Таня. Чужая среди своих

Игорь Журавлев

* * *

Любая достаточно развитая технология неотличима от магии

(Третий закон Кларка)

Пролог

Информационный пакет с псевдоинтеллектом невидимо скользил сквозь пустоту космоса вот уже многие миллиарды лет. Возможно, где-то за это время рождались, достигали расцвета и гибли цивилизации. Возможно, миллионы его копий, направленные в разные концы пространства, уже выполнили свою задачу или погибли. Ничего этого он не знал и даже не думал об этом. Вся сущность информационного пакета, хранящего все знания и навыки давно ушедшей цивилизации, была нацелена лишь на выполнение одной единственной поставленной ему задачи. И пусть те, кто эту задачу ставил, уже давно прекратили свое материальное существование, для псевдоинтеллекта это не имело никакого значения.

Его задачей было внедрение в представителя другой молодой цивилизации с подходящими параметрами и, таким образом, сохранение памяти о себе и, возможно, как сверхзадача, возрождение себя в других разумных.

Для тех, кто его послал, форма давно перестала иметь значение и смысл, они переступили порог, до которого носителем интеллекта обязательно является какая-то материальная форма жизни. Но это был длинный путь, приведший к полному исчезновению, растворению в информационном пространстве Вселенной, что, по сути, для отдельного индивидуума от смерти почти не отличается.

Осознав свою ошибку, будучи на грани исчезновения как индивидуальных личностей, они сумели разослать информацию о себе и накопленные цивилизацией знания во все концы известной им Вселенной, внедрив в нематериальную форму пакета нематериальный же псевдоинтеллект с одной единственной задачей – найти подходящий физический носитель.

Но сейчас время псевдосна псевдоинтеллекта закончилось, поскольку, наконец, была обнаружена подходящая форма жизни, процветающая на третьей планете системы желтого карлика^[1]. Как раз такая, которая подходила под заданные параметры поставленной задачи.

Совершив два с половиной оборота вокруг выбранной планеты, не обнаруженный никакими планетарными системами, псевдоинтеллект направил информационный пакет вниз, к намеченный цели.

* * *

Светлана, покряхтывая и постанывая, устраивалась на кровати в одной из палат роддома № 4, куда её только что доставила скорая помощь прямо из магазина, в который она зашла купить хлеба на ужин. Схватки, кажется, прекратились, и Света еще успела подумать, что, возможно, привезли ее рано, но тут же ощутила, как простыня под ней быстро становится мокрой.

– Мамочки! – изо всех сил закричала она. – У меня воды отошли! Рожаю! Помогите!

Соседка по палате, такая же молодая девушка, переваливаясь как утка и поддерживая на ходу большой живот, ринулась из палаты за сестрой. Но та уже бежала на крик.

Подойдя к Светиной кровати, медсестра все сразу поняла, окинула профессиональным взглядом роженицу, и строго прикрикнула на Светлану:

– А ну-ка, прекрати мне тут орать! – И тут же спросила: – Сколько недель?

Светлана на автомате ответила:

– Почти сорок, скоро будет.

– Ну и чего ты орешь? – уже другим голосом и, улыбнувшись, сказала сестра. – Радуйся, сегодня, наверное, уже мамой станешь.

– Как сегодня… уже сегодня? – обомлела Света.

Но медсестра только подмигнула и умчалась за врачом.

* * *

– Кто? – еле прошептала Света пересохшими губами.

– Девочка у тебя, помощница! – засмеялась акушерка, показывая новоявленной маме маленький, красный и громко орущий комочек. И в этот момент обеим померещилось, будто некая тень мелькнула в воздухе и вонзилась прямо в головку младенца. Акушерка, застыв на мгновение, отнесла это на усталость – пятые роды сегодня, и не такое еще может привидеться! А Светлана подумала, что это у нее от перенесенной боли на миг в глазах потемнело. И ни одна из них не придала этому ровно никакого значения.

А в то же время информационный пакет из дальнего космоса без всяких помех скользнул прямо в крохотный еще мозг новорожденной и тут же растекся по всему ее маленькому тельцу. Псевдоинтеллект зафиксировал точное выполнение задания и запустил систему внедрения и освоения, рассчитанную на шестнадцать оборотов вокруг местной звезды.

– Как дочку-то назовешь? – спросила акушерка.

– Таней, в честь моей бабушки, – устало ответила Света охрипшим от долгого крика голосом и откинулась на подушку. Она была полностью вымотана и физически и морально от невыразимой усталости последних недель, внизу живота сильно болело, но губы, несмотря ни на что, растягивались в улыбке. Она – мама, у нее – дочь!

Глава 1

Весна 1989 года.

Месяц апрель в средней полосе России – один из самых странных и удивительных. В начале месяца может лежать снег и даже трещать морозы, а в конце вдруг приключится жара, и улицы заполнятся людьми в летней одежде. Тане нравился апрель, она, сколько себя помнит, всегда была зачарована этой внезапной переменой окружающего ее мира, этой захватывающей, волшебной метаморфозой. Вот, в начале месяца ты еще в зимнем пальто, шапке и зимних же сапогах. А вот, всего через две – три недели, ты уже в легком платьице, и теплый ветерок ласкает бледные после зимы ноги в босоножках. Конечно, год на год не приходится, но в этом году случилось именно так.

Она сидела на уроке в школе и смотрела в окно. Из приоткрытой форточки пахло весной, и ноздри у Тани непроизвольно раздувались, вдыхая этот бодрящий и такой вкусный запах. Там, за окном, светило солнце и, весело гомоня, порхали птицы. Деревья еще стояли голыми, но пройдет всего несколько дней и их ветви покроются нежными и клейкими зелеными листочками. Одним ухом она слушала учительницу, другим – соседку по парте Ирку Минкову, но думала при этом совсем о другом. Завтра у нее день рождения, ей исполнится уже целых шестнадцать лет, интересно, что ей подарят? Хорошо бы джинсы, она так давно хочет заиметь в своем скромном гардеробе настоящие американские джинсы! Можно, конечно, и джинсовую юбку, а еще лучше – джинсовое платье. Ни у кого в школе такого нет. Но это, конечно, вряд ли, даже рассчитывать не стоит, у мамы вечно нет денег. Но даже и без этого событие значимое – ей исполняется целых шестнадцать лет! Она получит настоящий паспорт^[2], станет по-настоящему взрослым человеком!

Таня вздохнула и с грустью подумала о том, что заканчивается этот, девятый ее школьный год, а впереди еще один год учебы. И потом еще пять лет института, поскольку мама и слышать ничего не хочет ни о каком другом варианте. Ее дочь должна иметь высшее образование и точка! И когда еще она сможет, наконец, работать, получать зарплату и покупать себе все, что ей самой захочется? Таня не имела ничего против высшего образования, оно, безусловно, нужно, но так хотелось поскорее забыть этот постоянный мамин ответ на ее просьбу купить то или это: денег нет. И все же, студенческая жизнь – это вам не школа, это уже почти самая настоящая взрослая жизнь! Таня вздохнула, подумав о том, что еще рано об этом думать, надо сначала школу закончить. А это еще целый длиннющий год! Целый год без красивых нарядов, да и потом им неоткуда будет взяться. Разве что, как говорят, студенты могут где-нибудь подрабатывать.

Однако девочкой Таня была скромной и отходчивой, к тому же, если честно, учиться она любила. По сути, это было все, в чем она могла выделиться среди сверстников. Откровенно, словно специально напоказ некрасивая, особенно на фоне одноклассниц, расцветших и удивительно похорошевших за последнее время. Жидкие тусклые волосы неопределенно-русого оттенка, маленькие глазки, короткий, толстый и задранный вверх нос, который только из жалости можно назвать курносым, острый подбородок, тонкие губы, тонкие, короткие ноги, торчащие даже из-под платья острые лопатки и практически полное отсутствие хоть какого-то намека на грудь. Вот ее истинный портрет, ее родная внешность, с которой она пыталась бороться всеми доступными, но, увы, безуспешными способами. Да при этом еще и высокая на фоне одноклассниц, худая как палка и с лицом, покрытым прыщами. Довольно красивая мама с сожалением говорит, что она вся в отца уродилась, его порода. Из-за своего роста (выше всех девчонок в классе) у нее развилась еще дурная привычка сутулиться, что тоже не добавляло ей шарма. Короче, уродина та еще и вечный объект насмешек со стороны одноклассников. Даже подруга детства Ирка, с которой они с первого класса вместе, последнее время, похоже, держит ее при себе исключительно для контраста, чтобы на ее фоне выглядеть настоящей красавицей.

К сожалению, несмотря на всё вышеописанное, а, может, в компенсацию за внешность, Таня всегда была очень умным ребенком. Отличница, победительница как городских, областных, так даже и двух всесоюзных олимпиад, гордость школы, бабушки и мамы (папа погиб в далекой стране с неизвестным названием, когда ей было всего четыре года, он был кадровым офицером).

А, к сожалению, потому что иногда ей хотелось стать глупой, чтобы не понимать всех тех насмешливых – от одноклассников и жалостливых – от мамы с бабушкой взглядов, которые сопровождали ее последние пару лет, когда девочки из гадких утят стали постепенно превращаться в красивых лебедей. Большинство, но не она. Нет, не она… И если бы ей предложили обменять ум на красоту, то далеко не факт, что она бы не согласилась, так хотелось стать красивой и привлекательной – до ночных слез в подушку! Но кто же такое предложит, это только в сказках добрая фея взмахнет волшебной палочкой и готово!

А потому, нечего стонать, все, что ей остается, так это использовать то, что отпущено природой – свой острый ум, великолепную память (любое самое длинное стихотворения она запоминала с одного прочтения, даже всего «Евгения Онегина» цитировала наизусть, прочитав понравившийся ей роман в стихах раз пять). Надо только выбрать правильный факультет, а в том, что она с непременно полученной через год золотой медалью поступит в МГУ, Таня даже не сомневалась. Колебалась пока только с выбором будущей профессии: врач, физик, гуманитарий, юрист? Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону. Ну, ничего, впереди лето, а потом еще целый учебный год, успеет определиться^[3].

За всеми этими мыслями Таня не заметила, как пролетел урок, последний на сегодня, и прозвенел звонок, знаменующий для нее конец учебного дня.

* * *

Ирка куда-то смоталась, ничего не сказав, и Татьяна в полном одиночестве вышла во двор школы – туда, где светило солнце, пели птицы, и с громкими криками носилась малышня младших классов. Настроение сразу взлетело ввысь. В отличие от томных барышень классической литературы, которые, по мысли прославленных в веках авторов, поголовно все восторгались осенним увяданием, дождем и туманами, Таня любило лето и солнце. Любой солнечный день мог поднять даже самое плохое ее настроение. А завтра – день рождения, бабушка испечет вкуснейший пирог и всё в ее жизни будет хорошо. Обязательно будет, а…

– Эй, дылда, иди осторожнее, а то спички сломаются! – донесся от забора девчоночий голос.

– Да нет, Оксана, ты ошиблась, это не спички, это у нее ноги такие! – тут же, как бы пояснила подруге ее ошибку обладательница второго голоса.

– У нее? – делано удивился первый голос. – Ты сказала: у нее?

– Ну да, это же девушка, – приторно подхалимски прозвучало в ответ.

– Вот это да! – наигранно удивилась заводила. – А я-то думала, что это пацан в школьное платье для смеха переоделся.

– Да нет же, это Татьяна Гагарина из 9А! Неужели ты ее не узнала? – продолжал подыгрывать второй голос.

– А, точно! – якобы только узнала первая. – Это же Гагара, и как я могла так ошибиться, не понимаю. Эй, Гагара, это не ты сиськи потеряла?

Таня вжала в плечи голову, еще больше сгорбилась и, сжав зубы, почти побежала прочь от этого едва ли не каждодневного представления. А позади ее звучал громкий, заливистый девичий смех сплоченной компании из 9Б. Каждая из них была хорошо знакома Тане. Те еще гадюки, они не остановились бы и от применения физической силы. Хотя на вид и не скажешь, на вид – веселые и симпатичные девчонки, очень неплохо, кстати, одетые по последней моде. Не то, что у нее – застиранное школьное платье до колен и портфель – самый дешевый из тех, что можно купить в магазине. Слезы невольно брызнули из глаз, а горло перехватило рвущееся наружу рыдание – так было неприятно и обидно. Ну, почему, почему одним все просто так дается, от природы, а ее словно прокляли!

Но нет, она не предоставит им такого удовольствия, они ведь только и ждут, когда она разревется, только этого и добиваются. Такое вот жестокое подростковое развлечение. Такое вот счастливое советское детство. Таня вспомнила, как мама порой вслух мечтает о том, чтобы ей вновь стало столько же, сколько сейчас дочери, и подумала – ну уж нет, она-то точно никогда не захочет вернуться в этот ужасный возраст. Разве что в самые ранние годы, когда еще был жив папа. Таня смутно помнила огромного человека, подбрасывающего ее вверх, в высоту, и ловящего своими надежными крепкими руками. Сейчас она совсем не помнила отца, знала лишь по фотографиям, запомнилось лишь вот это ощущение полета и полного, абсолютного счастья и защищенности от всего на свете.

Таня глубоко вздохнула, смахнула ладошкой слезы с ресниц и, расправив плечи и сбавив шаг, чтобы не показывать этим дурам своего страха, отправилась домой. Те еще кричали ей вслед что-то обидное, но она уже вычеркнула их из головы усилием воли. Ничего, пройдут годы, и мы еще посмотрим, кто кем станет! Она отчего-то твердо верила в то, что впереди ее ожидает только все самое лучшее из возможного. Что все в ее жизни будет хорошо, а может быть даже и удивительно, как в книжках, как в сказках, которыми она зачитывалась в детстве.

Тут Таня вспомнила, что надо зайти в библиотеку, обменять книги, и повернула в ближайший переулок, чтобы сократить расстояние. Когда школа скрылась из глаз, она быстро расслабилась, по сути своей она была доброй и отходчивой девочкой. Она не могла ни на кого сердиться долго, даже на собственных мучителей. Мама считала ее слабохарактерной, говорила, что ей надо научиться постоять за себя, иначе жизнь, по ее словам, проглотит Таню и не заметит. Мама пыталась приводить в пример себя, говоря, что она, оставшись одна с маленьким ребенком на руках, не пала духом, но всего в жизни добилась собственным умом и своими руками.

Это и правда так, бабуля переехала к ним из соседнего города только два года назад, а до этого они с мамой жили вдвоем. Мама больше так и не вышла замуж, даже, кажется, ни с кем не встречалась. Хотя маленькая Таня могла этого и не заметить. Дочери она говорила, что было не до того, надо было работать и ее на ноги ставить, но Таня думала, что ей просто не повезло. Да и вообще, если разобраться, ну что такого мама добилась в своей жизни, что можно было бы взять за пример? Обычная служащая в конторе небольшого завода по производству красок и лаков, даже не начальник. Нет, Таня такого будущего для себя не хотела. Пусть она и не красавица, это никак не помешает ей стать великим ученым как, например, Софья Ковалевская или Мария Склодовская-Кюри. И пусть эти дуры у школьного забора сейчас смеются над ней, жизнь все расставит по своим местам. Так думала Таня и, забегая вперед, можно предположить, что, учитывая свои способности, острый ум и прекрасную память, она окажется права в своих мечтах. Или нет, кто это может сейчас угадать?

* * *

Таня легко взбежала по ступенькам городской библиотеки, расположенной в здании бывшей церкви, и вступила под своды храма знаний, где она чувствовала себя своей, где все было родным и знакомым. Вежливо поздоровавшись с библиотекаршей Людмилой Сергеевной, она отправилась в путешествие по миру книг. Таня очень любила этот увлекательный процесс выбора, в нем всегда была некая загадка: повезет или нет, найдет что-то интересное или сегодня не ее день? Она порой так увлекалась, что Людмиле Сергеевне приходилось напоминать Тане о том, что библиотека скоро закрывается, а ее наверняка уже заждались дома.

Таня брела между полок, вылавливала из плотных рядов то одну, то другую книгу, внимательно ее осматривала, читала аннотацию, листала, выхватывая отрывки то из начала, то из середины, то из конца. И только после этого либо ставила книгу на место, либо складывала в пакет, чтобы полностью насладиться чтением уже дома. Если бы ее спросили: скажи, Таня, что ты на самом деле любишь делать больше всего, только честно-честно, Таня бы вздохнула и ответила: если уж совсем честно, то больше всего в жизни я люблю читать – одна, в тишине путешествуя по выдуманным фантазией автора мирам. И даже может быть, но пока это большой секрет для всех, когда-нибудь она тоже будет писать книги.

Таня улыбнулась этой мысли и направилась в самый конец зала, где отдельными рядами стояли книги в жанре фантастики и приключений. Это еще один ее секрет – Таня с детства просто обожала фантастику и приключения, в отличие от ее знакомых девчонок, читающих только про любовь. И сегодня она надеялась найти «Таис Афинскую» Ивана Ефремова, которую давно хотела прочитать, но книга постоянно была на руках. И Таня загадала: если сегодня ей повезет и книга отыщется на полке, то все у нее в жизни будет хорошо.

Подойдя и затаив дыхание, она скользнула глазами по рядам книг и практически сразу выхватила глазами нужный ей переплет. Вытащив книгу, Таня тихонько засмеялась и прижала ее к груди, потом развернулась и быстро направилась к библиотечной стойке. Все! Будет! Хорошо!

Глава 2

Квартира Гагариных была небольшой двухкомнатной хрущевкой – с крохотной кухней и проходными комнатами. Тане была отдана девятиметровая спальня, а мама с бабушкой занимали «большую» четырнадцатиметровую комнату.

Таня лежала в темноте, укрывшись старым ватным одеялом, и смотрела на звезды. Она не любила совсем закрывать шторы, особенно в ясные, как сегодня, ночи, потому что ей нравилось перед тем, как заснуть смотреть на звезды и представлять, что где-то там, в неведомых глубинах Вселенной есть такие же люди. И, может быть, в это же самое время такая же девочка, как она, тоже лежит в своей кровати и смотрит на звезды. Вот бы им подружиться! И даже может быть, там есть и мальчик ее возраста или, лучше, немного старше, для которого именно ее внешность является эталоном красоты – ну, такая у них там мода на их далекой планете. Ах, как ей хотелось улететь в другие миры и исследовать их, как в ее любимых фантастических книгах! Продолжая думать об этом, она незаметно уснула, но уголки ее губ так и остались приподнятыми в тихой, мечтательной улыбке.

* * *

Внедренная инопланетная программа заканчивала последний этап подготовки организма реципиента и готовилась к запуску изменений. За прошедшие шестнадцать циклов был полностью изучен окружающий мир посредством подключения к информационной сфере планеты, называемой аборигенами Землей. Произведен анализ всех знаний, доступных человечеству на данном этапе его развития, эти знания соотнесены с теми знаниями, что были накоплены цивилизацией-матерью, отправившей инфопакет, и знаниями человека-донора. Навыки, способности, способы достижения нужных результатов, знания в разных областях медицины, науки и техники, а также прочие полезные донору сведения были загружены в соответствующие разделы мозга для постепенного изучения. Также был произведен расчёт по улучшению различных функций тела донора, повышению болевого порога, многократному увеличению защитных функций организма, что в теории должно было оградить его от всех существующих и потенциальных заболеваний и максимально – от физических угроз. Был произведен расчет наиболее успешного внешнего вида тела донора, соответствующего представлениям о красоте в данном месте и в данное время, что являлось важным второстепенным фактором для достижения успеха в обществе. И еще много-много всего такого, что долго и неинтересно перечислять, но что в итоге должно было привести к такому изменению спящей в своей кровати девочки, которое бы обеспечило ей наиболее благоприятное, длительное и комфортное существование в условиях окружающей среды, и давало бы существенные конкурентные преимущества по достижению поставленных целей в существующем планетарном социуме. Был составлен точный поэтапный план всех предварительных изменений, рассчитанный на шесть суток – в том числе с учетом явных и тайных пожеланий реципиента, если только они не противоречили общей концепции.

Ровно в три часа ночи по Московскому времени комплекс изменений был запущен. Если бы кто-то со стороны в этот момент смотрел на Таню, то увидел бы, как внезапно широко распахнулись ее глаза, и сильная дрожь пробежала по всему телу. Однако, несмотря на это, она не проснулась, но, наоборот, провалилась в еще более глубокий сон без сновидений.

* * *

Ровно в семь тридцать утра Таня проснулась и первая ее мысль была о том, как жалко, что сегодня не выходной день! У мамы выходной, бабушка вообще на пенсии, но школьники зачем-то учатся и по субботам. И это значит, что ей в свой собственный день рождения придется к девяти часам быть в классе.

Таня зевнула, потянулась и вдруг замерла, почувствовав некое незнакомое ощущение. В районе груди, где до этого торчали лишь слегка припухшие и заостренные соски с небольшими мягкими округлостями вокруг них, что-то тихонько колыхнулось. Боясь спугнуть наваждение, она острожное протянула ладони к груди, и, не веря самой себе, ощутила довольно заметные округлости там, где вчера еще ничего не было.

Осторожно Таня сползла с кровати и подошла к зеркалу. Внимательно вгляделась в отражение, но под широкой ночной рубашкой трудно было что-то различить. Она постояла, решаясь (а вдруг показалось и тогда новое разочарование?), затем быстро стянула рубаху через голову и уставилась в зеркало. Потом резко отвернулась, тщательно протерла глаза, вздохнула и вновь осторожно повернулась к зеркалу. Это было невероятно, но у нее за ночь выросла грудь! Таня тихонько провела кончиками пальцев по таким долгожданным окружностям, потом тихонечко сжала их ладошками и весело рассмеялась: вот это подарок на день рождения! Да, конечно, это была еще совсем небольшая грудь, но она была! А ведь даже врач-маммолог, к которой ее водила мама, видя беспокойство дочери, с сочувствием говорила, что такое бывает – задержка развития, все потом вырастет, но по глазам ее Таня угадывала, что та и сама в это плохо верит. В любом случае, заверяла докторша, тысячи женщин спокойно живут с небольшой грудью, вполне себе счастливы, а главное – это никак не помешает деторождению. Деторождению! Когда это еще будет, а девчонки в школе высмеивают ее уже сегодня, прямо сейчас! И не только девчонки, что еще более обидно…

Нет, перебила себя Таня, врач оказалась права, это просто была задержка развития и теперь уже точно все будет хорошо. Она повернулась боком, выпрямила плечи, выставила вперед грудь, не отводя глаз от зеркала, и тихонько засмеялась от счастья.

– Эй, ребенок, ты проснулась? – в комнату заглянула мама. И увидев дочь перед зеркалом в одних трусиках, удивилась: – Ты чем это тут занята с утра пораньше?

– Мама, смотри! – крикнула та в ответ, повернувшись к родительнице и с гордостью выпячивая грудь. Мать сначала ничего не поняла, но проследив за руками дочери, громко охнула и, счастливо засмеявшись, схватила дочь в охапку, прижала к себе и весело прошептала:

– Вот и ты становишься настоящей женщиной! – и зачем-то при этом тихонько всхлипнула. – Давай, красотка, одевайся, умывайся и быстро завтракать!

* * *

Таня сидела на уроке, но мысли ее были далеки от занятий, заданий и школы вообще. Она вспоминала о том, как утром одевалась и чувствовала, что трусики как будто маловаты, и из колготок она словно выросла, они слишком туго обтягивают ноги, чего раньше не было. И это, как она выяснила опытным путем, означало только то, что за ночь у нее выросла не только грудь, но округлилась до этого совсем худенькая попа, а ноги в районе бедер стали заметно толще. А еще они стали длиннее! Ее короткие и тоненькие ноги, предмет чужих насмешек и ее собственных непрестанных страданий, вытянулись, при этом рост не увеличился, но тело стало как бы более пропорционально сложенным и даже, такое впечатление, она стала немножко ниже.

Но это еще не все. Когда высохли вымытые под душем волосы, то сделалось очевидным, что они стали, как минимум, вдвое гуще, приобрели яркий пшеничный цвет с каким-то невероятным медным оттенком и, что еще более удивительно, даже немного завивались. Нет, она не стала кудрявой, но ее жидкие волосенки, ранее уныло свисавшие вниз, словно пакля, теперь падали на плечи густой и пышной волной. Но и этого мало! Ее ресницы стали гуще, глаза выразительней и больше – просто огромные глазищи (так ей показалось), а нос удивительным образом выпрямился и перестал напоминать расплющенную и задранную вверх картофелину. Теперь это был вполне симпатичный носик, чуть заметно вздернутый вверх, что придавало всему лицу вид озорной и одновременно какой-то загадочный, что ли. И что совсем уже добивало, так это то, что все прыщи, еще вчера некрасивой воспаленной красной россыпью покрывавшие ее щеки и лоб, исчезли без следа, словно по мановению волшебной палочки. Исчезли, словно их никогда и не было! А вместо них появилась ровная, красивая, что называется – атласная кожа, предмет зависти любого подростка.

Она долго не могла выйти из ванной, все сидела там, на корточках и плакала от счастья, а еще от того, что очень боялась. А вдруг, сейчас она встанет, взглянет в зеркало и увидит там прежнюю себя, вдруг, это все лишь сон? Она острожно вставала и смотрела на себя в зеркало, и опять заливалась слезами счастья. Тот, кто, подобно Тане, не прошел все подростковые комплексы и унижения из-за своей внешности, никогда не поймет ее.

А сейчас Таня удобно устроилась за партой, выпрямив спину и расправив плечи – да, да, пусть все видят! И с наслаждением ловила на себе удивленные взгляды не только одноклассников, но даже и учительницы. Никто из них не мог понять, что с ней произошло, и куда пропала та нескладная Гагара, что сидела на этом месте еще вчера. Они видели, что это она – Татьяна Гагарина, но одновременно как бы и не совсем она, даже, может, совсем не она, а какая-то другая, внешне очень привлекательная ученица.

«Но как? Как это вообще возможно, откуда такие изменения за одну ночь? – спрашивала Таня саму себя. – Так не бывает, не в сказке же живем! Или все же бывает?».

И вздрогнула, когда услышала голос внутри своей головы: «Изменения производятся строго по плану, в соответствие с твоими собственными желаниями и руководствуясь принципом максимальной эффективности при взаимодействии с окружающей средой и принятыми в данном обществе в данное время принципами, взглядами и стереотипами».

Таня даже подпрыгнула от неожиданности и прошептала: «Что это со мной? Кто у меня там?». Подруга и соседка по парте Ирка с самой их утренней встречи, не сводившая с нее изумленных глаз и так и не закрывавшая открытого в удивлении рта, тоже вздрогнула от неожиданности и, округлив глаза, почти крикнула:

– Эй, Танька, ты чего!?

Но та не обратила на нее никакого внимания, лишь учительница строго спросила, что там у них происходит. Ирка притихла и только удивленно косилась на подругу, словно рядом с ней находилось нечто, не совсем ей понятное. В какой-то момент Ире даже стало страшно, ведь того, что она видела своими глазами, просто не может быть.

А Таня в этот момент сидела с каменным лицом и слушала звучащий в голове голос: «Я – это ты, а ты – это я. Я – инопланетная информационная программа, внедренная в твой разум в момент твоего рождения и еще в тот момент полностью слившаяся с тобой. Именно поэтому я и сказала, что мы с тобой одно целое, нас нельзя разделить. Но если тебе так удобнее, то можешь считать меня своей помощницей и хранительницей».

«Так это ты, то есть… вы изменили мою внешность сегодня?» – мысленно спросила ошарашенная Татьяна, не зная, что еще сказать.

«Верно, – ответило то, что назвало себя программой, – сегодня ночью закончился подготовительный цикл и окончательный расчет твоего индивидуального внешнего вида и внутренней перестройки организма для повышения безопасности жизнедеятельности, длившийся шестнадцать лет. И в три часа ночи по местному времени была запущена серия предварительных изменений, рассчитанная на шесть земных суток. Тот внешний вид, который ты приобрела в результате вмешательства первой ступени, не окончателен и находится в рабочем процессе. Это то, что ты можешь увидеть сразу. Другие изменения не так бросаются в глаза, но они, поверь, не менее, а даже гораздо более важные».

«Какие еще изменения?» – испугалась Таня, но тут же почувствовала как бы прохладную волну, прошедшую внутри сверху вниз и моментально успокоилась.

«Прошу прощения, – вновь прозвучало в голове, – нервная система пока еще нестабильна, она тоже в процессе перестройки. Время до окончательной перестройки нервной системы составляет – 4 минуты, 26 секунд».

И так Таня говорила сама с собой весь первый урок и все последующие. И чем больше она узнавала, тем больше удивлялась, но уже совершенно не беспокоилась, принимая полученные знания как должное и необходимое, мимоходом отмечая, что ее и без того прекрасно работавший мозг, стал на порядок работоспособнее, быстродействие его увеличилось, а память стала просто феноменальной. К концу учебного дня она вдруг поняла, что помнит и может повторить каждое слово, произнесенное преподавателями на всех уроках. И это при том, что она, как ей казалось, вообще не слушала их, занятая внутренними проблемами.

И вот теперь она шла прямо посредине длинного и широкого коридора первого этажа школы. Она держала спину прямо и ровно, чеканя шаг красивых длинных ног, на которые с завистью оглядывалась практически вся женская часть их школы. А мальчишки старших классов вообще чуть ли не в открытую пускали слюни. Подбородок Тани был гордо задран вверх, а комсомольский значок величество поднимался и опускался в такт колыханию еще небольшой, но уже прекрасно заметной всем груди.

Это был ее триумф, и прежняя Таня, скорее всего, сейчас бы широко улыбалась своими новыми чуть припухлыми с четко очерченной линией губами, глазея вокруг и обмирая от всех этих восхищенных, удивленных, завистливых взглядов.

Но новая, измененная Таня шла совершенно спокойно и уверенно, так, словно в произошедшем сегодня чуде не было ничего особенного. Словно все это для нее вполне привычно и нормально, словно именно такой реакции на себя она и ожидала от людей. В ее теле не видно было никакой угловатости и нескладности, как это часто бывает у подростков в ее годы, когда идет активное формирование организма и его перестройка.