Доктор Ватсон
– Здравствуйте, доктор! – сказал, не оборачиваясь, сидевший за столом Шерлок Холмс, когда я вошёл в гостиную.
– Шерлок! Вы опять меня поражаете! Как вы узнали, что это я? Ведь у вас нет глаз на затылке – подобное противоречило бы всей известной мне медицинской науке!
– А-а, ерунда, Ватсон. Я давно знаю звук ваших шагов, вдобавок передо мной стоит никелированный чайник, заменяющий зеркало, пусть кривое, но годное, чтобы отличить вас от миссис Хадсон, а также определить, что вы вышли из своей комнаты, а не из кухни или прихожей, кроме того, миссис Хадсон полчаса назад ушла навестить племянников, а эти визиты не занимают у неё менее трёх часов, в дверь никто не звонил, в общем, в квартире никого, кроме нас двоих, и нет. Вот вам уже четыре причины вас узнать. Да и вообще, если вы хотите сделать мне сюрприз, не спрашивайте, можно ли войти, как вы сделали сейчас.
Я был сильно смущён. По-видимому, разрешения войти я спросил машинально и тут же выкинул это из головы. Впрочем, воспоминание о том, как я это делаю, было каким-то зыбким и ненатуральным – уж не внушил ли его мне Шерлок? Неужели я мог столь надёжно забыть о своих словах, сказанных буквально только что, чтобы мне казалось сомнительным, что я их говорил?
– Всё это мелочи, – сказал Холмс, и я забыл о своём недоумении, ведь его слова могли означать, что он занят новым расследованием!
– Что вы знаете о шифрах? – спросил он, жестом приглашая меня подойти поближе и передавая мне две газетных вырезки.
– Не хвастаясь могу сказать, что довольно много, – сказал я. – Пусть не теоретически, но практически. В Афганистане я часто помогал нашему шифровальщику, так как он ленился искать в таблицах нужные буквы…
Однако содержание газеты поставило меня в тупик.
Это были, по крайней мере, на первый взгляд, ничем не примечательные объявления. Первое гласило: "Бельэтаж. Места на премьеру. Адрес театра: Вальдштрассе, 13, кв. 13. Телефон: 131-31-313. Спросить Фрица Форстера."
Во втором значилось: "Массажистка с опытом и любовью к работе, ищет место в приличном заведении по специальности. Адрес: Вальдштрассе, 13, кв. 13. Телефон: 313-13-131. Спросить Фриду Форстер."
– Ну-у, – сказал я, – семейная пара или брат и сестра, адрес общий, так что вряд ли однофамильцы. Не вижу ничего странного. Он занимается распространением билетов, она массажистка. Странно, что все цифры – тринадцать, даже телефоны… Впрочем, телефоны-то разные! Как это возможно – два разных телефонных номера в одном доме? Если это и возможно, то определённо большая редкость. Хотя удобно, да – не надо снимать трубку наугад, каждый знает, кому из них звонят. Нет, всё же странно, судя по началу номера, у них и телефонные станции разные. Но какой смысл писать в объявлении неправильный номер? Ведь по нему никто не дозвонится – зачем тогда вообще объявления?.. Да, определённо, объявления странные, но – мало ли, что придёт людям в голову? Если все странные объявления считать шифром…
– А что вы скажете, – улыбнулся Холмс, – если я добавлю такую информацию. Первое объявление опубликовано четвёртого, второе – пятого. Немецкий шпион, точнее, господин Ференц Вальдкригер-Баум, подозреваемый в том, что он – немецкий шпион, так что он был под наблюдением… которого, по идее, не должен был обнаружить… сбежал пятого. Свой чемодан он оставил в номере, так что его долгое время не считали выбывшим из гостиницы. Так он получил фору, и преследовать его было безнадёжно поздно. Так что он оказался не столько Баумом, сколько Вальдкригером. Кроме ничем не примечательных вещей, какие могут быть у любого туриста, в номере нашли эти две газетных вырезки. Что касается адреса по улице Вальдштрассе, он выдуман. В Лондоне такой улицы нет. "Вальдштрассе" – по-немецки "Лесная", фамилия Форстер означает "лесник". Так что с подателями этих объявлений никто не мог бы связаться не только из-за выдуманных номеров телефонов.
Я задумался. – Очевидно, он уехал из-за этих объявлений, да? Первое, правда, не заставило его сорваться с места… Погодите, Шерлок! Вы меня разыгрываете! Как шпион мог оставить что-то зашифрованное у себя в номере? Ведь это улика!
– Ну почему же, – не согласился Холмс. – Мог оставить, понадеявшись именно на хитрый шифр… Ладно-ладно, вы правы. Я не упомянул, в каком виде он оставил эти две важные улики. В виде пепла в корзине для бумаг. Он их разорвал на мелкие клочки, а потом сжёг, но не вполне. Торопился, не проверил, и среди пепла удалось найти несколько не сгоревших клочков. Маленьких, на самом большом уцелело всего четыре полных буквы и несколько фрагментов, причём напечатанных не подряд, а относящихся к двум разным строчкам. Клочки, на которых уцелела одна буква, конечно, не могут служить для идентификации текста, но и по ним можно определить кое-что, а именно, типографию, в которой печаталась газета… Просмотр всех последних газет, даже печатавшихся в одной типографии – немалая работа, должен вам сказать! Но в результате были найдены эти два объявления. Поскольку в них содержатся все уцелевшие клочки текста, нет оснований предполагать, что герр Баум сжёг ещё что-то. Тем более что по количеству пепла не похоже, чтобы там было что-то ешё. Хотя, конечно, исключить этого нельзя.
