***
– Падшие!
Марина зажала уши, стараясь заглушить рвущийся сквозь остатки сна чей-то крик, потом сжалась в комок, накрыв голову одеялом. И… проснулась. Откинула одеяло и провела ладошкой по лицу, словно стирая остатки кошмара. Рывком села в постели и посмотрела на часы. Семь утра. Пора вставать. Сейчас, сейчас… Только вдохнуть… После страшного сна ей казалось, что воздуха в груди не осталось. Совсем.
Время от времени, когда наступали полнолуния, Марине снились жуткие сны про Падших. Вчера вечером в окно как раз заглядывала круглая рыхлая луна. Каждый месяц она словно напоминала Марине: «Готовься к кошмару». Марина готовилась: смотрела по телевизору комедии, слушала в интернете подкасты с забавными историями. Иногда помогало. Сегодня – нет. Марина скосила глаза на фотографию в рамке, стоящую на тумбочке возле кровати. Мама, папа, еще молодые, она, Марина, лет восьми, в платьице, летних сандаликах, с двумя тоненькими косичками. И бабушка.
В год, когда Марину в первый раз привезли на все лето к бабушке в деревню, она и услышала впервые про Падших – призраках Московских подземелий. Бабушка училась в молодости на филолога, и темой ее диссертации были легенды Московской Руси. Потом бабуля вышла замуж, переехала к мужу в деревню и стала преподавать в сельской школе. А вместо сказок расписывала Марине на ночь легенды из диссертации.
Падшими в одной из легенд назывались неупокоенные души тех, кого после смерти не пустили даже в ад. За тысячу лет со дня основания Москва отстроилась и разрослась, вбирая в себя маленькие деревни и кладбища. Раньше Падшие бродили по сельским погостам, пугая народ. В городе же они ушли под землю, в пустоты, которых немало было под Московским Кремлем. Бабушка рассказывала, что Падшие выходили непонятно откуда и всегда неожиданно, бродили по коридорам ночных подземелий и нападали на живых, слишком для призраков теплых и ярких. А боролись с Падшими Охотники – люди с необычными особенностями.
– Какие они – Охотники? – замирая от страха, интересовалась Марина. Слушая бабушку, она представляла себя таким Охотником: убивала Призраков и спасала людей.
– Да кто ж их видел? – улыбалась бабушка, – в легендах говорится только, что они есть. Мне про Охотников мой дед рассказывал. У него глаза были, как у тебя, разноцветные. Помню, соберет дед ребятишек соседских, рассадит вокруг стола, и рассказывает, рассказывает. Страшно было! Но интересно очень. Я, может, из-за рассказов этих и пошла на филологический.
Марина еще раз провела рукой по лицу, отгоняя воспоминания, и посмотрела на часы – полвосьмого?! Сегодня же первая пара в универе – по хирургии! Стоило опоздать хоть на пять минут, и дверь захлопывалась перед носом! Зато потом, на сессии, преподаватель жестоко карал за пропущенные лекции.
Марина кинулась в кухню, но быстро передумала ставить чайник и вообще завтракать и помчалась в ванную. А пока чистила зубы, привычно старалась не смотреть в зеркало, – не любила свое отражение. Из-за зелено-голубых глаз. Таких же, как у далекого предка. Неожиданно в памяти всплыло, как ее дразнили в детстве. Мутант… Марина с горечью сплюнула в раковину остатки зубной пасты. Придурки.
И услышала, как в глубине квартиры затренькал мобильник. Звонил парень из диггерской тусовки. Диггерством она увлеклась еще на первом курсе. Бабушкины рассказы не давали покоя, Марина все время искала хоть какой-то информации, подтвердившей бы легенду о Падших. Ей даже стали сниться кошмары. Почему-то в полнолуния. В тусовку диггеров попала случайно. Парень привел, с которым у Марины был скоротечный роман. Роман закончился, а увлечение осталось. Потому что среди диггеров никто не дразнил ее мутантом. Ведь в темноте глаза у всех одинаковые.
