000
ОтложитьЧитал
На самой высокой горе стояла Золотая Колокольня. И висели на ней четыре колокола, отлитые из звёздной пыли.
Первый колокол будил жителей ранним утром, и звался Колоколом Надежды. Второй был Колоколом Вдохновенья. Он звонил днём. Третий гудел под вечер, и назывался – Колоколом Раздумий. Колокол Покоя бил ровно в полночь. В последний двадцать седьмой час суток все колокола звучали вместе.
Бил в колокола Звонарь. Он разносил звон колоколов по Вселенной. И тогда энергия волшебной музыки наполняла жителей Алазары силой Бессмертия.
Сказано в «Книге Бесконечности»: «Не важно: кто ты, а важно – что умеешь».
Стать Правителем алазарян мог любой житель, но лишь самые мудрые и справедливые претендовали на королевский трон. Каждые сто лет жители оценивали королевскую работу. Если она приносила пользу Планете, правитель оставался у власти ещё на сто лет. Королева Мариада – женщина редкого ума и неземной красоты – бессменно правила этой прекрасной планетой тысячу лет. Было у них со Звонарём двое детей.
И жили все алазаряне долго и счастливо, пока однажды не пришла беда…
ПРОЛОГ
Приют объединял два дома: Дом малютки и Детский дом. Как только младшим исполнялось семь лет – их тут же переводили в Дом для старших. А уж там они пребывали до своего совершеннолетия.
Мальчик, о котором пойдёт речь, был подкидышем. Обнаружил младенца сторож Макар, и найдёнышу дали его имя.
Макар Саввич считался в Приюте знатным рассказчиком. Его истории – о неизвестных городах и землях, о дальних дорогах, ведущих неведомо куда, о морских просторах, где Ветер Странствий подгоняет парусники – можно было слушать с утра до вечера. Скорее всего, Макар Саввич что-то путал в названиях и событиях, наверное, кое-что и привирал, но его рассказы были, конечно, интересней однообразных скучных уроков.
Стал мальчик Макар с той поры мечтать о свободной полной приключений жизни.
Своих воспитанников директор желал видеть непременно счастливыми, о чем не раз провозглашал по местному радио и на всех высоких собраниях далекого районного городка.
Когда-то, отслужив в армии и уйдя в отставку, он сам предложил свою кандидатуру на место директора. Местные власти были довольны: директора в Приюте долго не задерживались. Обычно им не хватало терпения, жизненного опыта и физической подготовки. А у товарища майора эти качества были.
Опыт нового майор-директора сказывался во всём.
После очередных жалоб на сторожа и доносов по поводу его пагубного влияния на воспитанников, директор отсылал нарушителя куда подальше: зимой – чистить дорожки от снега, весной – сгонять лужи в сточную канаву, летом – срезать ветки с кустов, осенью – сгребать и жечь осенние листья. А воспитанников за плохое поведение частенько оставлял без ужина, лишал прогулок, по воскресеньям вместо бани порол березовыми вениками: в общем, обращался с ними, как с малолетними преступниками.
Майор-директор любил дисциплину. Подъём – раз-два! На зарядку, становись! На линейку – руки по швам! Завтрак – пять минут! Заболел и не помер, значит – симулянт!.. А ещё он любил бороться: за чистоту, за успеваемость, за первое место в области… Его воспитанники во всём должны быть лучшими! Счастье – в борьбе! Тру-ту-ту! Бом!
Из-за кирпичной стены доносились ребячьи голоса, весёлый свист и беспечный смех. А внутри неё – жизнь текла по казённому распорядку.
Всё это вызывало в Макаре яростное сопротивление. Он дерзил педагогам (за что сидел в карцере чаще других) и всегда отстаивал своё мнение (за что прослыл между более робкими воспитанниками гордецом и выскочкой).
Сам же майор-директор считал этого парня закоренелым негодяем и обещал (как только позволит возраст Макара), лично заковать его в кандалы и отправить по стопам декабристов…
Телевизионные фильмы в Приюте разрешалось смотреть изредка. Майор-директор сам отбирал и подготавливал их для показа. Вначале – запишет на видеомагнитофон, затем сотрёт все «двусмысленные моменты». Но и в оставшихся почти не связанных между собой дозволенных эпизодах – скакали на лошадях мушкетёры и мчались под парусами вольные моряки.
Это ещё сильней заставляло биться нетерпеливое сердце Макара. Свободная жизнь, полная приключений, звенела даже во снах. Он чувствовал себя пленником.
Решётки всегда вызывают у пленников желание бежать… И вот однажды, забравшись в хлебный фургон, Макар покинул Приют.
В электричке, в толчее, среди спешащих на работу людей, он представил себя далеким путешественником, которого ждут необыкновенные приключения и великие открытия. Стучали по рельсам колёса, проносилась мимо неизвестная жизнь. На душе становилось тревожно.
Но Макар рассудил, что не должен сидеть на одном месте. Земля – такая большая… Кто-то и смог бы, а он – нет. Главное, не попасться! Окончательно успокаивая себя, подумал: Россия – большая, затеряешься – не найдут. И вообще, всё, что ни делается, то – к лучшему.
1. ОДИН В ГОРОДЕ
Прошёл год.
Свобода в больших городах – это когда ты никому не нужен. Делай, что хочешь. Живи, как знаешь.
Страшней полицейских оказались нищие и бродяги. Они пили, ругались, дрались, попадали за решётку. Каждый из них яростно отвоевывал себе «место под солнцем». Макар встречал их у вокзала, в переходах, у храмов, на рынках. Видел, как по вечерам они отдавали подозрительным типам львиную долю «заработанных» денег. Это были жители страны, в которой Ложь, Хитрость и Удача правили Страхом и Унижением, а вершили суд Нож, Пуля и Верёвка. Чтобы прожить, нужно было приспосабливаться.
Быть одному трудно. Такие же, как он, мальчишки и девчонки, сбиваются в Стаю. Вместе – весело и не страшно. Все вместе – сила! Только мечтают они о другом. О деньгах, например. Или о власти. Одни мечтают отомстить за нанесённые обиды, другие – поскорее вырасти и походить на тех, кто ими верховодит. А уж те, в свою очередь, хотят стать настоящими «авторитетами».
Старшие занимались вымогательством. Мелкие – воровством. Девчонки переодевались в цыганок или ублажали за большие деньги пожилых дядей. Ребят не раз отлавливали и привозили в детские приёмники. Но большинство из них вновь убегали в толчею улиц. Потому что свобода – это когда делай, что хочешь.
Да, трудно одному. Макар это понимал. Но не захотел прибиваться к Стае. Правда, они не голодали. Но разве это так уж важно? Главное, когда душа свободна. Иначе, зачем она человеку?
Одному – и трудно, и легко. Опыт – великая вещь на свете! Нет, надо пробовать выжить. Для этого он будет честно трудиться. Он сможет. Приютские мечты дали ему эту силу.
Уже по приезде в город, Макару повезло: он стал мыть припаркованные у вокзала машины. Ничего, получалось. Но мальчишки из Стаи выследили и отобрали деньги. Ещё пригрозили расправой. Пришлось в первый же день лечь спать голодным.
Ночлег он нашёл у продавцов арбузов. Впрочем, какой там ночлег! Так, прибежище. Спать не спал – помогал разгружать огромную фуру из Астрахани. Заработал большой полосатый арбуз, слаще которого не было на свете.
Весь следующий день Макар бродил по городу голодным. Здесь он был всего один раз – с экскурсией детского дома. Очень давно. И почти ничего не запомнил.
Лишь в Старом городе сразу узнал крепостную башню – точь-в-точь как на фотографии, висевшей в кабинете истории. Увидел Храм Божьей Матери с иссиня-небесным куполом. И странное чувство овладело им: словно из сна попадаешь в незнакомый город, – в котором уже побывал.
Днём с новой силой напомнил о себе голод. Сосало «под ложечкой». Желудок, привыкший обедать по распорядку, недовольно урчал на Макара. Везде торговали пирогами и фруктами, предлагали сладости. К горлу подкатывала тошнота, и темнело в глазах.
К вечеру все принципы лопнули, как мыльный пузырь. Мальчишка пришёл к вокзалу и встал с протянутой рукой. Лицо покрыла краска стыда, голос не слушался, дрожал, а глаза старались не смотреть на прохожих. Однако он скоро понял, что горожане давно привыкли к бродягам. Если кто из сердобольных и протянет монетку, считай – удача.
Собрав денег на два пирога с мясом, Макар заспешил к продавцу. Но перед ним снова выросли уличные мальчишки. Уволокли за угол, отобрали жалкую выручку и отдубасили. Правда, не сильно, но чтобы запомнил. Больше всего досталось от старшего – крепкого парня, лет пятнадцати, по кличке Водила. В следующий раз, пригрозил он, вывезут за город и там придушат. Не путайся под ногами. Или – будь вместе со Стаей, или – никак. И дал ему сроку на размышление – три дня.
* * *
Макар был в отчаянии. Даже подумалось о возвращении в Приют. За высоким забором Стае никогда его не достать… Но что потом? Снова майор-директор? Опять «березовая каша»? Вновь опостылевшие уроки?…
Боль сразу прошла. Макар высморкался кровью. Нет, сказал он себе, в бессилии сжимая кулаки. Он не сдастся! Разве узники возвращаются в темницу по своей воле?… Он докажет «уличным», что и один в городе воин!..
Голод – не тетка… Уже поздно ночью Макар стянул с хлебного лотка бублик. А на следующий день своровал ещё. Потом ещё раз. И – пошло-поехало!
Он стал воровать не только продукты, но и кошельки из сумок. Как ни странно, это неправедное занятие принесло ему даже уверенность в своих силах, в завтрашнем дне. К тому же, на ворованные деньги можно было купить всё, что душа пожелает. Например, – новую куртку.
Всё реже прислушивался Макар к голосу совести. Он заглушал её чередой опасных и бесшабашных дней. Лёгкая добыча пьянит. И если на первых порах, он пробовал ещё оправдаться перед собой: тащит, чтобы выжить, – то с каждым новым воровством в нём все больше проявлялся и крепнул хитрый, зоркий охотник. Проходя мимо намеченной жертвы, он умело напускал на себя невинный вид, чтобы в любой момент, как только подвернется возможность, – своровать и стремительно исчезнуть. Он научился не попадаться на глаза полицейским мальчишкам из Стаи, называя себя одиноким уличным волчонком.
Однажды в парке он подслушал разговор между «уличными». Они болтали о мальчишке-малолетке, сбежавшем из Приюта. Макар затаил дыхание. Его имени не знали в городе, но он догадался, что разговор шёл о нём. И ещё узнал, что Стая прозвала его Робинзоном.
Отлично! Имя моряка из Йорка пришлось ему по душе. Оно означало, что его умение выжить оценено!..
Рядом с вокзалом реставрировали старый храм, огороженный забором, вдоль которого устраивались на ночь нищие и бомжи. Они облепили его со всех сторон, теснясь, как щенки у груди матери. С водкой и пивом уходила злоба. С исковерканных душ слетало нищенское тряпьё, и свет, что был закопчен и втиснут в грязные тела, едва тлевший в этих полулюдях, – внезапно расцветал забытыми красками жизни, пробуждал воспоминания молодости и мимолетного счастья.
Веселись, шальная голь!
Я – король, и ты – король.
Выдуй банку пива!
Глотку рви, танцуй, буянь,
Наша уличная рвань
Мутного разлива!
Бал! Бал! Сказочный бал!
Прямо из грязи
Да в князи!
Бал! Вечный наш бал.
Тьфу! Тьфу! Лишь бы не сглазить!
Макар познакомился со всеми, не раз выслушивал немыслимые истории, подпевал в похабных или тоскливых песнях и не раз разнимал дерущихся.
Эх, весёлое житьё!
Отработали своё,
А теперь гуляем!
В этой сказочной ночи —
Все сегодня богачи.
Душу забавляем!..
Бал! Бал! Сказочный бал!
Прямо из грязи
Да в князи!
Бал! Вечный наш бал!
Тьфу! Тьфу!
Чтобы не сглазить!
Рабочие, что отделывали храм, трудились днём и ночью. Храм восстанавливался к празднику, и настоятель обещал заплатить большие деньги, если всё будет готово к сроку. Вечером подняли с земли колокола и теперь при свете фонарей укрепляли их на колокольне.
Макар уселся в сторонке. Он никогда не спал рядом с бомжами – боялся полицейской облавы, но тут глаза его внезапно стали слипаться. Он выронил из рук кусок хлеба, который тут же подобрала бродячая собака. Сквозь сон доносился привычный гул хриплых голосов, кто-то растянул меха гармони.
Бросив посох и костыль,
Оттерев и грязь, и пыль
(Что весь день на лицах),
Мы – весёлое рваньё,
Городское вороньё —
На часок забыв враньё,
Будем веселиться!..
Бал! Бал! Сказочный бал!
Прямо из грязи
Да в князи!
Бал! Вечный наш бал!
Тьфу! Тьфу!
Лишь бы не сглазить!
Ему вспомнились былые мечты. Приключения… Далёкие страны… Всё это вызвало у него лишь лёгкую улыбку. Ах, как давно это было!.. Где он, остров Робинзона? Его остров с криками чаек, с солнечными полянами, с чистыми ручьями… А может, никакого острова нет? И останется он лишь в его воображении. Да ещё в удивительных рассказах сторожа Макара Саввича…
…Давным-давно, в Галактике Двух Солнц, на планете Алазаре жили счастливые жители. И светило им два солнца: зелёное и красное.
Весёлые и талантливые алазаряне не знали, что такое зависть и жестокость. Их зодчие возводили высокие храмы и просторные города, художники расписывали стены и своды, врачеватели занимались лишь поисками лекарств для продолжения жизни – ибо давно уже на Алазаре никто не болел. Поэты посвящали стихи всем жителям, хлебопашцы выращивали такие тяжёлые колосья, что зернами одного колоса можно было накормить всю семью, учёные изобретали умные машины и летательные аппараты, музыканты сочиняли разные мелодии, от них на душе становилось светло, и ноги сами неслись в пляс.
Жители Алазары были почти что бессмертны. Любой из них мог пожелать себе столько веков, сколько хотел прожить. Ведь каждый мечтал сделать как можно больше полезного для своей планеты.
Может, оттого на Алазаре не было стариков. Бывали случаи, когда кто-то по своей воле навсегда оставался с виду ребнком. Детство могло длиться и сто, и тысячу лет. Юность продолжалась ещё дольше. А зрелости – не было конца.
Если кто-то все же уставал жить, или считал, что сделал всё, что хотел и мог – исчезал в просторах Вселенной, превращаясь в новую звезду. Не было ни прощаний, ни похорон, ни кладбищ. Ибо сказано в «Книге Бесконечности»: «Когда весь Космос будет напоен Гармонией, – любой ушедший сможет вернуться».