Оторва для Майора

Глава 1

– Выходим! – сообщил сопровождающий.

Двенадцать парней и девушек, включая меня поднялись и направились к выходу. Кто-то устало, кто-то с наигранной наглостью, один из парней даже дерзко оскалился на сопровождающего. Я же окинула его враждебным взглядом исподлобья, хотя по росту едва доходила мужчине до груди.

– Ну, не зыркай, – пресек меня он. – Характер здесь твой прижмут. Вот потом я на тебя посмотрю.

Посмотрит он! Да через день, максимум два, меня уже здесь не будет!

Едва последний человек вышел из автобуса, как двое автоматчиков направили нам дуло в ноги, а все тот же сопровождающий скомандовал:

– В линию!

Мы нехотя выстроились под мелким проливным дождем, и я накинула себе капюшон.

Буквально на одно мгновенье я опустила глаза, а когда подняла их вновь, передо мной уже стоял огромный высокий мужчина в камуфляжной форме. Его черные глаза оглядели нас колко и жестко, морально ломая нам все кости в теле. Его густая черная борода, что было редкостью у военных, закрывала ему пол-лица, придавая возраста и жестокости его лицу. Рукава его тонкой камуфляжной рубашки были засучены по локоть, и сложные рисунки татуировок тянулись от самих его пальцев до локтей и скорее всего дальше. Так как бычья шея мужчины также была забита все тем же рисунком.

Несмотря на пронизывающий декабрьский ветер и дождь этот огромный мужлан с идеальной выправкой стоял, расправив грудь и плечи, пока мы все трусливо вжимали головы в шеи.

– Ну что, доигрались, детки? – начал он опасным, даже скорее угрожающим басом. – Думаете вам повезло, что вы попали в мой военный лагерь, а не в колонию, куда вам всем дорога? Нет. Здесь вас наизнанку вывернут, но сделают людей, пригодных для общества. С этого момента вы перестаете принадлежать сами себе. Все по расписанию. Любой чих. Вы не расслабитесь ни на секунду, пока находитесь здесь. Малейшее непослушание вы будете отрабатывать неделю! Но в этом у вас еще будет время убедиться.

Вся наша линия встретила слова мужчины молча и равнодушно. В нем пугал скорее его внешний вид, чем угрозы. Тем более все понимали, что это военный исправительный лагерь для трудных подростков. Сюда можно было попасть только несовершеннолетним.

Мне же только недавно стукнуло восемнадцать, и моему отцу пришлось изрядно попотеть, чтобы подделать документы и сослать меня именно в это место. Сюда отправляли провинившихся детей богатых и известных родителей, которые уже не могли взять свои чада под контроль. Но я прекрасно понимала, что в таком достаточно известном и даже элитном месте никто не будет устраивать дедовщину или расправу над подростками. Я также знала, что здесь ведется круглосуточное видеонаблюдение даже в туалете, чтобы офицерский состав не смел применять открытую силу в качестве наказаний. Сами офицеры, по сути, ничего не могли с нами сделать, ну разве только пофыркать и назначить нам «наряд вне очереди».

Поэтому, полная смелости и уверенная в своей неуязвимости, я задрала руку вверх как первоклашка и мило улыбнулась этому здоровяку:

– Вопросик можно?

Мужчина подошел ко мне почти вплотную, отчего я даже почувствовала его свирепое дыхание на своей макушке.

– Ну? – надменно выдохнул он.

– А как быть с невиновными? – я очаровательно хлопнула глазками, задавая вопрос куда-то в область подмышки этого мужчины.

– Во-первых, сними капюшон и смотри мне в глаза, когда что-то спрашиваешь, – пробасил он.

Начинается! Что дальше? Десять отжиманий сделать может еще перед каждым вопросом? Или ведро картошки почистить? Или вдруг у него личная секретарша есть, к которой нужно заранее записываться?

– Мне холодно и дождь идет, – дерзко заявила я, не поднимая головы. – Так что ничего снимать я не буду. Не имеете права. А что там во-вторых?

– Самая дерзкая тут у меня нарисовалась? – улыбнулся он. – Посмотрим.

Мужчина отошел от меня и вновь заговорил:

– Запомните все: меня зовут Рашидов Шахрам. Обращаться ко мне будете «майор». И это имя и обращение будет самым страшным, что вылетит из вашего рта. Сейчас вас всех проводят в казарму, где вы сможете поужинать и тут же получите отбой. Все, кроме наглой девочки Сафины, которая, кажется, плохо поняла, где она и с кем.

Я фыркнула, намереваясь внаглую отправиться вместе со всеми, но один из автоматчиков теперь направил дуло лично мне в ноги, тем самым пригвоздив меня на месте. Конечно, я не боялась, что он откроет огонь, но теперь, без тех одиннадцати человек в линии, рядом с которыми мне было не так страшно, я вдруг поутихла и еще ниже склонила голову.

Мне не страшно. Мне совсем не страшно. Но… все-таки страшно.

– Что ж, если у тебя так много вопросов, – этот Майор-Шахрам, или как там его, надвигался на меня пятитонной бетонной стеной, – то есть смысл задать мне их все прямо сейчас.

Одним косым взглядом он прогнал автоматчика, и теперь мы остались с ним совсем одни под все усиливающимся дождем. Шахрам стоял в одной рубашке, без верхней одежды, и должно быть он уже промок насквозь, но ни один мускул не выдавал в нем этого.

– На беседу не настроена, – колко бросила я и ощетинилась, на всякий случай готовая к нападению.

– Коне-ечно, – оскалился он. – Ты ведь только из-за спин своих дружков тявкать умеешь. Лично-то сказать нечего.

– Ну Вы меня еще на понт возьмите, – я дерзко уткнула кулаки в бока.

И хоть я очень хотела замять эту разборку, но здоровяк меня начал выводить. Ему же хуже.

Мужчина кашлянул, словно пытался отвлечь, а затем одной рукой без усилий схватил меня за загривок куртки, поднял над землей на полметра и понес как шелудивую собачонку. Только гримасы брезгливости не хватало! Хотя может она и была, но я была слишком занята сопротивлением.

– Пусти! Придурок! Куртку мне порвешь! – я пыталась ударить этого громилу своим маленьким кулачком, но Шахрам вытянул руку вперед и безо всяких усилий тащил брыкающуюся меня на вытянутой руке.

Надо сказать, что пуховик у меня был качественный и выдержал все мои трепыхания, хотя скорее всего мой вес в сорок килограммов был не предназначен для серьезной борьбы даже против пуховика.

– Только тронь меня – тебя засадят! – уже не на шутку испугалась я. – Я здесь по ошибке! Отцу просто вздумалось проучить меня! Но через два дня он меня заберет, а ты будешь смотреть в небо через клетку! Громила! Верзила! Горилла небритая!

– Как обидно, – печально произнес здоровяк. – Как же мне жить-то после твоих слов? А, Сафина?

Тем временем этот мужлан занес меня в помещение, больше напоминающее КПЗ. Затем швырнул меня на стул, однако все также придержал за загривок куртки, чтобы я не упала. И финальным жестом, он приковал меня наручниками одной рукой к столу, у которого было предусмотрительно вмонтировано стальное ушко, видать, специально для этого дела.

– Извращенец! – я принялась греметь наручниками, что было сил. – Что? Нравится связывать беззащитных девушек? Это по тебе колония плачет!

– Ну-ка рот закрой! – прогремел мужчина, не вкладывая в свои слова оскорбления, и я по непонятным причинам действительно замолчала.

Затем Шахрам уселся за казенный стол и принялся вычитывать что-то из ноутбука.

– Кхм! – кашлянула я. – Я Вам тут не мешаю, нет?

– Итак, Сафина, – вновь обратился ко мне Шахрам. – Посмотрим, насколько ты невиновная. За последние два года у тебя было семь приводов в полицию. Разгром в торговом центре, кража кроссовок из магазина спортивной одежды, нападение с воображаемым пистолетом в пакете на кассиршу, нападение на таксиста, угон скутера, угон машины с последующим попаданием в ДТП, продажа паленного телефона и кража кошачьего корма из зоомагазина.

– Весело мне было, да? – гордо улыбнулась я.

– У меня только один вопрос, – проигнорировал мою реплику Шахрам. – Зачем тебе понадобился кошачий корм?

– Холодно было! – оправдывалась я. – А возле магазина кошки терлись! Я по-человечески попросила продавца покормить их. Жалко ему что ли?! Там этот корм на развес! Чуть-чуть кому-то недосыпет и все. А он в позу встал! Отец мне карту заблокировал, поэтому пришлось украсть.

– Иронично, – фальшиво улыбнулся майор. – Но именно этот корм стал для твоего отца последней каплей. Ты принимаешь что-то запрещенное?

– Я отказываюсь продолжать беседу без своего адвоката! – заявила я и закинула ногу на ногу. – Больше я тебе ничего не скажу!

– А больше мне ничего и не надо, – отрезал Шахрам. – Если ты еще не поняла, то ты здесь надолго. Также если ты что-то принимаешь, то у тебя начнется кризис, и никто носиться тут с тобой не будет. Будешь переживать его сама. Кататься по полу и молить о помощи.

– Ничего я не принимаю, – обиделась я. – Проверяйте хоть сколько.

– Отлично, – заключил Шахрам. – За сегодняшнюю дерзость ты остаешься без ужина, и до завтрашнего утра пробудешь здесь.

Мужчина указал на нары за решеткой.

– Подавись моим ужином! – я снова ощетинилась. – Если тебе доставляет удовольствие забирать еду у беззащитных девушек, то на здоровье! Но если я завтра к утру тут помру, тебе не жить!

Шахрам встал без лишних слов, отстегнул мои наручники, уже проверенным движением схватил меня за загривок и затолкал в камеру.

– Я тут замерзну! – заголосила я. – Это произвол! Ты – фашист! Как это было… – запнулась я, – слово забыла!

– Какое? – усмехнулся здоровяк, на минуту остановившись.

– Ну… которые женщин ненавидят, – я воспользовалась секундной паузой здоровяка и попыталась удрать, но куда там!

– Рано тебе еще такие слова знать, – усмехнулся он. – Тем более я не вижу в помещении ни одной женщины. Только пацаненок один. Орет как заполошный.

Шахрам швырнул меня на нары, и тут же закрыл дверь камеры с другой стороны.

– Шовинист! Гомофоб! Феминист! Как правильно-то? – орала я вслед удаляющемуся мужчине. – Ну и вали! Этой ночью я тебе устрою «побег из Шоушенка»! Готовься к отставке, майор недоделанный!

Глава 2

Как только Шахрам вышел из помещения, я вцепилась в прутья камеры и попыталась их расшатать.

Бесполезно.

Тогда я залезла на нее с ногами и что было сил потянула назад.

Бесполезно.

Ладно! Не на ту напали! Этот Шахрам думает я тут всю ночь пробуду?! Как бы не так! Уж я найду способ выбраться!

Обойдя камеру, я внимательно все осмотрела, но никаких возможностей прорыть туннель здесь не было. Да и вряд ли у меня ушла бы на это всего одна ночь.

Поорав ещё немного, выкрикивая всякие угрозы, типа я умираю с голоду, я закашлялась и поняла, что голос терять не хочется.

Что же делать?

Тогда я развернулась и со всей дури пнула нары, но они оказалась такими же непробиваемыми, как этот небритый майор. От удара у меня выступили слезы, и я запрыгала на одной ноге по полу.

Точно! Тут же везде камеры! Сейчас увидят как мне больно и придут оказывать помощь.

Тогда я принялась с особым смаком изображать боль и как минимум перелом. Я вжилась в роль по полной программе, но двадцать минут рыданий и катаний по полу так же ничего не дали.

– Ну уж, нет. Я так просто не сдамся!

Ещё пару секунд метаний по камере, и я обнаружила под самым потолком мигающую красную лампочку.

Тогда я залезла по решетке на самый верх и принялась крушить камеру. Сначала руками, потом своим ботинком. Вскоре крепёжные болты поддались, и я начала раскачивать камеру из стороны в сторону, пока не сняла ее со стены.

Когда же она осталась держаться на одном болтике, я дернула ее вместе с проводом и… не поняла, что произошло.

Меня передёрнуло, подушечки пальцев заболели как от ожога, я ненамеренно отпустила камеру и рухнула с полутораметровой высоты на пол.

На мгновенье меня охватил шок от случившегося, поэтому я закрыла глаза и лежала не двигаясь, чтобы прийти в себя.

Вот током меня ещё не било!

Чувства эти далеки от приятных. Меня не прошило насквозь, как я себе это в детстве представляла. Ничего такого. Но и непонятный страх и шок теперь не давали мне пошевелиться.

Пролежав так с минуту, меня даже начало клонить в сон. И я бы без проблем заснула прямо тут на полу, если бы в помещение не ввалились люди и не открыли бы камеру.

– Сафина, – похлопала меня по щекам незнакомая женщина в белом халате. – Давай, очнись.

Я оставалась безучастной к ее просьбам.

Мне тут и так хорошо. Дайте поспать уже!

– Сафина, – вновь позвала меня женщина, и я учуяла запах нашатырного спирта.

Ну все. Дальше играть в Ленина у меня не получится, пора действовать.

Слабо затрепетав ресницами, я чуть приоткрыла глаза и, увидев перед собой свободный выход, тут же вскочила и подорвалась к двери. Но снова нет!

Все тот же здоровяк майор оказывается тоже был здесь, поэтому сымпровизировал из себя шлагбаум. Я напоролась на его руку, поперек меня и отлетела назад. Но майор вовремя подхватил меня и крепко пригвоздил меня на месте.

– Пусти, гад ползучий! – рычала я. – Руку откушу!

– Чью? – усмехнулся майор. – Свою что ли?

Как же он меня бесит!

Я кинулась на него, но не смогла сократить дистанцию между нами.

– Если ты сейчас же не успокоишься, – спокойно заговорил он, – то сестра тебе вколет какой-нибудь димедрол. Хочешь?

Я сжала зубы и попыталась отвернуться от здоровяка, но он и это мне сделать не позволил, все также удерживая меня на месте одной дико тяжёлой ладонью на моих плечах.

– Сафина, чем быстрее ты пойдешь со мной на контакт, тем легче тебе здесь будет, – тихо проговорил он. – Поверь, жизнь здесь и так далеко не сахар. Когда ты все делаешь по расписанию и даже в туалет без конвоира сходить не можешь. Поэтому не усложняй себе жизнь ещё и этим.

Я с трудом сдержалась и промолчала, хотя гнев не утихал.

– Молодец, – похвалил меня он.

– Теперь мне можно спать со всеми? – обыденно буркнула я.

– Нет, – твердо, но иронично ответил он. – Мои наказания не обсуждаются и не отменяются.

Я жалобно захныкала, требуя таким образом хоть немного еды, но Шахрам и вправду был неумолим. Одним движением мужчина оторвал со стены камеру и отбросил ее на стол.

– За вред имущества тоже следует наказание, – предупредил Шахрам.

Мое хныканье усилилось.

– Подумай над своим поведением, Сафина, – заключил Шахрам, отошёл от меня, а через секунду закрыл дверь в камеру. – Хотя бы над сегодняшним! И если завтра ничего не изменится я больше не буду с тобой мягким.

Я демонстративно отвернулась и сложила руки на груди. Шахрам вздохнул и снова вышел. Мне же и вправду очень сильно хотелось спать. Поэтому, сытая по горло сегодняшними событиями, я улеглась на жёстких нарах и постаралась заснуть.

Пробуждение далось ужасно тяжело. Я слышала голос мужчины как сквозь вату и голос принадлежал явно не Шахраму.

Я пыталась проигнорировать его, но мужчина принялся настойчиво меня трясти.

– Какого черта?! – сонно выругалась я. – Ты кто?

– Подъем, – сухо приказал он.

– Приведи ко мне самого главного, – буркнула я, – а с такой мелочью я не…

Мужчина не дал мне договорить, так как схватил меня за все тот же многострадальный загривок куртки, стащил меня с нар и поволок прямо по полу.

– Ты охамел?! – заорала я. – Ты хоть знаешь кого ты…

Я снова не успела договорить, так как оказалась лицом в снегу.

Вчерашний дождик явно перешёл в снег. Однако снег был только на клумбах, все асфальтированные дорожки были тщательно очищены.

Снег попал мне за шиворот, и я с бешенством в глазах резво вскочила на ноги.

– У тебя десять минут, чтобы принять душ, ещё десять минут, чтобы привести себя в порядок и ровно в шесть – общее построение! – скомандовал мне этот жилистый паренёк.

– Щас! – гавкнула я. – Уже бегу…

Но мужчина снова подхватил меня за загривок и поводок по асфальту.

– Нет! – я испугалась, что по асфальту до казармы доедут только мои уши – все остальное сотрётся в хлам. – Сама пойду!

Паренёк тут же отпустил меня, словно до этого ничего плохого мне не сделал.

– Твое счастье, что… – только было начала я, но паренёк дернулся к моей куртке. – Все, молчу! – я подняла руки вверх.

Душ мне бы и вправду сейчас не помешал. Спать в пуховике – такое себе удовольствие. Всю ночь я мёрзла в ногах, зато сверху вся сварилась. Да и пить хотелось. Хоть так водички раздобуду.

Паренёк указал мне на нужную дверь, и я вошла в казарму. Как таковая снаружи казарма выглядела как одна огромная походная палатка. Но так было только снаружи, внутри же в ней были кирпичные стены и прочная крыша.

Эта казарма предназначалась только для девушек. Из тридцати кроватей застелены были только шесть, из чего можно решить, что девочек в этом лагере мало. Вчера вместе со мной были ещё две, значит оставшиеся четыре тут живут ещё с прошлой партии.

Ко мне подошла строгая девушка в камуфляжной форме и молча указала на другую дверь. Очевидно, в ванную.

– Мне нужны мои вещи, – сообщила я. – Куда забрали мой рюкзак?

– У тебя больше нет «твоих» вещей, – сообщила мне девушка. – Все необходимое ты получишь в душевой.

Мне хотелось тут же накинутся и выцарапать этой грымзе глаза. Среди вещей был мой телефон. Они что лишат меня телефона?!

Но от нападения эту грымзу спас мой голодный желудок. Он издал жалобное урчание, и я посчитала, что лучше напасть на нее после завтрака.

Поэтому с голодным вздохом я проследовала в душевые. Они все были отделены кабинками, так что стеснятся не придется. В кабинке имелось все необходимое: гель для душа, шампунь, бальзам, мочалка, зубная паста и щётка, пенка для умывания и даже скребок для пяток.

Я с удовольствием представила, что сейчас буду отмокать тут минимум час, но меня ждало первое разочарование. Из душа текла прохладная вода. И единственное, как можно было отрегулировать ее температуру, так это сделать ещё холоднее.

Вы серьезно?!

Ладно, пока вам всем все ещё везёт, что я голодная.

Быстро приняв душ, я выбралась из кабинки и увидела, что моей одежды уже нет. Вместо нее аккуратной стопкой сложена камуфляжная форма, такая же куртка, ботинки и белое хлопковое белье без изысков. А еще рядом лежала расческа, резинка, крем для рук и для лица.

Ну, приемлемо. Жить можно.

Из душа также вышли и другие девушки, и с таким видом оглядели меня будто я клоп в их постели.

Ладно, и на них пофиг. Сначала надо поесть.

Все та же строгая девушка в форме проводила нас в общую столовую, где нам выдали рисовую молочную кашу и две большие гренки. А вот кофе тут явно не выдавали. Вместо него – чай из шиповника.

Но меня уже мало волновало кофе. Я набросилась на кашу как с голодного края, вызвав презрительные взгляды моих соседей по столу.

Наконец завтрак закончился, и несколько смотрящих принялись выуживать подростков со своих мест. Выуживали только новеньких, а значит, сейчас будет «знакомство» со всеми правилами.

Скучно.

Хотя… Если там будет этот майор, то можно его подколоть. В любом случае он так меня бесил, что я точно не удержусь против какой-нибудь пакости.

Хитро прищурив глаза, я направилась за всеми, предвкушая как я сейчас опущу этого майора.

Ну, я ему устрою по первое число!

Глава 3

Мы вошли в стандартный учебный класс с отдельными партами для каждого ученика. Тут имелась кафедра, большая белая доска и проектор. Так же здесь была раковина, книжный шкаф и обычный шкаф, наверное, для инвентаря или чего-то ещё.

За кафедрой все так же гордо стоял Шахрам. Там явно был небольшой подиум, потому что сейчас рост Шахрама был просто как у Атланта.

– Привет, милый, – обворожительно улыбнулась я Шахраму. – Как спалось?

– Всем сесть, кроме Сафины! – рявкнул он. – Ты у меня будешь слушать стоя, может лучше дойдет.

Я могла бы внаглую пройти за парту, но какие-то необъяснимые силы заставили меня стоять на месте. Мне с одной стороны хотелось его ещё побесить чем-нибудь, но и с другой стороны сегодня он выглядел действительно устрашающе.

– Итак, мальчики и девочки, – сурово начал Майор. – Скажу всем сразу: никто вас отсюда не заберёт, пока я лично не дам на это согласие. Если вы думаете, что ваши каникулы продлятся неделю, то вы ошибаетесь. Вы можете находиться тут и несколько месяцев, и несколько лет.

Теперь на Майора уставились двенадцать пар испуганных глаз, включая мои.

– Да, все правильно, – подтвердил он. – Ваши родители лично подписали все документы и оставили видео подтверждения, что только я вправе выпустить вас отсюда.

– Первый момент уяснили, двигаемся дальше, – продолжал он, ни разу не шелохнувшись. – Наш военный лагерь официально является учебным заведением, а значит вы будете полноценно учиться, сдавать экзамены и по окончании одиннадцатого класса, получите аттестат. Для тех, у кого есть аттестат с девятью классами, здесь будет учеба по принципу колледжа. Специальность компьютерная и радиотехника. Для всех – даже для девочек. Не хотите мужскую профессию – учитесь десятый и одиннадцатый класс.

– По достижении восемнадцати лет, у вас есть два пути: парни зачисляются в армию. Девочкам предоставляется возможность обучения при академии МВД. Но не обольщайтесь, это только подготовительный вариант. Без экзаменов в академию МВД вас не примут все равно. И наше обучение не даст вам никаких званий. Все же это исправительное заведение.

– Кроме учебы вы также будете заняты работой. Ваше расписание будет такое: подъем в пять тридцать, в шесть завтрак. В шесть тридцать общая физическая подготовка. С восьми утра учебные классы, которые будут в равной степени чередоваться с военной подготовкой, то есть три часа на работу мозга, три часа на работу тела. После этого обед, а потом вы заступает на принудительные работы. До семи вечера. Итого двенадцать часов работы, и мне плевать сколько вам лет. Работа будет выбираться в зависимости от степени наказаний.

– Вот, к примеру эта девочка Сафина уже нарушила устав по нескольким пунктам: неуважительное обращение к старшему по званию, отказ от повиновения и порча имущества. За это после уроков Сафина будет неделю вычищать все дорожки к жилому и учебному корпусам. Очищать до идеального состояния. Если идеальное состояние не будет достигнуто – за это лишение ужина. Одно дерзкое слово в адрес старшего по званию, то есть любого, кто здесь работает, и спать она будет уже не в камере, а в карцере.

Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Мне казалось, что только что этот Шахрам надавал мне пощёчин и прилюдно оскорбил. Но все же, как бы я ни была напугана, я не смогла промолчать.

– Но это… незаконно, – тихо возразила я. – Это эксплуатация несовершеннолетних и…

– Несовершеннолетних, да? – хитро переспросил Шахрам.

Неужели он знает, что мне уже есть восемнадцать?

– Ну так заяви на меня, – продолжил он. – И тебя отправят за все твои проступки прямиком за решетку. Может там для тебя будут порядки помягче, но зато потом уже не отмоешься.

Приняв свое поражение, я опустила голову.

– Если вы ещё не поняли, – Майор вновь обратился ко всем, – то это трудовой исправительный лагерь для трудных подростков. Это ваше спасение от того, чтобы не пойти по наклонной. Оцените все то, что мы для вас сделаем и будете только благодарны родителям, которые напрягли все свои связи, чтобы отправить вас сюда.

– И ещё. С вами регулярно будет работать психолог.

В этот момент в аудиторию вошла красивая девушка с осветленными волосами и черными глазами, напоминавшими глаза лани.

– Это Карма, – познакомил нас Шахрам. – Вы всегда можете поговорить с ней о чем угодно. Но и уроки в обязательном порядке у вас с ней тоже будут.

Девушка оглядела нас всех открытым и честным взглядом и сообщила звучным голосом:

– Вы всегда можете прийти ко мне в седьмой кабинет. Я нахожусь там до поздней ночи. Но если вы будете использовать повод прийти ко мне как отлынивание от учебы или работы, то я немедленно сообщу об этом нашему Майору.

Карма попрощалась с нами и вышла из аудитории.

– Знакомство окончено, – подытожил Шахрам. – Сейчас у вас физподготовка. Заниматься с вами будет Гелий Плотников. И если вы думаете, что он хоть в чем-то мягче меня, то вы крупно ошибаетесь. Обращаться к нам вы можете по именам и отчествам. Военные звания здесь мы не используем. Каждый из офицерского состава здесь равен. Любой может вынести вам наказание за проступок и это будет все равно, что от моего лица. И последнее: у вас не будет выходных, каникул, праздников, отпуска и всего прочего. Даже не надейтесь. Хотите выходной – добейтесь моего признания вашей адекватности и вменяемости и уходите отсюда навсегда. А пока этого не произошло – выходных не будет.

Пока это было выше мои сил – понять и осознать все это. Я была сбита с толку. Но даже в таком состоянии я пообещала себе, что утру нос этому Майору пусть даже для этого мне придется всю жизнь чистить эти чёртовы дорожки.

Он у меня за все ответит! Просто найду способы поизящней и поизощрённей.

Всем составом мы покинули аудиторию и направились на «полигон». Оказывается, так называлось открытое место на улице для тренировок и выглядело оно как полоса препятствий. Бесконечно длинная и сложная.

У самого старта полигона стоял такой же строгий, как и все здесь, мужчина. Но было в нем что-то особенное. Какое-то безумство в глазах. Казалось, что мы идём прямиком в лапы какому-то опасному маньяку, который хочет нас загнать, а потом съесть.

Бррррр. Странный тип! Настоящий псих отмороженный.

А когда огромный пёс у его ног встрепенулся и взглянул на нас новобранцев, то животный страх сковал все мои конечности. Это была не собака, а волк. Очень большой, холеный и с таким же безумством в глазах, как у хозяина.

Вы серьезно? Этот зверюга сейчас сожрет нас и не подавится!

– Подходим-подходим, – завораживающе улыбнулся мужчина. – Мой волк бросается только по моей команде, так что пока вам бояться нечего.

Каждый из нашей кучки заметно струсил. Все же одно дело, когда ты общаешься с человеком и он делает тебе скидку на переходный возраст, и совсем другое, когда ты стоишь всего в нескольких метрах от лютого хищника, который перекусит тебе руку пополам так, что уже осколков не соберёшь. Одно нападение такого монстра и, даже если ты выживешь, то это инвалидность на всю жизнь.

Они тут все с ума посходили? Может нам ещё в клетку с тиграми придется заходить?!

– Меня зовут Плотников Гелий, – сообщил мужчина, когда мы наконец встали в линию, где каждый инстинктивно старался зайти за спину другого. – Обращаться ко мне будете Гелий Юрьевич. Как вам сказали, мы не используем здесь звания, потому что, по сути, я имею самое высокое звание, самую лучшую подготовку и я лично участвовал в многочисленных военных действиях с 2006 по 2009 года. Я лично прошел такое, после чего обычный человек просто бы тронулся умом. Это закалило мой характер до предела. Я буду самым безжалостным из всех ваших учителей. Намного безжалостнее, чем Майор.

Поэтому, если сопоставить мое звание, мою подготовку, и то, что именно я являюсь основателем этого лагеря, сделало бы меня здесь самым главным. Но я понимаю, что вы подростки, а поэтому ломать вас так, как я привык – нельзя. Я не знаю, как ломать подростков, но это точно знает Майор. Поэтому он и главный.

Каждый день вы будете проходить со мной полосу препятствий, тренировать свою волю и тело. Но мы никогда не будем использовать оружие: ни холодное, ни огнестрельное. Только возможности вашего тела.

Один проступок, одно дерзкое слово или один косой взгляд, и я тут же натравлю на вас моего волка. У него с людьми разговор короткий. И поверьте: мой волк – намного лучше для вас, чем я. Ругаться со мной напрямую крайне не рекомендую.

Есть вопросы?

Один из парней поднял руку.

– Давай, – недовольно позволил ему Гелий.

– А наш Майор действительно майор? Или это как общее обозначение высшего звания? – спросил парень грубоватым густым голосом, совсем не похожим на голос подростка.

– В общем-то твои догадки верны, – с неохотой ответил Гелий. – Но я не собираюсь вести с вами беседы, не касающиеся моей дисциплины. Так что если вопросов по самому полигону и моему командованию нет, то присоединитесь ко всем остальным. Я лично сейчас проверю каждого, чтобы назначить программу тренировок.

Мы подошли к началу полосы препятствий, состоящих из множества порой очень сложных элементов. Но каждый этап, несмотря на вчерашний снегопад, был идеально вычищен.

Мы вновь встали в линию, где я оказалась пятой с начала.

– Стартуете все вместе, – предупредил нас Гелий. – Я оценю не только физическую подготовку каждого, но и умение работать сообща, взаимодействовать с товарищами и умение принимать решения. Так что вперёд, но помните, к финишу должны прийти все! Если один застрял, то это провал всей группы. Вперёд!

Последнюю команду Гелий произнес так громко и устрашающе, что даже волк у его ног на мгновенье прижал уши и взглянул на хозяина.

Парни хаотично бросились вперёд, вскоре оставив девочек не у дел. Мне не хотелось причислять себя к слабым, поэтому я тоже сначала дернулась вперёд, но затем вспомнила про «взаимодействие с товарищами» и бросила девчонкам.

– А вы сдавать эту фигню не собираетесь?

– Не собираемся, – фыркнула одна из них, кутаясь в свою куртку. – Тут уже вообще дичь началась. Я в таком не участвую.

– Взять! – коротко приказал Гелий волку, показав на нашу кучку.

Волк вскочил на лапы и встал в хищную стойку, оскалив зубы, а мы под дружный женский ор понеслись вперёд, лишь бы спастись от этого зверюги.