Поселок
1.
В темной комнате, на панцирной кровати, похрапывал мужчина лет тридцати – сорока. Одет он был в потертые джинсы и вязанный, растянутый, серый свитер. Укрывался бродяга своим коричневым пальто из бизоньей кожи.
Единственное, что его отличало от обычного бездомного пропойцы, это наличие всех зубов, ровной переносицы и отсутствие побоев на лице. Волосы были длинные, пепельные, просаленные и убранные в хвост. Трехдневная щетина. На руках вязаные перчатки без пальцев …
Это был человек без полноценного имени, ибо помнил он от него только три буквы «Лем», а что это было: инициалы, корень имени или фамилии , может прозвище – никто не знал, в том числе и он.
Он был обычным пропавшим без вести рандонавтом. Как он периодически поправлял ППСников, которые то и дело норовили проверить его документы и задержать на три часа до выяснения личности, а впоследствии навешать на него висяков: « Я не БОМЖ – Я БИЧ»…
…Бич открыл глаза в очередном непонятном месте. Лежа на кровати, он оглядывал комнату. Помещение было заброшенным. В глаза бросались: обсыпавшаяся штукатурка на деревянном полу, обои грязно-зеленого цвета с рисунками синих васильков, покрытые вычурными узорами черной плесени.
Весь пол был завален строительным мусором, обломками застывшего цемента и рваной ветошью. В одном из углов стояло старое кресло на деревянных ножках. Оно светило паралоновыми потрахами из-под порванной оранжевой обшивки. Из него торчали пружины. Рядом валялся инвалид перестройки – трехногий журнальный столик, с облупившейся лакировкой. У стены стоял разбитый шифоньер, с оторванными дверцами.
«Не Рио-де-Жанейро, но судя по антуражу, ремонт уже начали» – подумал он, вставая с кровати.
Бродяга стал искать по карманам сигареты. Никотиновая зависимость туманила его рассудок. Он не мог собраться с мыслями, чтобы сориентироваться на месте и во времени.
Нащупав помятую пачку, он достал ее из кармана. Надпись на ней гласила « Шахтерские – сигареты без фильтра». Вытряхнув одну, Лем с огорчением понял, что у него нет ни спичек, ни зажигалки.
Ничего не оставалось, как идти на поиски.
Сунув сигарету за ухо, бродяга поспешил на выход .
Покосившийся дом стоял на заброшенном участке. Оконные стекла частично разбитые, частично снятые заботливыми соседями, торчали осколками из глазниц деревянных рам, покрытых белой потрескавшейся эмалью.
Земля вокруг барака была завален досками и деревянными ящиками. Под окном дома стояла железная ржавая бочка с замерзшей водой. Вдоль дырявого, высокого забора, произрастали сухие кусты отцветшей малины с опавшими листьями. Все покрывал свежий снег.
«Так, судя по обстановке, мы находимся либо в захолустном поселке, либо в заброшенном садовом товариществе,– думал он. – Осталось выяснить, где мы и когда?»
Лем продолжал ходить по участку в поисках полезного.
Исследовав все комнаты в доме, бродяга залез в старый сарай, стоящий в обнимку с избой. Не найдя ничего нужного, он поспешил покинуть усадьбу, в поисках аборигенов.
«И так, что у нас есть? – продолжал он. – Старый поселок, дома, которые я пока что вижу, заброшены, однако бегающие собаки, еще не одичали. Это значит, к людям они привыкшие. Запах угольной гари в воздухе говорит, что центрального отопления здесь нет. Местные топят печи углем. Видимо, его здесь проще достать, нежели дрова. Значит, рядом есть либо угольная шахта, либо разрез. Жителей я пока не встретил, значит, трудоспособные заняты на добычи, в завершении выпуска коротко о погоде: на дворе скорее зима, вот только какого года?»
Прогуливаясь между домов поселка, взгляд Лема упал на первого местного.
Это был старичок небольшого роста, который сидел на лавке перед забором своего дома. Дедушка, мирно и незабвенно, подобно тибетскому монаху, потягивал папироску, томно и многозначительно выдыхая клубы сизого дыма. Он смотрел вдаль уходящей между гор и лесов дороги. Он думал о чем-то непостижимом, понятном только ему.
Лем подошел к старику, который отвлекся и покосился на него.
Старик вальяжно держал папиросу на уровне лица, зажав ее указательным и большим пальцами.
Лем достал из-за уха сигарету и прикурил ее от тлеющей папиросы старика.
Он сел рядом на лавку и незамедлительно начал разговор:
– А что, отец, невесты в вашем городе есть? – браво произнес Лем.
Дед посмотрел на Лема с недоумением, выдохнул тяжелые смолы и ответил:
– Ты, касатик, видимо «роялем» отравился.
– Простите, чем? – с ужасом переспросил Лем.
– Спиртом «Рояль». Сейчас модно от него дохнуть.
– Так, – протянул бродяга. – Приехали. Перестройка, перестройка, интересная игра.
– Чудной ты какой–то, касатик, Ты это, или пить бросай, или уже ехай в районный центр к психиятру, могет у тебя уже белая горячка началась. Прошла перестройка. Как видишь, – кивнул старик в сторону разбитых хибар.
Лем стал судорожно курить и что-то бубнить под нос.
Что ты трясешься, аки Найда на помойке? – ворчал дед. – Мож тебе того? Браги вынести? У меня в сенях четверть заначена, на особый случай. А то гляди, шарохнет тебя Кондратий Иваныч. Что мне с тобой потом делать, окаянным? Свиньям что ли скормить?
– Успокойся, дед, не пью я, русо туристо облико морале.
–Ага! – усмехнулся старик. – Не пьет он!
– Забыл кстати представиться, я Лем.
– Эво, имя, какое, Лянь. Ты что брат, китаец?
– А что сильно похож?
– А вы все на одно лицо.
– Кто вы?
– Ну "вы".
– Да я имени своего толком не помню. А ты мне про Китай.
– Царица небесная!– запричитал дед. – И то верно тебе память суррогатами отшибло, давай в сени за брагой схожу пока не поздно?
– Кстати, вы так и не представились, мой юный друг .
– Канарейкин, – ответил дед, протягивая Лему ладонь.
– Канарейкин ? – спросил бродяга.– Ветеран?
– Пошто спрашиваешь?
– Информацию собираю.
– Явно, шпиён, – пробормотал старик. – Ты погодь, молодчик, как тебя там – Лянь? Я в сарайчике токмо карабин возьму, да пристрелю тебя к бесам.
– Успокойтесь, товарищ ветеран, – декларировал Лем. – Нынче гласность. Народ имеет право знать. Короче, у меня к тебе дело.
– Кхе!– усмехнулся старик. – Чудак-человек.
– А вот тут без шуток .Дело серьезное, могут быть последствия библейского масштаба. Тебя как звать-то?
– Архипом кличут.
– А по батюшке?
– Ну, Майорович.
– Скажи-ка мне, Архип ну Майорович, шахта или уголный разрез здесь есть?
– Варваровский, – ответил дед.
–Так, – протянул бродяга. – А люди пропадали?
– Хых! А как же! Как пятниистый союз развалил, так вся молодежь и пропала, одни бабки да алкаши, вроде тебя, остались.
– Хорошо.А кроме бабок и «алкашей вроде меня», тут еще кто – то есть? Кто на разрезе пашет?
– Вахтовики и наемники,– ответил Кто еще?
– Из этих может, кто пропадал?
– За "этих" не знаю ни чо,А вот сын Матрены соседки – Митька полудурок, в лес по сентябрю за клоповкой пошел, так и не вернулся. На медведя нарвался, чай.
– Интересно, девки пляшут. И часто у вас «медведя» людей дерут?
– Ну, раз в три – четыре года, да задерут.
– А останки находят?
– Вот ты чудак, Лянь,– потешался дед. – Какие там останки от медведя-то?
– Ну, может собаки кинологические в поисковых бригадах?
– Да что ты, какие там кинологи? Так, участковый хреном груши поокалачивает, по дворам пошаркает, старух перебаламутит, да восвояси в райцентр укатит. А там, на доску фотографию повесит, мол, ушел и не вернулся. Да засим и все.
– И много таких без вести пропавших?
– Так почитай вся доска-то увешана, мордами ихними.
– Ты мне, дедуля, вот что скажи. Говорил карабин у тебя есть, правда?
– А тебе на кой?
– На охоту пойдем, на вечерней зорьке.
– Не успел Митька сгинуть, как у нас в селе новый полудурок появился. Какая охота, касатик? Кого ты там сейчас поймаешь, кроме пнимании лёгких?
– Обещаю, дед, дичь будет крупная.
– Можем собрать навеску. На кабана али на косолапого?
– На этот раз секач и косолапый, в сторонке нервно курят.
2.
В утреннем мареве появилась маленькая черная точка. Она постепенно увеличивалась. Вслед за точкой, нарастал ритмичны гул лопастей вертолета.
Лем спросил старика:
– Скажи,ну Майорович, а вертолеты здесь часто летают?
– Неа,– ответил дед.– Тут из-за леса и мезги садиться негде. Разве что на карьере.
– Может поляна какая есть, не знаешь?
– Знаю,– ухмыльнулся дед.
– Ну тогда хватай карабин и веди.
– Ишь ты шустрый какой! Веди его, – возмутился дед, – А мне какая с этого моржа тебя по топям и лугам водить?
– А самому то не инетересно, Архип ну Майорович?
– Мели, Емеля.
–Так, ладно, попробуем по-другому. Видел вертолет?
– Ну, вертолет, не змий крылатый и чо?
– А то, батенька, что это крайне интересный экземпляр. Какого-то рожна к вам бравый спецотряд веселых Джи Ай Джо, советского разлива пожаловал.
– Чего ты мне Ваньку втираешь, прохиндей? – сердился дед. – Обычный десантный.
– Что? Прям совсем не интересно?
Дед покривил лицо, встал с лавки и, ворча, зашаркал в сторону своей избы. Лем проследовал за ним.
Зайдя в дом, старик стал копошится по сеням, роняя какие-то склянки с полок, перекладывал разные туески из мешковины. Отрыв в углу карабин дед передал ее Лему.
– У! Нарезной? – спросил Лем.
– Дулом от себя держи, нарезной. Сейчас будем патроны варганить на твоих молодчиков. Ты карабин поставь и дуй в сарай, там у меня станок над верстаком, тащи его сюда, и банку с порохом тащи сюда, там и гильзы. О забыл! И пестоны захвати . Ух мы им покажем , козью рожицу!
Ветеран продолжал что-то искать по углам своего дома, то и дело доставая из закутков разные охотничьи принадлежности: аптечные весы для навески пороха, мелкие гирьки , гильзы , банки с капсулами – воспламенителями , ремень-обойму.
Дед стряхнул со стола в своей комнатке старые газеты и мятые упаковки от валидола на пол . Разложил клеенку ,поставил весы , станок , банки , разложил вощеную бумагу.
–Лянь, поди-ка сюда. Садись на кровать и суй пистоны в гильзы на станке, а я пока навески сделаю.
Лем кивнул и принялся за работу .
Процесс шел несколько часов, считая перекуры. К концу работы охотничий патронташ был упакован.
Дед начал экипироваться, повесив патроны на пояс. Рядов он повесил подсумок для стреляных гильз. Открыв верхний ящик стола, он достал старый ночной бинокль.
– Ух, ты! Вот это раритет! Разведывательный?
– А ты от куда знаешь?
– А я все знаю.
– Понятно.
Старик продолжал сборы: обул войлочные сапоги на молнии , именуемые в простонародье «прощай молодость». Надел серую фуфайку и шапку – ушанку. Замотал шею меховой шалью.
– Гвардии сержант разведки Канарейкин укомплектован, и готов нести службу!
– И так боец, объясняю, задачу : собрать все красные кирпичи в поселке и сжечь!
– О, дурак, – протяжно выдохнул Майорович.
– А теперь без шуток, дед, веди меня к поляне ближайшей, возможно там вертолет и сел . Сможешь провести не заметно?
– На месте разберемся, – фыркнул дед.
3.
Они выдвинулись в сторону леса. Старик шагал достаточно быстро.
Он был небольшого роста, где-то метр пятьдесят – метр шестьдесят, сутулый из-за хондроза. Не смотря на возраст, он был крепким и коренастым .
– Двинем напрямки, через село, авось ни кого не встретим, – сказал разведчик.
– Авось кого встретим?
– Тебя баба твоя из дома за это выгнала?
– Да как бы помнить, Архип?Я же говорю, не помню, была у меня баба, не было. Да и не зачем. Я ведь вольная птица. Одинокий волк. Иду туда, куда ведет сердце.
– Ну, я так и сказал – бомжуешь.
– Ну можно сказать бомжую. Только не между вокзалом и рынком, а между прошлым и будущем. Сам я еще не разобрался.
– Вот заливает, – смеялся ехидный старикашка. – Был у нас в деревне Виталя такой, мы его "электропиздобол" звали. Так вот он такие вещи плел. Мол, шел он как-то лесом, а там, на поляне девка сидит на пне, голая. Гребешком волосы расчесывает и поет на неизвестном языке. А волосы длинные светлые, аж на солнце лоснятся. Ну Витале моча в башку и ударила, он аж дар речи потерял. Говорит ноги ватные стали. К ней как магнитом потянуло. Только подошел, только рот открыл, а она клыки оскалила, зашипела на него, как прыгнула. В воздухе в золотого соболя обернулась и в чащу улепетнула.
Дед потянулся в карман и достал папиросу, учтиво предложив Лему. Закуривая, он продолжал :
– Вот еще чо было, -продолжил он.– Взял Виталя как-то лодку резиновую, у Кольки Добронравного – покойничка. А лодка новая, блестящая, аки у Барсика сливы.
Дед перевел дух.
– Короче, утопил он ее, аль пропил неизвестно. Приходит в поселок, весь мокрющий насквозь, сапога одного нет, одёжа вся в тине, и говорит Коле: «Сейчас такое было! Плыву я по озерку нашему, сетку расставляю, а в воде что-то черное и длинное мелькнуло!!!» Колька смеется: «ни как ты Виталька, Лохнесское чудо увидал». Тот: «да ты, дослушай». И понесло его: «ну, думаю надо к берегу грести, и только на весла встал, как из-под лодки выпрыгнула тварь: метров пять, а то и все десять. Морда длинная, зубы острые, глаза желтые, вместо чешуи иголки как у ежа. Выбил он меня из лодки, а сам ее схватил, прожевал, да на дно уволок. Еле спасся».
Лем сделал заинтересованный вид. История показалась ему знакомой, да и существа то же .
– А скажи, дед, где сам этот Виталя?
– Так сгинул в лесах наших. Чай зим пять уже как нет.
– Еще такие случаи были? – интересовался бродяга. – Может скот у вас пропадал?
– Конечно, пропадал,– ответил старик.– Так в лесополосе живем, тут живности знаешь сколько дикой и голодной: то косолапый корову раздерет, то лиса или куница курятник разорит. Что тут скажешь, не берегут хозяева скотину свою.
– А у тебя скотина есть,ну Майорыч?
– А как же, два борова, и курей тьма.
– Не пропадали?
– А куда они денутся, у меня капканы за сараем.
– А никто в капканы не попадался?
– Никто. Зверье же оно не дурное, оно чует, где западня, где нет. Вот ко мне и не суются.
– А кто-нибудь в поселке может еще, что видел?
– Эт что например?
– Ну инопланетян или чупакабру?
– Ага видели,– сказал старик.– Бабка Таисия, помню, по зиме из лесу бежит, визжит как порося недорезанная, причитает, охает, креститься: мол в лесу валежник собирала и йети увидала .
– Прямо вот йети?
– Прямо вот, йети, – ответил Архип. – Ну мужики за ружьями и к лесу. Нашли там пьяного замначальника разреза. Из одежды на нем дубленка на изнанку и шапка меховая медвежья, сам рычит как зверь, лыко не вяжет. Оказывается: в бане с мужиками напарился, градуса внутрь принял, вышел до-ветру, и заблудился. Вот тебе и йети, мать его ети.
– А сколько человек живет у вас в поселке?
– Было полтысячи,– ответил дед.– А сейчас даже не знаю. Инфрасруктура у нас тут так: почта, сельмаг. А вот школу и сад детский закрыли, потому что молодежи уже нет. Вся по заработкам разъехалась.
– А что местные мужики на угольном прииске не работают?
– Не, – ответил дед. – Начальству выгоднее вахтовиков гонять сюда. Местных не брали, вот они и разъехались кто куда.
– А фермеры здесь есть?
– Крупных нет, – продолжил старик. – Здесь полей на засев да пастбища нет. Лес кругом.
– А лесозаготовка?
– А на кой? Тут одни лиственницы и пихты молодые, толку то с них? Не высокие да тонкие, только выросли, считай.Пожар тут лесной был. Лет семь тому назад. Пылало так, что ночью светло как днем было. Гектары леса пламя пожрало. Районным властям пришлось озеленителей сюда завозить. Нас тогда почитай на все лето эвакуировали.
– А с чего пожар вдруг?
– Лето, засуха, – сказал старик. – Может чудак какой костер оставил. Глупый вопрос. С чего пожары в лесах бывают?
Лем насупился. Дальше они шли молча.
Выйдя из поселка, они прошли по узкой тропе. Старик указывал путь.
Они дошли до леса.
Насаждения громоздились серым частоколом. Часть из деревьев стояли опавшими, часть нет. Покрытые белыми шапками снега, ветви не пропускали дневной свет. При полной тишине стоявшей вокруг, из леса доносились редкие звуки ломающихся ветвей и шорохи от взмахов крыльев воронов. Воистину, он был по-своему мрачным и сказочным.
– Ну что, пошли? – спросил старик
– Веди, – командовал Лем.– Только тихо.
– Не учи дедушку кашлять.
Они пробирались сквозь сухие кусты и ветви. Местами проваливались в сугробы.
Старик пытался найти свою старую охотничью тропу.
Память Архипа, которая его никогда не подводила, годы в военной разведке, всё помогало ему ориентироваться на любой местности. Он искал путь не хуже следопыта из вестерна. Старый разведчик, чуть ли не по запаху, находил нужное ему направление.
– Туда, – шептал разведчик.
– Как ты видишь в этих буераках? Я бы уже лапы под елкой сложил и замерз со спокойной душой. Здесь же куда не повернись одни деревья.
–Тьфу, ты ёб твою три гроба мать!– бубнил ветеран. – Что за поколение? За деревьями леса не видют. Вот как такого дурня в разведку брать? По следам моим иди, только молча, а то все явки завалим.
Поход продолжился.
Прорываясь через заросли сухого терновника и заваленные елки, они наконец вышли к небольшой тропке, что вела в глубь темной чащобы. Напоминало пищевод в чрево непонятного инопланетного червя, желающего полакомиться зазевавшимися путниками.
Но вряд ли бы такое произошло с разведчиком Канарейкиным.
Старика закалила жизнь в поселке и военная служба. Участие ни в двух вооруженных конфликах, несколько ходок за линию фронта.
Не одна существующая тварь, не смогла просто так его проглотить, не подавившись. Дед был не робкого десятка, обладал военной смекалкой и таким же незатейливым солдатским юморком.
Некоторое время они пробирались через глубокие сугробы.
Заскучав по пути, Лем решил отвлечься на разговор:
– А скажи, отец? – спросил Лем. – Ты на великой отечественной был?
– Был, – коротко ответил старик.
– На каком фронте?
– Военная тайна.
– А на Даманском был?
– Был.
– А как туда попал?
– Молча..
– А прости, дед, забыл, что ты у нас – разведчик.
– У кого у Вас? – перевел стрелки дед.
– Да неважно.
– Ты мне лучше вот, что скажи, Лянь, кого мы искать на той поляне будем?
– Вертолет.
– Это я понял.А чей и с кем?
– Скорее всего, дед, это наши спецслужбы.
– Чьи ваши? -усмехнулася старик. – Китайские?
– Наши Российские, но конкретно, какие не знаю.
– Ну, тады захлопывай варежку и вались на пузо, далее ползком. Пятьдесят метров до поляны осталось.
Лем и разведчик, перешли на шепот и жесты. Они медленно и тихо подбирались к месту интереса.
Подойдя ближе, дед жестом указал Лему залечь и не двигать. Дальше старик достал свой бинокль и стал изучать обстановку.
На поляне стоял черный вертолет МИ-26 , на боку которого, вместо красной звезды, красовался золотой крест в круге . Человек двадцать военных, надевали белые комбинезоны поверх амуниции. На плечах формы был тот же золотой крест. Лица прикрывали балаклавы и шлемы. Боевые винтовки отряда старику тоже были не знакомы.
Дед подозвал Лема.
– Докладываю: один вертолет, десантно-боевой, двадцать человек, личного составу, вооружены. На плечах шевроны не наших спецслужбы.
– Что за шевроны?
– «Золотые кресты».
– Дед, это не китайцы. К вам «Алтарники» пожаловали.
– Радость, то какая!– шипел старик. – И что с того?
– Да просто эти ребята сюда явно не шашлыки жарить заявились.
– Само собой, шпиена ловить,– бормотал старик. – По твою душеньку ,Лянь . Ну сейчас я им маненько подсоблю .
После этих слов, дед вскинул ружье и взял Лема на мушку .
– А ну, мурло китайское, грабли за голову! – выкрикнул ветеран.
– Эй, дед, ты чего? – заволновался Лем, – Не шпион я, и уж тем более не китайский.
– Сейчас они разберутся, чьих ты будешь.
Не успел старик это сказать, как краем глаза заметил движение под снегом. Дед не сводил мушку с напарника.
– Что, паскуда? Своих позвал? Вон они уже под снегом поползли. Нам военрук рассказывал, как ваши китайцы под снегом ползать умеют.
– Дед, замри и не дыши.
Вдруг, что-то схватило старика за ногу и протащило его под снегом . Это была огромная черная щупальца, напоминавшая гигантский черный хвост.
Ветеран повис головой вниз. Вскинув карабин, он стал целиться. Выстрел. Ослабшее щупальце выронило старика. Лем схватил его за рукав и потащил за собой.
– Рвём когти, дед! А то нам сейчас башки по отгрызают!
Они проламывались сквозь ветки, заросли и сугробы. Они бежали, спотыкаясь, падая, поднимая друг друга в попытке спастись. Лес позади них начинал трещать и гудеть, превращаясь в дикого, голодного зверя.
Покинув чащобу, Лем и сержант повалились на землю. Они лежали, глядя в сумеречное небо, в попытках восстановить дыхание. Старик крепко сжимал карабин в руках, как родную мать.
Бич достал из кармана пачку шахтерских сигарет , вытряхнул их на ладонь, и отдал одну старику . Дед достал спички и подкурил . Передал спички Лему . Лежа и покуривая, дед сказал:
– Видать не врал, Виталька-то.
– А я,– затягиваясь, сказал Лем.– Как-то не сомневался .
– Так что это за невидаль, Лянь?
– Не знаю, отец, ой не знаю.
– Какая-то ебанина неведомая,– сказал дед.
– Есть у меня мысль, но она мне не нравиться, – тяжело дыша, сказал бродяга.– А кстати, военных сколько было?
– Двадцать человек.
– Было двадцать военных, стало двадцать «одержимых» до зубов вооруженных.
– Ты чо там мелишь?
– Говорю «алтарников» того, переквалифицировало. Они теперь не на нашей стороне.
– А были?
– Были – не были, уже не важно, – сказал Лем. – Важно, что теперь в лес точно нельзя.
Лем закашлился, подавившись папиросным дымом.
– Скажи, отец, знаешь как на разрез попасть ?
– Знаю, – ответил дед, вставая с земли.– Но сегодня мы туда не пойдем. Темнеет уже. Пошли, милок, ко мне я кочета зарублю, бульона сварим, а то пниманию легких можем поймать. Да баню что ли затоплю.
– Бульон и баня, дело хорошее.
– Я тебе на печи постелю. Кальсоны то чистые есть?
– В чем был, дед, в том и материализовался.
– Небоись, Лянь, что-нибудь придумаем.