников; не говоря уже обо всех писателях-пиетистах и мистиках, которые изо всех сил стараются сохранить остатки когда-то обширной области сверхъестественного, пока они не оказались захвачены естественнонаучным разъяснением, – встречаются также очень проницательные, не склонные к каким-либо авантюрам люди, которые пытаются обосновать свою религиозную веру в существование и во вмешательство сверхчеловеческих духовных сил именно необъяснимостью явлений сна (Haffner, 1887). Оценка сновидений со стороны некоторых философских школ, например шеллингианцами^[7], явно созвучна не подвергавшемуся сомнениям в древности представлению о божественном происхождении снов; да и дискуссия о предвидящей, раскрывающей будущее силе сновидения не закончена, потому что попытки психологически объяснить накопленный материал недостаточны, как бы ни хотелось отвергнуть такое утверждение каждому, кто посвятил себя научному способу мышления.

Описать историю нашего научного познания проблем сновидения трудно из-за того, что в этом познании, каким бы ценным оно ни было в отдельных своих частях, нельзя заметить прогресса в определенных направлениях. Дело никогда не доходило до возведения фундамента из надежных результатов, на котором последующий исследователь мог бы затем продолжить свои построения. Каждый новый автор приступает к изучению проблемы заново и словно с самого начала. Если бы я захотел придерживаться хронологической последовательности при рассмотрении авторов и рассказывать о каждом из них по отдельности, какие взгляды на проблемы сновидения он высказывал, то мне бы пришлось отказаться от идеи набросать общую картину современного состояния знания о сновидениях. Поэтому я предпочел привязать изложение к темам, а не к авторам, и при описании каждой проблемы я буду приводить материал, который имеется в литературе для ее решения.

Но так как мне не удалось осилить всю необычайно разбросанную и затрагивающую другие темы литературу по данному вопросу, я должен просить читателей довольствоваться хотя бы тем, что в своем изложении я не упустил ни одного существенного факта и ни одной важной точки зрения.

До недавнего времени большинство авторов считали себя обязанными рассматривать сон и сновидение в единой взаимосвязи и, как правило, сюда же присоединяли оценку аналогичных состояний, простирающихся в область психопатологии, и сходных со снами явлений (таких, как галлюцинации, видения и т. д.). И наоборот, в самых последних работах обнаруживается стремление придерживаться ограниченной темы и в качестве предмета исследования брать один какой-либо вопрос из области сновидений. В этой перемене мне хочется видеть выражение убежденности в том, что в таких непонятных вещах понимания и согласия можно достичь только благодаря целому ряду детальных исследований. Я и могу предложить здесь не что иное, как такое детальное исследование, причем сугубо психологического характера. У меня мало поводов заняться проблемой сна, ибо это, по существу, физиологическая проблема, хотя и в характеристике состояния сна должно содержаться изменение условий функционирования психического аппарата. Поэтому я оставляю без внимания и литературу, посвященную сну.

Научный интерес к феноменам сновидения как таковым приводит к следующим, отчасти пересекающимся постановкам вопроса.