Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны. Если что-то покажется знакомым, или вы кого-то узнаете в героях романа, значит, моя цель достигнута – образ ожил!
«…вы вечно молитесь своим богам,
и ваши боги всё прощают вам…»
(Ю. Цейтлин)
© Гера Фотич, 2010
© ИТД «Скифия», 2010
Текст печатается в авторской редакции. Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
…Новый роман Геры Фотича «Генералы песчаных карьер» – несомненно, большой шаг в его творческой биографии. Роман хорошо выстроен композиционно. Деловая встреча милицейских генералов в бане – и от нее, словно лучи, расходятся истории судеб всех участников – разные, но одинаково увлекательные и драматичные. Чрезвычайно интересны реалии милицейской службы самых разных направлений – транспорт, таможня, уголовной розыск, отдел собственной безопасности – и Фотич знает их досконально. Передает ярко и образно. Довольно подробно и убедительно показана и домашняя жизнь героев – именно в ней, порой, кроется причина морального краха, а иногда наоборот – именно близкие служат герою последней моральной опорой.
Главный движущий стимул при чтении хорошей литературы – сочувствие, сострадание героям, а не только их осуждение – и этот привлекательный фактор в сочинении Фотича несомненно есть. Книга, безусловно, полезная. Захватывает сразу и читается на одном дыхании.
Председатель Союза писателей Санкт-Петербурга,Член Союза писателей СССР с 1969 годаПопов В.Г.
Глава 1. Разрешите доложить
«Очень трудное время. Жестокое, но справедливое! Кто скажет, что нам жить легче, чем предыдущим поколениям, тот ничего о жизни не знает. Значит, он живёт где-то на её обочине. Боится взять на себя ответственность за происходящее. Кто он, этот недальновидный мелкий обыватель. Почему он не может открыть глаза и увидеть наше героическое настоящее. Где идёт борьба за каждую пядь земли. Что мы отвоёвываем ради счастья великого российского народа, ради будущего наших детей…»
На этой фразе недавно произведённый в генералы МВД Сергей Евгеньевич Ткач поднял лицо от толстого альбома в синем переплёте, с желтыми, под позолоту вензелями на обложке, окаймляющими тиснёную надпись: «Дневник генерала».
Отложил в сторону ручку с золотым пером, надев на неё колпачок. Отвоевываем…, отвоевываем…, у кого отвоевываем? – подумал он.
Но не стал дальше развивать эту мысль. Решил, что начало получилось замечательное. И позже придумает, у кого всё-таки он отвоевывает пядь земли. Где-то он уже слышал, что современный читатель просто так не будет водить глазами по строчкам. Его надо брать за шиворот интригой и волочь по содержанию, словно слепого котёнка к миске с молоком. Только тогда он сможет хлебнуть жизненно важный ему напиток и оценить его по достоинству.
Удовлетворённый началом произведения, он с эстетическим удовольствием осмотрел свой кабинет. Совсем недавно его назначили на эту должность, и жена, просматривая каталоги, помогла ему найти соответствующую мебель.
Тёмно-бордовые кожаные диваны, словно притаившиеся гигантские звери, выпучив бока, ждали свои жертвы в объятия. Письменный стол из красного дерева хорошо сочетался со шкафами с двух сторон от входной двери. К одному из них, словно взлётная полоса тянулся приставной стол с двумя рядами резных мягких стульев. Их было ровно двенадцать.
Как двенадцать апостолов, – подумал Ткач, представив себя во главе, но затем усмехнулся – или «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова. В каком из них зашиты бриллианты?
Конечно прошлая обстановка была не хуже, и ремонт был всего полгода назад. Но так уж повелось в управлении: для самого главного делают ремонт по его вкусу и меняют мебель. Старую разбирают руководители низшего звена, а свою также раздают подчинённым. Так и растут в званиях и должностях карьеристы, протирая стулья из-под своего начальства. Пока не дослужатся до новых!
Не буду же я идти против традиции, – подумал он, – Какое мне дело до кризиса в стране, если бюджет выделяет деньги?
Генерал снова залюбовался лежащей перед ним ненаписанной книгой. Потрогал пальцем окутывающий её бархат. Провёл ногтем по шероховатой поверхности. Погладил рельефный переплёт, сделанный под старину. По телу пошли мурашки как от скрипящего по стеклу пенопласта. Он поёжился в предчувствии чего-то благостного. Такая безмятежность изредка окутывала его, когда он чувствовал, что всё получается. То, что уже совершилось, казалось незыблемым, и надо было двигаться дальше.
С любовью оформлена обложка, от доброго сердца, – подумал он. Этот альбом ему подарил приятель – главный редактор одного из самых ответственных государственных издательств города. И договор был составлен на опубликование в сто тысяч экземпляров. Ровно в два раза больше чем последний роман Пауло Коэльо!
Интересно, сколько это будет стоить в реальности? Впрочем, деньги за книгу уже были получены и поделены поровну. Мало того, Ткач успел купить на эти деньги небольшую квартиру в новом доме для своей любовницы Анечки. Правда, без отделки. И не совсем купил. Просто отдавали задёшево, но требовали одну небольшую услугу. Построить заместителя начальника одного оперативного отдела, чтобы он перестал под их фирму копать. Так и сказали смеясь:
– Ты строишь своего подчинённого – мы тебе строим кооператив!
Ну да это дело пустяшное! Можно даже в голову не брать.
Но вот книгу, надо обязательно написать. Дело ответственное, государственное. Исторический процесс! Что будущие поколения будут знать о нашем времени? А так возьмут «Дневник генерала» и сразу всё станет ясно! Может и в школьную программу включат мою книжку!
Надо с начальником управления народного образования переговорить. Он недавно был в прокуратуре на совещании по борьбе с детской преступностью. Я ему напомню про патриотическое воспитание! Всего-то сто листов, или двести страниц. Пусть из своего бюджета тоже раскошелится!
Бумага была толстая и поэтому книга выглядела внушительно. С директором музея милиции уже была устная договоренность, что данный оригинал, после опубликования всего тиража, пойдёт к ним в фонд. Тот даже обещал выбить из министерства премию. Ну, в крайнем случае, орден какой-нибудь. Конечно же, не милицейский – кому он нужен. Их уже предостаточно, А вот типа «Первозванного» – тот пойдёт. К нему вроде и цепь полагается, – размечтался Ткач, – интересно золотая? Вряд ли. Разве президент раскошелится на золото для генералов? Только и гнобит на всех совещаниях. Сократить пытается. А толку-то что? Пять лет назад, было очередное сокращение на десять процентов всего личного состава. И что же? Генералов было четыреста – стало шестьсот! Набрал себе команду хохмач! Кого берёт? Как он их проверяет? Кто ему советует?
Старикова, моего бывшего начальника подтянул! Такую акулу! Всех их там пожрёт в ближайшее время. Видно точно с кадрами проблема. Но это и хорошо. Вот сейчас проверка министерская пройдёт, шефа снимут, а меня поставят! За что снять уж найдут. Да и я могу подсказать, если надо! Ну да ладно, что бежать впереди паровоза! Что-то я отвлёкся.
Ох, и тяжёлый труд писателя, – снова подумал он и глубоко вздохнул.
В этот момент зазвонил городской телефон.
– Сергей Евгеньевич, – услышал он голос секретарши Ольги, Москва на проводе. Стариков!
Лёгок на помине, – подумал Ткач и взял трубку, вытянувшись по стойке смирно у стола, словно его мог кто-то видеть.
– Здравия желаю, товарищ генерал – лейтенант. Как здоровье?
– Не дождёшься…, – засмеялся голос в трубке, – До меня тебе ещё рановато!
Ткач сконфузился. Зная эту шутку Старикова, подумал, что начал разговор не с того вопроса. Решил дальше промолчать, подождать следующей фразы и догадаться, по какому поводу звонок.
– Слышал, ты книжку пишешь? – продолжал Стариков.
– Так точно, Андрей Петрович, – с облегчением вздохнул Ткач – значит, о долге не напомнит, это хорошо, и продолжил, – да что там книжка, так, дневничок на сто листиков!
– Ну, ничего, нормально! А экземпляров сколько?
– Сто.
– Чего всего сто? Друзьям на подарки? – искренне удивился Стариков.
– Сто тысяч! – обиженно уточнил Ткач.
– А! Ну, вот это уже разговор! – в голосе Старикова прозвучало удовлетворение, – Как думаешь распространять?
– Да я как-то ещё не думал, Андрей Петрович, – солгал Ткач.
– Ха – ха – ха, – это тебе не сто экземпляров. Где ты у себя в деревне столько милиционеров наберёшь? Могу тебе помочь за долю малую!
И не дождавшись согласия от Ткача, продолжил:
– Помнишь, как в прошлом году к юбилею МВД лотерею выпустили?
– Так это Ваша затея была? – в восторге не сдержался Ткач.
– А-то чья же? – самодовольно произнёс Стариков, – здесь в управлении татары узколобые оккупировали всё как при Чингисхане и думают, им на блюдечке принесут!
– А я-то гадал! – с откровенным подобострастием в голосе засмеялся Ткач. Всем сотрудникам вручили. Сначала отказывались. Да мы и не спрашивали. Начальникам подразделений раздали и сказали, чтоб деньги были через неделю. Сбоев не произошло! Ха-ха-ха! И кто-нибудь выиграл что солидное?
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Стариков, – Ты что заболел? Конечно, а как же!
– И кто же? – насторожился Ткач недоумевая.
– Да я же! Ха-ха-ха, – ещё громче рассмеялся Стариков, удивляясь несмышлености Ткача.
Теперь уже вместе они хохотали в свои трубки. Один самодовольно, а другой восторженно.
– Так я чего тебе звоню, – постепенно успокаивая смех, продолжил разговор Стариков, – книжку твою так же будем распространять. И никаких тебе чеков и деклараций. Будет всё как благотворительная акция! Так что, как выйдет, сразу мне позвони!
– Есть, товарищ генерал – лейтенант! – подобострастно с вдохновением отчеканил Ткач и ещё сильнее вытянулся у стола, словно приобщился к чему-то новому, неведомому раньше. Обретя ещё большую уверенность в правоте всеобщего дела. Положил трубку на рычаг.
Как же мы её будем продавать, – подумал Ткач, – если редакция уже за неё деньги выдала? По второму кругу что ли? Хотя, если на редактора нажать – можно оформить как благотворительность.
Перезванивать с этим вопросом не стал.
Пока книжку напишу, – подумал он, – всё утрясётся. Вон Чубайс двадцать листиков накропал, а несколько лимонов получил. Правда, скандальчик потом случился – это оказалось взяткой. Но ведь потом! Кстати всё благополучно заглохло. А я что?
Ткач встал из-за письменного стола и прошел к противоположной от окна боковой стене своего кабинета. Там висела большая картина, изображающая Петра Первого во весь рост. Её на днях принёс знакомый художник и подарил, поздравив с присвоением генеральского звания. Узнав, что Ткач зачитывается Алексеем Толстым, изобразил его под Петра. Благо рост и круглое лицо с растопыренными кошачьими усами совпадали. Срисовать одежду в музее не составило труда.
Правда, как потом выяснилось, художник не знал, что генералу нравились произведения Алексея Константиновича. Но это уже не имело значение. Дело было сделано. Не рисовать же Ткача ещё и в образе Князя Серебряного!
Сергей Евгеньевич смотрел на себя в одежде Петра и думал: всё бы хорошо, но вот если бы кто деньжат подбросил. В последнее время, что-то поиздержался, задолжал. Сначала собирал на должность. Затем на присвоение звания. Аванс за книгу на Аньку ушёл. Совсем там очумели в Москве! Ценник просто ракетой летит вверх. Где здесь успеть насобирать? Если бы Стариков не помог – хана. А говорили, как генералом станешь, сами понесут! Ну и где? Слава богу, с новой должностью проблем не будет. Обещали решить в административном порядке. Но всё равно, так или иначе, придётся расплачиваться!
В этот момент секретарша сообщила, что приехал начальник Заречного отдела внутренних дел с докладом.
Ткач чуть не подпрыгнул от неожиданности. И, лукаво подмигнув Петру на картине, направился к столу.
– С докладом, с докладом, с докладом, – радостно стал напевать он про себя, слегка пританцовывая, возвращаясь вдоль длинного приставного стола на своё рабочее место.
– Пусть зайдёт, – сказал Ткач, приняв серьёзный вид.
Ахмед Нарусович, слегка пригибаясь, словно боясь задеть головой люстру, зашёл в кабинет. Он был невысокого роста, худощавый, в салатном костюме с ярким зелёным галстуком. Чёрные умные глаза горящими угольками выглядывали из-под нависших кучерявых бровей. В левой руке у него был коричневый портфель из крокодиловой кожи.
Вечно эти южане выпендрятся так, чтобы аж светиться, – подумал Ткач, глядя на вошедшего.
Он вспомнил, что несколько лет назад, когда он ещё возглавлял отдел убийств, была директива не ставить на руководящие посты лиц кавказской национальности. А тех, кто случайно уже оказался на месте начальника, контролировать и по возможности, из оперативных аппаратов вывести. Сведения о выявленных сотрудниках ежедневно секретной почтой направляли в Москву. Стали активно приниматься меры по данному указанию.
Но вдруг всё резко переменилось, и сведения стали возвращать обратно. С чем это было связано, Ткач не догадывался. И только теперь, заняв высокий пост, он подумал, что кое-кто знал, что «чёрные» не подставляют. С ними можно иметь дела. Почему же их нельзя допускать к руководству?
Ткач, сделав недовольный вид, словно его оторвали от какого-то важного государственного дела, приподнялся из-за стола и протянул руку.
Ахмед мгновенно ускорил шаг и оказался рядом, пожимая расслабленную ленивую ладонь, тёплую и немного влажную точно долго пользованный в парилке берёзовый веник.
– Здравия желаю! – произнёс он с лёгким южным акцентом, заискивающе, глядя в круглое лицо генерала.
– Привет, привет, – спокойно ответил ему Ткач, – что скажешь?
– Пришёл доложить, товарищ генерал, – сладко улыбнувшись, Ахмед склонился и привычным жестом расстегнул на колене портфель.
Ткач давно знал Ахмеда, и понимал его с полуслова.
– Ну что ж, докладывай, – невозмутимо сказал он и выдвинул верхний ящик стола.
Ахмед вынул толстый белый конверт и положил в этот ящик.
– Садитесь, – продолжил Ткач, – поговорим об оперативной обстановке у тебя в районе.
При этом он задвинул верхний ящик и направился к стене, где находился шкаф с множеством полочек. Открыв одну из его половинок, достал початую бутылку коньяка и две стопки. Зашуршал обёрткой от шоколада.
Всё это принёс на приставной длинный стол и сел напротив Ахмеда. Разлив коньяк по фужерам, чокнувшись, негромко провозгласил тост:
– Чтоб так всегда!
И залпом выпил.
Ахмед слегка замялся, но строгий недоумённый взгляд генерала, мгновенно придал ему решимости, и опорожнённый фужер был поставлен на стол.
Ткач отломил кусок шоколада и положил в рот.
– Так, всегда, может не быть, – тоненьким голоском пропел Ахмед похожую на исламскую молитву фразу.
– Что значит не быть? – недоумённо, неожиданно резко вырвалось у Ткача.
Слюнявый шоколадный пузырёк выскочил у него изо рта и лопнул, брызнув во все стороны. Ахмед увидел, как коричневая капелька упала к нему на галстук, но не посмел её стереть, стараясь запомнить испачканное место.
Ткач обратил на это внимание, подумав про себя:
Вот это воспитание!
– Район-то конечно хорош, – жалобно затянул Ахмед, – два рынка, десяток ресторанов, пристань…
Ткач понял, что это надолго. А ему надо ещё писать книгу.
– Ты в районе хозяин? – прервал он Ахмеда.
Ахмед вздрогнул и проглотил оставшуюся заготовленную речь:
– Конечно я, но ведь есть прокуратура, администрация, наркомдурь…
– Не пудри мне мозги! – снова прервал его Ткач, – Тебя, зачем туда поставили? Если не справляешься, так и скажи, найдём замену. Посмотри, очередь – в шляпах стоят. С кем не поладишь – сообщи, будем выходить на верхнее руководство. Работать надо, понимаешь, работать! Подбери себе команду нормальную и работай. И никаких «может быть».
Вон Васильев из Свердловского района. У него все показатели лучше твоих. Постоянно на совещаниях его дрючат. А тебя ни разу не поднимали. О чём это говорит? О том, что я в тебя верю! Доверяю! Понимаешь? Так вот, доверие надо оправдывать!
Ахмед понял, что пора ретироваться.
– Постараюсь оправдать Ваше доверие, товарищ генерал, – сказал он, натянуто улыбаясь, – разрешите идти?
– Идите, – строго сказал Ткач.
Глава 2. Ласточка с весною!
После ухода Ахмеда, генерал расслабился наедине с собой, заулыбался и достал конверт из стола.
– Вот и первая ласточка,…ласточка с весною в сени к нам летит, – попытался радостно напеть он, изображая конвертом крыло летящей птички, но посмотрев в окно, вспомнил о летней духоте.
Какая разница, когда эти птицы прилетают, – подумал он, – главное, чтобы они что-нибудь с собой приносили!
Ткач улыбнулся сочинённой остроте и, подойдя к столу, аккуратно ножницами вскрыл конверт. Лицо его слегка поморщилось, что придало торчащим в разные стороны усам асимметрию.
– Зелёные, – недовольно буркнул он про себя, – бегай их меняй!
Но потом подумал:
Хоть так, а то наши начальники на контакт не очень-то идут. Южане сразу понимают, в чём вопрос: появился новый генерал – приди с уважением! Будешь в фаворе! Поздравишь несколько раз с праздником – считай, что вошёл в доверие. Дальше – не подведи!
Надо бы поменять нескольких русских начальников на чёрных. Может тогда начнут соображать!
Он посмотрел на часы и решил, что пора обедать. Радостно про себя заметил, что день до обеда прошёл плодотворно, так бы и дальше.
Уже подходя к двери, неожиданно вспомнил о книге и вернулся. Раскрыв её, продолжил писать:
«…До обеда день как обычно прошёл напряжённо, постоянные доклады»…
На этом слове он остановился и, немного подумав, «доклады» зачеркнул.
Стал писать дальше:
«….постоянные сообщения о совершаемых преступлениях не позволяли отвлекаться ни на минуту, заставляя быть сосредоточенным и готовым в любой момент принять правильное решение, взять ответственность на себя. В соответствии с графиком заслушивания приходил с докладом…»
Ткач опять остановился. Затем подумав, зачеркнул «докладом» и продолжил писать:
«…с планом устранения недостатков и перспективой раскрытия уголовных дел начальник Заречного отдела. Очень долго спорили и обсуждали, какими путями можно повысить эффективность работы подразделения. Невозможно описать в книге все обсуждаемые направления. Но единогласно пришли к мнению, о необходимости объединения всех сил в борьбе с преступностью: прокуратуры, администрации, наркомдури…»
Здесь он снова остановился и решительно зачеркнул последнее слово. Разборчиво написал:
«… Комитета по борьбе с незаконным оборотом наркотиков».
После чего, удовлетворённый направился в столовую.
Столовая находилась на третьем этаже, и ему надо было в духоте подняться на два лестничных пролёта. В здании продолжался ремонт, и Ткач специально переместил свой кабинет в самый низ, чтобы запахи с кухни не беспокоили московское начальство и проверяющих, идущих по второму этажу.
По привычке он направился в общую дверь, но вспомнил, что недавно по указанию шефа сделали отдельный вход из коридора. И, развернувшись, направился к нему.
Вот и ещё темка для разговора! – подумал он, – Надо бы Старикову позвонить, что начальник отгораживается от оперсостава.
Пока тот на больничном, соберу всё, что есть и доложу! А там уж пусть разбираются. И про ремонт доложу, и про вход в здание!
Шедшие по коридору сотрудники здоровались, и тем слегка раздражали генерала. Он знал, что его ладони постоянно влажные и перед тем как поздороваться, протирал их носовым платком. Знакомый психолог намекнул, что это от волнения. Получается, что я только и делаю, что волнуюсь. И подчинённые наверно так считают. Или мне перед каждым рукопожатием ладонь протирать?
Ну, сколько можно здороваться? Здесь народу под тысячу человек. Руку сотрёшь! Кто придумал, что по этикету начальник должен протягивать руку первым?
А если кивать всем головой. Я так и буду, как понукаемая лошадь идти? А не здороваться, тоже некрасиво. Скажут, генерала получил и зажрался. Доброжелатели напишут в Москву. А там только того и ждут, у каждого есть свой кандидат на моё кресло – опять денег вези. Лучше делать вид очень занятого. Идти хмуро сосредоточенно и быстро, глядя в пол. Так-то лучше!
Ткач зашёл внутрь и упал в мягкое кожаное кресло. Здесь, как и в его кабинете тоже был кондиционер. Небольшой индивидуальный стол был покрыт белой скатертью. Здесь Ткач любил обедать один. Все это знали и, увидев через общую дверь, что генеральский кабинет занят, оставались в общем зале или уходили.
Несмотря на то, что все окна там были открыты, духота, словно желе окутывала обедавших сотрудников запахом котлет, солянки, женской парфюмерии и пота.
Через дверь, соединяющую с общим залом, вошла девочка – официантка. Увидев генерала, тут же плотнее притворила её за собой, прищемив, попытавшийся хлынуть в прохладу смрад кухни.
Надо бы завязывать с этим делом, – подумал Ткач, – что я эту парашу ем на глазах у всех? Делаю вид, что мы единый коллектив, едим из одного котла? Вон шеф, даже не знает, верно, где столовая находится! Зачем только дверь сделал, для меня что ли или комиссии? Конечно, раньше он регулярно сюда ходил. За одним столом сидели. А потом бросил. Стал ездить по загородным ресторанам. В области вкуснее. Кстати надо бы и это отразить не забыть! А я что не заработал обед в ресторане? Хотя, это погодит. Сначала дело, а затем гуляй смело!
Ткач усмехнулся поговорке.
И зачем шеф затеял этот ремонт летом, в самую жару? Видно чувствует, что последние денёчки командует, ну и решил напоследок деньжат срубить! Сам-то на больничке! В управлении не появляется. Мои друзья хотели в тендер влезть – куда уж там!
Узнал, что от меня – позвонил, сказал не соваться! Я что? Ничего! И про это сообщу! Мог бы поделиться. Забыл, что жадность рождает бедность? Себе паркет, кондиционеры – операм линолеум как пергамент. А как иначе? С чего строители откат насобирают? Пусть строят. Вряд ли он уже вернётся. Главное, чтобы опять какой-нибудь придурок в Москву телегу не накатал. Что они в Москве идиоты? Ничего не видят?
Ох уж эти опера! Всё пронюхали и пытаются любыми путями занести в смету кондиционеры для установки в собственных кабинетах. Подговаривают мастеров постелить им качественный линолеум, больше ламп закрепить на потолке. Даже сами доплачивают с оперативных расходов.
Знаю я эти оперативные расходы. Ларьки крышуют. Как уж они это делают, мне всё равно. Попадутся – получат по полной!
Вот проверка закончится, буду ездить на обед к руководителям районных подразделений, и смотреть какие оперативные позиции у них. Тут-то и ясно будет, кого нужно заменить.
Генерал посмотрел на часы. Через час начиналось совещание в уголовном розыске, и необходимо было присутствовать.
Закончив обедать, он позвонил в дежурную часть:
– Найдите мне начальника аналитического отдела.
Через минуту раздался звонок на сотовый:
– Товарищ генерал, слушаю внимательно!
– Ты доклад мне к совещанию в уголовном розыске подготовил?
– Никак нет, товарищ генерал, у Вас там выступление не запланировано. На повестке подведение итогов за полугодие!
– Понял, свободен.
Волнение прошло.