Кант и евангельское дитя, или Сын человеческий

Мы, будто бы «недозревшие», признаем верность этой характеристики славянского племени; но в этих quasi-пороках его мы чаем видеть великую будущность.

В Канте же, наоборот, мы видим представителя всего отживающего и не можем не признать, что вся европейская философия есть или докантовская, или же – кантовская; после-же-кантовской пока нет, ибо называемая после-кантовскою есть та же кантовская, то есть философия, забывшая то, чем именно отличается евангельское дитя, – родство; вследствие чего философия эта и перестала быть мудростью, образцом коей является евангельское дитя, а стала суемудрием блудных сынов.