Мародер без диплома

Пролог

В ночной тишине замок оглушительно лязгнул, петли зашлись в ржавом скрипе.

Я замер и перестал дышать.

Если сейчас заверещит тревожная сирена, то действовать придется гораздо быстрее, чем мне бы хотелось. Или бежать.

Сосчитал до десяти.

Тихо.

Похоже, старый сарай скрипит так часто, что сторож уже давно не обращает на это внимания.

Выдох-вдох.

Я включил фонарик. В его тусклом свете кружились потревоженные пылинки. Луч скользнул по неровной металлической поверхности, тронутой пятнами ржавчины. Замер на табличке:

«Боевой шагоход „Гусак“

Модель 007/3

1957 год

Казенный Завод Военных Самоходов

Г. Мытищи, Российская Империя»

Охренеть.

На гуся, кстати, эта машина была совершенно не похожа. Скорее уж на страуса, который присел на корточки. Или… Да уж, самое время подбирать метафорические эпитеты!

Я пробрался под брюхо и встал между массивными трехпалыми лапами. Поискал на ощупь рычаг, он вроде должен быть где-то слева. Ага! Замок скрежетнул, и люк послушно отъехал в сторону. Изнутри пахнуло старой кожей, машинным маслом и почему-то анисом. Только вот лестница не опустилась, как ей и положено, а намертво заклинила где-то на самом старте.

Да фиг с ней. Я подпрыгнул, чтобы схватиться за две скобы. Подтянулся, бросил тело вверх и забрался в чрево ржавой машине смерти.

Натаха сказала, что шагоходы сняли с вооружения в Империи где-то в семидесятых. Заменили на немецкие шильдкроты. По боевым качествам они слабее, зато для управления не требуется никакое колдунство.

Теперь задраить люк. Только бы тут ничего не заклинило… Я нащупал внутренний рычаг, повернул до характерного щелчка. Люк послушно вернулся на место. Теперь скобу вправо, и достать меня из брюха этой железяки можно будет только… Да никак нельзя, нет у них тут такого оружия. Могут напалмом поджарить, но достать запеченный результат все равно не получится.

Я огляделся. Кабина была рассчитана на двоих – механика-водителя и стрелка. Кресло стрелка было под самым потолком, забраться туда можно было по короткой металлической лестнице. Кресло водителя занимало почти все оставшееся пространство. Я протиснулся между правым рычагом и поручнем и сел.

Выдох.

Ну что, момент истины?

Я сцепил пальцы с замысловатую фигуру, надеясь, что ничего не перепутал и пробормотал про себя заклинание, похожее на детскую считалочку.

Все четыре двигателя послушно взревели. Кабина мотнулась и резко дернулась вверх – Гусак разогнул колени. Снаружи раздался треск ломающихся досок. Ну да, рачительные хозяева построили над сидящим шагоходом навес и устроили там сеновал. И все это сено сейчас обрушилось на меня. Как тут, кстати, с обзором?

Я притянул к лицу окуляры и заглянул в них. Чего я ждал, интересно? Конечно же, там кромешная темень, и мне ни хрена не видно! Хотя пофиг! Вижу я плохо, но при моей броне и весе это вообще не моя проблема. Давай, Гусак, топай вперед! Я взялся за рычаги.

Теперь давай, шагоход. Прямо на закрытые ворота.

Сотрясаясь всем телом и сотрясая все вокруг, Гусак попер вперед. Доски разлетелись в щепки, и сразу же появился обзор. Завыла тревожная сирена, но поздно, поздно!

Метнулся луч прожектора, на секунду меня почти ослепило. Но это ерунда, просто я долго был в темноте.

Бум! Бум! Бум!

С непривычки на каждом шаге клацали зубы, но это тоже было неважно. Твою мать! Я рулю настоящим имперским шагоходом! Волна восторга пополам с адреналином захлестнула мое сознание, и я захохотал во весь голос.

Тра-та-та-та-та!

Пулемет справа. На левой вышке охранник или спит еще, или его там вообще нет.

Давай, Гусак, чуть правее! Протараним вышку и в лес.

Полный ход!

Шагоход снова чуть согнул колени и длинными прыжками понесся через пустырь, отбросив на ходу пару попавшихся по пути мотоциклов. Я успел заметить перекошенное от страха лицо пулеметчика в тот момент, когда бронированный корпус шагохода превратил сторожевую вышку в груду обломков. «Бедный парень», – с лицемерным сожалением подумал я.

Глава 1. Вагончик тронется, перрон останется

Вообще-то я не собирался вот так срываться и уезжать неведомо куда. Просто как-то слово за слово, почти случайно. На самом деле, у меня план был совсем другой. Я думал после увольнения вернуться домой, где-то месяц заниматься одним сплошным ничем – спать, жрать, смотреть порнушку и иногда устраивать вылазки в соседний бар, просто чтобы не забыть, как живые люди выглядят. А уже потом начать неспешно искать работу, и все такое… В этом своем идеальном плане я не учел только одно – мои родители представляли себе мою жизнь совершенно иначе.

Поговорили, да.

И сейчас я сижу на боковушке в плацкарте где-то посреди необъятных просторов России. По моим расчетам – преодолели Урал. Но на самом деле вообще пофиг. По расписанию – Новосибирск должен быть завтра утром. А до тех пор – пью чай. Ну а фигли еще делать? Спать, разве что…

Я с сомнением посмотрел на свою полку. Странное такое дело. Вроде бы, за время службы я научился засыпать в любой обстановке, пользуясь любым удобным случаем и под любые звуки. Но вот я снял форму, сел в обычный плацкарт, и началось – дверь туалета громко хлопает, растворимая лапша воняет, а ноющий киндер в соседнем купе… Хотя сейчас вроде бы тихо, глухая ночь, свет приглушенный, никто туда-сюда не ходит. Но вместо того, чтобы спать, я сижу на нижней полке и медитирую на остывший чай с привкусом ржавой цистерны. Может все-таки спать пойти? Вторые сутки уже нормально не сплю…

И тут заскрежетали тормоза, стакан в подстаканнике пополз к краю, дребезжа ложечкой об стекло, вагон довольно сильно тряхнуло, и мы остановились. Вокруг темнота, никаких признаков станции или чего-то подобного. Стоп-кран что ли кто-то сорвал?

Я высунул голову в проход. Посмотрел в сторону туалета. Посмотрел в сторону купе проводников. Никого. Тишина. Только пятки торчат со вторых полок. Вообще-то нас довольно сильно тряхнуло, неужели никто не проснулся? Не с кем даже поматериться на ситуацию.

Посидел. Глотнул чаю. Ничего не поменялось. Стоим где-то посреди тьмы, вокруг – сплошное сонное царство и молчание. Еще посидел. Да блин! А вдруг там кто-то под поезд бросился в ночи, и мы теперь до утра будем ждать полицейский вертолет? Или в мы в багажном вагоне перевозим несколько тонн золотых слитков, кто-то об этом узнал, пути перекрыли, и сейчас деловитые парни в черных шапках помогают дорогущему грузу переместиться из вагона в кузов неприметного грузовика, чтобы потом… Или, например… Сидеть на месте и молчать стало просто невыносимо. Захотелось курить, я напомнил себе, что бросил. Еще раз попытался рассмотреть что-то в темноте за окном. Потом встал и пошел к выходу. Уворачиваясь от торчащих в проходе ног разной степени ароматности. И еще подумал, что надо было с собой взять пачку картонных бирок. Сейчас бы развесил по одной каждому любителю демонстрировать свои голые конечности. Так вагон сразу начал бы веселее смотреться. Ну ладно, не веселее. Но мне было бы точно смешно.

Никто так и не проснулся. Дверь в купе проводника была закрыта. А вот дверь наружу – открыта. И даже лесенка опущена. И снаружи маячит тень какого-то человека.

– Почему стоим? – спрашиваю.

– Встречный поезд пропускаем, – мужик повернулся, на его лицо упал свет из вагона, и я смог его рассмотреть. Лет, наверное, сорок пять, худой, можно даже сказать, тощий. Мне сначала показалось, что из-под шапки на меня голый череп скалится. С длинными усами и глазами навыкате. У меня даже глаз задергался, я таких уродов в жизни не видел!

– Да ты спускайся сюда, – говорит он. – Покурим хоть. Куковать еще час или полтора, не меньше.

Фух. Показалось. То ли тень сначала так упала, то ли что. Обычный худой мужик, на ходячий скелет с тараканьими усами не похож. С недосыпу мне что ли всякое мерещится?

– Не курю, – отвечаю. – Бросил.

– Тогда я покурю, а ты воздухом подышишь, – мужик хохотнул. Длинные усы закачались. Усы прямо натурально длинные. Ниже подбородка свешиваются. Как у какого-то китайского злодея из комиксов. Перрона никакого не было, так что с нижней ступеньки пришлось прыгать. Гравий противно скрипнул под ботинками.

– Странно, что больше никто не вышел, – говорю. Направо-налево тянулась темная гусеница поезда, с полосой тускло подсвеченных окон повдоль и более яркими дверными проемами поперек.

– Этот перегон такой, заколдованный, – мужик достал из кармана штормовки свернутую газету и оторвал от нее неширокую полоску. Надо же, он сворачивает самокрутку из газеты! И, кстати, довольно ловко это делает. Кажется, это называется «козья ножка». Длинный тонкий кулек, согнутый примерно в середине. Курительная трубка, только из бумаги. – Здесь все засыпают, даже если до этого не собирались.

– Видимо, я не все, – говорю.

– Получается, что так! – смеется. – А куда едешь, если не секрет?

– В Томск, – говорю. – Ну то есть, поездом до Новосибирска, а оттуда до Томска на автобусе.

– А откуда?

– Из Питера.

– Хех, странно! Обычно наоборот происходит! Или ты в Сибирь к кому в гости?

– Да нет, я в томский универ поступить хочу.

– А что, в Питере своих универов нет?

Я помрачнел и промолчал. Ну вот что ему ответить? Рассказать, как мне на уши присела мама, расписывая блистательность юридического образования? Или про то, как отец мне мою дальнейшую жизнь по полочкам раскладывал? «Поработаешь в головном офисе, конечно, придется сначала побегать на вторых ролях, но наберешься опыта, и я тебя продвину повыше…»

– Просто захотелось, – говорю.

– Внушительный аргумент! – смеется. – Хрен поспоришь! И кем же ты решил стать, когда вырастешь?

– Историком, – отвечаю. – Ну, собираюсь на истфак поступить.

– О как! Гробокопателем, значит, будешь? Расхитителем гробниц и искателем сокровищ?

Издевается? Я попытался внимательнее рассмотреть его лицо в не особенно ярком свете. Вроде улыбается вполне искренне, без всякой тени сарказма. Хотя, честно говоря, на его тощем лице все равно смотрелась жутковато.

– Вроде того, – отвечаю.

– А любимый период у тебя есть?

И тут я опять подумал, что идея запрыгнуть в поезд и укатить в какую-то там Сибирь родилась у меня совершенно спонтанно. Прямо в процессе разговора на повышенных оборотах. Как и выбранная специальность. Нет, я, конечно, интересовался историей. И даже книжки всякие сверх школьной программы читал. И познавательные ролики смотрел. Но чтобы любимый период…

– Пока не думал над этим, если честно… – говорю.

– Упс, похоже я задел больную тему! – мужик выпустил клуб дыма, который на несколько секунд закрыл его лицо. – Но ты прости, братан, честно не хотел.

– Да ладно, бывает… – говорю. И что-то так курить захотелось, аж в горле запершило. Чтобы отвлечься, решил сменить тему. – А у этого сонного перегона может легенда какая есть?

– Ха, спрашиваешь! – он снова оскалился в своей жутковатой улыбке. – Поговаривают, что где-то на этом перегоне есть стрелка, с которой поезда-призраки выворачивают. Ты же про поезда-призраки слышал?

Я кивнул. На самом деле, ничего конкретного я про них не слышал, но кто-то где-то точно упоминал.

– Короче, есть такие поезда, в которые можно случайно сесть вместо своего, и уехать совсем в другое место. Не туда, куда собирался.

– Это как?

– Да очень просто. Покупаешь вроде бы нормальный билет, выходишь на перрон, садишься в поезд. А на самом деле в этот момент у перрона стоит не один поезд, а два. Просто они как будто в параллельных реальностях, и пассажиры в них друг друга не видят. Ты понимаешь же, о чем я? Два разных мира, но в обоих есть железная дорога, поезда и станции. И в некоторых точках рельсы и станции совпадают. А иногда случается совмещение поездов. И если тебя угораздит случайно оказаться на перроне именно в тот момент, когда там стоят два поезда, то ты легко можешь уехать совсем даже не туда, куда собирался.

– Так, подожди! – говорю. – Допустим, я понял принцип. Но спят-то все почему?

– Так поэтому же и спят, – тут он снова выпустил клуб дыма величиной с дирижабль. – Перегон здесь такой, где рельсы совпадают и в одном мире, и в другом. Из-за этого перегородка между мирами тонкая, ничего не стоит случайно провалиться из одного мира в другой.

– И ничего не заметить?

– Ах, если бы! – он снова захохотал. – Если ты в поезде ехал и внезапно в другой мир попал, то ты на полной скорости об шпалы и грянешься. Если в живых останешься, то повезло тебе.

– А если в это время по той стороне едет поезд в том же направлении? – вообще-то это все звучало как бред, конечно. Но нести бред мне всегда нравилось гораздо больше, чем какую-нибудь политику обсуждать. Да и пофиг мне, что этот мужик с длинными усами выдумывает! Зато не скучно. Гораздо хуже было бы, если бы он гундел что-то про «это все дурацкое суеверие, никто никогда не проверял, сколько людей на самом деле в поезде спят, а сколько нет».

– Начинаешь понимать, да? – он подмигнул, затянулся так сильно, что на краю газеты вспыхнули крохотные язычки пламени. – Ну тогда по всякому может быть. Может, в своем поезде останешься, а может в пункте назначения тебя ждет сюрприз. Слышал же историю, как в Перми на перроне месяц назад обнаружился мужик с ружьем времен чуть ли не первой мировой?

– Месяц назад я еще был в… – тут я себя одернул. Чуть не сказал, где на самом деле я был, а мне вроде как не полагалось такое рассказывать. С одной стороны, вряд ли этому типу есть до меня и моих секретов какое-то дело, но распускать язык все равно не стоило. – Служил я. В части особо не было времени читать желтые новости.

– Где служил? – его глаза заинтересованно блеснули. А может в них просто отразился ярко засветившийся кончик сигареты.

– В глуши, – говорю. – На монгольской границе. Год срочной, два по контракту.

– А я было решил, что ты только школу закончил, – он оскалился в улыбке. – Обманчивая у тебя внешность, однако.

«Я знаю, – подумал я. – И даже умею этим пользоваться».

– Наследственность такая, – говорю. – У меня отец почти олигарх, а выглядит до сих пор как пацан. Так что там про мужика с ружьем в Перми?

– А, точно! Да, собственно, это вся история, – козья ножка догорела, и он щелчком отправил окурок куда-то в темноту. – Ночью на пустом перроне обнаружился мужик с ружьем. Его взяли, ясное дело, и давай допрашивать. А он говорит, что на поезде приехал. И плетет какую-то чушь, будто кукухой поехал. Его в дурку поместили, но так и не допытались, откуда он взялся и куда направлялся.

– Отстал от поезда-призрака, наверное.

– Наверняка! Только никто ему все равно не поверил.

Поезд как будто вздохнул, со стороны локомотива раздался протяжный визг.

– Не отстать бы… – говорю.

– Да не, еще встречный не прошел. Хотя шут его знает. Ты забирайся в вагон, братан, я тут еще немного покукую.

– А не отстанешь?

– Не, я и на ходу могу запрыгнуть, – Мужик снова оскалился и подмигнул и сунул руку в карман. – Кстати, братан! У меня есть для тебя кое-что!

– Для меня? Мы же вроде как не особо знакомы…

– Считай, что озарение на меня нашло, – говорит. – Как лицо твое увидел, так понял, кому эта вещица точно пригодится.

Мужик протянул мне что-то на открытой ладони. Это была круглая бляха с ушком, вроде брелока для ключей. А на ней силуэт непривычных очертаний грузовика. Вроде шишиги. Серый тяжелый металл.

– Это что?

– Понятия не имею, я ее возле путей подобрал, – он пожал плечами. – Бери, бери. Это твой талисман, точно тебе говорю! Удачу принесет, зуб даю!

– Ну спасибо, – я взял бляху и покрутил в руках. – Блин, а мне и взамен дать нечего…

– Да и не надо! – говорит. – Все, давай в вагон, а то и правда отстанешь!

Я взялся за перила и запрыгнул на нижнюю ступеньку. И тут вспомнил, что я даже имя у мужика забыл спросить. Повернулся уже из тамбура, но перед дверью его не оказалось. Я высунулся из вагона, покрутил головой направо-налево. Никого. Странно. Попутчик-призрак? Я разжал кулак. Бляха была на месте. Тяжелая, холодная. Точно, брелок. Для ключей от машины. Только без ключей.

Поезд снова вздохнул и дернулся. А я внезапно понял, что хочу спать. Причем настолько, что сил, чтобы забраться на верхнюю полку уже не осталось. Я практически рухнул на сиденье и отрубился. Последнее, что я почувствовал перед провалом в небытие, как поезд тронулся с места и набирает ход.

– Эй ты, просыпайся! – кто-то настойчиво тряс меня за плечо, вырывая из блаженного сна. Я попытался оттолкнуть этого навязчивого некто, но ничего не вышло. – Просыпайся же! Конечная остановка, давай на выход!

Я с трудом продрал глаза и попытался сфокусировать взгляд на реальности. Будивший меня мужик был незнакомым. Наверное, пока я спал, один из проводников поменялся. Этот был здоровым и бородатым. И почему-то без формы РЖД. Хотя я слышал, конечно, что на дальних рейсах проводники на форму забивают и ходят в чем хотят. Тусклый свет ночного освещения вагона не позволял детально рассмотреть лицо, впрочем я не сильно старался.

– Шагай на выход! Дрыхнет тут! – увидев, что я проснулся, бородач перестал трясти меня за плечо. Я понял, что спал я сидя, зажав в руке бляху с грузовиком. Пальцы разжимались неохотно и болезненно. Да уж, как-то я внезапно срубился.

Расслабленная сонная истома начала потихоньку отпускать. Вместо нее появились непонятки.

Во-первых, за окном все еще было темно. Хотя в Новосибирск мой поезд должен приехать утром. Во-вторых, моих вещей на верхней полки не было.

– А который час? – спросил я. – Новосибирск по расписанию должен быть в восемь утра почти.

– Какой еще Новосибирск? – сварливо спросил бородатый проводник. – Новониколаевск это. Конечная. Выметайся уже из вагона, мне надо тут порядок наводить!

– Так, стоп! – я отбросил в сторону руку проводника, которой тот попытался меня ухватить. – У меня билет до Новосибирска!

– Ты бухой что ли? Или тебя кто-то кинул? – проводник заржал. – Ну покажь билет, посмотрю хоть, как нарисован!

– Билет… – я снова посмотрел на верхнюю полку и убедился, что моего рюкзака там нет. А я точно помнил, как сунул билет в боковой карман. – У меня украли рюкзак!

– Надо же, как удобно! – проводник снова попытался схватить меня за плечо, но я увернулся. – Шагай давай на выход, пацан. А то придется силой тебя выволакивать.

Да уж, ситуация – говно какое-то! Ночь, я где-то посреди Сибири, без вещей. Кроме меня и проводника в вагоне никого нет. Куда все делись?

– А где остальные пассажиры? – спросил я.

– Вышли давно, один ты проспал, – ответил проводник. – Ты будешь уже выходить или тащить тебя?

– Тащилка не выросла, – пробормотал я, снова автоматически отклонив плечо от пытавшейся схватить меня руки. – Руки убрал, а то пальцы сломаю.

– Пацан, ты мне угрожаешь что ли? – густые брови на лице проводника зашевелились. Он сжал кулаки. Внушительные такие, размером в половину моей головы.

– Да ладно, дяденька, не сердитесь, – сказал я, не особенно стараясь что-то там актерски играть. Вообще вырубить его сейчас было делом очень простым. Ясно было, что боец он такой себе, весь расчет на размер. Понятно, что если он ударит своим кулачищем и умудрится по мне попасть, то больно мне будет, конечно. Но это же попасть надо… Мне потребовалось небольшое усилие, чтобы перестать криво ухмыляться и перестать прикидывать, что если сейчас провести два коротких удара, то бородатый проводник ляжет, даже не успев охнуть. Бить, понятное дело, не стал.

– Так топай тогда на выход!

Короче, было ясно, что он не отстанет, пререкаться дальше особого смысла не имело. А вещи… Да ничего там особенного не было, если задуматься. Кошелек и мобильник были на месте, во внутреннем кармане куртки. Так что, пофиг, по большому счету, где он там меня высаживает.

Я пошел к выходу через почти темный вагон. На верхних полках – свернутые матрасы, нижние подняты. Неправильность ситуации снова царапнула мозг. Сколько же времени я проспал?

Я прошел мимо кучи мешков постельного белья, мимо открытого купе проводников, мимо открытого же туалета. Повернул к открытой двери. Перрон в этом неизвестно-где был устроен ужасно неудобно. В Питере перрон вровень с полом вагона, просто выходишь и все. А здесь нужно было спускаться по неудобной лестнице. С чемоданом это делать, наверное, вообще пытка… И пока я обдумывал неудобство конструкции, проводник с силой толкнул меня в спину. Схватиться за перила я не успел, так что прямо всем собой грянулся на доски перрона. Вскочил. Вот мудила! Зря я его пожалел!

И не успел, конечно. Бородатый проводник уже сноровисто опустил металлический порог и захлопнул дверь. Если брошусь сейчас бить в стекло кулаками, выглядеть буду как дебил. Так что кулаки я разжал, оскалился в типа улыбке и помахал ему рукой на прощание.

Со стороны локомотива раздался гудок, поезд лязгнул, вздохнул, тронулся и покатился во тьму, медленно набирая ход.

А я остался стоять на перроне некоего Новониколаевска, о чем мне услужливо сообщался болтающаяся на двух полосатых столбах табличка. Итак, что мы имеем вокруг?

Перрон из посеревших досок, деревянное здание вокзала, типичного для каких-нибудь промежуточных станций, неопознаваемую статую на невысоком постаменте и три не очень ярких фонаря, которые все это роскошество освещают. У ног статуи – засохший букет из нескольких гвоздичек. Тишина, только комары звенят. Сука! Комары! Я хлопнул по лбу и почувствовал под одной ладонью сразу штук пять мелких кровососов.

– Эй ты! – раздался из-за кустов не очень дружелюбный окрик. – Стой на месте, руки вверх!

Я быстро повернулся в сторону голоса, и увидел в полумраке высокого плечистого мужика. В руках он держал дробовик, ствол которого смотрел прямо на меня. Я медленно, не делая больше резких движений, поднял руки.