Я стоял на берегу горной реки без названия, в месте, где она разлилась и царственно, неспешно двигалась мимо меня вниз, в долину. У моих ног качался плот – результат моей двухдневной работы. Плот – это сильно сказано. Я сделал его из бревен, что валялись на берегу реки. На края плота, сверху и снизу, перпендикулярно бревнам я уложил шесты – прочные палки во всю ширину. Чтобы перевязывать бревна между собой и с шестами, мне пришлось пустить на веревки новенькую палатку. Ну, да бог с ней! Выглядело это все ужасно, но я был невероятно горд собой. Нам с Олей предстояло спуститься на плоту вниз по реке и от этой мысли ледяные волны страха охватывали мое сердце и сжимали его. Смогу ли я? Я оглянулся мысленно назад, спрашивая себя: какое поворотное событие в жизни привело меня на этот берег? То счастливое лето у бабушки, когда я собрал своего первого робота-дачника. Или когда в коридоре университетского общежития увидел Олю? Она шла радостная, и хвост ее каштановых волос весело летел из стороны в сторону в такт шагам. Я курил, сидя на подоконнике, и, проходя мимо, она встретилась со мной глазами. От неожиданности, от этого открытого, искреннего и счастливого взгляда я на несколько мгновений забыл, как дышать. ……А может быть в тот момент, когда мы сели в капсулу космического лифта? Нет, скорее всего, поворотной точкой стал тот день – 9 апреля…….
Запах кофе дразнил и прогонял сон. Он потянулся и сразу вспомнил вчерашний вечер. «Сколько можно спорить об одном и том же. Да, я виноват, что не сдержался и повысил голос на нее. Но она тоже не права. Нельзя быть такой упрямой». Чистя зубы и разглядывая свою помятую физиономию в зеркале, он думал о том, что это первый серьезный конфликт за всю их двадцатилетнюю совместную жизнь. Виктор оделся: джинсы, футболка. «Интересно, где-то, наверное, должен существовать памятник человеку, который придумал джинсы», – подумал он, глубоко вздохнул, резко выдохнул и вышел из спальни.
На диване сидел Ваня, сын,10 лет от роду. В Гугл очках и наушниках. Оля что-то делала у плиты, обернулась, улыбнулась и сказала: «Организуй ребят завтракать». Она слишком быстро отвела взгляд, но он все равно успел заметить боль в ее глазах. Глаза у нее были глубокого темно-серого цвета, появились морщинки вокруг, но они ничуть не портили ее. Она немного поправилась с возрастом, ушла легкость и стремительность движений, однако глядя на нее, он до сих пор видел девушку-студентку, с которой познакомился на первом курсе университета. Только тогда у нее были длинные волосы, которые она убирала в хвост, перетягивая их резиночкой. А сейчас у нее короткая, аккуратная, почти мальчишеская стрижка. Он подумал, что всегда знал: эта женщина создана для него. Даже не пытался найти этому объяснение. Ему нравилось все в ней. Ее запах, поворот головы, взгляд, голос. Нравилось, как она сопит ночью, как она молчит, как читает стихи. Она доверяла ему и легко соглашалась со всеми его начинаниями. Но иногда жена становилась абсолютно бескомпромиссной. Последний раз это было по поводу Вани, во время ее беременности. Почему она не захотела внести изменения в ДНК ребенка? Процедура редактирования отлажена, стоимость стала символическая. Да, менять цвет глаз или рост, как делают многие, – это глупости. Ведь можно было улучшить математические способности или музыкальные. Можно было хотя бы сделать так, чтобы у него никогда не было кариеса. Она сказала: нет и отказалась даже обсуждать это. Ей приводили статистику, что это абсолютно безопасно. Ей доказывали, что ребенок с базовым ДНК будет неконкурентоспособным в мире людей с редактируемым ДНК. Она внимательно слушала и снова говорила нет. Этим своим «нет» она настроила против себя всех специалистов-генетиков. Теперь она методично изводит меня. Если эта ее дурацкая идея с переездом на Новую Землю примет такой же бескомпромиссный характер, то придется ехать. Бред.
Виктор тряхнул головой, как бы пытаясь избавиться от этой мысли, и пошел организовывать ребят. Он легонько ткнул Ваню в плечо, тот отмахнулся от него, как от мухи, потом стукнул Сашке в дверь, услышал: «Иду!» и с чувством выполненного долга сел за стол и стал нарезать хлеб. То, что они собирались за столом вместе каждый день за завтраком, – это была целиком заслуга Оли. Даже больше. Это была ее ежедневная маленькая победа в войне с тремя мужиками. На столе уже стояли сок, кофейник, йогурт. Она раскладывала по тарелкам гренки с яйцом, когда из своей комнаты вышел Сашка. Внешне он был один в один как отец в молодости. Высокий, плечистый, кареглазый. Сашка активно занимался футболом в университете и был хорошо сложен. Ему было 20 лет, но в лице все еще сохранялась детскость, и именно этим он кардинально отличался от отца. Виктор в свои 20 лет выглядел старше, был уверен, что знает о жизни все, точно знал, чего он хочет и как этого добиться. Эту разницу можно легко объяснить. Зачем взрослеть, когда вот уж 10 лет, как по всему миру введен безусловный базовый доход и выражение «борьба за жизнь» кануло в лету. Совсем другое дело, когда в двадцать тебе приходится взять на себя ответственность за свою семью.
– Привет, родители!– весело сказал Сашка и упал на стул. Тут же, рядом с тарелкой, упал его смартфон, и он стал листать ленту сообщений.
– Мама, пожалуйста, я все помню про наш уговор. Я только взглянуть, – не поднимая головы, сказал он.
– Я тебе ничего не говорила, Сашенька.
– Ты громко думала, – засмеялся он, – Вон Ванька с 8 утра сидит в сети. Попробуй лучше его вытащить на завтрак!
Ванька, действительно, так и сидел на диване в той же самой позе в каких-то своих мирах. Выдернуть ребенка в реальность из метавселенной умела только мама. Она подошла к нему, села на пол, потом мягко взяла его руку и прижалась щекой к его ладошке. Она подождала, напряженно вглядываясь в его лицо, потом развернула ладошку и поцеловала в серединку. Ванька снял очки, их взгляды встретились, и она улыбнулась ему легко и радостно. «Интуитивно, она делает все правильно. Если закрыты визуальные и слуховые каналы коммуникации, остаются доступными тактильные. Техническому прогрессу есть куда двигаться»,– подумал Виктор про себя.
В машине Виктор отсканировал свой чип, включил автопилот и откинулся на спинку сиденья. Машина тронулась.
– Доброе утро, Виктор Леонидович. Сегодня 9 апреля …
Виктор выключил звук. «Что-то я совсем в каком-то разобранном состоянии. Голос Алисы раздражает. Брызнуть в нос окситоцином?» Он потянулся за каплями в карман и раздумал. «Господи, ну что у меня за жена! Рядом нет, а все равно остановила».
Аэромобиль приземлился у невысокого стеклянного здания, похожего на круглый торт. Это была ремонтно-диагностическая платформа робототехники.
– У меня еще 10 минут. Пойду пешком.
Виктор поднялся по лестнице на третий этаж (вместо утренней зарядки) и вошел в большой круглый зал. По окружности, вдоль окон располагались рабочие столы. В центре уже стояло новое задание – робот-пылесос для очистки дна водоемов. «Ерунда, лайтовая версия, работы на 2 дня, это не робота-хирурга тестировать», – подумал он. Все сотрудники были в сборе. Как правило, здесь было принято для каждого нового задания собирать новую команду в зависимости от необходимых компетенций, но Виктор всегда оставлял себе костяк в 5 человек, который наработался с годами. Это все были надежные, вдумчивые ребята, на которых можно было положиться. Лешка, как самый молодой и любопытный, ходил вокруг робота, разглядывая его задумчиво, и равномерно постукивал по нему отверткой. Сергей Сергеевич, самый старший в их команде, вместе с Ириной уже разложили на столе схемы – алгоритмы и бродили по ним глазами. Остальные, Александр и Семен, пили кофе, наблюдали, как Лешка наматывает круги вокруг робота, и весело комментировали.
– По голове себе постучи.
– Леш, попробуй включить и выключить.
– Лешка, ты по правилу буравчика двигаешься. Попробуй в обратную сторону!
– Привет. Поздравляю всех с началом нового задания!– поздоровался Виктор.
Все поприветствовали его в ответ.
Он положил свой компьютер на стол, подошел к Лешке.
– Ну как тебе?
– Даааа, агрегат. Старый совсем. Лучше сразу выкинуть.
– Выкинуть всегда успеем. Сначала мозгами пошевелим. Можем?
– Можем, – вздохнул Лешка.
– Сергей Сергеевич, я вижу Вы уже в теме. Обрадуйте нас: этот агрегат отягощен интеллектом? Нет?
– Нет скорей всего. Дореволюционная версия,– он кивнул на схемы на бумажном носителе.– Все, что пока нашли. Вас, кстати, Дед спрашивал. Зайдите к нему.
– Понял. Значит, друзья, так. Все по старой схеме. Леша, начинай потихоньку разбирать его. Семен, Александр, вы ищите техническую документацию и всю возможную информацию. Когда, где, кто собирал его. Сколько раз модифицировали и зачем. Где, кем использовался и как. Сергей Сергеевич, вы с Ириной сами ставите себе задачу. Я туда и обратно.
Дед – это Дмитрий Егорович Добрынин. Руководитель и сердце платформы робототехники. Очень добрый и приятный старик, с виду чем- то похожий на Деда Мороза из русских сказок. Только ростом пониже и без бороды. Никто не знал, сколько ему было лет. Казалось, что таким, не меняясь, он был всегда. Лет двадцать назад, когда Виктор пришел сюда на работу, Дед стал ему наставником и в чем-то заменил отца, которого Виктор рано потерял. Сейчас сам он уже не работал над конкретными проектами, но точно знал, кто над чем работает и насколько хорошо или плохо все двигается. Всякий раз, когда Виктор с командой заходили в тупик и оставалось только подписать документы на робота для отправки на переработку, они шли на «посиделки» к Деду. Они не тащили к нему никаких схем и никакой технической документации. Просто сидели все вмести, пили чай, много смеялись, вспоминали, как шла работа над проектом, какие подходы они применяли и что не получилось. Дед слушал, качал головой, а потом говорил: «Был у меня такой случай…..» Не каждый раз, но процентах в тридцати это срабатывало.
Виктор стукнул в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. В середине комнаты, за круглым столом, где они частенько чаевничали, сидел Дед и еще двое. Они прервали разговор, и все трое посмотрели на него. Дед встал навстречу Виктору. Он был какой-то расстроенный или, может, растерянный.
– Доброе утро, Витя, – сказал он.
Двое поднялись тоже.
– Знакомься, Виктор! Это Артем Скобеев и Олег Морозов.
– Виктор Демин,– представился он.
– Они по твою душу. Вы тут поговорите, я в кафе буду. Витя, спустись ко мне, как освободишься.
– Присаживайтесь,– Скобеев указал ему на стул, как только за Дедом закрылась дверь.
Все сели.
– Мы с Олегом Морозовым работаем на платформе безопасности, у нас к вам несколько вопросов.
– Я почему-то так сразу и подумал,– кивнул головой Виктор.
Нельзя сказать, что они были неприятными людьми. Если вы понимаете, о чем я. Абсолютно обычные. Морозов вообще выглядел каким- то безразличным. Он только один раз взглянул на Виктора и сразу отвернулся к окну, как будто все, что здесь происходит, его не касается. Этот взгляд оставил ощущение скрытой внутренней силы, которую он может пустить в ход в любой момент. Лицо неподвижное, как камень, с крупными и резкими линиями. Ему было лет 40. «Похоже, ровесник», – подумал Виктор. Плотный, сильный, спортивный мужчина с залысинами на висках. На нем были джинсы, белая футболка, в руке он вертел смартфон в черном лаконичном чехле. Скобеев был явно моложе и гораздо доброжелательней. Волосы были зачесаны назад. Высокий, худой, с правильными чертами лица, только тонкие губы его слегка портили. Он был в льняном пиджаке поверх футболки.
– Как давно вы здесь работаете, Виктор?– начал Скобеев.
– Около двадцати лет.
– Вам нравится ваша работа?
Виктор чуть помедлил.
– Может, без предисловий? Cразу по делу? – предложил он.
– Отлично. Тогда так. Мы посмотрели статистику по вашей платформе. У вас самый низкий процент отправленных на переработку роботов.
– Может быть. Я такой статистики не веду.
– Почему вы так бьетесь за каждого робота? Вам трудно признать свою неудачу?
– Мне трудно выкинуть на помойку замысел инженера-разработчика, который его создал.
– Насколько нам известно, ваше профильное образование – это автономные и полуавтономные роботы, которые работают по заданному алгоритму. Как получилось, что вы стали тестировать роботов, которые контролируются программами искусственного интеллекта и предполагают определенный уровень машинного обучения?
– А Вы исключаете возможность, что человек тоже способен самообучаться?
Скобеев, несмотря ни на что, продолжал поддерживать дружелюбный тон.
– Вот об этом я и хотел бы с Вами поговорить поподробнее. Я навел справки и выяснил кое-что интересное. Говорят, все отделы отправляют Вам задачи, с которыми они не справились. Говорят, что, сталкиваясь со сложным случаем, вы просто садитесь на стул напротив робота и сидите так достаточно долго, глядя на него. Иногда даже ночь напролет. Что это за история?
– Мне было бы гораздо проще с вами разговаривать, если бы я понимал цель этих расспросов, – сказал Виктор.
– Вы обязательно узнаете, только чуть позже. И все-таки?
Виктор помолчал, как бы решая «А стоит ли?», и начал:
– Видите ли, эта фраза, кажется, приписывается Шопенгауэру. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Видимо, я не совсем ясно сам понимаю, как это происходит, поэтому, скорей всего, не смогу и вам понятно объяснить. Попробую на примере. У меня жена-филолог, занимается поэзией Древнего Востока. Она говорит, для того чтобы сделать хороший перевод, бесполезно переводить каждую строчку или четверостишие друг за другом. Нужно увидеть и прочувствовать стихотворение как целое и неделимое. И уже из этого целого рассказать его на другом языке. Я делаю, наверное, что-то похожее. Когда все механизмы, алгоритмы и коды проверены и результата нет, я пытаюсь подумать о них, как о целом.
Скобеева, похоже, обрадовал этот ответ. Он откинулся на спинку стула и довольно кивнул головой, как будто ждал чего-то подобного.
– Мы предлагаем вам поехать на Новую Землю.
– Зачем?
– Работать по своей специальности, – просто ответил Скобеев.
– Я могу отказаться?– спросил Виктор как можно спокойнее, и тут понял, где же находится это загадочное место «под ложечкой», потому что именно там и засосало.
В этот момент Морозов оторвался от окна и с неподдельным интересом посмотрел на Виктора.
– Конечно, можете, это только ваш выбор, ….,– ответил Скобеев.
Все трое услышали в этой фразе недосказанность.
– Ваш выбор, но…. Договаривайте. Я….. потеряю работу? – Виктор посмотрел прямо на него.
Скобеев помолчал немного, разглядывая царапины на столе, потом поднял глаза на Виктора и сказал, слегка пожав плечами:
– Я не знаю.
«Я почти тебе поверил», – подумал про себя Виктор.
– А что вас останавливает?– вступил в разговор Морозов. – Каждую неделю на Новую Землю отправляется сотня переселенцев и желающих меньше не становится.
– А почему каждую неделю сотня возвращается? Там ведь остаются единицы.
– У всех разные причины. Мы дискуссию на эту тему устраивать не будем. Вы взрослый человек и сами все взвесите. У вас 10 дней до отъезда, если да, то за это время надо пройти медосмотр и получить инструктаж. И самое главное. Для всех здесь – это командировка с открытой датой возвращения. Сделаете задание – вернетесь. Для всех там, вы – переселенец, поэтому надо, чтобы вы поехали всей семьей,– Морозов сказал это так, как будто все уже решено.
Виктор молча слушал. «А вот это я сам решу»,– упрямо подумал он.
Морозов встал, и Скобеев за ним.
– Не надо делать из этого трагедию, отнеситесь к этому как к приключению. Вам сегодня придет вся информация по подготовке к поездке. Прочитайте ее внимательно. Всего доброго, – попрощался Скобеев.
В дверях Морозов оглянулся и добавил:
– Сделайте, пожалуйста, как я сказал. Это не мне надо. Вам.
Они ушли. Виктор задумчиво смотрел в окно. «Что это было?» – думал он.
За окном все звенело и пело. Еще лежал снег, еще деревья стояли черные, почки на них еще не тронулись в рост. Зима еще несколько раз попробует взять реванш, а все уже рады и счастливы. Птицы, растения, люди – все чувствуют запах весны в слабом, чуть прогретом солнцем ветерке. Виктор физически почувствовал, как хорошо за окном и как плохо в кабинете. Он подошел и открыл окно настежь. Холодный воздух рванул внутрь. «Надо найти Деда», – подумал он.
В кафе никого не было. Виктор нашел его в парке неподалеку одиноко сидевшим на скамейке. Он сел рядом и сказал:
– Меня отправляют в командировку на Новую Землю, непонятно на какой срок.
– Я знаю,– сказал Дед. – Ты согласился?
– Похоже, у меня нет выбора, они лишат меня работы.
– Без работы люди тоже живут.
– Да бросьте вы эти разговоры! Я сам сто раз говорил это другим. Это не для меня, понимаете?
На улице потемнело, и пошел дождь. Сначала падал редкими, крупными каплями, потом начал набирать скорость, где-то вдалеке глухо прогремел гром. Над скамейкой раскрылся тент. Все напряжение сегодняшнего дня вырвалось на свободу. Виктор встал, начал ходить из стороны в сторону, он говорил взволнованно и быстро.
– Что я буду делать без работы? Играть в компьютерные игры, как это делает одна половина человечества? Или спиваться? Может, медленно сходить с ума или превращаться во фрика, как это делает другая половина? Я не умею вышивать крестиком и не готов выращивать розы на подоконнике.
– Все? Выдохнул? А теперь послушай меня. Хватит себя жалеть. Это первое. Второе: ты уже принял решение ехать – зачем размахивать руками? Теперь конструктивно: чего они от тебя хотят?
Дождь стал мелким, повис ровной, монотонной стеной.
– Я должен восстановить работу роботов там.
– И это все?
– Все…. Хотя, постойте. Я должен взять с собой всю семью.
Виктор опять сел рядом, опустил голову и стал разглядывать свои руки.
– Вы что-то знаете про эту чертову планету?– он посмотрел на Деда.
– Что-то знаю…. Слушай, был у меня такой случай. Не помню, рассказывал тебе или нет, но где-то с год назад на Новую Землю отправился один мой университетский приятель. И он оказался одним из тех, кто сумел там адаптироваться. Совсем недавно он приезжал сюда на месяц, чтобы закрыть все дела, и заезжал ко мне на поговорить. Мы посидели, выпили и повспоминали. Вот смотри. Сначала появляется эта планета изниоткуда, причем на той же орбите, что и Земля. И ты, и я прекрасно понимаем, что все официальные объяснения этого феномена яйца выеденного не стоят. Они либо не говорят, либо, что хуже, сами не знают. Потом выясняется, что там такая же атмосфера и климат, что и у нас. Дальше больше: у физиков – исследователей происходит прорыв в технологии получения углеродных нанотрубок и сплетения их в кабель. И тут же они добиваются чрезвычайно большой прочности на разрыв в сочетании с низкой плотностью, то есть конструкция, которую предсказывал еще Циолковский, основанная на применении троса, протянутого от поверхности планеты к орбитальной станции, становится решаемой инженерной задачей. Космический лифт для безракетного запуска грузов в космос построен в рекордные сроки. У человечества – зеленая улица для освоения нового пространства. И тут начинаются сложности. Желающих уехать туда много, но остаются единицы. Все вернувшиеся говорят о плохом самочувствии. У кого-то головная боль непонятной этиологии или аллергия, которая не снимается никакими антигистаминными, у кого-то вообще непроходящие чувство паники или страха, причем не сразу по приезде, а месяц-два спустя. При возвращении на Землю все симптомы проходят. Опять же, с детьми ничего подобного не случается. Ну, это все более или менее известные факты, а вот, что рассказал мне мой приятель. Он говорит, что освоение идет очень медленно, потому что существует проблема с техникой. И дело не в доставке. Отправить туда можно все что угодно. Дело в том, что роботы с искусственным интеллектом, на которых была надежда, не работают там. Ну, то есть работают в среднем около 70 часов, потом останавливаются и все. Куча специалистов приезжала – все разводят руками, несколько штук вернули на Землю и отправили на центральную аналитическую платформу. И что ты думаешь? Они оказались полностью в рабочем состоянии.
– Мистика……Вы в это верите? – Виктор покачал головой. – Хорошо, а как работают роботы без искусственного интеллекта?
– Лучше, но тоже со сложностями. Полуавтономные, которые контролируются человеком, работают нормально, автономные через раз. Специалистов там нет. Надо выяснять.
Дождь, выплакав все до капли, закончился. На небе остались облака, но весеннее солнце все равно настойчиво пыталось пробиться сквозь них своим теплом.
– Почему они считают, что я могу что-то с этим сделать? Это какая-то системная ошибка. Это вообще не мой профиль.
– Системная ошибка говоришь? Может быть…. Например, существует кто-то, кто намеренно выводит их из строя,– предположил Дед.
– Намеренно? Как луддиты в Англии? В 1800 годах? А смысл? Скорее все-таки не кто-то, а что-то.
Виктор почувствовал, что он устал: «Я подумаю об этом после, один».
– Дмитрий Егорович, спасибо Вам за информацию. Хоть что-то в голове выстроилось. Вернемся?
Они поднялись.
– Ты знаешь, Витя, а я рад, что Оля едет вместе с тобой. Она тебе поможет и мне старику спокойнее будет. Как у нее дела, кстати?
– Не очень. Ей заказали курс лекций по литературе, а потом завернули.
– Чем аргументируют?
– Говорят, что её лекции вызывают у студентов в большей степени вопросы, чем ответы.
Дед покачал головой.
– Привет ей передавай.
Когда Виктор вернулся в отдел, никого уже не было. Часы на стене показывали двадцать минут второго, рабочий день кончился, вокруг разобранного робота крутился робот-уборщик. «Пора и мне домой». Он не стал брать аэротакси, а решил пройтись пешком, надо было многое обдумать. Виктор шел по весеннему городу. Он пересекал Площадь Восстания, когда из центрального входа университета высыпала шумная и разноцветная толпа студентов. Одни расселись на скамейках стайками, как воробьи на ветках, болтали, смеялись, щурились, глядя на весеннее солнце, кто-то направлялся к соседним кафешкам. Другие, уже выходя из здания, неотрывно смотрели в телефон, ничего не видя вокруг. Один такой долговязый парень шел быстрым шагом прямо на Виктора. Виктор хотел посторониться, чтобы не столкнуться с ним, но в этот момент парень дал вправо, обогнул его и пошел дальше, не поднимая головы и не меняя скорости. «Как они это делают?», – подумал Виктор и почему-то вспомнил, как зло писал Набоков о Чернышевском, как о слепце, который, не видя ничего вокруг себя, проехал через всю Россию, ни разу не взглянув в окно. Мир вокруг не интересовал Чернышевского. Он был занят тем, что создавал новые правила, голые схемы, чтобы загрузить их в этот несовершенный мир и изменить его. Что получилось в результате? Нынешнее поколение тоже отказывается видеть мир вокруг себя, но идет другим путем, решая не менять его, а создать параллельный виртуальный по своим правилам. Время покажет, какой будет результат. А что же я сам? Я не революционер, это точно, уходить в виртуальное пространство мне уже поздно. Осталось поддерживать баллы социального рейтинга и стоять в сторонке со скучающим видом. Он остановился, разглядывая цветочную витрину. Чем дольше он стоял, тем сложнее становилось сделать выбор, и тут он догадался, что сам придумывает себе задачки, чтобы не думать о главном. Он купил первый попавшийся букет. «Будем решать вопросы по мере поступления. Сейчас надо обдумать, что сказать Оле, а о чем промолчать».