000
ОтложитьЧитал
Охотник Коджоджаш
На земле, вознесенной к небесам высокими горными хребтами, жил со своим многочисленным семейством Карыпбай из рода кытаев. Могучие ледники окрестных гор, где зарождались реки Каракол и Талас, были обителью архаров и теке. Отвесные скалы давали приют многочисленным кекликам и уларам. Издревле род Карыпбая кормился охотой. В поисках пастбищ животные перебирались с одной горной кручи на другую, а за ними следовали люди. От отца к сыну передавалось искусство выслеживания добычи, а дыхание вечных снегов закаляло людей, делая их все более выносливыми. Нужно было силе и ловкости дикого зверя противопоставить свое умение быть бесшумным и невидимым. Уметь часами неутомимо преследовать взлетающую по отвесным скалам добычу. А еще надо было быть метким – чтобы в решающий момент, когда внезапно зверь возникнет из-за скалы, поразить его одним выстрелом. От этого выстрела зависело, будет ли род охотника есть свежее мясо у костра или останется голодным. И все же, несмотря на все трудности суровой охотничьей жизни, ни один человек из семейства Карыпбая, а на перекочевках они ставили двадцать юрт, не смог бы жить внизу, в долине. Горы, снега, морозный воздух вершин стали частью их самих.
Время шло, и Карыпбай постарел, зато подрос и повзрослел его единственный сын Коджоджаш. Уже в двенадцать лет он мог распознать любой звериный след. С малолетства был сын Карыпбая отменным стрелком, а вырос – в одно целое с ружьем своим, знаменитым Акбараном, слился. Вскинет юноша на плечо ружье – и пропадет в горах на несколько дней. Только тень скользнет по скале – Коджоджаш мгновенно поднимет свой Акбаран. И тут же срываются вниз, падают круторогие козлы. Возращается домой непременно с добычей.
Не любил молодой охотник сидеть в аиле. Его жилье – камень в горах, питье – горный ключ. А сколько кийиков[1] он добывал! Другим мужчинам из аила теперь не нужно было отправляться на охоту – они сидели дома, спали да зеленый чай попивали. Придет Коджоджаш с охоты – тотчас во всех двадцати юртах костры жгут, котлы готовят. Люди бегут навстречу охотнику, хвалят его меткость да удачливость. А тот за добрые слова добытых козлов раздает. Отцу и матери одного хватит! Весь аил мясо варит. Во всех семьях люди едят и поют:
Ой, спасибо, Коджоджаш,
Век живи, кормилец наш,
Ты единственный стрелок,
Наш охотник, Коджоджаш.
Ты, владеющий ружьем
В шесть нарезов, Коджоджаш.
Сытно мы теперь живем,
Нам полезен Коджоджаш.
Ой, спасибо, Коджоджаил,
Век живи, красавец наш!
Глубоко в сердце Коджоджаша запала страсть к охоте. Упадет камень в горах, послышится рык медведя в лесах, пронесется мимо стая птиц – вздрогнет юноша и в путь со своим ружьем. Опалились его волосы под лучами солнца, загрубела кожа от дыхания ледников. Обычная одежда не выдерживала его скитаний – и потому одет он был в шкуры горных козлов. Мускулы охотника стали тверже гранита, а выносливостью Коджоджаш мог поспорить с верблюдом.
Однажды попал в силки охотника ягненок архара. Подошел Коджоджаш к нему и вытащил нож. Только подставил лезвие к горлу запутавшейся в аркане добычи, как появился из-за скал большой белый архар. Застыл от удивления охотник, а горный баран говорит ему человеческим голосом:
– Прошу тебя, Коджоджаш, не убивай моего ягненка. Остановись. Он слишком мал.
– Что я вижу! Уж не сам ли Великий Кайберен ко мне пожаловал? – оправившись от изумления, воскликнул юноша.
– Да, я – Великий Кайберен. От моих предков вели свой род и твои прадеды, Коджоджаш! Отпусти своего брата, не убивай его. – Повторил свою просьбу архар.
– Мои прадеды всю жизнь охотились на архаров, хотя и считали их священными животными. Я сам сотню круторогих добыл и впредь охотиться буду! – упрямился Коджоджаш.
– Но твои деды никогда не нарушали священный закон наших предков – жили в согласии с Природой, – сказал архар. – Трава, деревья и звери – все нужны друг другу. Нельзя уничтожать без счета деревья, вытаптывать траву и убивать ради удовольствия. Вода, земля и воздух тогда станут ядовитыми и умрет все живое. Нельзя истреблять матерей и их детенышей, ибо ты лишишься завтрашней добычи и погибнешь сам. Коджоджаш, вспомни заветы предков. Отпусти моего сына, и Великий Кайберен всегда будет с тобой. Твои силки будут полны дичи, а твое ружье не будет знать промаха.
Опустил нож Коджоджаш, перерезал веревку силков и освободил ягненка архара.
– Да будет так, как ты просишь, Великий Кайберен. Я не стану нарушать заветы предков. В наших жилах течет одна кровь. Архар с незапамятных времен – хранитель племени кытаев. Мир тебе, Великий Кайберен! – сказал охотник и отправился на поиски другой добычи.
Как-то, охотясь в горах, Коджоджаш нашел маленького мальчика. Тот заблудился и не мог сказать, в какой стороне его дом. Ребенок сильно исхудал, видно было, что он несколько дней ничего не ел. Охотник, зная окрестности далеко вокруг, даже не мог предположить, откуда взялся малыш. Аил Коджоджаша был единственным в той стороне местом, где жили люди. Коджоджаш принес мальчика домой, и он стал его младшим братом. Карыпбай назвал найденыша Сарткошчу.
Встреча с Зулайкой
Между отрогами Кыргызского и Таласского Ала-Too лежала благодатная долина. Сюда устремлялись бурные реки, берущие начало в краю, где кочевал род Карыпбая. Эти реки сливались в долине в полноводный Талас, который, медленно извиваясь между холмов, нес их воду дальше по кыргызской земле, чтобы в конце концов бесследно затеряться в казахских степях.
Недалеко от того места, где Талас принимал в свое лоно бурные воды Каракола, жил кыргызский народ во главе с баем Каракоджо. Славился этот край красавицами, но юная дочь бая всех их затмевала своей красотой. Круглолица, словно полная луна, щеки алые, как тюльпаны. Кто из юношей хоть раз глянет в ее карие глаза, навсегда покоя лишится. А если случайно коснется руки красавицы Зулайки – так сразу и остолбенеет. Рассмеется девушка, а вместе с нею и ее сорок подруг, вспорхнут они на коней, словно птицы, да и унесутся в горы. Ветер и тот за ними с трудом поспевает.
Любила Зулайка с девушками по горам скакать, неизведанные тропки находить, отдыхать у водопадов, по цветущим альпийским лугам друг за дружкой гоняться.
Однажды остановились подруги у горной речки – коней напоить, самим умыться. Только они спешились да коней к воде подвели, как вдруг из зарослей выскочил огромный тигр. Попадали от ужаса девушки на землю, одна Зулайка неподвижно стоит и смотрит на зверя. Тигр сжался, как пружина, и прыгнул на нее. В тот же миг метнулся из зарослей наперерез зверю молодой охотник с ножом в руках. Все девушки, кроме Зулайки, с криками: «Спасите! На помощь!» бросились бежать в разные стороны.
Коджоджаш, а это был именно он, в стремительном прыжке вскочил на спину летящему тигру. И хотя охотник не мог остановить полет гигантского зверя, тот, под тяжестью человека, не достиг Зулайки. Хищник коснулся лапами земли всего лишь в нескольких шагах от девушки. Яростно взревев, он попытался освободиться от нежданного всадника. Выгибая могучую шею и поворачивая из стороны в сторону оскаленную морду, тигр тщетно пытался достать сидящего на загривке Коджоджаша, который наносил ему сильные удары ножом. Тогда зверь повалился на спину в надежде избавиться от недосягаемого противника. Однако юноша цепко держался за загривок животного. Тяжелая туша придавила Коджоджаша, но он продолжал свои удары до тех пор, пока тигр не ослабел.
Зулайка наблюдала за происходящим, словно зачарованная, не в силах сдвинуться с места. С не меньшим изумлением она оглядывала поднявшегося на ноги охотника. Одетый в шкуры диких козлов, испачканный кровью поверженного противника, с обветренным темным от загара лицом и с глазами, горящими азартом схватки, только что окончившейся, Коджоджаш внушал ужас. Подруги Зулайки, выглядывающие из зарослей, так же со страхом смотрели на него.
Сам же юноша с восторгом глядел на подошедшую к нему девушку. Ему показалось, что это пери – неземное существо божественной красоты – спустилась с небес. Он посмотрел ей в глаза, и мир для него исчез. Остались только они двое. Зулайка взяла Коджоджаша за руку и сказала:
– Спасибо тебе, незнакомец, ты спас мне жизнь. Кто ты?
Но юноша ничего не слышал. Прикосновение ее руки заставило его вздрогнуть. Очнувшись, охотник услышал:
– Моя жизнь была в твоих руках, охотник!
«А моя – в твоих глазах!» – пронеслось в голове Коджоджаша.
Юноша, всегда уверенный в себе и своих силах, вдруг почувствовал, что теряет власть над собой. Он готов был идти за этой девушкой и беспрекословно выполнять любые ее желания. Но, неожиданно для самого себя, Коджоджаш круто развернулся и бросился в заросли кустарника.
Смотрины
В стойбище бая Каракоджо все пришло в движение. Со всех сторон кыргызской земли прибывали гости. Ставились юрты, резался скот, дымились костры. Слышался смех, возбужденные разговоры. Юноши и зрелые мужи готовились к назначенным на следующий день смотринам.
Слыханное ли дело – бай Каракоджо разрешил дочке самой выбрать себе мужа! Видно, разбаловал отец дочку. Сколько сватов до этого засылали соседние баи да ханы! Сколько лошадей, верблюдов и овец в калым обещано было отдать! Да все впустую! Каракоджо знай твердил, мол, мала еще дочка, пусть подрастет, остепенится. А то все скачет с подругами по полям да по горам, словно сорванец, о семейной жизни и слышать не хочет.
Каракоджо и сам не знал, что вдруг произошло с его дочерью. Внезапно она стала тихой и задумчивой. Неужели происшествие с тигром, о котором бай узнал от подруг Зулайки, заставило ее относиться к жизни более серьезно? Как бы то ни было, но девушка сама попросила отца разослать во все концы кыргызской земли приглашения на смотрины. «Ты же хотел, чтобы я вышла замуж. Дай мне самой выбрать себе мужа», – сказала Зулайка отцу.
Бай послал приглашения всем видным женихам в округе. В желающих испытать свое счастье недостатка не было. Далеко за пределы владений бая Каракоджо разнеслась молва о красавице Зулайке.
Получили приглашение и юноши из аила Карыпбая. Не терпелось им посмотреть на красавицу с долины. Да и себя показать. Куда этим степнякам соревноваться в силе и ловкости с ними, горцами – кытаями! Принарядившись, они двинулись в путь, вниз по реке. Не было с ними только Коджоджаша. По обыкновению он охотился где-то высоко в горах.
Зулайка была единственной дочерью Каракоджо. Остался бай без наследника, без продолжателя рода. Поэтому не хотел он за дочку никакого калыма брать, а имел одну тайную мечту – чтобы жених Зулайки стал ему сыном. Потому и разрешил дочке самой выбрать мужа.
На великий той съехались почетные гости, уважаемые аксакалы. Старики важно прохаживались, ведя вполголоса беседы и поглядывая на женихов, то и дело поглаживавших свои черные усы и похвалявшихся своим удальством друг перед другом. «Да, здесь собрался весь цвет кыргызского народа, – говорили аксакалы. – Найдет Зулайка кого-нибудь себе по сердцу».
И вот она появилась на башне – словно полная луна взошла. Женихи нескончаемым потоком пошли мимо.
Девушка, словно ястребица, зорко вглядывалась в их лица. Каждый джигит втайне надеялся, что именно его выберет Зулайка. В руках невеста держала красное яблоко. Его она бросит тому единственному, на ком остановит свой выбор.
Но время шло, последние женихи растерянно стояли под башней, а Зулайка по-прежнему сжимала яблоко в руке и в отчаянии продолжала искать кого-то.
Народ внизу недовольно гудел: «Ишь, как чванлива, равного не смогла найти! Зря только время потеряли, такой спесивой девушки еще сроду не видали. Пусть тогда сидит одна, пусть одинокой старухой помрет!»
К Зулайке подошел несчастный отец.
– В чем дело, дочка? – спросил он. – Ты позоришь мои седины. Чем не угодили тебе лихие джигиты, которые собрались здесь ради тебя?
– Дорогой отец, успокой народ, – попросила девушка. – Прикажи накормить гостей получше да вели слугам порасспросить людей, все ли пришли сюда. Может, кто не слышал о твоем приглашении, не смог прийти. Пусть завтра прибудут опоздавшие.
Отец исполнил просьбу дочери. И пока люди, расположившись вокруг костров, ели мясо и пели песни, слуги Каракоджо расспрашивали их об оставшихся дома джигитах. Так стало известно о Коджоджаше. За ним немедленно были посланы гонцы…
Отец невесты тем временем беседовал в своей юрте с гостем – ханом Алыбаем. Тот добивался вот уже целый час согласия Каракоджо отдать Зулайку за него замуж и сулил за это четыреста баранов, а лошадей и верблюдов – больше сотни. Однако Каракоджо не соглашался сделать выбор в пользу Алыбая и только твердил, что ему не нужен никакой калым, что жениха укажет сама Зулайка. Взбешенный упрямством старика Алыбай пулей вылетел из юрты Каракоджо.
Вскоре после этого в юрту, где сидела Зулайка, томящаяся тревожным предчувствием какой-то беды, вошли две старухи, которые прислуживали баю Каракоджо. Подталкивая друг друга, они приблизились к задумавшейся девушке.
– Молодая хозяйка, – обратилась одна из них к Зулайке. – Сегодня днем ни один джигит не тронул ваше сердце. Как видно, вы не нашли того, кого искали.
– Ваши слова терзают мне сердце. С чем вы пришли, дорогая апа? – с надеждой в голосе спросила Зулайка старуху.
– Да простит Аллах нашу назойливость. Мы хотели помочь молодому цветку отыскать пропажу.
– Говорите скорей, чем вы можете мне помочь? – нетерпеливо воскликнула девушка.
– Здесь недалеко в пещере живет колдунья, которой открыто прошлое и будущее. Она может читать тайные нити судьбы по знакам, видимым только ею. Она отыщет потерявшуюся иголочку, найдет джигита, укравшего сердце нашей хозяйки.
– Ведите меня к ней! – и Зулайка выскользнула из юрты вслед за радостно переглянувшимися старухами.