Еврейский член

Это произведение – монолог. Тяжелый, откровенный и местами даже шокирующий.Героиня рассказывает свою историю врачу. И перед читателем раскрывается весь внутренний мир героини со своими переживаниями, взаимосвязь между сексуальной и национальной идентичностью, неприятием себя и отторжением своего нынешнего существования.Откровения порой настолько поражают, что понимаешь, что вся эта «пикантность» идет на грани фола!И не смотря на все это, понимаешь насколько героиня одинока среди всей этой хореографии страданийЯ брела спотыкаясь, пытаясь отыскать тот таинственный ритм, что объединяет людей в их желаниях…"Вся проблема в нас, в людях, в том что мы смотрим на других только снаружи внутрь, не замечаем и не придаем значения сердцевине, нас заботит только внешняя оболочка. И если видим не то, что приемлемо для нас, несправедливо осуждаем.А ведь как не крути"невозможно умом преодолеть свою физическую сущность…"

Автор – явно большой поклонник Вирджинии Вульф, потому что вся книга – это один сплошной поток сознания, практически бессвязный и максимально сумбурный. Поначалу читается легко и даже весело: особенно мне понравилась шутка про то, что люди запихивают себе в прямую кишку полгостиной из-за одиночества и неумения выражать свои желания (причем шутка это, как водится, лишь отчасти). Но, чем дальше в лес, тем злее белка нашей героини.Есть такая категория литературы: роман-рассуждение, где основная сюжетная арка исполняет лишь роль затейливых декораций. Здесь же даже декораций нет, если конечно не считать описания гинекологического кабинета доктора Зелигмана. Размышления же главной героини, находящейся на протяжении всей книги в максимально гордой и сильной позе, слабо связаны друг с другом, нить повествования скачет от одной темы к другой практически без подводок, при этом они никак не разделены стилистически большими интервалами или звездочками на худой конец.У меня было ощущение, что я не книгу читаю, а наблюдаю чей-то тяжелый и не самый приятный наркотический трип. Меня не смущали физиологические подробности, которых в романе предостаточно, но зато очень смущало отсутствие рамок и контекста. Мне вроде бы и надо проникнуться сопереживанием, ведь героиня делится с нами самым интимным, но в условиях потока сознания это практически невозможно, так как читатель, еще не успевая прожить предыдущий эпизод, уже вынужденно погружается в новый.Как мне кажется, «Еврейский член» был написан преимущественно для немецкой рефлексирующей аудитории: там много размышлений о генетической вине немцев за преступления против человечества во времена Гитлера. Сложно сказать, насколько подобная литература актуальна для русскоговорящей аудитории, особенно в силу своего формата.

В оригинале расстановка акцента другая «Встреча или, записки о еврейском члене».Запятая сохранена с учетом того как указано в издании корпуса.Ничего кроме лишнего подтверждения что перед нами дебют – нет.Ощущается как дебют, пороки дебюта, недостатки дебюта, стилистика дебюта.Текста немного, но и то, что в нем есть тоже смело можно было бы переписать, вырезать, вышить, удалить, опустить, не писать, обдумать, дать полежать и так далее.Тем не менее у самой книги стилистика приятная. Судить сложно, дело в переводе или неизбежно проникающей авторской интонации Катарины Фолкмер, да и кроме сверки с оригиналом ничего лучше человечество пока не придумало.В остальном, ничего кроме самой интонации, вот эдакого закадрового фолкмеровского голоса лично для меня не было.Книгу в плане того что она из себя представляет можно ужать до:1. Современной версии романа воспитания, а упомянутого на обложке бунтарства в ней нет (хотя обложка не является приоритетом в оценке вообще). Но если уж мы обратили на контркультурность внимание, то в рамках бунтарской литературы ничего кроме (напишу ниже) сказать не могу:довольно пресно, постарайся посрать с большей грязью2. Исповедь – формат в котором кто только не работал: Селин, Уайльд, Вальзер, Кафка, Манн, в общем-то, Паланик. Но и здесь в отношении Фолкмер ничего выдающегося, но и ничего кардинально ужасного. Скорее просто средне, это даже обиднее.Все остальные элементы более или менее миксуются между собой порождая типичную книгу для Аст-альтернативы, если бы она существовала сейчас. Кстати, в контексте выбора из сонма их книг – эта была бы довольно ровной, понятной и, к сожалению, вызывающей ощущение тягостного дежавю со скукой.Фразой я бы это чувство выразил такой:Такое уже читал, и написано оно было с большим талантом и самоотдачейС чем связано это ощущение «недостатка самоотдачи и таланта» – не знаю, понятия не имею и выяснять не буду.Мысль пришедшая следом за этим ощущением была такая: вот сейчас руку набьет, изольет всю воду лишнюю в первых работах и может что и выйдет.Давайте же пожелаем Фолкмер успехов и будем следить за ней дальше.А, забыл, провокация в виде названия в итоге даже не срабатывает.Потому что в итоге книга опять же, сливается в уже то, что я сказал: исповедь, роман становление, роман о кризисе и так далее.То есть даже провокация или кликбейт направлен скорее на себя же, ведь тема, с вашего позволения, еврейства Катариной разбирается почти что с первых страниц, пробегаясь сразу же по второму кликбейту (для евреев) – Гитлере.