– Ладно, – буркнул я. Мне все еще было стыдно.
– Вот и славно. Раз уж меня занесло сюда лихим ветром, сделаю тебе подарок.
– Какой?
– Хороший. Береги теперь свою подушку. Смотри, чтобы никто никогда не сдвинул ее с места.
– Почему?
– Потому что подушка такого великого героя может стать отличной затычкой в щели между Мирами. Я понятно выражаюсь?
– Нет! – честно сказал я.
– Ох, Макс. И как бедняга Джуффин тебя чему-то учит, ума не приложу. Ладно… Помнишь, как я добывал из-под стола все эти дурацкие угощения?
– Да. Хотите сказать, что я теперь тоже так смогу?
– Ну, положим, ТАК ты сможешь еще не скоро. Но если хорошенько постараешься, может быть сумеешь выцарапать из далеких Миров эти свои смешные курительные палочки, без которых тебе жизнь не мила. Попробуй, когда проснешься. А подушку прибей гвоздями к полу, мой тебе совет.
– Но что я должен делать?
– Сунуть руку под подушку. А потом все пойдет как по маслу. Только запасись терпением, парень. Поначалу это весьма продолжительная процедура. Сам увидишь.
– Ну, сэр Маба… Если я смогу добыть хоть одну нормальную сигарету, я ваш вечный должник.
– Вот и славно. Твое смешное пристрастие – наилучшая гарантия того, что ты будешь прилежно заниматься. Хорошая практика – вот что тебе сейчас нужно. А я пошел.
– А… а вы мне еще будет сниться? – с надеждой спросил я. – Может быть, я еще чему-нибудь смогу научиться?
– Сможешь, конечно. И даже без моей помощи. Не обещаю, Макс, что буду часто навещать тебя в ближайшее время. Ты такой молодой, а я такой старый. Скучно мне пока тебя учить. Пусть уж Джуффин с тобой возится. Тем более, что сейчас ты хочешь смотреть совсем другие сны. И это вполне в твоих силах.
– Что вы имеете в виду?
Бесполезно. Сэр Маба Калох уже исчез. Вместо него в оконном проеме стояла Меламори. Я обрадовался, но почему-то не удивился.
– Хороший сон, незабвенная, – весело сказал я. – Как же я рад тебя видеть!
– А это именно сон? – спросила Меламори. – Ты уверен?
– Да. Причем это мой сон, а не твой. Ты мне снишься.
Меламори улыбнулась и начала таять. Тоненький силуэт стал совсем прозрачным. Я хотел удержать ее, но понял, что не могу пошевелиться. Я весил тонну, да нет, какое там, много больше!
– Да, я уже почти дома, – удивленно пискнула Меламори и исчезла окончательно.
Я проснулся. Было раннее утро. Армстронг и Элла тихо посапывали где-то в районе моих пяток. «Котята! Они же могут сдвинуть подушку, то есть «затычку». И другие Миры хлынут в мою бедную спальню», – спросонок ужаснулся я. И опрометью кинулся к маленькому шкафчику в конце комнаты. Нашел клубок ниток и иголку. Моя запасливость иногда просто поражает. Снова залез в постель и накрепко пришил уголки подушки к толстому спальному ковру. Перевел дыхание – вот теперь все в порядке. Можно спать дальше.
Моя голова опустилась на ковер рядом с пришитой подушкой, и я отключился. На сей раз обошлось без сновидений, во всяком случае, я ничего не запомнил.
Окончательно я проснулся около полудня. Солнце, очаровательно наглое, каким бывает только ранней весной, с любопытством выглядывало из-за занавесок. Я задумчиво посмотрел на крепко пришитую подушку: что за глупость? И тут же все вспомнил.
Угадайте с трех раз, что я сделал в первую очередь? Разумеется, тут же сунул руку в гипотетическую «щель между Мирами» и замер в трепетном ожидании. Но ничего особенного не почувствовал.
Наверное это выглядело очень глупо: голый человек на четвереньках, одна рука под подушкой, на лице – напряженное ожидание чуда. Хорошо хоть окна были закрыты шторами.
Примерно через четверть часа я начал думать, что сэр Маба Калох – не дурак пошутить. Милая шутка, маленькая, но изящная месть за мое давешнее «разоблачение». Впрочем, он сказал, что это «весьма продолжительная процедура», поэтому надежда, имеющая чудесное свойство умирать последней, все еще теплилась в одном из темных закоулков моего сердца. Предположительно, в левом желудочке.
Прошло еще минут десять. Ноги затекли, несчастный локоть вопил о помиловании. У надежды начались предсмертные судороги. И тут я понял, что кисть моей правой руки больше не лежит на мягком ворсе под теплой подушкой. Она была… ее не было вовсе. И в то же время я вполне мог пошевелить пальцами, только для этого требовались скорее волевые, чем мышечные усилия.
Я так испугался, что забыл обо всем на свете. Затекшие ноги, сведенные судорогой плечи – какие пустяки! Что случилось с моей бедной лапой, хотел бы я знать, дырку над всем в небе?! Не нужны мне дурацкие сигареты, буду курить глупый вонючий трубочный табак, только верните мою любимую руку!.. Хотя и сигарета мне сейчас тоже не помешала бы. Честно-то говоря.
Я так рванулся назад, что потерял равновесие и шлепнулся на бок. Благо хоть с четверенек падать невысоко. Я нервно рассмеялся. Моя рука снова была со мной. Более того, между средним и указательным пальцами она сжимала наполовину выкуренную горящую сигарету. Фильтр, красный от губной помады – значит, я ограбил какую-то барышню. Синие цифры 555 под фильтром… Грешные Магистры, да какое это имеет значение! Я сделал затяжку, и голова пошла кругом.
Нужда сделала меня жутким скрягой. Через несколько секунд я осторожно погасил сигарету и пошел умываться. Потом разогрел остатки вчерашней камры, сел в кресло и с нежностью раскурил измятый бычок. Дивное начало дня. Словно бы в сказку попал.
Стоит ли добавлять, что до заката я не вылезал из спальни. Каюсь, но даже желание увидеть Меламори не заставило меня отправиться в Дом у Моста раньше времени.
Первый опыт, оказывается, был самым успешным: при последующих попытках ждать мне приходилось еще дольше. Но теперь-то я знал, ради чего страдаю. К моменту ухода на службу у меня было четыре сигареты. Три кем-то начатых и одна целая. Аккуратно упаковав свою добычу и спрятав сверток в карман Мантии Смерти, я отправился в Управление Полного Порядка. Со всеми этими запредельными экспериментами я даже забыл поесть.
После вчерашнего исторического события я, признаться, ожидал, что перед дверью для посетителей будет стоять огромная толпа поваров, жаждущих получить вожделенное разрешение применять на своей кухне магию запретной двадцатой ступени и серьгу Охолла в придачу.
Ничего подобного. Посетителей не было ни на улице, ни в коридоре, ни даже в Зале Общей Работы, где предполагалось устроить временную приемную. На столе восседал Мелифаро, у него было скучающее лицо хорошо отдохнувшего человека. Сэр Джуффин Халли вышел мне навстречу из своего кабинета.
– С ума сойти, Макс. Ты сегодня вовремя, а не на три часа раньше. Что с тобой, парень?
– А вы не в курсе? Мне приснился сэр Маба.
– Да? И это видение было слишком прекрасно, чтобы просыпаться?
– Значит, вы не знаете? Он научил меня доставать сигареты. Из-под подушки!
– Смотрите-ка, какой он заботливый. Не ожидал! И у тебя что-то получилось? Ну да, разумеется, получилось, это написано большими буквами на твоей счастливой физиономии. Странно, Маба никогда не был хорошим педагогом, он слишком нетерпелив, чтобы возиться с новичками… Мы болтаем о пустяках, Мелифаро, не бери в голову. – Джуффин наконец-то обратил внимание на выпученные от любопытства глаза своего Дневного Лица. – Теперь тебе придется гораздо больше работать, бедняга. Сэр Макс, как я понимаю, будет посвящать все свое время увлекательным процедурам с собственной подушкой.
– Да, это серьезная причина, – кивнул Мелифаро. – В самом деле, чего тебе тут всякой ерундой заниматься? Подушка – это я еще понимаю. А там, глядишь, до увлекательных процедур с одеялом дорастешь.
Но я был великодушен, как всякий по-настоящему счастливый человек.
– Рано меня хоронить, еще попрыгаем. Скажите лучше, где повара? Или я пришел слишком поздно? Что тут с утра творилось?
– Да ничего тут не творилось, – зевнул Мелифаро. – Приходил Чемпаркароке, хозяин «Старой колючки». Заявил, что он свои фирменные супы Отдохновения вообще без всякой магии готовит, была бы трава для заправки хорошая. Но серьга Охолла, дескать, вещь шикарная, и клиентам понравится. Смешной парень! Потребовал проделать процедуру надевания серьги перед зеркалом, чтобы следить за процессом. Я решил повеселиться, вызвал младших служащих. Ребята обступили Чемпаркароке, каждый держал по зеркалу, так что тот мог созерцать свои отражения во всех ракурсах. Я всадил ему в ухо серьгу, завывая какие-то ужасные заклинания, половину из которых выдумал на ходу. Парень был просто счастлив. Полчаса крутился перед зеркалом в коридоре, заодно зазывал полицейских в свое заведение, снова вернулся ко мне, сообщил, что серьга ему нравится, и наконец ушел. Теперь в «Старой колючке», надо думать, аншлаг.
– Ты хочешь сказать, что за серьгой приходил один Чемпаркароке?! Которому, по его словам, магия вообще не требуется? Что же это, Джуффин? Как же так? – Я растерянно повернулся к начальнику. – Вы так все хорошо устроили, уговорили магистра Нуфлина, а эти идиоты…
– Да в том-то и дело, что не идиоты. Рассудительные, осторожные господа. Ты думал, они прибегут в первый же день? Серьга Охолла – это не шуточки. Знаешь, что будет с тем, кто решится применить магию хотя бы двадцать первой ступени, если у него в ухе висит эта цацка? Немногие способны пережить болевой шок, который им в этом случае гарантирован! А наши славные кухонные чародеи – живые люди, и они совсем не готовы к таким ограничениям. Каждый полагает, что если он однажды, по случаю, нарушит запрет, то от нас можно и спрятаться, если повезет. Да и в Холоми не так уж страшно попасть. Чуть ли не половина первых лиц Соединенного Королевства в свое время там посидела, и ничего. А насчет серьги Охолла двух мнений быть не может: она или есть, или ее нет.
– А снять?
Я ничего не понимал. Вчера я так хотел спать, что не успел расспросить Джуффина, что такое, собственно, эта «серьга Охолла»?
– Ох, Макс. Что ты несешь? Смотри, степное чудо!
Мелифаро протянул мне довольно большое кольцо из темного металла. От обычной серьги кольцо отличалось в первую очередь тем, что было сплошным, без всяких там застежек. Я осторожно взял вещицу. Она показалась мне тяжелой и теплой.
– Вдеть ее в чье-то ухо довольно легко, но и это может только компетентный специалист. Например – я. Поскольку этот металл, как ты понимаешь, не может проникнуть в человеческую плоть без некоторых специфических заклинаний, – важно объяснял Мелифаро. – А вот снять… В Ордене Семилистника есть несколько ребят, которые специализируются на процедурах такого рода. Но прийти в Иафах и сказать: «Ребята, снимите с меня эту дрянь, мне тут поколдовать срочно приспичило», – не самый разумный поступок. Я прав, шеф?
– Абсолютно, – зевнул Джуффин. – Ты настолько прав, что мое присутствие здесь становится просто неуместным. Я пошел спать, мальчики. Устал, как сердитый убийца.
– Так что, все было зря? – печально спросил я. – В смысле, ваша затея? Повара не станут с нами связываться?
– Ну что ты. Все образуется. Сегодня у Чемпаркароке толпится весь город. Завтра к нам заявится парочка его коллег похрабрее. Вечером все клиенты ринутся к ним. Послезавтра придут еще человек десять. Через полдюжины дней нам придется отбиваться от желающих. На все нужно время, ясно?
– Ясно. – Я вздохнул с облегчением. – Ладно, несколько дней как-нибудь потерплю.
– Вот обжора, – восхищенно сказал сэр Джуффин и удалился.
Мелифаро слез со стола.
– Я, пожалуй, все-таки зайду в «Колючку». Мне очень любопытно: врал Чемпаркароке, что серьга ему нужна только для красоты, или правду говорил? Что за супчик он теперь варит? Бедный Ночной Кошмар, тебе-то там все равно делать нечего.
– Тоже мне горе. Иди уж, морфинист несчастный.
– Кто-о?! Ну ты и ругаешься иногда. Наверное, это что-то очень неприличное!
– Почему неприличное? Так у нас на границе называют кочевников, пристрастившихся к пожиранию свежего конского навоза. Они тоже утверждают, что это приносит отдохновение.
– Завидуешь, – подытожил Мелифаро. – Ладно, Магистры с тобой, я пошел наслаждаться.
– Это кто еще будет наслаждаться, – промурлыкал я, оставшись один.
И отправился в наш с Джуффином кабинет. Налил себе камры, достал самый коротенький окурок. Жизнь была прекрасна и без Супа Отдохновения.
В этот вечер я никуда не отлучался, поскольку леди Меламори, оказывается, плохо спала прошлой ночью и слишком устала, чтобы гулять. Зато мне было твердо обещано: «Завтра твои бедные ноги проклянут тебя, Макс!» За неимением лучшего обещание было очень даже ничего.
Прогнозы Джуффина сбывались. На следующий день в Доме у Моста побывала мадам Жижинда со своим поваром. Ближе к вечеру явилась еще одна пышная рыжеволосая красотка с фиалковыми глазами. За нею понуро тащились целых два перепуганных повара. Это зрелище я не пропустил, поскольку пришел на службу довольно рано. Только когда сверху, путаясь в полах лоохи, прибежал раскрасневшийся Луукфи, до меня дошло, что это и есть знаменитая леди Вариша, обожаемая молодая жена Мастера Хранителя Знаний и хозяйка знаменитого на весь Ехо ресторана «Толстяк на повороте». Сэр Лонли-Локли произнес длинную речь на тему «как же все мы счастливы», – ну и так далее. Наш Мастер Пресекающий ненужные жизни просто незаменим в подобных ситуациях. Мелифаро откровенно любовался гостьей, то и дело толкал Луукфи локтем в бок и вопил во весь голос: «Ну ты даешь, парень!»
В конце концов, польщенная нашим вниманием леди Вариша удалилась, бережно поддерживая свое сокровище: у бедняги Луукфи ноги от смущения заплетались. Повара, чьи уши уже были украшены хитроумными побрякушками, угрюмо следовали за хозяйкой.
А потом мы с Меламори отправились гулять, оставив в канцелярии одного Куруша. Буривух не возражал: я обещал ему пирожное.
Тягостных бесед о моей «нечеловеческой природе» на сей раз не было. Страстных поцелуев на прощание, увы, тоже. Но я не огорчался. Если этой потрясающей леди требуется время, чтобы расчистить для меня местечко в сердце, – что ж, на здоровье. Я мог позволить себе роскошь стать терпеливым – теперь, кроме свиданий наяву, у меня были сны.
Стоило мне закрыть глаза, она тут же появлялась в оконном проеме спальни. В отличие от оригинальной версии, Меламори из снов совсем меня не боялась. Подходила совсем близко, улыбалась, щебетала какую-то славную ласковую ерунду, вот только прикоснуться ко мне не могла, словно бы между нами возвышалась невидимая глазу стеклянная перегородка. Я и сам не мог ничего поделать: двигаться в этом сне было очень трудно. Мне удавалось чуть-чуть привстать, но этим мои достижения и ограничивались. А потом она исчезала, я просыпался и подолгу ворочался в постели, перебирая в памяти все подробности нашей встречи.
Дни бежали удивительно быстро. Дома я часами просиживал над своей подушкой. Процедура по-прежнему оставалась долгой и утомительной. Но я не возражал – счастье, что у меня вообще хоть что-то получается! Как и почему – этими вопросами я старался не задаваться. Все равно ведь ничего путного не придумаю, пусть уж идет, как идет.
По вечерам я прилежно бродил по Ехо в обществе Меламори, ночью бездельничал и болтал с Курушем, а за пару часов до рассвета отправлялся домой, чтобы увидеть еще одну Меламори. Меламори из моих снов.
Джуффин, очевидно, догадывался, что со мной происходят странные вещи. Во всяком случае, он не возражал против моих регулярных отлучек со службы. А при встрече я всякий раз замечал в его глазах искорки неподдельного любопытства. Исследователь, склонившийся над колбой, – вот на кого был похож в такие минуты наш «Па-а-а-ачетнейший Начальник». Я же, очевидно, был для него чем-то вроде редкой разновидности вируса. Впору возгордиться.
Кулинары же действительно начали приходить в Дом у Моста целыми толпами. После того, как нас почтил своим присутствием господин Гоппа Талабун, хозяин всех «Скелетов»: «Сытого», «Пьяного», «Толстого», «Счастливого» и иже с ними, – стало ясно, что гениальная идея Джуффина прижилась наконец в народе.
Самому Гоппе серьга Охолла была совершенно ни к чему: он не только не умел готовить, но и питался, по слухам, всухомятку. Господин Талабун привел к нам две дюжины своих главных поваров. А пока Мелифаро совершал над ними надлежащие обряды, прочитал свободным от дел сотрудникам Тайного Сыска назидательную лекцию о вреде обжорства. Знал ведь, хитрец, что его никто и слушать не станет.
С вечера нашего исторического визита в Иафах прошло дней десять. Однажды за час до заката сэр Кофа Йох прислал мне зов. Я как раз пытался выудить из щели между Мирами шестой по счету окурок. Как правило, добыть до ухода на службу больше пяти сигарет мне удавалось редко, но я очень старался.
«Сегодня возьми с собой нормальную одежду, Макс, – посоветовал Кофа. – Пригодится!»
«Что-то случилось?» – встревожился я.
«Нет. Но что-то обязательно случится, верь мне. Жди меня после полуночи, мальчик. Отбой!»
Я был так заинтригован, что даже забыл порадоваться шестой сигарете, оказавшейся в моей руке.
В Доме у Моста творился ставший привычным бардак. Похудевший, злой Мелифаро отбивался от дюжины поваров, жаждущих получить серьгу Охолла.
– Я работаю до заката, господа. До за-ка-та! Знаете, что такое закат? Это когда солнышко идет баиньки. Знаете, что такое солнышко? Эта такой кругленький светящийся шарик, он ползает по небу. Кажется, я все понятно объясняю? Приходите завтра!
Повара угрюмо топтались в Зале Общей Работы. Они надеялись, что сэр Мелифаро еще немного пошумит и снова возьмется за дело.
– Почему бы вам действительно не прийти завтра, господа? – дружелюбно спросил я. – Впрочем, если так уж припекло, я сам могу вами заняться. Есть желающие?
Исподлобья разглядывая мою черно-золотую «Мантию Смерти», повара начали отступать. Через минуту мы с Мелифаро остались одни.
– Спасибо, Ночной Кошмар. – Мелифаро устало улыбнулся. – Никогда не думал, что в Ехо столько поваров. Сегодня я облагодетельствовал сотни полторы. А это же все-таки магия! А я не такой железный, как кажется этому извергу Джуффину. Пойду спать: завтра будет то же самое.
Я прошел в кабинет. Сэра Джуффина Халли уже не было. Наверное, отправился в какой-нибудь трактир пожинать сладкие плоды своих государственных трудов.
– Макс, – в приоткрытую дверь заглянула Меламори, – вы… Ты уже пришел?
– Нет, – я помотал головой. – У тебя галлюцинации.
– Я так и думала. – И Меламори уселась на ручку моего кресла.
Вот это да.
– Угостишь меня камрой, сэр Макс? Давай тут посидим, поболтаем. Не тянет меня сегодня гулять. Знаешь, я ужасно сплю в последнее время. Я хотела тебя спросить…
– Спрашивай.
Но тут нас прервал курьер из «Обжоры Бунбы». Меламори налила себе камры и уткнулась носом в кружку. Это означало, что говорить мы начнем минут через десять – я уже изучил все ее привычки. Поразмыслив, я достал сигарету. Магистры с ней, с конспирацией! В случае чего скажу, что мне прислали посылку с далекой дикой родины.
Но Меламори не было дела до моих сигарет.
– Ты мне снишься каждую ночь, – угрюмо заявила она. – И я хотела спросить: ты это нарочно делаешь?
Я честно помотал головой. Моя совесть была чиста: я действительно ничего для этого не делал. И понятия не имел, как делать такие штуки «нарочно».
– Ты мне тоже снишься. Что в этом удивительного? Я о тебе думаю, и ты мне снишься. Вот и все. Так всегда бывает.
– Я имею в виду другое. Ты уверен, что ни капельки не колдуешь?
Я искренне рассмеялся.
– Я просто не умею так колдовать, Меламори. Спроси Джуффина. Он так намаялся, пока научил меня делать элементарные вещи!
Это было некоторым преувеличением: учился я легко и быстро, но мне показалось, что сгустить краски не помешает. Пусть леди думает, что я тупица, и спит спокойно.
– Ладно. Наверное, я действительно много думаю о вас… О тебе. Но меня так напугали эти сны! Я просто хотела сказать, Макс, что если ты все-таки колдуешь, то это не нужно. Меня не надо ни к чему принуждать, я и сама хочу, но… Просто подожди еще немного. Со мной никогда не происходило ничего подобного. Мне нужно привыкнуть.
– Конечно. Все будет, как ты скажешь, грозная леди. Я могу ждать, могу научиться стоять на голове или перекраситься в рыжий цвет. Со мной очень легко договориться.
– Перекраситься?! В рыжий цвет? Ну ты даешь! – Меламори с облегчением расхохоталась. – Придет же такое в голову! Представляешь, как это будет выглядеть?
– Я буду прекрасен, – гордо заявил я. – Ты глазам своим не поверишь.
Оставшись один, я восхищенно покрутил головой. Мой выстраданный, вымечтанный служебный роман медленно, но верно выходил на финишную прямую. А сны… Ну что ж, мы «наступили друг другу на сердце», как говорят здесь, в Ехо, вот и сны у нас соответствующие.
Мне в голову не приходило, что к вопросам Меламори следует отнестись серьезнее. Мне бы догадаться, что мы видим один сон на двоих, но я знать ничего не желал. Иногда я бываю удивительно туп. Особенно, если мне это по какой-то причине удобно.
– Скучаешь? – Сэр Кофа Йох появился так внезапно, что я подскочил как ужаленный. – Давай, переодевайся. Пошли!
– Куда? – растерянно спросил я.
– Как куда? Туда, где творятся чудеса! Займусь твоим воспитанием. Переодевайся.
– А кто здесь останется? – я уже снял черно-золотую «Мантию Смерти», под которой, хвала Магистрам, была совершенно нейтральная темно-зеленая скаба. И начал переобуваться – сапоги с колокольчиками и драконьими мордами на носках выдали бы меня с головой.
– Как – кто? Куруш. Сидел же он здесь в одиночестве, пока леди Меламори таскала тебя по злачным притонам, где можно только испортить желудок.
– Максу вообще никогда не сидится на месте, – пожаловался буривух. – Уходит, приходит… Люди такие суетливые.
– Святые слова, умник, – согласился Кофа. – Но ты ведь не против?
– Я не против, если мне принесут пирожное, – заявила мудрая корумпированная птица.
– Хороший мой, я тебе дюжину принесу, – пообещал я, закутываясь в скромное лоохи болотного цвета: обожаю быть незаметным. – Я готов, сэр Кофа.
– Ничего ты не готов. Сам же не хочешь, чтобы тебя узнавали. Думаешь, твоя физиономия – самая неприметная в Ехо? Можешь мне поверить, это не так. Иди-ка сюда.
С минуту сэр Кофа придирчиво меня рассматривал. Потом вздохнул и сделал мне легкий массаж лица. Было приятно и немного щекотно. В финале он осторожно потянул меня за нос.
– Думаю, сойдет. Пойди полюбуйся.
Я вышел в коридор и уставился в зеркало. Из зазеркалья на меня взирал какой-то малоприятный субъект: раскосый, длинноносый, с заметно оттопыренной нижней губой и мощными надбровными дугами. Мой старый знакомый симпатяга Макс исчез безвозвратно.
– Сэр Кофа, а вы потом сделаете, как было? – испуганно спросил я. – Честно говоря, этот тип мне не нравится.
– Много ты понимаешь. Тип ему, видите ли, не нравится. Зато теперь ты незаметный. Это очень обычное лицо, Макс. Неужели никогда не обращал внимания?
– Каюсь, нет. Некоторые вещи до меня очень медленно доходят. Да я не против, только не забудьте вернуть мое лицо на место.
– Оно само вернется на место, не позже, чем к утру. Такие фокусы долго не работают. Ну все, можно идти.
Кофа стремительным движением рук изменил собственную физиономию. Теперь мы с ним были похожи на мудрого папочку и не хватающего звезд с неба сынульку: наши новые лица явно принадлежали к одному и тому же морфологическому типу, но Кофа выглядел постарше да и поинтеллигентнее.
– Так куда же мы все-таки идем? – спросил я, лопаясь от любопытства.
– Дырку над тобой в небе! Ты еще не догадался?! Мы отправляемся в чудесное путешествие по трактирам. Начинается новая эпоха: Эпоха Хорошей Еды. И я не хочу, чтобы убогое образование в этой области обрекло тебя на унылое существование в новом прекрасном Мире. Я вообще очень добрый человек, тебе это не приходило в голову?
– Вы хотите сказать… – я начал смеяться. – Вы хотите сказать, что я удрал со службы, чтобы шляться по трактирам? Сэр Кофа, это действительно здорово!
– Не вижу ничего смешного. Могу тебя заверить, что Джуффин сочтет наш поход достаточно веским оправданием, даже если в твое отсутствие Дом у Моста провалится в тартарары к Темным Магистрам. И вообще, я-то делаю свою работу, а ты… Ты мне помогаешь.
– Ох, Кофа! Вы знаете, как вас называет Мелифаро?
– Разумеется. Мастер Кушающий-Слушающий. Не вижу в этом ничего плохого. Кто бы хихикал, «сэр Ночной Кошмар»!
К моему удивлению мы прошли мимо нашего любимого «Обжоры Бунбы».
– Ты и без того шляешься сюда с Джуффином чуть ли не каждый день. Он вообще жуткий консерватор, – презрительно махнул рукой Кофа. – Вбил себе в голову, что от добра добра не ищут. Кухня в «Обжоре» хорошая, не спорю, но каждый день одно и то же – невозможно!
Для начала мы зашли в трактир «Веселые скелетики». Я подумал, что опутавшая Ехо сеть разнообразных «скелетов» чем-то напоминает многочисленные «Макдональдсы» на моей родине. И улыбнулся.
– Ты чего? – спросил Кофа, усаживаясь за столик в дальнем углу зала.
– Да так. Просто подумал, что в Ехо слишком много разных «скелетов».
– А ты знаешь историю их появления? Ну да, конечно, не знаешь. Джуффин никогда не имел представления, о чем стоит рассказывать в первую очередь. Тогда слушай. Хозяин всех «Скелетов» – Гоппа Талабун. Ну, ты его видел, он приводил в Управление своих поваров. Парень происходит из очень богатой семьи. Клан Талабунов, потомственных дегустаторов – в свое время это были очень влиятельные люди. Эти господа так любили вкусно пожрать, что через некоторое время после начала Эпохи Кодекса изрядно затосковали. Они собрались все вместе, велели своим поварам приготовить еду «как раньше», – то есть, не пренебрегая запрещенной магией. И лопали, пока не умерли от обжорства. Времена тогда были повеселее, чем нынешние, у нас с Джуффином дел и без них хватало. Когда мы выкроили полчаса, чтобы нагрянуть к Талабунам, арестовывать было некого: одни трупы. Некоторые не смогли жрать до потери Искры, они отравились. Гоппа получил огромное наследство, в том числе дома своих родственников, и открыл в них трактиры. Это забавно, поскольку сам Гоппа по молодости записался в аскеты, все время ругался со стариками и презирал семейные традиции. Разумеется, он не принимал участия в их последнем пиршестве. Говорят, Гоппа до сих пор питается одними бутербродами, и я этому верю. У парня весьма своеобразное чувство юмора: посмотри вон туда. – Сэр Кофа указал на ярко освещенную нишу в противоположном конце зала.
В нише был установлен столик, за которым чинно восседали два небольших скелетика.
– Они настоящие, Макс. Настоящие скелеты Гоппиных покойных родственничков. Такие есть в любом его заведении, если ты помнишь. А название каждого трактира правдиво описывает характер покойного. Хозяевами этого дома были муж и жена, оба маленького роста и действительно очень веселые. Хорошие люди, я был с ними дружен… А сейчас нам подадут нечто особенное, так что соберись с силами, мальчик. Повара здесь, кстати, до сих пор те же, что и раньше. А Талабуны всегда могли себе позволить лучших из лучших. Торжественный момент, сэр Макс: нам несут «Великий пуш»!
Когда я посмотрел на приближающегося к нашему столику старшего повара, мне стало не по себе: парень катил перед собой тележку, на которой возлежало нечто вроде китайских пельменей, только каждый «пельмень» был около метра в диаметре.
– Я конечно, люблю пожрать, – шепотом сказал я Кофе, – но вы явно переоценили мои возможности.
– Не говори ерунду, мальчик. Сейчас все будет в порядке. Молчи и наблюдай.
Остановившись возле нашего столика, повар с достоинством поклонился и поставил перед нами две сравнительно небольших тарелки. Не успел я задуматься о несоответствии размеров посуды и еды, а повар двумя широкими лопаточками аккуратно подцепил верхний «пельмень». И начал на него дуть. Так осторожно и терпеливо дует заботливая бабушка на ложку с овсяной кашей, умоляя любимого внука превозмочь себя и впустить в организм еще одну порцию пользы. Но в отличие от бабушкиной овсянки, «пельмень» начал стремительно уменьшаться. Когда «Великий пуш» превратился в среднестатистический пирожок, повар быстро переправил его на тарелку сэра Кофы, и тот начал есть.
– С этим делом лучше поторопиться, мальчик, – с набитым ртом сообщил мой Вергилий. – Через несколько минут будет уже невкусно.
Я счел за благо прислушаться к разумному совету. Как только пирожок шлепнулся на мою тарелку, я приступил к делу. Внутри «Великого пуша» обнаружилось много какой-то воздушной мясной начинки и целый океан ароматного сока. Это было восхитительно!
Повар подбрасывал на наши тарелки все новые и новые «пуши», мы тоже не сдавались. Наконец тележка опустела, мы остались одни.
– Запомни, Макс. «Великий пуш» можно заказывать только здесь. В остальных трактирах уже не то, я проверял. – Кофа мечтательно закатил глаза. – А ведь когда-то это было обычным повседневным блюдом. За последние сто лет столичные повара подзабыли азы своей профессии. Ничего, наверстают. Время все лечит. Пошли дальше, мальчик.
И мы пошли дальше.
– Я вообще никогда не забывал воздавать должное кухне «Скелетов», – разглагольствовал сэр Кофа Йох. – Конечно, с одной только дозволенной магией они мадам Жижинде или тому же горбуну Итуло, да хранят его Темные Магистры, в подметки не годились. Это люди старой школы, без хорошего заклинания они и бутерброд толком не смастерят, что правда, то правда. Зато теперь пришло их время.
– Кстати, – спросил я, – а как же Гоппа смог оставить у себя поваров? Разве вы не упекли их в Холоми?
– В Холоми? Но за что?
– Как за что? Вы же сами сказали, что они приготовили еду «как в старые времена». Поколдовали знатно, я полагаю.
– Да, но… Видишь ли, Макс, повара просто выполняли приказ. Им и оправдываться не пришлось: хозяева выдали им бумагу, где сообщали, что всю ответственность берут на себя. Вот если бы кто-то из Талабунов выжил, его бы мы, пожалуй, «упекли», как ты выражаешься.
– Там, где я вырос… Словом, там пришлось бы отвечать всем: и тем, кто приказывал, и тем, кто действовал.
– Глупости какие. Как можно наказать человека, если он поступает не по своей воле?! Ну и порядки в этих ваших Пустых Землях.
Кофа посмотрел на меня так выразительно, что я понял: да не верит он в нашу с Джуффином «легенду»! Не верит, но помалкивает.
Следующим объектом нашего внимания стал «Счастливый скелет». Сэр Кофа многозначительно указал мне на нишу в конце зала: там восседал одинокий, но улыбчивый остов.
– Здесь мы будем есть индейку «Хатор», – торжественно заявил сэр Кофа.
– Что?! Как она называется? – я ушам своим не верил.
– «Хатор». Это совершенно непостижимая звероподобная богиня из какого-то другого Мира. Я и сам толком не знаю. Да и никто, пожалуй. Факт, что у нее бычья голова.