5. Наталья Васильевна и бандиты
У мужа Натальи Васильевны случилась неприятность. В профессии адвоката такие неприятности случаются постоянно. И дело даже не в том, что ты проиграл дело – от этого никто не застрахован. Неприятность заключалась в том, что клиент почему-то решил, будто виноват в проигрыше именно Юрий Викторович. Да. Ни судья, ни сам ответчик, а именно Юрий Викторович.
Такое случается в жизни любого адвоката, и поэтому по-настоящему грамотный адвокат никогда никому не гарантирует положительного решения по делу.
– Я сделаю всё возможное, чтобы мы победили в суде, – обычно говорит он, – всё возможное. Но я ничего не гарантирую.
Юрий Викторович был грамотным адвокатом. Поэтому он очень удивился телефонному звонку от заказчика.
Во-первых, потому что до этого заказчик никогда с ним напрямую не общался. Шишкин Самуил Яковлевич был очень серьёзным человеком и дела решал не сам, а через референта или начальство адвокатской конторы, в которой трудился Юрий Викторович.
Во-вторых, он удивился тому, что угрожали именно ему, хотя по делу работало три адвоката.
В-третьих, его удивила серьёзность угроз.
– В том, что мы проиграли дело, виноват только ты, – сказал Шишкин Юрию Викторовичу по телефону, – и ты, сучонок, за это ответишь.
– Позвольте, – начал Юрий Викторович, – я не сучонок, давайте обойдёмся без оскорблений. И потом, дело с самого начала было заведомо проигрышным. Я в докладной записке об этом шефу и написал. Но всё равно, мы можем подать апелляцию и ещё…
– Ты во всём виноват, – зло перебил его Шишкин, – ты. Я на тебя чеченцев натравлю. Им будешь про апелляции рассказывать.
И бросил трубку.
Юрий Викторович вздохнул и поехал к шефу в офис, который находился на окраине Москвы.
Дело Шишкина было простым и сложным одновременно. Речь шла об участке земли на границе с Москвой, где Шишкин решил построить жилой квартал бизнес-класса на 20 000 человек. Называлось всё это «Райский сад». Грандиозный проект прошёл согласование во всех инстанциях, и закипела работа. На участке появились бытовки, бульдозеры, экскаваторы и громадное количество таджиков.
Но через год после начала интенсивной стройки в дело вмешалась прокуратура. Выяснилось, что стройка идёт в пойме реки, а именно в природоохранной зоне, и что имеющиеся разрешения получены не совсем правильно. Местные экологи забили тревогу, потому что именно в этом месте, оказывается, находится центр миграции и размножения какого-то редкого подмосковного тушканчика, внесённого в Красную книгу.
Начались суды: по поводу природоохранной зоны, по поводу неправильных разрешений и даже по поводу таджиков, у половины которых не нашлось нужных документов.
И вот юридическая фирма, где работал Юрий Викторович, вынуждена была заниматься подмосковными тушканчиками, которые могли окончательно вымереть из-за строительства «Райского сада».
Адвокат собрал о бедных тушканчиках целую папку. Там были заключения экологов, зоологов и биологов. Стало известно, что этот вид живёт не только в Подмосковье, а ещё и на территории Тульской, Новгородской и Калужской областей. А начатое строительство распугало местную колонию этих забавных зверьков, и обратно они вряд ли вернутся.
Поэтому максимум, что грозило Шишкину из-за бедных животных, это штраф от Минприроды.
Гораздо серьёзнее обстояло дело с разрешением на строительство. Оказалось, что нужные разрешения были получены в результате дачи взяток должностным лицам. Следствие раскрутило парочку таких лиц, и они дали признательные показания.
Суд постановил прекратить стройку и вернуть всё в первозданный вид: построенное разобрать, котлованы засыпать, берёзки и мелкие кустарники посадить назад.
В постановлении первыми почему-то фигурировали тушканчики, потом шли взяткодатели и взяткополучатели, и замыкали список нарушений оформленные ненадлежащим образом таджики.
И тут этот звонок от Шишкина! На следующий день после оглашения приговора. Утром, после завтрака.
Юрий Викторович приехал к офису. Не стал заезжать в подземный гараж, а припарковался прямо на улице, недалеко от входа. Благо, было свободное местечко. Поднялся в родную контору и сразу же зашёл к шефу – бывшему сокурснику по юридическому институту.
– Гена, что происходит? – с порога спросил адвокат. – Мне только что звонил Шишкин и угрожал.
– Мне тоже звонил, – поморщился, как от зубной боли, Геннадий Иванович. – Закрой дверь, нас вся контора слышит.
Юрий Викторович закрыл и повторил свой вопрос.
– Мне он ещё вчера звонил, – сказал начальник, – сразу после заседания суда.
– Угрожал? – перебил шефа Юрий Викторович.
– Нет, не угрожал, – опять поморщился Геннадий Иванович, – тобой интересовался. Где живёшь, на чём ездишь, где обедаешь. Я ему, естественно, ничего не рассказал. Но он какой-то заведённый был. Хотя будешь тут заведённым: он на большие деньги попадает с этим проектом, миллионов на пятьсот минимум.
– Серьёзно? – удивился Юрий Викторович. – Человек вначале подделывает документы, покупает чиновников, а потом вдруг попадает на деньги. Ему бы в тюрьму не сесть, а он о деньгах думает.
– Я ему примерно так и сказал, – вздохнул Геннадий Иванович, – так и сказал. Но ты же знаешь, Шишкин – человек с заскоками. Не переживай! Перебесится и опять нас позовёт с тушканчиками воевать. Ему эти пятьсот миллионов погоды не сделают. У него этих миллионов, как у дурака махорки.
– А я тут, вообще, каким боком? – всё не мог успокоиться Юрий Викторович. – Я свою работу сделал. Я этих тушканчиков по всей России и по ближнему зарубежью искал. Я о них докторскую диссертацию могу написать, если надо.
– Не надо, ничего не надо, – примиряюще подняв руки, сказал шеф. – Иди и готовь кассационную по своим зверькам. Как подготовишь, скинь Ирине Зуй, она её в основную кассацию объединит.
– Хорошо, – ответил адвокат и пошёл готовить кассационную жалобу.
Готовил он её долго. Не работалось. В голову лезли всякие дурные мысли, которые он гнал от себя.
Ближе к вечеру Юрий Викторович закончил работу, встал, вышел на улицу, подошёл к машине и сразу же увидел, что у «Лексуса» спущены два передних колеса.
– Твою ж мать! – в сердцах сказал он, обошёл машину и присел у левого переднего колеса.
Рядом с ним остановилась маршрутка. На ней было написано «Люберцы – Новое Косино».
«Откуда здесь маршрутка из Люберец?» – подумал было Юрий Викторович, но додумать не успел: дверь маршрутки с визгом открылась, и оттуда на него уставились две одинаковые физиономии.
– Помощь нужна? – хором спросили они.
– Вы близнецы, что ли? – задал вопрос ошарашенный адвокат.
– Да, близнецы, – ответила левая физиономия, – с детства. Помощь нужна?
– За пять сотен поменяем колёса и отбуксируем куда надо, – добавила правая физиономия и подмигнула. – Всё будет в лучшем виде.
– За пять сотен согласен, – сказал Юрий Викторович. – Мне на Парковую надо машинку отогнать.
Близнецы синхронно кивнули, подбежали к адвокату, подхватили его под руки и затолкали в маршрутку. Одеты они были тоже одинаково: в чёрные мятые штаны и белые футболки. За рулём микроавтобуса сидел водитель – громадный человек с накачанными мускулами.
– А зачем меня в маршрутку? – спросил Юрий Викторович.
– Так надо, чтобы не мешал техническим работам, – ответил один из близнецов и надел на него мешок.
– Вы с ума сошли?! – вскрикнул адвокат, но тут же получил страшный удар в солнечное сплетение и сложился пополам.
– Вякнешь – застрелим, поэтому сиди и молчи, сволочь, пока мы тебя к хозяину везти будем, – сказали Юрию Викторовичу и надавили в его бок чем-то металлическим и страшным.
Адвокат взвизгнул и затих.
– Пристегнитесь, – скомандовал кто-то. Судя по всему, водитель.
Юрия Викторовича пристегнули ремнём безопасности, но мешок с головы не сняли. Маршрутка тронулась. Ехали недолго – минут двадцать. Но похищенному эта поездка показалась целой вечностью.
Наконец машина остановилась, и адвоката вытащили наружу. Не снимая с головы мешок, поволокли куда-то наверх по ступенькам, затащили в помещение и посадили на стул. После этого сняли мешок с головы.
Юрий Викторович находился в комнате. Под потолком горела роскошная хрустальная люстра. В углу стоял красный диван с обивкой из потрескавшегося кожзаменителя. Окна были задёрнуты бежевыми шторами. Кроме дивана в комнате из мебели было два стула, деревянная скамейка и несколько табуретов. На одном из стульев сидел Юрий Викторович, на другом, напротив пленника, расположился молодой человек с аккуратно подстриженной бородой.
– Ну что? – спросил молодой человек с сильным кавказским акцентом. – Страшно тебе? Если не страшно, скажи. Мы тебя напугаем.
И засмеялся. Следом за ним засмеялись два близнеца, развалившиеся на диване.
А в это время на Парковой улице Наталья Васильевна приготовила мужу ужин: жареного кролика с печёной картошкой.
Накрыла на стол, взглянула на часы. Включила телевизор, посмотрела новости. Потом вышла на балкон.
Солнце опускалось к горизонту, заливая всё вокруг золотым светом. Это было очень красиво.
Но Наталью Васильевну не покидало чувство, будто что-то не так, что-то случилось.
Она опять посмотрела на часы. Юра опаздывал. Безбожно опаздывал. Больше, чем на час.
Наталья Васильевна убрала остывшего кролика в холодильник, затем прошла в спальню и принялась копаться в своей старой сумочке, служившей визитницей.
Минут через пять удалось найти кусочек картона с нужным номером телефона. Достала мобильный, набрала.
– Петров слушает, – раздался знакомый голос.
– Степанова, – ответила Наталья Васильевна. – Вы мне обещали услугу оказать. Время пришло.
– Степанова? – удивился Петров. – Услугу?
– Белый великан, – напомнила женщина.
– Ой, извините, не узнал! – закричал в трубку Петров. – Богатой будете, Наталья, богатой! Не узнал, извините. К вашим услугам!
– У меня муж пропал, – сказала Наталья Васильевна, – и я знаю, что с ним что-то нехорошее.
– Стоп, – перебил её Петров, – вас курирует мой коллега, Иванов. Мы с ним тогда вместе приходили. Он осуществляет общее наблюдение и защиту. Есть его телефон?
– Нет, – ответила женщина, – нету.
– Сейчас я ему сообщу, и он перезвонит вам, – сказал Петров. – Ничего не бойтесь.
– Я ничего не боюсь, – ответила Наталья Васильевна и повесила трубку.
Телефон тут же зазвонил снова.
– Однако! Быстро как работают! – удивлённо сказала она и приняла вызов. Но это был не Иванов.
– Мужа потеряла? – прозвучало в трубке.
Голос был мужской, с акцентом.
– Какого мужа? – спросила Наталья Васильевна.
Тревоги вдруг ушли. Она всё поняла. Как будто кто-то включил внутри неё телевизор и быстренько показал маршрутку и заброшенный двухэтажный барак, где томился Юра.
– У тебя что, много мужей? – между тем продолжал глумиться невидимый собеседник.
– Пока один, – ответила женщина, – но что-то он в последнее время от рук отбился, опаздывает с работы. У меня кролик с белым вином его ждёт, а он шляется где-то.
– Так давай мы тебе нового мужа найдём, – предложил позвонивший, – молодого, богатого.
– Я подумаю, – сказала Наталья, – а пока что, Алимхан, проследите, чтобы с головы моего мужа ни один волосок не упал, пока я не приеду. Хорошо?
В трубке замолчали.
– Алё, – сказала она, – вы меня слышите?
– Откуда ты моё имя знаешь? – спросил голос.
– Во-первых, обращайся ко мне на вы, – вздохнула Наталья Васильевна, – а во-вторых, я всё про тебя знаю. Про тебя, про твоих братьев и сестёр и про то, что твои родители последние деньги собрали, чтобы тебя, отличника, в Москву учиться отправить. А ты тут людей похищаешь, вместо того чтобы грызть гранит науки. Нехорошо, Бычок, нехорошо.
– Откуда ты… откуда вы всё это знаете?! – закричал собеседник. – Про Бычка откуда знаешь?
– От верблюда, – ответила ясновидящая. – Я скоро приеду. Жди.
Она бросила телефон на кресло и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
Как только она ушла, телефон зазвонил – это был Иванов из ФСБ. Но он так и не смог дозвониться до Натальи Васильевны, так как трубку никто не взял.
Женщина спустилась вниз по лестнице, вышла на улицу, огляделась. Возле дома она заметила маршрутку с надписью «Люберцы – Новое Косино» на лобовом стекле. Рядом с ней стоял накачанный тип в широких бежевых штанах и майке без рукавов. Он был похож на Шварценеггера в молодости, только лысого.
Наталья уверенным шагом подошла к качку.
– Поехали, – сказала она.
Тот открыл пассажирскую дверцу и помог женщине сесть. Затем быстро забрался на своё место и завёл мотор.
– А я вас жду. Пристегнитесь, пожалуйста, – сказал качок, и маршрутка резко тронулась с места.
– Не гони, Дима, – ответила ему Наталья Васильевна и принялась копаться в сумочке.
– Мне сказали, чтобы я у вас телефон отобрал, – сообщил водитель, увеличив скорость.
– Да я его дома забыла, – раздражённо ответила Наталья. – Ты куда несёшься-то?
– Мне домой надо, – сказал Дима и обиженно продолжил: – Моя смена заканчивается. Мне домой надо. Меня жена убьёт.
Дорога до барака заняла минут пятнадцать, не больше.
Приехали. Качок вылез из машины, открыл пассажирскую дверцу, подал руку Наталье Васильевне.
– Спасибо, – сказала та и уверенно шагнула в подъезд.
Она поднялась на второй этаж, толкнула дверь с покосившимся номером 6, через мрачный и тёмный предбанник попала в комнату, где её уже ждали. Дима зашёл следом и осторожно, словно боясь кого-то разбудить, закрыл дверь, после чего сел рядом с ней на табуреточку.
– Наташа… – сказал Юрий Викторович и осёкся.
Наталья Васильевна прошлась по комнате, зачем-то понюхала воздух, мазнула взглядом по близнецам и по Алимхану. Подошла к мужу. У того под глазом сразу же увидела кровоподтёк.
– Кто ударил моего мужа? – спросила женщина.
– Они, – всхлипнул Юрий Викторович и кивнул в сторону близнецов. Те синхронно помахали Наталье Васильевне с дивана.
– Ты же у нас ясновидящая, вот и отгадай, кто твоего мужика обидел, – радостно осклабился Алимхан.
Наталья вздохнула и подошла к дивану.
– Новосёловы, – сказала она, после чего близнецы вскочили, – братья Новосёловы, Рома и Гоша. Роман отделается условным сроком в этот раз, а вот Георгий сядет. За нанесение побоев моему мужу. После отсидки уедет из страны и будет жить в Казахстане.
– Где? – удивился стоявший слева от Натальи Рома.
– В Караганде, – ответила она и вдруг ударила Гошу ногой между ног.
Тот согнулся пополам и свалился на диван, с которого только что встал.
– Угадала, кто ударил, – удивлённо сказал Роман и сел рядом с братом.
– Эй, ясновидящая, а про меня что скажешь? – крикнул молодой чеченец.
Наталья Васильевна обернулась. Подошла к Алимхану.
– А что про тебя говорить-то? – усмехнулась она. – Тут даже особо напрягаться не надо. Али Митаев, по кличке Бычок. За сегодняшнее получишь шесть с половиной лет. Отсидишь и поедешь на родину. Будешь до самой пенсии тёлок пасти.
– Каких тёлок? – удивился Али.
– Не тех, про которых ты подумал, – улыбнулась Наталья Васильевна. – Настоящих тёлок, с рогами и копытами. Столичная жизнь не для тебя. Твоё призвание – животноводство.
– Можно я домой поеду? – вдруг подал голос молчавший до сих пор Дима.
– Погоди! – закричал Али и вскочил, тяжело дыша. – Погоди ты со своим домом!
В это время раздался стук. Все замерли. Дима приоткрыл дверь в прихожую, посмотрел туда, оглянулся и помотал головой, мол, никого нет.
Однако стук повторился. Рома встал с дивана, подошёл к окну, резко дёрнул за штору, та упала.
За окном на каких-то верёвках висел Иванов, в костюме. В руке он держал удостоверение, которым и стучал по стеклу.
Увидев, что штора упала, он радостно улыбнулся и показал на форточку. Рома, как заворожённый, поднялся на подоконник и открыл её. Иванов раскрыл документ и прислонил его к окну. Рома приблизил своё лицо и внимательно прочитал, что там написано. Оглянулся.
– Федеральная служба безопасности, – сказал он. – А каким боком тут ФСБ? Мы же не шпионы какие-то.
– Граждане бандиты, – прокричал Иванов, – внимание! Ваша банда полностью блокирована, оба выхода перекрыты, так что предлагаю вам сдаться!
Рома поднял руки вверх, но не удержался на подоконнике и грохнулся вниз. А Али выхватил из кармана пистолет, рванул Наталью Васильевну за волосы и прислонил дуло к её голове.
– Я убью её! – закричал он. – Я убью эту бабу!
– Бабу? – возмутилась ясновидящая. – Жену свою будешь бабой называть! У тебя, кстати, пять дочек будет. Все красавицы и умницы. А средняя – самая любимая.
– Правда? – спросил Али.
– Правда, – ответила Наталья Васильевна, косясь на пистолет, приставленный к своей голове.
В это время Дима взял табуретку, на которой до этого сидел, и ударил изо всех сил ею Алимхана по голове. Табуретка от удара разлетелась на мелкие кусочки.
Али выронил пистолет из рук и схватился за голову.
Иванов выматерился и ногой разбил стекло.
Дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди в защитной форме с оружием.
– Работает ОМОН! – закричал один из ворвавшихся. – Всем стоять, не двигаться и не дышать!
Мгновенно на бандитов были надеты наручники. Один из омоновцев помог Иванову пролезть через разбитое окно.
– Всё в порядке? – спросил он Наталью Васильевну.
– У меня голова болит, и тошнит, – ответил вместо неё Юрий Викторович. – Наверное, сотрясение мозга.
– В больницу товарища! – распорядился Иванов.
– Так я это… – Юрий Викторович растерянно обернулся к жене.
– Юра, я позже буду, – ответила та, – мне ещё показания давать. Кролик в холодильнике. Разогрей.
Юрия Викторовича увели.
– У меня тоже голова болит, и тошнит, – сказал пришедший в себя Алимхан.
– Сотрясение, наверное, – участливо сказал Иванов. – Вы, уважаемый, что здесь делаете, в этом пустом и непригодном для жизни помещении? Вы же, судя по всему, москвич. Коренной москвич.
– Я в Подмосковье прописан, – зло сказал чеченец.
– Ошибся, значит, – продолжил издеваться над задержанным Иванов. – Не москвич. Подмосквич. Или подмосковец? Как правильно-то?
– Замкадовец, – подсказала Наталья Васильевна.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Иванов. – Точно! Замкадовец, приехавший из Республики Чечня. Кстати, давно хотел спросить. Как правильно – чечен или чеченец?
– Нохчий, – ответил Алимхан.
– Вот, контакт уже налажен, – удовлетворённо сказал Иванов, – разобрались, кто есть кто и откуда. Осталось понять, почему вы, уважаемый, так по-разному себя ведёте: дома, на исторической родине, – прилично, а тут вдруг с катушек срываетесь. Законы не соблюдаете, пистолетами размахиваете…
– Отпустите меня, пожалуйста, – вдруг сказал Дима, – мне домой надо. Я жене обещал, что больше никогда, что я завязал. А тут попросили старые приятели, и я оступился. Меня жена убьёт. Мне домой надо. Завтра у сына утренник в детском саду, а я в тюрьме. Отпустите меня. Я больше не буду.
И всхлипнул.
– Во даёт! – сказал стоявший рядом с ним омоновец и посмотрел на Иванова, который, в свою очередь, перевёл взгляд на Наталью Васильевну.
– Отпустите его, – попросила она. – Он, и правда, завязал, а тут оказался совершенно случайно. И он спас меня. Всех спас. Он хороший. Он больше не будет.
– Оформите его как свидетеля, – сказал Иванов, – под мою ответственность.
– Ну, если под вашу… – омоновец повернулся к Диме. – Документы у тебя есть, подкаблучник?
– Есть, – обрадованно сказал водитель и протянул руки, закованные в наручники, – в борсетке лежат. Паспорт и патент.
– Какой ещё патент? – удивился омоновец, расстёгивая и снимая с него наручники.
– Патент на оказание автотранспортных услуг по перевозке пассажиров автомобильным транспортом, – заученно ответил Дима. – Вот, даму перевозил, а до этого – её мужа. И они у меня пристёгнутыми были, как положено, ремнём безопасности. У меня без нарушений.
– Без нарушений? – переспросил омоновец и вдруг захохотал.
Засмеялись и его коллеги. Расхохотались также Иванов и Наталья Васильевна. Не смешно было лишь братьям Новосёловым и Али.
Когда все отсмеялись, главный омоновец сфотографировал паспорт Димы и отпустил счастливого владельца патента домой, предварительно взяв с того обещание завтра после обеда приехать в полицию и дать показания.
– Этих забирать? – спросил у Иванова омоновец.
– Братьев пакуйте, – ответил тот, – а вот к гордому кавказскому парню у меня будет пара вопросов.
Новосёловых увели. Али посадили на стул, на котором до этого сидел Юрий Викторович.
– Вопрос первый, – сказал Иванов. – Кто послал? Только без фантазий на тему «шёл мимо, гляжу, в маршрутку люди садятся». Отвечай и помни: чистосердечное признание облегчает душу и уменьшает срок.
– Не скажу, – ответил кавказец и посмотрел Иванову прямо в глаза, после чего тот взглянул на Наталью Васильевну.
– Не скажет, – подтвердила она. – Да мне это и не надо. Я знаю, кто послал. Не напрямую, конечно же, но знаю, кто именно отдал распоряжение.
– Хорошо, – кивнул Иванов. – Тогда второй вопрос. Надо бы перед Натальей Васильевной извиниться. И перед её мужем. Вы людей похитили. Одного из них избили, вторую застрелить хотели. Угрожали, оскорбляли. Нехорошо это. На Кавказе обычно принято извиняться за такое.
– Я не буду перед женщиной извиняться, – Али заёрзал на стуле.
– А придётся, – склонился над ним Иванов, – придётся. Наталья Васильевна мне как сестра. Я за неё, родной, тебе сейчас правое яичко отстрелю и скажу, что нечаянно. Максимум, что мне за тебя будет, это выговор с занесением.
– Не имеете права, – на лбу у Али выступил пот.
Он понял вдруг, что ФСБшник не шутит. Поняли это и омоновцы, которые внезапно занялись обыском братьев Новосёловых.
– Я жду, – Иванов вытащил из подмышки пистолет и передёрнул затвор, дослав патрон в патронник.
– Она мне нагадала, что у меня жена будет и пять дочерей, – выдохнул Али.
– Ты хочешь проверить, пошутила Наталья Васильевна или нет? – удивлённо спросил Иванов, поднося пистолет к паху чеченца.
– Не хочу, – выдохнул тот. – Наталья Васильевна, извините за то, что назвал вас бабой. Я больше не буду.
– Молодец! – весело закричал представитель ФСБ и поставил пистолет на предохранитель. – Ведь можете же, когда заставят. Ведь можешь же.
– Забираем? – спросил омоновец, обрадованный, что при проведении операции никто не пострадал.
– Унесите, – великодушно разрешил Иванов.
Алимхана Митаева увели.
В комнате остались двое.
– А я даже не замечала, что вы за мной следите, – задумчиво сказала Наталья, – и не догадывалась даже.
– А сегодня что случилось? – спросил Иванов.
– Не знаю, – повела плечами она, – не знаю. Вдруг что-то открылось. Всё стало ясным и понятным. И ещё стало страшно. От того страшно, что я всё знаю.
– Это же хорошо, когда всё знаешь, – сказал Иванов. – Всё ясно. Всё понятно.
– Нет, это плохо, – ответила ясновидящая. – Мне от этого нехорошо. Это какая-то сила во мне. Плохая сила. Я не хочу.
И замолчала.
– Ну, теперь, может, домой? – спросил Иванов. – Баиньки? С силой завтра разбираться будем, плохая она или хорошая.
– У вас дома жена-красавица, – усмехнулась Наталья Васильевна, – ждёт вас.
– Я имел в виду отвезти вас к вам домой, – смутился ФСБшник.
– Нет! – вдруг резко, как отрезала, сказала Наталья. – Давайте-ка прокатимся к заказчику похищения – Шишкину. Знаете такого?
– Кто же Шишкина не знает, – вздохнул Иванов, вытащил из кармана телефон и нажал кнопку: – Алло, Яночка? Скажи, пожалуйста, а кто у нас Шишкина курирует? Самуила Яковлевича. Да. Кривошеев? Спасибо.
Он опять вздохнул и набрал новый номер.
– Гена? – спросил он у невидимого собеседника. – Иванов беспокоит. Мне с Шишкиным надо встретиться. Прямо сейчас надо. Он дома? Скинь адрес. И предупреди, что я приеду. Я не один буду. Да. С ней. Потом в докладной записке на твоё имя всё прочитаешь. Да. Жене привет! Извини, что поздно.
– Поехали? – весело спросила Наталья Васильевна.
– Поехали, – ответил Иванов.
Дорога до дома Шишкина заняла почти два часа. Жил он на берегу Истры в собственном доме, больше похожем на замок.
Во время поездки никто не разговаривал. Иванов вёл машину, а Наталья Васильевна дремала.
Приехали. Перед коваными воротами Иванов на мгновенье притормозил и сказал в домофон: «Нас ждут».
Ворота тут же дрогнули и медленно открылись. Сразу вдоль дорожки зажглись огни.
Въехали во двор. У парадного крыльца, как и положено, стоял фонтан, в который Иванов чуть не врезался.
– Понастроят тут на шести сотках! – выругался он и вылез из машины, затем помог выбраться Наталье.
Хозяин дома встречал гостей на пороге, одетый в шёлковый халат. Видимо, хотел этим подчеркнуть, что время позднее, для визитов не предназначенное. Он был маленький, кругленький, с огромной плешью посреди курчавых волос.
Что-то буркнул на приветствие Иванова и пошёл вглубь дома. Гости поспешили за ним.
Пришли на кухню. В углу стоял маленький столик, за который и уселся хозяин дома. Махнул широким рукавом халата – садитесь, мол.
Наталья Васильевна и Иванов сели напротив него.
– Чай, кофе? – спросил Шишкин.
– Нам бы поговорить о ваших противоправных делишках, Самуил Яковлевич, – вкрадчиво сказал ФСБшник.
– Это к моему адвокату, – зевнул Шишкин, – это к нему.
– Мы не официально, – продолжил Иванов, – так сказать, частный визит. Без протокола.
– Ночью? Когда все спят? – опять зевнул хозяин.
– Я вам за это расскажу, что вас ждёт, – сказала Наталья Васильевна.
– Так вы же ясновидящая, и так должны всё знать, – засмеялся Шишкин. – Чего мне зря языком-то молоть?
– Да хотелось бы услышать вашу версию происшедшего, – вдруг разозлилась Наталья. – И прекратите паясничать! У меня сегодня лимит на клоунов исчерпан. Не будете разговаривать, вам Иванов прострелит левое яичко.
– Прострелю, – немного подумав, подтвердил тот.
– А почему левое? – удивился Самуил Яковлевич.
– И правда, почему левое? – спросила женщина.
– У большинства мужчин левое яичко висит ниже правого, – почему-то покраснев, объяснил Иванов, – вот поэтому, чтобы не попасть ненароком в пах, лучше всего отстреливать именно левое яичко.
– Гуманно, гуманно, – пробормотал Шишкин. – Это вас в КГБ такому учат?
– Нет, это я в интернете узнал, – ответил Иванов. – Вы разговаривать будете?
– А я что последние пятнадцать минут делаю? – взмахнул рукавами халата хозяин. – Я с вами и так разговариваю. Я пожаловался неустановленным лицам на то, что меня подставила юридическая компания. И, судя по всему, эти люди решили за меня отомстить юристам и поручили дело каким-то неопытным, установленным вами лицам. Слава богу, все живы и здоровы.
– Во-первых, – Наталья Васильевна скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, – мой муж не обещал вам, что дело будет выиграно. Во-вторых, Геннадий Иванович Федорченко, его начальник, наврал вам, что якобы я напророчила вам победу в суде. Сделал он это из-за жадности и слабоумия. А в-третьих, если вам так интересно ваше будущее, то я его вам могу и без посредников рассказать.
– Расскажите, – попросил Шишкин, – я вам заплачу. Но только правду! С Федорченко всё ясно. Я так и думал, что он врёт.
В кухне наступила тишина. Наталья Васильевна сидела и смотрела на Шишкина, устало и отрешённо. Потом встала, подошла к холодильнику, достала бутылку «Перье», налила в стакан и выпила глоточек.
– Завтра поедете в больницу, ляжете на обследование, – сказала она, вернувшись к столу. – В правом лёгком – уплотнение. Через месяц оно разовьётся в саркому. Через год вы умрёте.
И села на своё место.
– Шутите? – осторожно спросил Самуил Яковлевич.
– Нет, – ответила ясновидящая.
– Варианты есть? – подумав, уточнил он.
– Есть, – опять коротко ответила женщина.
– Какие? – пожевав губами, спросил хозяин.
– Тушканчики, – Наталья Васильевна сделала ещё один глоток из стакана.
– Какие тушканчики? – спросил Шишкин.
– Подмосковные тушканчики, – терпеливо принялась объяснять она. – Вы в Подмосковье разорили их самый массовый ареал. Они на грани исчезновения. Ваша задача – вернуть их популяцию к прежним цифрам. Для этого надо стройку убрать и восстановить всё, как было.
– Наталья Васильевна, вы же взрослый человек, – начал говорить Самуил Яковлевич. – Это же такие деньги! Дешевле достроить, чем всё вернуть в прежнее состояние.
– С вашими деньгами ничего сложного в этом нет, – перебила его гостья. – И с инвесторами вы решите, и со всеми найдёте общий язык. Раньше же находили! И вообще, вам сейчас деньги важнее или ваша драгоценная жизнь? У вас нет вариантов других. По крайней мере, я их не вижу.
– А разве можно поменять будущее? – вступил в разговор на время замолкший Иванов. – Разве это возможно?
– Можно, – кивнула Наталья Васильевна. – Будущее – это вообще непостоянная штука. Всё время в движении. И любая маленькая деталь может это будущее изменить. Вы про историю на кладбище, надеюсь, слышали?
– Это все слышали, – ответил Шишкин, – все про это кладбище знают.
– Ну вот, – кивнула Наталья. – Выйти из ворот первая должна была я. И умереть должна была я. Но умерла маленькая-маленькая серая мышка, а я вот живу со своим даром. В общем, думайте, Самуил Яковлевич, думайте. Хотя я знаю, что вы выберете жизнь. Её все выбирают. И с дочкой помиритесь. Она вас любит. Хотя вы думаете, что любит из-за денег.
– Сколько я вам должен? – спросил Шишкин.
– Когда мне понадобится что-то, я обращусь к вам, и вы мне поможете, – ответила ясновидящая. – Не сейчас. Потом. Вы выполните любую мою просьбу. А сейчас ложитесь спать и с утра – к докторам, а затем закрывать свой «Райский сад».
Она встала и вышла из кухни.
– Она не врёт? – спросил Шишкин у Иванова.
– Она никогда не врёт, – ответил тот. – Но сегодня что-то особенное. Она не просто пророчествует. Она рвёт и мечет. Она управляет всем. Даже мне страшно.
Иванов встал и пошёл вслед за Натальей. Она ждала его в машине.
– Домой? – спросил он.
– Нет, – ответила женщина, – к Федорченко в гости. Адрес я знаю. Он недалеко от нас живёт.
Иванов кивнул, завёл двигатель и поехал по новому адресу – к Федорченко Геннадию Ивановичу, директору юридической компании, где трудился муж Натальи.
– А зачем мы к Самуилу Яковлевичу ездили? – спросил Иванов, выезжая из ворот усадьбы Шишкина. – Вы же и так всё знали про него.
– Не всё, – ответила Наталья Васильевна, – не всё. Мне контакт нужен с человеком, по телефону или визуальный, и тогда он передо мной как книга.
– И долго проживёт Шишкин, если тушканчиками займётся? – задал новый вопрос Иванов.
– Долго, – вздохнула ясновидящая. – К сожалению, в нашем мире подлецы живут долго. Неприлично долго.
– А я? – вдруг хрипло спросил Иванов. – Я долго проживу?
– Ты не подлец, Саша, – ответила Наталья Васильевна, – вот кто-кто, а ты не подлец.
Она погладила его тыльной стороной ладони по щеке.
– Сколько? – спросил он.
– Мало, – сообщила попутчица, – очень мало, к сожалению. Не спрашивай меня больше ни о чём.