Медея. Ипполит. Вакханки

"Античка? Занудно и нечитаемо". Это самая распространенная ассоциация с Софоклом, Эсхилом, Еврипидом и прочими бравыми ребятами в белых тогах. Но как же это далеко от истины! Отбросив изначальную убежденность в сложности этих текстов, можно открыть для себя литературу невероятной красоты и глубины. Бог ты мой, какие же здесь кипят страсти, какие цельные образы, какие мудрые слова… И как же я рада, что после долгого перерыва, благодаря лотерее «Дайте две!», я вернулась к этим авторам!Медея. Знаете, Софокл сказал об Еврипиде: «Я показываю людей такими, какими они должны быть, а Еврипид – такими, какие они есть». Мне кажется, что именно это и является для меня самым притягательным в трагедиях этого автора. Вот, например, Медея. Это безусловно отрицательный образ, никто не может сказать обратное о женщине, убившей своих детей. Но разве у Еврипида этот образ такой однобокий? О, нет! Разве не сочувствуем мы Медее, особенно в начале пьесы, когда Еврипид показывает весь тот ужас, в котором она оказалась из-за Ясона, который в свою очередь изображен бесхребетным приспособленцем и предателем? Еврипид рисует не только черным и белым, он использует великое множество полутонов и оттенков. Это очень сильное произведение, а образ Медеи ужасен и привлекателен одновременно.Ипполит. В этой пьесе особо хочется отметить две вещи: лиричность языка, которым она написана (восхительные описания природы и т.п.), и почти исчерпывающую (при известной логике выводов)информацию о положении и роли женщины в эллинистическом мире. Как относились к женщине, какими свободами она пользовалась, а главное – имела ли право на чувства? Федра влюбляется в своего пасынка Ипполита, сына Тесея от амазонки. Федра изо всех сил пытается совладать с собой, душит в себе эти чувства, чтобы не изменять мужу. И что потом? Ее осмеял Ипполит, навесив на ее клеймо исчадья ада, а потом и сам Еврипид поворачивает сюжет так, что она становится самой настоящей тварью бездушной. Показательно, однако. Жаль, нет литературных памятников времен матриархата – интересно было б посмотреть, зеркальная ли там ситуация! Я не феминистка, если что :)Вакханки. История об укреплении культа Диониса в Греции. Честно говоря, не мое произведение – безоговорочное возвеличивание бога, только потому что он бог, хотя мне Дионис здесь видится исключительно самовлюбленным маньяком. Образы обыкновенных людей тоже ничем не зацепили. Одним словом, в отличии от первых двух пьес, назвать «Вакханок» шедевром я не могу.P.S. Книга прочитана в рамках лотереи «Дайте две!», которая у меня получилась на удивление древнегреческой :) Кроме Еврипида, меня еще ждут Олди «Герой должен быть один».8 / 10

Иногда кажется, что историко-культурная отдаленность от нас древнегреческих произведений сделает сложным их восприятие. С одной стороны, да, довольно непросто увидеть какое-либо развитие драматургии и театра, когда ты являешься просто любопытным читателем, а не теоретиком и историком литературы и искусства. Но сюжеты трагедий сами по себе, взятые из известных мифов, остаются бессмертными. Древнегреческие драматурги вдохнули жизнь в эти сюжеты и образы, оживили их и очеловечили. Еврипид – еще один знаменитый древнегреческий трагик, наряду с Эсхилом и Софоклом. Как и большинство знаменитых древних греков, Еврипид был человеком многосторонне развитым – увлекался и спортом, и политикой, и общественно-социальными проблемами, и театр вот тоже стороной не обошел. Чтение Еврипида было для меня осложнено переводом. Перевод Иннокентия Анненского не пришелся мне по душе – я долго привыкала к его ритмике, многие предложения казались мне бессмысленными даже после нескольких раз прочтения. Вообще не сравнить с трагедиями Софокла в переводе Шервинского. Но это был единственный недостаток, с которым я столкнулась."Медея". Первое, что бросилось мне в глаза при чтении – обилие ремарок о том, каким тоном должна быть произнесена та или иная реплика, с каким выражением лица или глаз. Другими словами, это – психология, исследование душевных состояний и человеческих реакций. Все герои в этой трагедии – живые. Еврипид дал возможность выразить чувства и сопереживания даже рабам и прислуге, которые до этого были просто массовкой.Наверное, не зря Еврипида называли при жизни женоненавистником (в семейной жизни он дважды пострадал от неверности жен). Настолько ужасным и отвратительным получился у него образ Медеи. Медея – участница мифов об аргонавтах. Она помогла Ясону добыть золотое руно, а затем бежала с ним. Ради Ясона она убила собственного брата – разорвала его на куски. В этих мифах Медея отличается хитростью, коварством и жестокостью. В трагедии Еврипида – эти черты только усиливаются. Когда Ясон бросает Медею ради другой женщины, Медея обманом убивает его новую возлюбленную. И если в традиционной версии мифа она бежит из города, оставляя детей Ясону, то с легкой руки Еврипида Медея становится убийцей своих детей. Но парадокс в том, что я все равно сочувствовала Медее – ведь если бы не предательство Ясона, ничего бы этого не случилось. Еврипиду удалось так тонко обрисовать переживания героев и вообще всю непростую ситуацию, что не осталось четкого разграничения на хороших или плохих. Безвинными у него остались только несчастные дети."Ипполит". Не смотрите, что трагедия называется мужским именем. В центре внимания – все то же женское коварство, не знающее границ. Федра влюбилась в своего пасынка Ипполита, внебрачного сына Тесея. Когда ее чувства случайно открылись Ипполиту, тот ее отверг. Федра, не выдержав позора, повесилась. Но оставила записку, в которой оклеветала Ипполита, что тот якобы соблазнил ее. Легковерный Тесей прогнал своего сына и тот трагически погибает. Тесей узнает всю правду, но уже поздно. В этой трагедии важное место занимают еще две женщины – Артемида и Афродита. Приверженность Ипполита Артемиде и пренебрежение другой становятся предметом спора двух богинь, что и погубило юношу. Еврипид словно показывает: вот как женская слепая ревность ослепляет даже богов, делая их ничуть не лучше простых людей.В общем, эти две трагедии Еврипида очень многогранны и неоднозначны. Есть над чем поразмышлять, подумать, чью сторону принять, кого оправдать, а кого осудить. Еврипид сместил некоторые акценты и немного поменял сюжетные ходы так, что давно известные образы заиграли новыми красками.

Только недавно я сетовала на то, что авторы современных триллеров порой перегибают палку в своём стремлении ошеломить и ужаснуть читателей, как уже готова взять свои слова обратно. С тех пор, как около двух с половиной тысяч лет назад своё слово в жанре сказали древние греки, редкому современнику удаётся добиться такой концентрации страстей в своих произведениях. Вот где подлинная ярость и безумие, реки крови и горы невинно убиенных.Как представитель классической афинской трагедии, Еврипид в каждом произведении помещает своих героев в ситуацию острого конфликта, который неизменно приводит к трагической развязке. Но если в большинстве античных трагедий семена зла, раздоров и обид щедрой рукой рассыпают боги, то в «Медее» главная героиня отлично справляется собственными силами. Свои проблемы колхидская царевна решает радикально, не слишком задумываясь о родственных узах. Знаю, что существуют разные версии мифа о Медее, но в основе произведения Еврипида именно тот, в котором главная героиня расправляется не только со счастливой соперницей, но и с собственными детьми. И, что показательно, боги благоволят мстительнице. Ясон повержен, а вот Медее удастся избежать справедливой расплаты за чудовищное деяние.В «Ипполите» и в «Вакханках» роль карающей длани поочерёдно примеряют на себя Афродита и Дионис. Богиня любви, оскорблённая пренебрежением Ипполита, плетет сложносочиненную интригу, опутывая любовными чарами ни в чем не повинную Федру. Бог виноделия жестоко карает царя Пенфея за то, что последний категорически не одобряет пьянство и распутство. Оба конфликта разрешаются не только трагично, но и весьма кроваво. За вину Ясона страдают дети, надменность Ипполита приводит к гибели Федры, за гордыню Пенфея заплатят его мать и дед.Трагедии Еврипида я читала в переводе Иннокентия Анненского, который в своё время перевёл все сохранившиеся произведения античного драматурга, и, разумеется, вовсе не рассчитывала на лёгкое чтиво. Но вопреки ожиданиям все три пьесы доставили мне настоящее удовольствие. Сильно, эмоционально и неожиданно современно.