Пять дней после катастрофы. Жизнь и смерть в разрушенной ураганом больнице

В 4:55 прекратилась подача в больницу электричества с городской подстанции. Экраны телевизоров в палатах погасли. Запасные генераторы Мемориала некоторое время назад уже запустили, хотя шум от их работы почти полностью тонул в реве и вое ветра. Однако они могли обеспечить лишь аварийное освещение и работу критически важного оборудования, а также нескольких розеток на каждом этаже. Система кондиционирования воздуха отключилась. Медсестры стали использовать переносные вентиляторы. Но на всех пациентов их не хватало.

На шестом этаже окна комнаты ожидания предродового и родильного отделений, уже давно страшно вибрировавшие, лопнули с таким звуком, какой издает самолет, преодолевая звуковой барьер. Потоки дождя хлынули на ковровое покрытие. Ветер, ворвавшийся в здание где-то в другом месте, где так же разлетелись оконные стекла, трепал жалюзи из узких алюминиевых полосок. Врачи бросились закрывать шторами еще целые панорамные окна в своих кабинетах и собирать с пола просочившуюся воду при помощи больничных халатов и простыней. Снаружи здания клубилась мгла, не предвещающая ничего хорошего.

Сразу после шести утра центр урагана «Катрина», которому к этому времени была присвоена уже третья категория опасности, оказался над сушей и двинулся на Новый Орлеан со стороны местечка Бурас, штат Луизиана, примерно в шестидесяти милях к юго-востоку от города. Когда рассвело, ветер еще больше усилился. Те обитатели Мемориала, которые осмеливались подойти поближе к окнам и выглянуть на улицу, не могли разглядеть ровным счетом ничего: все было затянуто плотным молочно-белым одеялом тумана. К 9:30, согласно прогнозу метеорологов, скорость ветра должна была достичь 135 миль в час.

В перерывах между шквалами можно было выйти на въездной пандус со стороны приемного отделения и, спрятавшись за толстым столбом, попытаться разглядеть, что происходит на улице. Видно, правда, было немного. Флаги США и Луизианы бешено метались на флагштоках на фоне свинцово-серого неба. Вниз по Клара-стрит мчался, словно горная река, бурлящий поток. Два красных автомобиля, легковой и фургон, припаркованные у обочины, погрузились в воду до середины колес. Порывы ветра взбивали на поверхности воды барашки и поднимали в воздух пелену брызг.

Вода появилась в подвальных помещениях больницы. Подвал, как и в 1926 году, был набит продуктами. Их должно было хватить на три-пять дней или на пять-семь, если ограничить рацион. Сьюзан Малдерик, взявшая на себя роль руководителя аварийно-спасательных работ, распорядилась, чтобы продукты грузили на ручные тележки и перевозили из подвала на этажи. Этот трудоемкий процесс занял много часов – в том числе из-за нехватки тележек.

Вероятность того, что вода может затопить первый этаж, вызывала у медперсонала тревогу за судьбу десяти пациентов, находящихся в приемном отделении, и за медицинский архив, превратившийся в Ноев ковчег. Больных из приемного отделения все же решили пока никуда не переводить. А вот животных, заключенных в переноски, местные волонтеры и члены Национальной гвардии под руководством хирурга Анны Поу подняли по лестнице на восьмой этаж и разместили в старых, давно уже не использовавшихся хирургических палатах. Все они оказались заставленными клетками и наполнились лаем и острым запахом перепуганных домашних питомцев.

Штаб Сьюзан Малдерик перебазировали с первого этажа на четвертый, в помещение, где обычно проходило обучение медсестер. Еще одной проблемой и поводом для беспокойства стали запасы лекарств. В Мемориале, как и во многих других современных больницах, не было склада медицинских препаратов: был сделан выбор в пользу системы «своевременной доставки». Главный фармацевт больницы в субботу отправил компании-поставщику «Маккессон» запрос на экстренную партию лекарственных средств. Однако служащие компании, судя по всему, к этому моменту уже покинули местный склад, опасаясь урагана. В результате лекарства так и не были доставлены. К утру понедельника некоторых препаратов в больнице оставалось всего на сутки. Ко вторнику проблема дефицита лекарств обострилась еще больше.

Главный администратор Мемориального медицинского центра Рене Гу, находившийся на своем рабочем месте, попросил менеджера по связям с общественностью Сандру Кордрэй сообщить о возникших проблемах руководству «Тенет хелскэр» в Далласе. «Рене больше всего беспокоят вопросы оказания помощи пациентам после урагана и наводнения и проблемы с электроснабжением, – написала она в электронном письме, адресованном главному управляющему «Тенет «Т» и другим представителям руководства компании. – Мы обдумаем варианты, позволяющие обойтись без эвакуации пациентов – возможно, нам не придется к ней прибегнуть».

Некоторых больных уже довольно давно никто даже не осматривал, поскольку их лечащих врачей на территории Мемориала не было, а связаться с ними по телефону не удавалось. Глава медперсонала Рубен Л. Крестман-третий находился в отпуске. В его отсутствие организацией работы медиков занялся доктор Ричард И. Дейчман, заведующий терапевтическим отделением, одним из трех подразделений больницы. Большинство врачей, находившихся в больнице во время урагана, были либо, как Анна Поу, формально наняты медицинским факультетом Университета штата Луизиана, либо работали по частному контракту, но при этом также не являлись штатными сотрудниками больницы. Правила, действующие в Мемориале, не требовали обязательного присутствия штатных специалистов в лечебном учреждении во время ураганов. Врачи, которые остались в больнице, сделали это либо потому, что их смена выпала на выходные, как у Анны Пу, либо по той причине, что они, как и доктор Джон Тиль, за долгие годы просто привыкли во время стихийных бедствий находиться в своих кабинетах.

На этот раз медиков в Мемориале оказалось больше, чем во время предыдущих ураганов, возможно, именно потому, что разгул стихии пришелся на выходные, а также потому, что доктора, вызванные к пациентам в экстренном порядке, предпочли остаться на рабочих местах. Некоторые из них, как Дейчман и Бальц, были терапевтами. Тиль являлся одним из трех специалистов по легочным заболеваниям, которые в отделении интенсивной терапии оказывали помощь пациентам, находившимся в критическом состоянии. Среди оставшихся были также специалист по болезням почек, врач-инфекционист, реаниматологи и неонатологи – последние ухаживали за самыми слабыми, недоношенными и больными новорожденными. Кроме того, в больнице оказалось несколько хирургов, включая Анну Поу, и трое анестезиологов. Дейчман распределил этих специалистов по разным отделениям таким образом, чтобы состояние каждой из пятнадцати групп пациентов контролировал как минимум один медик.

Оказавшись над сушей, ураган «Катрина» стал быстро терять силу. Ближе к полудню дождь начал ослабевать, сила ветра также уменьшилась. Уровень воды в районе, где находился Мемориальный медицинский центр, стабилизировался на уровне примерно трех футов. Ремонтники начали оценивать повреждения крыши, осматривать помещения, чтобы подсчитать количество разбитых стекол и отвалившихся потолочных плиток, а также понять, где придется менять ковровое покрытие: там, где оно пропиталось водой, уже начала появляться плесень.

К середине дня вода на прилегающих к больнице улицах начала спадать. Животных и запасы продовольствия снова перенесли вниз. Медсестры без устали работали швабрами, пока наконец дождь не прекратился совсем и вода не перестала просачиваться с верхних этажей на нижние. Пациенты принялись звонить своим близким, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, и сообщить, что у них тоже все нормально. Эмметт Эверетт, пациент весом 380 фунтов, которого привезли из клиники в Чалмет в приходе Сент-Бернард, не смог дозвониться на мобильный жене и сказал опекавшей его медсестре, что беспокоится за свою супругу.

К вечеру вода совсем спала, и появилась возможность выгуливать собак. Некоторые врачи, жившие неподалеку от больницы, отправились по заваленным обломками и мусором улицам проверить, все ли в порядке с их домами. Кое-кто из них даже остался там ночевать. Другие вернулись на свои рабочие места в новом хирургическом корпусе. Прежде чем достичь Нового Орлеана, ураган «Катрина» действительно существенно ослабел и потому обрушил на город ветер всего лишь первой или второй категории силы, а не пятой, как прогнозировали метеорологи. «Мы были на волосок от беды, но избежали ее», – говорили люди друг другу с усталым облегчением. Мемориальному медицинскому центру был нанесен значительный ущерб, но лечебное учреждение смогло выполнять свои функции на базе резервных источников энергоснабжения. Все вроде бы говорило о том, что больница сумела пережить еще один ураган.

Глава 4

День третий

Вторник, 30 августа 2005 года

«Синий код в приемном отделении».

Карен Уинн открыла глаза. В комнате было темно. Женщина попыталась нащупать носки и обувь, но ей под руку попались только шлепанцы ее дочери-подростка. Торопливо надев их, Карен бегом преодолела по переходу расстояние длиной примерно в два квартала, которое отделяло новый хирургический корпус от главного. Затем спустилась на первый этаж, где находилось приемное отделение, стараясь не порезаться, наступив на осколки битого оконного стекла.

По дороге главная медсестра реанимационного отделения пыталась понять, что могло случиться. Было четыре или пять часов утра. Что могло стать причиной того, что ее подняли с постели? Сотрудники приемного отделения были в состоянии провести реанимационные мероприятия сами, без ее участия. И кто мог поступить в приемное отделение, если большинство горожан были эвакуированы?

Наконец Карен, тяжело дыша, прибыла на место и увидела такую картину: все вокруг было залито кровью, на передвижных носилках лежала женщина лет шестидесяти. О том, что случилось, рассказал ее внук, который и вкатил ее в приемное отделение по пандусу. Оказалось, что произошла пьяная драка. Дочь женщины ударила ее кухонным ножом в грудь. Внук побежал на улицу за помощью и наткнулся на полицейских, но те сказали ему, что машины «Скорой помощи» он не дождется и ему придется поискать какой-то другой способ доставить раненую в больницу.

Таким образом, конфликты с применением холодного и огнестрельного оружия в городе не прекратились даже во время мощного урагана.

Диспетчер на всякий случай вызвал в приемное отделение всех врачей, находившихся в тот момент в больнице. Терапевт Хорас Бальц явился в белом халате, из-под которого выглядывали голые ноги. Пожилой врач, на котором в момент вызова были только шорты, накинул халат прямо на голое тело, наспех сунул ноги в свои черные полуботинки и бросился вниз по лестнице.

Пациентка, несмотря на то что в первые минуты была в сознании и охотно общалась с медперсоналом, начала задыхаться. Карен Уинн знала, что воздух через раневый канал мог попасть в грудь женщины и вызвать нарушения в деятельности легких. У пациентки быстро падало кровяное давление.

При внутреннем кровотечении кровь могла скапливаться в полости вокруг сердца раненой, создавая помехи его работе. Кто-то вызывал оператора аппарата УЗИ, чтобы проверить эту версию, но на подобные исследования не оставалось времени. Один из врачей рассек кожу между двумя ребрами женщины, расширил разрез с помощью специального инструмента и ввел в образовавшееся отверстие трубку, чтобы удалить попавший внутрь грудной клетки воздух, если он там был. Другую трубку ввели в горло пациентки и подсоединили ее к аппарату искусственной вентиляции легких, чтобы раненая могла дышать.

К счастью, ультразвуковое исследование показало, что лезвие ножа не проткнуло мембрану вокруг сердца пациентки. Это означало, что в операции со вскрытием грудной клетки нет необходимости. Врачам очень не хотелось делать ее в ситуации, когда подача электроэнергии осуществлялась резервным генератором. В отделении реанимации имелось одно свободное место, и раненую женщину на лифте подняли на восьмой этаж.

Медсестры ночной смены приняли новую пациентку примерно в шесть утра и начали устанавливать оборудование, которое должно было контролировать жизненно важные функции организма раненой. Женщину подключили к аппарату искусственного дыхания. Другие устройства через определенные промежутки времени должны были измерять ее пульс, кровяное давление, уровень кислорода в капиллярах. Словом, все происходило так, словно никакого урагана не было и в помине.

Одна из медсестер подкатила к койке женщины столик с установленным на нем компьютером и начала фиксировать динамику ее состояния. У многих сестер были маленькие портативные радиоприемники, и они настроили их на волну местной радиостанции, которая работала на электричестве, подаваемом резервным генератором.

Как раз в это время глава Джефферсона, соседнего прихода, объявил о введении военного положения. Радиостанция регулярно передавала это сообщение. Но для того чтобы ввести военное положение, при котором функции полиции берут на себя армейские подразделения, обычно требуется соответствующее решение конгресса. Так что на самом деле в зоне бедствия оно не вводилось.

Затем на радиостанцию позвонила женщина, которая пожаловалась, что в Новом Орлеане бесчинствуют мародеры. Она не сказала, откуда у нее такая информация, но ведущий поверил ей на слово и сообщил эту новость тысячам слушателей, чем вызвал их ярость. «Если кто-то разоряет кафе и магазины, то таких типов надо расстреливать, – заявил один из них в прямом эфире. – У нас тут как-никак военное положение».

Всю первую половину утра на радиостанцию звонили люди, рассказывавшие о еще более зловещих вещах. По их словам, на многих улицах продолжала стоять вода. Один из местных жителей был очень удивлен этому, поскольку ему показалось, что он слышит, как работают насосы городской дренажной системы. «Я хочу кое о чем спросить, – сказал он в беседе с радиоведущим. – Если вы живете всего в квартале от дренажной станции и она действует, то почему тогда в моем доме полно воды?» У ведущего не нашлось ответа на этот вопрос.

«Мы очень напуганы», – спокойным голосом сообщил ведущему другой радиослушатель, Фредди, и описал свою ситуацию. Выяснилось, что он сидит на чердаке своего дома в районе Джентильи, неподалеку от озера Пончартрейн, и вода там поднялась на девять футов. Район, о котором шла речь, очень сильно пострадал от наводнения в 1927 году и находился всего в нескольких милях к северо-востоку от Мемориала. Вместе с Фредди на чердаке находились еще четыре человека, в том числе ребенок. Они проделали дыру в крыше и через нее с помощью свечей, фонаря и сигнальных огней в течение четырех часов пытались привлечь внимание пилота какого-нибудь вертолета, но безуспешно.

«А вода продолжает подниматься?» – поинтересовался у Фредди радиоведущий.

«Да, да, она неуклонно поднимается».

«Вода поднимается?» – удивилась одна из медсестер реанимационного отделения Мемориала.

Ее удивление было понятно: с улиц, примыкающих к Мемориалу, вода ушла. Все, кто ночью, взяв небольшой перерыв, выходил из здания, точно знали, что вокруг спокойно. Так что поступившие новости казались противоречащими очевидному, но все же вызывали тревогу. Однако у медиков было слишком много работы, чтобы долго раздумывать над этим противоречием.

Взошло солнце. Вблизи Мемориала улицы по-прежнему оставались сухими. Небо за окнами было голубым. В семь утра, после того как пациентку с ножевым ранением устроили в палате, Карен Уинн спустилась на четвертый этаж, туда, куда перебазировался оперативный штаб, чтобы принять участие в первом в этот день совещании. Оно проходило в большом прямоугольном помещении, на двери которого висела табличка с надписью: «ЦЕНТР ПОДГОТОВКИ МЕДСЕСТЕР». Там на белых пластмассовых столах стояли компьютеры, которые обычно использовались для обучения сестринского персонала. Компьютеры были подключены к Интернету и работали через красные розетки, то есть находились на автономном электропитании, независимом от главного генератора.

Все здесь говорило о том, что в помещение въехали второпях и скоро его снова покинут. Выходящие во двор окна, выложенные по периметру красно-коричневым декоративным кирпичом и занавешенные розовыми портьерами из плиссированной ткани, создавали ощущение уюта. Но оно тут же исчезало при виде явно несочетающихся по цвету обивки диванов, громоздких коричневых шкафов и встроенной раковины. Финансовый директор больницы Кертис Дош принес телевизор с портативной V-образной антенной, установил его на низком столике и подключил к одной из красных розеток. Члены медперсонала то и дело склонялись к нему или приседали перед ним, чтобы посмотреть на экран, но там практически все время не было ничего, кроме белых светящихся линий помех.

В комнату, где расположился штаб, вбежала Сьюзан Малдерик, уже долгое время являвшаяся руководителем Карен Уинн. Уинн доверяла Малдерик, которая приняла ее на работу еще в 1980-е годы, когда Карен только начинала свою карьеру в медицине, а затем повысила, причем в тот момент, когда Уинн была беременна и лежала на сохранении. В то время как большинство сотрудников медперсонала видели в Сьюзан Малдерик только профессионала с жестким характером, Карен Уинн знала, что в душе она была очень мягким, добрым человеком – из тех, кого иногда в шутку называют «белыми и пушистыми». Сьюзан всегда умела четко поставить задачу и предоставляла Карен всю необходимую свободу и поддержку для ее выполнения. Словом, Карен Уинн просто обожала Сьюзан Малдерик и восхищалась ее умом и находчивостью.

Команда медиков приняла решение о переходе с «режима боевых действий» на «режим выживания», предполагавший экономию всех ресурсов и ориентированный в первую очередь на то, чтобы как можно дольше продержаться без помощи извне. Эта перемена, о которой медперсонал договорился неофициально, стала следствием новостей, полученных за несколько минут до совещания. Один шофер «Скорой помощи» собственными глазами видел, как в Новом Орлеане прорвало дренажный канал, и рассказал об этом диспетчерам. Это означало, что потоки воды могли распространиться в направлении Мемориала. Медики, валившиеся с ног от усталости, начали понимать, что, вместо того чтобы передать пациентов возвращающейся смене «Б» и пойти домой, им, вероятно, придется еще на некоторое время остаться в больнице.

Карен Уинн и другие руководители подразделений дали знать о ситуации местным властям и своим родственникам. Их сообщения в большинстве своем звучали довольно оптимистично. Больница, несмотря на жару, работала в почти нормальном режиме. Ремонтники разбирали обломки, заделывали течи в подвале и фундаменте здания, латали поврежденную ветром крышу и восстанавливали порванные кабели и нарушенную гидроизоляцию. Персонал пищеблока раздавал всем пластиковые тарелки, на которых лежала яичница с ветчиной. (Вид поварих, в адской жаре колдующих у плит с заколотыми шпильками волосами, в куртках с закатанными рукавами и штанах от хирургической униформы, ввел в благоговейный трепет врача, заглянувшего на кухню, чтобы попросить добавки для пациента. Одна из женщин, полуобернувшись, поинтересовалась у него: «Тебе чего, малыш?» – таким тоном, словно ситуация была совершенно обычной и ничего особенного не происходило.)

Больничная администрация рассчитывала, что, накормив не только пациентов, но и всех остальных, в том числе родственников больных и врачей, а также местных жителей, нашедших убежище на территории больницы, можно будет хоть немного успокоить людей, которые начинали все больше нервничать. Улицы вокруг были завалены сломанными деревьями, во многих местах на земле лежали оголенные провода. К тому же где-то всего в нескольких кварталах, судя по рассказам, снова началось наводнение. В этой ситуации покидать территорию больницы было небезопасно, хотя многие все же пытались это сделать. Некоторые предприняли вылазку в расположенный в восьми кварталах супермаркет «Уинн-Дикси», в витринах которого было темно, и вернулись, нагруженные подгузниками для взрослых, едой и напитками. Кто-то назвал эту операцию «необходимой для выживания», другие сочли ее мародерством.

Уже после того, как совещание закончилось, пришло сообщение, которое подтвердило правильность принятого медиками решения: «Оперативный штаб объявил в Мемориальном медицинском центре режим выживания».

Врачи и обслуживающий персонал получили указание оставаться в больнице. То же самое посоветовали сделать и членам семей медработников. Было сказано, что лечебному учреждению угрожает наводнение. Это означало, что плановые операции временно проводиться не будут, также, возможно, не будет работать аппаратура для МРТ, ПЭТ и компьютерной томографии. Пациентам, находящимся в стабильном состоянии, предстояла выписка, причем даже тем из них, кому некуда и не на чем было уехать. Некоторых посадили в инвалидные кресла и собрали в вестибюле. Главный фармацевт все еще продолжал попытки добиться от поставщика завоза лекарств, чтобы пополнить сокращавшиеся запасы.

Каждое отделение к полудню должно было отчитаться перед оперативным штабом, представив список сотрудников больницы и членов их семей, находящихся на территории лечебного учреждения, а также перечень имеющихся лекарств, продуктов питания, оборудования и сотовых телефонов, поскольку городские телефонные линии работали с перебоями. Штаб также занялся поисками среди медперсонала сестер, имеющих опыт работы с аппаратом диализа. Пациентам с почечной недостаточностью необходимо было каждые несколько дней очищать кровь и удалять из организма лишнюю жидкость, а городские клиники, где обычно проводился гемодиализ, были закрыты. Их клиенты время от времени приезжали в Мемориальный медцентр, где была только одна медсестра, умеющая работать с такой аппаратурой, на всех пациентов Мемориала и «Лайфкэр», в том числе на нескольких больных, переведенных из Чалмет. Руководитель сестринской службы «Лайфкэр» и еще одна медсестра вызвались помочь и стали обучать специалиста по заболеваниям почек, привыкшего назначать диализ, но не умеющего его проводить.

Диализ требует воды. Однако городской водопровод был загрязнен химикатами и заражен бактериями, так что использовать его было бы опасно. Таким образом, необходимо было принять важное решение. Без процедуры диализа пациенты с почечной недостаточностью наверняка бы погибли. В то же время было неясно, как быстро перевезти их из Мемориала в другое место, где они могли бы получить необходимую помощь и, главное, где искать это место. В конце концов было решено, что ремонтные рабочие обеспечат фильтрацию и обеззараживание водопроводной воды, а сотрудники Мемориала будут проводить диализ, надеясь на лучшее. Медики быстро соорудили импровизированную установку для кипячения воды в микроволновках, в том числе про запас, чтобы иметь резерв не только для диализа, но и для других нужд.

Из окон больницы было видно, как какие-то люди грабили аптеку сети «Уолгринз». Одна из сотрудниц администрации Мемориала в десять часов двадцать минут утра отправила родственникам электронное письмо, в котором рассказала, что слышала, как ответственный за безопасность больницы произнес такие слова:

Наш медцентр закрывают, чтобы не допустить проникновения в него мародеров. У нас действует режим военного положения, поэтому наши охранники имеют право при необходимости стрелять на поражение.

* * *

К группе людей, собравшейся рядом с медцентром, подбежал солдат Национальной гвардии.

«Кто здесь старший?» – спросил он. «Я», – отозвался невысокий мускулистый мужчина лет сорока с небольшим. Это был Эрик Янкович, директор больничной энергоподстанции и член оперативного штаба. Он вышел на улицу, чтобы сфотографировать повреждения, нанесенные зданиям больницы ураганом «Катрина». Ему удалось запечатлеть разбитые окна и фонари, почти разрушенную надстройку над последним этажом, погнутые антенны и обнаженные стыки крыши там, где с нее сорвало кровлю.

Военнослужащий Национальной гвардии сообщил Эрику Янковичу, что дамбы, защищавшие Новый Орлеан, прорваны.

«Вам надо приготовиться к тому, что вода поднимется на пятнадцать футов», – сказал он. «Ясно, – пробормотал Янкович. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что его собеседник не шутит. – Вот что, пойдемте-ка со мной в штаб. Я хочу, чтобы эту новость мог подтвердить кто-то еще».

Янкович понимал, что положение очень серьезное. В конструкции резервной системы электроснабжения Мемориала имелся серьезный недостаток, почему-то весьма распространенный в районах, часто подвергающихся наводнениям. О нем не раз говорили представители федеральных и местных организаций по борьбе с чрезвычайными ситуациями. Упоминали об этой проблеме и на селекторном совещании накануне урагана. Когда в 2001 году в результате наводнения, вызванного тропическим штормом «Эллисон», был затоплен Хьюстон, учреждения, входящие в самый крупный медицинский комплекс региона, Техасский медцентр, остались без электричества по той причине, что и резервные генераторы, и другое важное энергооборудование располагались ниже уровня паводка. Этот факт встревожил главного врача Нового Орлеана Кевина Стивенса. На следующий год он разослал руководителям больниц города письма с вопросами, смогут ли вверенные им лечебные учреждения выдержать наводнение в случае, если вода поднимется на пятнадцать футов, и во сколько, если в этом возникнет необходимость, обойдется перенос резервных генераторов на верхние этажи. Был задан и вопрос, считают ли больничные администрации нужным привлечь федеральное финансирование для выполнения подобных работ. Одно из таких писем получила Сьюзан Малдерик, руководитель оперативного штаба Мемориального медицинского центра.

Ответы больниц оказались весьма неутешительны. В них, в частности, говорилось, что у медицинских учреждений нет средств для таких мероприятий, поскольку в каждом отдельном случае на это потребуются миллионы долларов. В итоге дело так и не сдвинулось с места. Так что в тот день, когда ураган «Катрина», промчавшись над Мексиканским заливом, вышел на побережье, представитель общефедерального штаба по борьбе с чрезвычайными ситуациями узнал: у всех лечебных учреждений города, за исключением двух больниц, генераторы или электрораспределительные подстанции, или и то и другое, расположены в лучшем случае на уровне поверхности земли, то есть при наводнении наверняка будут затоплены.

Именно так обстояло дело и в Мемориале. После того как ураган «Айван» в 2004 году чудом обошел Новый Орлеан, руководство больницы пересмотрело планы на случай стихийного бедствия. Эрик Янкович лично присутствовал на встрече с представителями Инженерного корпуса Армии США. Там он ознакомился с разработанными правительством сценариями наводнений, вызванных ураганами. В них ясно говорилось, что высота подъема воды зависит от силы ветра. Янкович узнал, что если на Новый Орлеан обрушится ураган четвертой или пятой категории, то подъем воды вокруг Мемориала может составить от двенадцати до пятнадцати футов.

После совещания Эрик Янкович нарисовал на разлинованном листке бумаги схему расположения входов в больничный комплекс, а также критически важного оборудования, находящегося за пределами зданий медцентра. Его схема была привязана к центральной части Магнолия-стрит, узкой улочки, проходящей перпендикулярно Наполеон-авеню вдоль задней стороны больницы.

Расчеты Эрика Янковича показали, что, даже если вода на улице поднимется на четыре фута, она затопит пандус, ведущий ко входу в приемное отделение, само приемное отделение и проникнет в больничные помещения. При этом Янковичу было известно, что, хотя резервные генераторы располагались на относительно безопасной высоте второго этажа, некоторые критические элементы распределительного оборудования резервной системы электроснабжения находились даже ниже уровня поверхности земли или, в лучшем случае, выше него на несколько дюймов или футов.

Из всего этого нетрудно было сделать ясные и весьма неутешительные выводы. «Все говорит о том, что даже небольшой подъем уровня воды оставит без электричества, а следовательно, в нерабочем состоянии большую часть Мемориального медицинского центра», – сообщил Янкович в служебной записке руководству за несколько месяцев до урагана «Катрина». Согласно его прогнозу, обесточенными могли оказаться основные больничные здания. В этом случае, считал Янкович, пациентов придется переводить оттуда в более новое крыло, где, по его мнению, электрооборудование было защищено несколько лучше.

Люди Янковича предприняли кое-какие шаги, чтобы улучшить безопасность больницы. Они установили дополнительные герметичные шлюзовые ворота и немного приподняли вентиляционные отдушины, ведущие к подземным бакам с дизельным топливом. Но требовались гораздо более серьезные работы. Янкович рекомендовал поднять на верхние этажи электрораспределительное оборудование, находящееся в подвале и на уровне первого этажа, а также насосы, обеспечивавшие стерильный воздух и вакуум, необходимые пациентам с проблемами дыхания, в большинстве помещений больницы. Но подсчеты показали, что только работы по перемещению электрооборудования должны были обойтись в четверть миллиона долларов. «Из-за нехватки средств я не вижу возможности как-то улучшить ситуацию прямо сейчас, – написал Янкович в своей очередной записке. – Я буду иметь в виду такую необходимость на будущее».

Что касается системы резервных генераторов, то ее надежность определялась надежностью самого слабого ее звена, которая была невысока. Теперь, когда Мемориалу грозило наводнение, это могло стать для больницы ахиллесовой пятой. Всем, кто находился в ней, следовало ее покинуть. Янкович знал это. Знала это и Сьюзан Малдерик. Она сказала об этом главному администратору Рене Гу, который напрямую общался с руководителями «Тенет» в Далласе. Тот сообщил боссам, что, по всей вероятности, Мемориалу потребуется эвакуация.

* * *

«А где Винс?»

У медсестры, спросившей о муже Анны Поу, был встревоженный вид. Винс Панепинто накануне вечером удивил Анну, появившись в больнице. Дежурный охранник известил ее о прибытии супруга по внутренней связи. Панепинто провел ночь в помещении для эндоскопии вместе с Анной и медсестрами хирургического отделения, с трудом устроившись на слишком коротких для него носилках. Он очаровал сестер своей брутальной внешностью, и они пришли к выводу, что доктор Поу правильно сделала, расставшись со своим предыдущим партнером.

Утром Панепинто покинул больницу, чтобы позаботиться об их доме, расположенном примерно в миле от Мемориала. Он хотел, чтобы Анна отправилась вместе с ним, но в больнице оставались ее пациенты, да и другие медики не собирались никуда уезжать. «Я скоро буду дома, ты и оглянуться не успеешь», – заявила Анна супругу.