Только слушай

Все герои вымышленные.

Любые совпадения с реальными людьми случайны.

«Никогда не спрашивайте разрешения на то, чтобы идти за своей мечтой. Следуйте за ней хоть на край света, независимо от того, что думает об этом мир. Его мнение – не важно. У вас только одна жизнь, и вы являетесь автором вашей истории. Ответственность за вашу мечту лежит на ваших плечах»^[1].

Джаред Лето

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Филон Е.С.

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1

Красное – красное. Не алое, не пунцовое, не рубиновое.

Снег – белый и холодный. Не волшебный, не сказочный, не пушистый.

Запахи, вкусы, ощущения… Всё в моём понимании охвачено рамками реализма. Я не мечтательная натура, не фантазёрка и вовсе не пессимистка. Я – это я. Сегодняшний день – моё всё. Завтрашний день… это завтрашний день. Не больше и не меньше.

Музыка – единственное в моём понимании, что может быть разным: одна и та же песня способна возродить в душе множество противоречивых эмоций. Сильных и горестных. Радостных и грустных. Болезненных и воодушевляющих. То, что способна делать музыка, не может делать ничто. Она во мне. Я в ней. Мы одно целое. Мы две половины. Две родственные души. Всё остальное стандартное и безвкусное. Реальное. Такое, как было, есть и будет.

Земля не станет квадратной. Снег не будет тёплым. Красное не назовут белым.

А для музыки границ не существует.

* * *

Гибсон в древнем самодельном чехле для электрогитары больно лупила по заду. И по мере того, как ускорялся шаг, удары становились сильнее. Зад мне было не жалко. Жалко было дорогущий инструмент. Дорогущий во всех смыслах.

Перевесила сумку на плечо, взяла чехол в правую руку и продолжила бег.

Предрождественская суматоха в аэропорту мало чем отличалась от столпотворений в торговых центрах в дни распродаж – в эти самые дни.

Стараясь держаться в сторонке от главного потока людей, остановилась у фигуристой колонны, аккуратно прислонив к ней Гибсона, выдернула из ушей наушники и достала из внутреннего кармана куртки билет.

Голоса. Смех. Шум. Объявления рейсов. Повизгивание группы девиц неподалёку, прыгающих в предвкушении чего-то… Звуки аэропорта моментально заполнили голову, выбив из памяти последние аккорды гитар Three Days Grace.

В тысячный раз взглянула в билет, словно за последние десять минут в нём что-то могло поменяться.

Я и вправду это делаю. С ума сойти… я лечу в Калифорнию!

Чокнулась. Грейс сказала именно это, когда услышала мою уверенную речь о прослушивании, о рок-группе, о том, что я должна на него попасть, и о том, что у меня нет денег, чтобы купить билет на самолёт.

Грейс – моя соседка по комнате, которую мы больше года снимали, деля арендную плату на двоих. Она старше меня на три года – ей двадцать три. И, как она сказала, мозгов у неё тоже будет побольше. В этом вся Грейс – жёсткий скептик. Но если б и впрямь не верила в мой талант, денег на билет ни за что бы не одолжила. «Меньше слов – больше поступков» – её девиз, – поняла я со временем.

Пришлось поклясться, что с первого же заработка (а подработку я планировала), вышлю Грейс не только долг, но и свою часть арендной платы за месяц отсутствия. Правда, ещё не решила, где раздобуду такую кучу денег в случае провала на прослушивании… Даже не знаю, как обратно в Нью-Йорк вернусь. Но я не я, если не подумаю об этом завтра – по мере поступления проблем.

Настолько ли я уверена в себе?.. Видимо, настолько.

Регистрация на рейс до Лос-Анджелеса открыта. Надо пробить себе дорогу сквозь «толпу чемоданов» и поспешить к терминалу. Багажа нет, только ручная кладь – тем проще.

Внутри всё дрожало и покрывалось мурашками, словно целиком проглотила мороженое и она никак не может растаять в желудке. Это первая моя поездка за последние десять лет. В прошлый раз, я спешила к терминалу, крепко держа маму за руку. Сейчас я одна и, несмотря на то, что волнение мне почти не свойственно, трепет и головокружение в предвкушении полёта не оставляют ни на секунду с момента покупки билета. Блин. Надеюсь, результат окупит себя и не заставит пожалеть о денежном долге, который я на себя повесила. Сейчас я практически на нуле.

«Ты больна! Что ещё за прослушивание? А если провалишься? Где жить собираешься? Что будешь есть?! – не умолкала Грейс, провожая меня из квартиры. – Это безумие! Тебе придётся продать гитару, чтобы вернуться! И не забудь позвонить, как долетишь, или я точно убью тебя!»

Гитару продавать не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Я вроде как уже упоминала, насколько эта красотка дорога мне.

Лучше почку.

Я улыбнулась. Какой смысл думать о том, чего вообще ещё не случилось? Ну нет у меня здравого смысла Грейс, и пусть катится к чёрту. Не Грейс – здравый смысл.

Группа девчонок по правую руку от меня неожиданно стала больше. На-а-амного больше! Да это целая армия! Все визжат и прыгают, как заводные куклы. С макияжем явный перебор – у каждой. Плакаты в руках, изрисованные сердечками и признаниями в любви неким Far-between. Мобильные телефоны готовы к съёмке.

Чокнутые.

Гибсон на одно плечо. Сумку на другое. И быстренько зашагала к информационному табло.

Визг разукрашенных красоток оглушил в ту же секунду, и табун каблуков пронёсся мимо, закрутив меня на месте, как неустойчивый к равновесию волчок.

Тихо выругалась, провожая «стадо» мрачным взглядом.

Задний карман джинсов завибрировал – смс: «Во внутреннем кармане сумки пятьдесят баксов. Подарок к Рождеству. Ненавижу тебя, засранка! И не забудь позвонить!!! А мне надо выпить. Грейс».

Благодарная улыбка озарила лицо в тот момент, когда новая волна «отпадных красоток» почти сбила с ног. И лучше бы сбила, потому что, находясь в самом сердце табуна, приходилось повиноваться общему движению и тащиться чёрт пойми куда и чёрт пойми зачем. Пришлось обнять Гибсон обеими руками и ждать, пока процессия не остановится.

О Боже! Сколько духов они на себя вылили?! Кашляю и задыхаюсь. Снова кашляю и снова задыхаюсь! Плакаты бьют по голове. Огромные налепленные ресницы, куча блёсток и помады – везде, на всех лицах! Что за всеобщая подготовка? Может труппа цирковых артистов? Мюзикл?.. Ну, школьный спектакль в крайнем случае…

Нет?..

Что тогда происходит?!

Новый взрыв криков. Визг!!! Да такой, что кровь из ушей польёт! Куча плюшевых игрушек взлетела в воздух. Толпа резко сместилась вправо, и я вместе с ней.

Господи, дайте ж выбраться из этого ада запахов и «маминых» каблуков!

Но дух Рождества никогда не был на моей стороне, ибо Санта не любит тех, кто открещивается от него ещё в возрасте четырёх лет, так что вопреки желанию, убийственная процессия резко двинулась обратно – напролом. Словно пытаясь сбить что-то тяжёлое и непроходимое на своём пути… Или кого-то.

– Вон они – FB!!! Вон они!!!

– ГДЕ?!

– Вон там!!!

Безумное скандирование:

– Far-between! Far-between! Far-between!

Честное слово, перепонки сейчас лопнут. Если бы не гитара, давно б растолкала всех локтями, но если с ней что-то случится, о прослушивании, да и о самой поездке, можно забыть.

Так и вижу самодовольную ухмылку Грейс.

И вот меня резко понесло вперёд, вместе с двумя, мягко говоря, крупноватыми девицами за спиной. Ну прям настоящая «бабулина гордость» – растолкают и собьют с ног кого угодно! Или под себя подомнут… Меня, например.

Пришлось буксовать ногами и цепляться кедами за скользкий отполированный пол.

Плотный ряд из высоких широкоплечих мужчин в тёмных костюмах встречал каждую из нетерпеливых фанаток, мягким жестом требуя остановиться и дальше не соваться; позволить FB пройти к терминалу.

Вспышки фотокамер ослепляли: целая команда из репортёров, по другую сторону от бешеных фанаток неких Far-between, вовсю делала свою работу.

– Far-between! Far-between!

Меня толкали вперёд.

– FB! FB! FB!

Голова кружилась от запахов и непрошеного адреналина.

Нужно выбираться отсюда, пока меня не впечатали в грудь одного из массивных охранников.

– FB! FB! FB!

Ноги подкашивались. Тело отказывалось и сопротивляться. Может, и не стоит?..

Резко упала на колени, одновременно с этим закинув Гибсон на спину. И поползла, чёрт возьми, просто поползла, сжимая телефон в руке, потому что обезопасить и его шансов не было! Вон из пекла! Подальше от ненормальных.

Чьи-то цепкие пальцы врезались в плечи и резко вздёрнули мои метр шестьдесят пять с пола. В ту же секунду в спину прилетел мощный удар, принадлежавший явной любительнице плотно подкрепиться фаст-фудом. Кажется, девочка решила, что помогает мне пробиться через охрану. Вот спасибо! Век не забуду!

Толкнула так толкнула! Гандболистка, что ли? Так что пока летела, молясь, чтобы с гитарой всё было в порядке, изменить траекторию падения не было никаких шансов. Всем телом приземлилась на что-то мягкое и приятно пахнущее, вдавив это что-то в пол.

Ох, чёрт. Это не что-то – это парень. С удивлёнными, я бы даже сказала ошеломлёнными и метающими искры недовольства карими глазами. Самыми нереальными глазами из всех, что я видела: радужки казались темнее цвета горького шоколада; может линзы? Пирсинг в брови и куча металла в ушах. Светлая кожа, гладко выбрит, губы поджаты от злости.

И этот парень смягчил моё падение.

Честно! Я уже раскрыла рот, чтобы извиниться за себя и за «бабулину радость». Мама всегда говорила, что хорошим людям не стоит стыдиться ошибок, если они вовремя попросили прощения. Но мне даже шанса не дали! Этот кареглазый… брюнет, наверное, – из-за кепки не разглядеть, – отшвырнул меня в сторону, так что я поприветствовала всем правым боком пол, а сам поднялся на ноги, отскочив от меня, как от заразной. Товарищи по группе, или кто там эти трое, тут же обвили беднягу-пострадавшего с проверкой на целость костей. Действительно, такой ведь монстр сверху свалился!

Новая волна фотовспышек ослепила – репортёры никогда своего не упустят. Кажется, я только что подмяла под себя одного из любимчиков разукрашенных Барби. Это ведь в меня сейчас летят их проклятья? Надеюсь, у охраны хватит сострадания не засовывать меня обратно в толпу, которая живого места не оставит от дряни, посягнувшей на их сокровище?

Ладно. Первым делом надо подняться с пола и найти телефон – другого нет. И вряд ли появится в ближайшем будущем.

Кто-то протянул мне руку. Прищурив один глаз, попыталась разглядеть лицо владельца – вдруг подстава? Высокий шатен выглядел настойчиво, моя ладонь оказалась в его руке, и парень тут же поднял меня с пола.

Я отстранилась.

– Ты в порядке? – спросил он, оглядывая моё тело на наличие повреждений. Взгляд больших серых глаз казался искренним, обеспокоенным. У этого пирсинг на лице отсутствовал, зато завитки от чёрной татуировки скользили по шее до самого подбородка.

Лёгкая улыбка коснулась его губ, продемонстрировав невероятно белый ровный ряд зубов, как у звёзд с экранов. Чёрт! Он же и есть звезда!

И те четверо, один из которых стал для меня подушкой безопасности…

Только в отличие от всех собравшихся, я понятия не имею, кто такие эти ребята!

– Эм… да… в порядке, – пробубнила бессвязно, борясь с раздражением от вспышек и негодующей толпы фанаток.

– Всё нормально, – заверил шатен охрану, проворно шагающую ко мне.

Плевать на охрану. Плевать на шатена и на «бедолагу» с пирсингом. Мне надо найти свой мобильный!

Только ж вы знаете, как это бывает…

Его нигде нет!

Тихо выругалась – да, я не особо умею контролировать эмоции, и словарный запас у меня обширный.

– Твой? – низкий безразличный голос привлёк внимание, и мой взгляд уткнулся в мощные чёрные ботинки на шнуровке, оказавшиеся в нескольких сантиметрах от моих поношенных кедов.

«Подушка» с пирсингом, смягчившая падение, была слишком близко, нарушая всякое понятие о личном пространстве. Может, у него и нет такого понятия?

Прищуренный взгляд нереально тёмных глаз казался опасным, предостерегающим, и тень от рваного козырька кепки этому только способствовала. На лице ни намёка на доброжелательность, словно судьба решена и меня вот-вот закатают в блестящий пол аэропорта. На голову выше, чёрная одежда… О, не смешите, рок-звезда, что ли?..

Парень высокомерно ухмыльнулся, продемонстрировав красный телефон в сжатой ладони:

– Твой, спрашиваю?

– Мой, давай сюда! – Забрать телефон не получилось: «рок-звезда» резко поднял руку и всё, что мне оставалось, это прыгать, как мелкой собачонке, чтобы до него дотянуться, на радость репортёрам. Нет уж, не дождётесь.

Сложила руки на груди и смерила засранца взглядом, полным презрения.

Кем бы ни были эти парни, скандалы их стихия, раз цирк, где я главный клоун, все ещё продолжается.

У них менеджеры-то имеются?!

– Отдай телефон! – угрожающе зарычала я, с трудом сдерживая поток отборных ругательств, рвущийся из нутра.

– Отдай ей мобильный, – шатен, выглядевший серьёзно, хлопнул кареглазого по спине, – это не поможет тебе избавиться от поганого настроения, Шейн. Давай, надо успеть на регистрацию.

Кареглазый не двигался, прожигая меня жёстким взглядом, словно я враг номер один и заслуживаю лишь смерти!

– Этот что ли? Это мобильный? – Шейн, или как там зовут этого звёздного мальчика, перебросил телефон в другую руку, продолжая гадко ухмыляться. – Из какого он века?

– Из такого, где недоумков, вроде тебя, ещё не было! – выплюнула я.

И зря. Фанатки теперь не только сыпали проклятиями, но и рвались разорвать моё жалкое тело в клочья!

Взгляд зацепился за несколько плакатов: крупными буквами, рядом с аббревиатурой FB, в розовых сердечках было выведено имя «Шейн».

Нет, ну вот же ж блин, а всё так хорошо начиналось!

– Брось, Шейн, она не специально на тебя упала, – заступался шатен; татуировка на шее плавно извивалась по мере движения кадыка. – Её толкнули. Прекращай.

Шатен повернулся ко мне и, в отличие от Шейна, агрессией от него совсем не веяло. Привлекательное лицо выглядело доброжелательно.

– С тобой точно всё в порядке? – поинтересовался он, видимо очень стараясь загладить грубость товарища по группе. Маленькое серебряное колечко в ухе поймало блик света, и на какой-то миг моё внимание переключилось на него.

«А этот парень кажется милым»…

Звонкий стук чего-то ударившегося о пол отрезвил сознание – Шейн намеренно выронил мой дряхленький телефон, а микросекунду спустя его мощный ботинок продавил дисплей и с хрустом ломающегося пластика протянул по полу то жалкое зрелище, что осталось от моего мобильного.

– Ой! Как нехорошо получилось, – протянул Шейн пропитанным сарказмом голосом и, толкнув меня плечом, зашагал к терминалу.

Вспышка ярости на миг овладела сознанием. Но я знаю себе цену, так что точно не стану реветь и истерить!

С гордым видом подобрала с пола остатки маминого телефона.

Удачное начало поездки, что тут сказать! Теперь из-за какого-то самовлюблённого кретина придётся думать, где раздобыть новое средство связи, в то время как я на мели! И думать над этим надо сейчас, а не завтра!

– Надеюсь, тебе полегчало! – выкрикнула, не оборачиваясь, приказывая ногам стоять на месте, а желанию броситься вдогонку и сломать ублюдку нос – утихнуть.

– Не сказал бы, – донёсся в ответ безразличный голос Шейна, и я обернулась.

– Ты должен мне новый телефон!

Парень остановился, выдержав драматическую паузу под вспышками фотокамер, и медленно повернулся, слегка склонив голову набок. На лице холодное безразличие:

– Твоё барахло и пяти баксов не стоило, а ты не в моём вкусе, чтобы делать дорогие подарки. И в следующий раз проходи мимо, терпеть не могу ненормальных фанаток.

Двое из приятелей по группе заржали.

Я крепче стиснула разбитый телефон в ладони.

Руки двух охранников опустились на мои плечи:

– Мы проведём вас до безопасного места, мисс.

Я сверлила взглядом рожу этого недоумка. Не думала, что за какие-то две минуты возможно возненавидеть человека, которого прежде ни разу в жизни не встречала. О котором даже не слышала!

– Да я понятия не имею, кто ты! – громко воскликнула я, и это был удар ниже пояса: брови Шейна недоумевающе приподнялись. – Обычный говнюк! – добавила с усмешкой и охранники с силой повели меня прочь.

Глава 2

Чтоб она синим пламенем горела, эта поездка! Мобильный растоптан в щепки! «Прости, Грейс, позвонить по прилёту не получится!» На самолёт едва успела! А какой-то толстяк вылил американо на мою белую толстовку – в проходе разминуться не получилось! И хорошо, что не кипяток, иначе вместо просушивания, прямо из аэропорта пришлось бы катить в неотложку с ожогом на груди!

Чёрт!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Бросила сумку на пол, аккуратно прислонила Гибсон к стенке и, уперев руки в бока, глубоко вздохнула.

«Ну, здравствуй, Голливуд!»

Лос-Анджелес радовал солнцем. Электронное табло над выходом из аэропорта сообщало о плюс тринадцати градусах по Цельсию.

А в Нью-Йорке вчера шёл снег… Люблю холод. Жару не очень.

Скинула куртку и запихнула в сумку. Одежды у меня с собой мало, да и для того, чтобы переодеть загаженную кофе толстовку, придётся потратить время на поход в туалет. А времени у меня в обрез. На часах начало второго. Первый этап прослушивания будет длиться два дня, начало – в три, и если не удастся попасть на него сегодня, надо будет думать о том, где ночевать. Вокзал – как вариант. Или придётся снова вернуться в аэропорт.

Нужно успеть сегодня и точка. Всем, кто получит «билет» во второй тур, обещают предоставить общежитие. Представляю, сколько народу припрётся!

Достала дряхленький кошелёк. И дело не в том, что жалко денег на новый. Автограф Дерика Уилби дороже всех новых кошельков вместе взятых! Со своим я буду ходить до самой смерти!

Посчитала наличку – негусто, но на такси отстегнуть придётся.

Вытащила из заднего кармана джинсов помятую распечатку:

«Независимый Калифорнийский лейбл звукозаписи Victory Records совместно с музыкальным агентством Южной Кореи R.Q. Entertainment объявляет о наборе юношей и девушек в интернациональную рок-группу!

В кастинге может принять участие каждый достигший 18 лет!

Вы талантливы, оригинальны, амбициозны и уверены в себе? Придите и докажите нам это!»

Бла-бла-бла.

«Дорогие друзья! Лейбл Victory Records всегда славился своим неординарным подходом к музыкальной индустрии! У нас нет «проплаченных звёзд»! У нас есть только таланты! И благодаря друзьям из Сеула мы расширяем границы! Ведь для музыки границ не существует! Наши планы колоссальны и, мы уверены, благодаря ТЕБЕ одной звездой на музыкальном Олимпе станет больше!

Набор в новую музыкальную группу будет проходить в рамках реалити-шоу «Рок без границ»!

ПОБОРОТЬСЯ ЗА МЕСТО СМОЖЕТ КАЖДЫЙ!

ЭТАПЫ ОТБОРА:

09.12.2015 – 1-й отборочный тур. Начало в 15.00

10.12. 2015 – 2-й отборочный тур. Начало в 14.00

Адрес: Кинотеатр Warner Grand

США, Лос-Анджелес (Калифорния), Сан-Педро.

Про лейбл Victory Records я наслышана, а вот про Южную Корею вообще ни черта не знаю, кроме того, что эти ребята до сумасшествия консервативны.

И как эти двое вообще спелись?..

Убрала распечатку в сумку. Надо двигаться.

Закинула гитару на плечи и, поймав взглядом картинку с билборда на стене прямо над головой, застыла.

Что за знакомые рожи с гитарами в руках?.. Не этот ли кретин по центру с физиономией крутого мачо-мена недавно раздавил мой телефон?.. О да! Он самый. Ше… Ше… Шейн! И вовсе он не брюнет, ну, или брюнет, только выкрашенный в пепельный. Виски и бока коротко острижены, а на макушке длиннющий хаер, зачёсанный назад. И этот надменный взгляд божества… Тёмные глазищи самого дьявола!

Меня невольно перекосило.

И что ещё за группа такая – Far-between? Если эти парни играют рок, почему я ничего о них не слышала? Успели даже армией фанаток обзавестись в самом Нью-Йорке… Откуда взялись? Когда это всё самое интересное в мире музыки успело проскочить мимо меня? А может, не такое уж и интересное?..

Профиль шатена с взлохмаченными в идеальном хаосе волосами был великолепен. Нос с небольшой горбинкой. Напряжённый подбородок. Сильно выраженные скулы. Жилистая шея с чёрными языками пламени…

С трудом отвела взгляд.

* * *

Улицы перед кинотеатром Warner Grand, как и ожидалось, заполнены до предела. Так что таксисту пришлось остановиться у соседнего здания, чтобы не создавать пробку.

Расплатившись, выскочила под солнышко, тепло которого приятно растеклось по коже. Прохладный ветерок взметнул волосы к безоблачному небу, так вовремя напомнив, что перед прослушиванием нужно обязательно добраться до зеркала и привести себя в порядок. Мои длинные волосы всегда были ужасно непослушными, но носить их в хвосте, или, что того хуже – в косе, мне не нравилось.

Мандраж от города Ангелов не проходил. И не сказать, что он был совсем уж приятным. Я не бывала здесь раньше, но мама говорила, что именно сюда отправился отец, когда бросил нас; мне тогда было почти три года.

«Мой талант не реализован, – часто говорил он моей матери. – Голливуд не должен лишиться такого актёра, как я. Я покорю мир, Моника, даю слово! Ты увидишь меня на больших экранах! Все прославленные режиссёры ещё поборются за меня!»

К слову, о моём отце больше никто не слышал.

Моника, то есть мама, родила меня в семнадцать и стала конечным пунктом для таланта моего отца (уж не знаю, что там за талант был у него на самом деле). Родители отца настояли на браке, со стороны матери высказать мнение было некому – она росла сиротой. Знаю, что отец настаивал на том, чтобы перервать беременность, ему и самому тогда было немного за девятнадцать, но Моника наотрез оказалась это делать, угрожая тем, что привлечёт его к ответственности судебным путём. Так что… с самого начала у этих двоих как-то не заладилось… Амбиции отца стать знаменитым были слишком сильны и в итоге взяли верх. А мама, наверное, слишком любила его, или думала, что любит, или попросту боялась остаться одна с ребёнком на руках, раз терпела его выходки и похождения… Мне она ничего об этом не рассказывала.

Откуда узнала?.. Из её дневника, доставшегося мне вместе со старыми пластинками, древним красным мобильным, кое-какими украшениями и небольшим банковским счётом. Вот такую коробку памятных вещей о матери вручили мне родители отца, прежде чем отдать во временный приют, где я попала под фостерную систему США по распределению детей по семьям.

Первые двенадцать месяцев – это что-то вроде проверки, когда специальная организация определяет способности ребёнка к адаптации в новом обществе – подготовительный этап перед усыновлением. И судя по всему, его я не прошла. Или ни у кого так и не возникло желания связать свою жизнь с девочкой, которая уже в десятилетнем возрасте воровала из аптечки зелёнку и красила ею волосы под грохот AC/DC их колонок.

Хорошо, что есть религиозные организации, у которых приюты для детей существуют на постоянной основе. Там я и выросла. И там никто не мешал мне становиться той, кем являюсь теперь.

И вот сейчас меня ждёт первое прослушивание в жизни. Нет, выступлений у меня было достаточно: в клубах, на вечеринках, на улицах, но официальное и столь масштабное прослушивание – впервые. Думаю, уверенность в собственном таланте – единственное, что досталось мне от папаши. И не скажу, что этому не рада. Главное, чтобы не мне одной так казалось.

Перед кинотеатром происходило настоящее представление! Думаю, большая часть из собравшихся – уличные музыканты! Люди в шапках Санта-Клаусов играли на гитарах, стучали по барабанам, пели, перебивая друг друга, кто-то танцевал… Кто-то притащил ложки и отстукивал ритм по металлическим поручням. Скейты со светодиодной подсветкой в честь Рождества стучали по тротуарам, велосипеды подпрыгивали на задних колёсах, как на мощных пружинах… Операторы устанавливали видеоаппаратуру на штативы. Фургончик MTV с изображением Санты в солнцезащитных очках и с электрогитарой на плече стоял неподалёку.

Сдерживать улыбку бесполезно.

Это Калифорния, детка!

Знакомый мотивчик хорошо известной панк-рок группы вылетал из колонок у входа в кинотеатр. Поспешила туда.

Думаю, надо обзавестись круглой наклейкой с порядковым номером, как у каждого из этих ребят, и найти туалет, чтобы привести себя в порядок.

В очереди к регистрационному столу пришлось проторчать минут двадцать. Большая наклейка с номером «322» предельно точно дала понять, что прослушивание для меня начнётся не ранее чем через часов семь, либо уже завтра. Скорее всего, завтра. Да и с таким наплывом участников, думаю, организаторам придётся делать третий день первого отборочного тура.

Вот блин. Во сколько же сюда пришли все эти люди?.. Надо было лететь на вчерашним рейсом, остаться до утра в аэропорту и с рассветом мчаться к кинотеатру, чтобы занять очередь одной из первых.

Закинула гитару поудобней и шумно выдохнула, глядя на то, как один из участников под номером «49» даёт интервью. И, кажется, эта команда оператора и интервьюера к музыкальному каналу никакого отношения не имеет: на большой камере сбоку наклейка «Рок без границ». Что ж, видимо, съёмки реалити-шоу официально открыты! И это шоу – единственное, что меня реально напрягает.

Холл кинотеатра Warner Grand был просто огромен и невероятно шикарен! Золотистые высоченные потолки заставляли шею выгибаться неестественным образом. Сразу подметила забитый до отказа буфет: большую часть перелёта я проспала, так что толком и не позавтракала.

Переоделась в туалете в джинсовую рубашку. Запихнула наверняка насовсем испорченную кофе толстовку в сумку (ну не выкидывать же), склонилась над золотистой раковиной и плеснула в лицо воды.

Нет, я не нервничала по поводу прослушивания. Я готова ко всему – как к положительному результату, так и к отказу. И в случае последнего вены резать не собираюсь. Хотя слышала о подобных случаях довольно много, неспроста ведь к зданию кинотеатра пригнали две машины «Скорой помощи». Все по-разному относятся к неудачам. Но всё, что по-настоящему беспокоит меня – это где ночевать, как купить обратный билет, как вернуть долг и как позвонить Грейс, чтобы мои проклятые щёки, наконец, прекратили пылать!

Отражение в зеркале абсолютно не радовало. Особенно глаза. Покрасневшие белки вокруг тёмно-зелёных радужек говорили о конкретном недосыпе, а глазные капли, как назло, забыла дома, хотя поездку планировала больше недели. Но разве есть в этом мире хоть один человек, который никогда ничего не забывает, отправляясь в путешествие?..

Вот и я не исключение.

Ночная смена в супермаркете, утренний кофе, быстрый душ, сумку в руку, Гибсон на плечи, попрощалась с Грейс и бегом в аэропорт. И какая будет следующая ночь, ещё неизвестно…

Надо собраться. Глубокий вдох. Медленный выдох.

– Нервничаешь? – звонкий девичий смешок за спиной.

Высокая коротко стриженная брюнетка в рваных джинсах и заправленной в них футболке Red Hot Chili Peppers заняла место у соседней раковины и принялась поправлять пёстрый макияж.

– Да не особо, – отозвалась я, промокая лицо бумажным полотенцем.

Девушка широко улыбнулась, стрельнув в меня весёленьким взглядом ярко-голубых глаз:

– А кажется, что очень.

– Ошибаешься. – Нет, сейчас я точно на разговоры по душам не настроена. Подхватила вещи и двинулась к выходу.

– Ты не из Лос-Анджелеса? – поинтересовалась вдогонку брюнетка.

Я развернулась, озадаченно приподняв брови.

– Кожа, – усмехнулась девушка, – слишком бледная.

– Я из Нью-Йорка.

– М-м-м… – оценивающий взгляд скользнул по моему телу, замерев на наклейке с номером. – Надолго ты здесь. Я имею в виду…

– Мой номер. Я поняла.

Девушка с номером «109» сделала шаг навстречу и протянула руку, сказав вполне доброжелательно:

– Дани.

– Тейт, – я ответила на рукопожатие.

– Твоя красотка? – девушка кивнула на гитару.

– Ну, а чья ещё?

Дани не прекращала улыбаться. И то ли в Лос-Анджелесе все, кто искренне пытается быть доброжелательным, вопреки всему производит совершенно противоположное впечатление, либо ничего искреннего в этой брюнетке и нет. Либо… либо у меня недосып, паранойя и куча психических расстройств.

– Ты не в курсе, что ли? – улыбалась Дани.

– Не в курсе чего?

Девушка вновь кивнула на мою гитару:

– В первом отборочном туре запрещено какое-либо музыкальное сопровождение. Исключительно вокал и ни звука больше.

Она мягко похлопала меня по плечу:

– Кстати, крутой цвет волос! – игриво подмигнула и вылетела из уборной, оставив меня одну с выражением законченной идиотки на лице.

– Отлично… И что я буду делать без гитары?..

Придётся менять концепцию.

В зал ожидания вызывали по двадцать человек, откуда, уже по одному, участники попадали на сцену и на суд жюри.

Камеры с интервьюерами сновали туда-сюда, периодически останавливаясь то перед одним конкурсантом, то перед другим, с просьбами поделиться эмоциями о происходящем.

А нервоз уже добрался и до меня…

Прямо событие века какое-то! Рождество и вовсе у всех из голов повыпрыгивало!

«Прослушивание! Рок-группа! Судьи! Второй тур!» – вот какие слова летели из каждого угла!

Я сидела на полу недалеко от двери в комнату ожидания. Обняла руками Гибсон, как старую верную подругу, наблюдала, как распеваются люди и ломала голову над тем, что буду петь я!

Меньше всего хотелось расставаться с гитарой. Она – моя уверенность в себе! Она – мой ключ к успеху! Только с ней я могу чувствовать себя спокойно на сцене. Только с ней мой талант готов проявить себя в полную силу.

Но «крошки» со мной не будет.

Чёрт. И песня не подойдёт. Чтобы показать вокальные данные, придётся исполнить нечто, способное затмить виртуозную гитарную партию.

Не скажу, что я сильно парилась. Была уверена, что сегодня очередь до меня не дойдёт. Спокойно перекусила в буфете, потратив на шоколадный батончик и пачку крекеров пару баксов (воду раздавали бесплатно), вернулась на место у двери и когда закончила с едой, оказалось, что на улице уже темно. Времени почти десять вечера, но не сказала бы, что народу сильно поубавилось.

Тут-то и объявили номер «322» в последней группе!

Что-то вылетело в этот момент из моего тела… наверное, весь дух без остатка.

На ватных ногах поднялась с пола и дрожащими руками подхватила вещи.

В комнате ожидания было тесно, куча зеркал и яркое освещение. Похоже на гримёрку. Ассистенты в одинаковых ярко-жёлтых майках с логотипом «Рок без границ» закружились вокруг последней двадцатки участников с разъяснениями о том, как правильно держать микрофон, чтобы голос звучал, как надо, и прочее. Я не стала выпендриваться и как послушная девочка выслушала все инструкции. Затем присела на мягкий стул, сунула в уши наушники и принялась лихорадочно перебирать песни, пытаясь выделить одну-единственную и самую подходящую.

Трясучка добралась до коленок, пальцы отбивали ритм по мягкой обшивке стула, каждая мышца на лице… да чего там – во всём теле, вопила от напряжения!