Повелитель ночи

«Юлия- тонкий знаток и ценитель итальянской кухни и прочих итальянских тем».

Джангуидо Бреддо, почетный консул Италии, член Академии истории итальянской кухни, автора книги «Настоящая итальянская паста».

***

«Аппетитные бестселлеры Юлии Евдокимовой: Италия, которую можно попробовать на вкус».

Газета «Аргументы и факты».

***

«На книжной полке- тайны и туманы».

Журнал «Италия».

Если большинство процессов над ведьмами было связано с любовными приворотами, венецианское колдовство всегда было мрачным и пугающим. История Венеции- это история древних колдовских книг, магии еврейского гетто, черного колдовства.

Не верьте образу красивого города на каналах, за фасадами его дворцов спрятаны мрачные тайны, которых лучше не касаться.

(Флавио Бирри, венецианский профессор истории)

***

Венеция! Пришел последний час.

Прославленная мученица,

ты заблудилась…

(Арнальдо Фузинато. «Последний час Венеции»)

Все совпадения персонажей и событий случайны.

Маттео Томмазин спешил домой, стараясь успеть до темноты. У него целый день не было и крошки хлеба в желудке, откуда деньги у бедного студента! Марта, экономка в доме, где он надеялся прожить, пока не закончит университет, хоть и ворчала и грозилась выгнать на улицу, никогда не отказывала в остатках ужина.

Как же холодно в декабре! Особенно сегодня, это одна из тех венецианских ночей, когда вода из каналов словно смешивается с воздухом и пронизывает насквозь тех несчастных, что решаются высунуть нос на улицу, пропитывает насквозь их одежду и потихоньку подбирается к их душам. А что лучше согреет душу, чем тепло в желудке после горячего ужина!

По дороге он не встретил ни души. Изредка проходил мимо аристократ в развивающемся плаще, торопясь на вечеринку, где он наверняка потеряет деньги. Азартные игры в частных домах были вне закона, магистраты могли арестовать нелегальных игроков. Патриции и проигрывались в пух и прах, их прозвали «барнабȯтти», по имени кампо Сан Барнàба, где цены на жилье были самыми низкими в Венеции. Некоторые до сих пор состояли в Maggior Consiglio, управлявшим городом и сенат вынужден был предоставлять им дешевое жилье за свой счет. Маттео не стеснялся своей бедности, по крайней мере он не проиграл состояние и не продавал свои голоса за нужные эдикты как барнаботти!

Еще несколько часов, и на ночные улицы выйдут подмастерья булочников, посланные хозяевами открыть двери и растопить печи, за ними потянутся первые волны зеленщиков и рыбаков, которые придут согреться глотком вина, прежде чем разгружать лодки вокруг большого рынка Риальто.

– И зачем я согласился выпить с друзьями! – Жалел Маттео, замерзший настолько, что даже начал напевать, чтобы перестать дрожать. До дома оставалась всего пара кварталов. Он миновал портик, освещенный затухающей свечой у статуи Богородицы, сделал еще пару шагов и споткнулся обо что-то тяжелое, лежащее прямо у ступеней.

Молодой человек наклонился, пытаясь разглядеть непонятный предмет в слабом свете свечи и обнаружил, что смотрит на два широко раскрытых глаза и высунутый язык, это лицо, искаженное гримасой ужаса, он не забудет теперь никогда.

– Помогите! – Прошептал Маттео, голос изменил ему. Потом пропищал то же самое тоненьким голоском, и наконец заорал: – Помогите! Здесь мертвец! Кто-нибудь, помогите мне!

***

В Венеции времени не существует и порой на узких улицах-калле ты теряешься, не понимая в каком веке находишься.

Возьмите, например, Рим – не только древний римлянин, но и житель кардинал Эпохи Возрождения не узнает сегодняшнего города. Попади Лоренцо де Медичи в современную Флоренцию – он не найдет дороги домой, ведь той Флоренции давно не существует, вот, разве что, Сиена…

А Венеция осталась неизменной и венецианец из пятнадцатого или семнадцатого века легко пройдет по современным улицам, найдет свой дом, сократит путь, нырнув под какой-нибудь sottoportego- крытый проход и привычно ступит на деревянную поверхность гондолы. Особенно зимней ночью, когда город безлюден.

Отсчет времени здесь всегда велся по-другому: началом следующего дня считался час, когда пробьет вечерний Ангелус, колокол, призывающий к молитве «Ангел Господень», то есть – шесть часов вечера. Половина седьмого вечера в Сочельник с точки зрения венецианцев, – уже Рождество.

Зимнюю Венецию не узнают те, кто побывал здесь летом. Исчезают толпы со всего света; сквозняки пронизывают насквозь, несмотря на теплые куртки и пальто; брызги, которые приносит ветер, не радуют и ты стараешься побыстрее пробежать по мостам, прижаться поближе к стенам старых палаццо, что само по себе опасно, ведь всем известно, что Венеция- город падающих ангелов. Нет-нет, не падших, как вы могли бы подумать! Венецианские ангелы то и дело норовят рухнуть с очередной крыши, ведь куда делись деньги, собираемые многочисленными комитетами на восстановление города- никому не известно.

Но именно зимой, среди ветров, а порой и снежных вьюг, примчавшихся с не слишком далеких гор, Венеция- настоящая, такая, какой ты никогда не увидишь летом.

Глава 1. Венеция, наши дни

Спустившись по мосткам на твердую почву, Саша сразу увидела пожилую женщину, чья улыбка сияла, пробиваясь из-под толстых слоев сразу двух шарфов.

– Предполагаю, что ты – Алессандра.

– Джойя? – Называют же людей именем радость!

– Она самая. Но почему ты едешь этим вапоретто? Это так долго, я объясняла, на какой нужно пересесть!

– Я помню. Просто захотелось проехаться медленно.

– Ты же не первый раз в Венеции?

Саша кивнула.

Лапо в очередной раз подколол ее перед отъездом: – Держись подальше от куполов и церквей, рухнув в зимнюю воду ты точно пневмонию подхватишь! Никак не забудет ее прошлые приключения… Конечно, она не будет рассказывать о них квартирной хозяйке, как и знакомстве с графиней Контарин, хотя так и подмывает! Ведь это сразу поставит Сашу почти на один уровень с местными жителями, а так – очередная понаехавшая…

– Идемте, здесь недалеко. Вы уютно устроитесь и согреетесь.

***

– Вот наша ruga, – Джойя показала на сине-белую вывеску на стене с

облупившейся штукатуркой. – Я живу на первом этаже, ты можешь заходить в любое время

– Руга?

– Это венецианское название пролива между каналами.

Они вошли в двухкомнатную квартиру: крохотная спаленка и такая же кухня-гостиная. Зато маленькая рождественская елка на подоконнике соседствовала с очаровательным presepe- вертепом из муранского стекла. В квартире тепло и уютно как и обещала хозяйка: настольные лампы в мягких абажурах уже включены, рядом с буханкой хлеба на деревянной доске стоит ваза со свежими фруктами, на чистой, но старинной на вид плите – яркая кастрюля.

– Я сварила тебе суп. В холод нет ничего лучше после дороги, правда?

Хозяйка открыла холодильник, достала бутылку просекко, разлила в два бокала. Снова вернулась к плите, вынула из духовки противень с креветками и анчоусами, обжаренными во фритюре. На столе появились маленькие квадратики поленты с соленой треской, запеченной в сливках, пара бутербродов с яйцами и анчоусами и небольшие фрикадельки из тунца.

– Чикѐтти, венецианские антипàсти.

После болтовни ни о чем Джойя распрощалась, чмокнула Сашу в обе щеки и ушла, наказав обращаться по любому поводу, не стесняясь.

***

Так и началась Сашина венецианская жизнь и учеба. И если сначала она решилась на приезд лишь из уважения к графине Контарин, то через пару дней не просто втянулась, а начала получать удовольствие, лекции оказались интереснейшими.

И все же она пожалела, что оказалась здесь в декабре. Но совсем не погода тому виной, а люди, точнее – их отсутствие. Она бы и не поехала, но сколько можно тянуть с сертификатом на курсы по истории Венеции – прощальным даром графини Контарин. Приехала – и расстроилась. Город стал для нее пустым. Нет больше старой графини, и палаццо ее выглядит нежилым. Видимо, благотворительный фонд, получивший его в наследство, так и не решил, что делать с таким богатством. Нет и капитана карабинеров Флавио, он-то, слава Богу, жив и прекрасно живет то ли в Падуе, то ли в Парме со своей темпераментной неаполитанкой Кристиной, но Саше от этого не легче!

Так странно возвращаться в город, где у тебя никого не осталось… Так печально…

Девушка даже прошла пару раз мимо палаццо герцогов де Луна: плотно затворены ставни и человечьим духом не пахнет, видимо, и прекрасного испанского герцога нет в декабрьской Венеции. (О знакомстве с графиней Контарин и прочими венецианцами рассказывается в книге «Темные воды Венеции»).

Ее друг Лапо настаивал оплатить «приличный отель», в его представлении олицетворенный «Даниели» или «Гритти», но отказался составить компанию: Саша, мол, будет весь день учиться, а он там от тоски на стену полезет, да и дел по горло. Избаловался, как пить дать! Кому-то мечта всей жизни, а кому-то тоска и «опять эта Венеция». Наполовину тосканец, наполовину римлянин Лапо относился к Светлейшей весьма прохладно.

Отказавшись от отеля, Саша сняла квартирку. Специально искала такую, чтоб хозяйка жила по соседству и была рада общению. Так ей будет теплее и комфортнее чем в самом распрекрасном отеле.

***

Каждый раз она старалась возвращаться домой из университета разными дорогами. Навигатор был бесполезен, адреса тоже.

Она обнаружила, что в «ее» районе – Сестьѐре Кастѐлло можно купить рыбу прямо у местных рыбаков; «квартальный» овощной магазин был гондолой на углу, на воде узкого канала; мини-маркет спрятался напротив потрепанной пекарни с такой восхитительной выпечкой, что от нее невозможно было отказаться. Пекарня умудрялась так наполнить зимнее утро ароматом свежего хлеба, что не хочешь – а побежишь и купишь.

Зима изменила все. Дворец Дожей казался совсем не каменным, а связанным неизвестной кружевницей с острова Бурàно, базилика Святого Марка сбросила с себя рой надоедливых туристов и показалась во всей красе, напомнив о Константинополе формой своих куполов. И каждый раз, проходя по пьяцца Сан Марко, Саша дотрагивалась до золотой броши, приколотой к свитеру, без подарка кардинала Ридȯльфи, льва Святого Марка, она в Венецию не приезжала.

Прогулки превращались в познание неизведанного. Ведь в Венеции не найти привычных имен на табличках с названиями улиц, разве что, для Гарибальди исключение сделали. Многие названия ничего не скажут непосвященному, тем более, что некоторые написаны на венецианском диалекте.

Например, Calle del Magazen – или складская улица. Это название есть во всех кварталах- сестьери, это имя встречается восемнадцать раз на крохотных улочках, в двух дворах, пяти крытых переходах… ну и так далее.

Объясняется все просто. С давних времен здесь существовали склады-магазинчики, где дешевое вино наливалось даже в долг или в залог, на грубых скамейках местные жители пили вино, закусывая принесенным из дома хлебом, сыром или жареной рыбой.

Название «Stua» также встречаешь по всей Венеции много раз. И опять все просто, если знаешь историю. Стуери – хирурги низшего уровня, работали вместе с брадобеями-парикмахерами. Для работы им всегда нужна была горячая вода и помещения отапливались печью, что и привлекало сюда страждущих погреться промозглыми зимними ночами. В Стуа не только проводили простейшие операции или лечили болезни, здесь еще производили и выдавали всякие микстуры и снадобья.

На калле Фрутарол жили торговцы фруктами, на калле Барретери – изготовители париков и беретов, на улице Пьован (как зовется глава прихода на венецианском диалекте) – настоятель соседней церкви. Только здесь можно найти улицу, названную в честь кондитера, некогда четвертованного на главной площади или трогательную улицу любви между друзьями.

Каждое название улицы – калле, прохода – соттопортего, кампьелло – маленькой площади, корто – двора о чем-то рассказывает, и прогулка по Венеции становится чтением увлекательного исторического романа.

Но это пока вам конкретный адрес не понадобился, тогда уже не до истории! Ведь логику в присвоении номеров проследить сложно, например, рядом могут располагаться номера 257 и 4783. А всё потому что если какой-то дом снесли и на его месте построили новый, то номер у него уже будет новый, присвоенный «по нарастающей». И если в районе-сестьере есть дом №6270, это не значит, что в этом районе 6270 домов, возможно большая половина из них уже давно не существует! Так можно определить, старинный дом или «новодел» – чем меньше номер, тем древнее постройка!

Но Венеция – город маленький, даже заблудившись, ты в конце концов выйдешь на одну из набережных.

Так Саша и устраивала себе ежедневные приключения – квесты.

Вот и сегодня пошла вроде знакомой дорогой, собираясь навестить дом с верблюдом, где однажды жили они с подругой Сонькой, а в итоге уперлась в высокую дверь. Вернее, не совсем дверь, ведь приблизившись, она увидела мраморную арку, выглядящую, как вход куда-то. Только входа не было, за аркой – вода узкого канала и еле освещенные окна домов, до которых отсюда при всем желании не доберешься.

Стих ветер и Саша услышала шепот. Обернулась – в нескольких шагах от нее стоял человек в длинном темном плаще и шляпе, любуясь той же аркой. Мужчина не замечал Александру, он смотрел вдаль, туда, где в арке открывалась другая, недоступная вселенная.

– Когда венецианцы устают от этого города и его властей, они идут в три тайных места и, открыв потаенные двери, отправляются в прекрасные места и другие истории.

Это прозвучало так загадочно, и от всего облика незнакомца веяло тайнами. Сразу захотелось рассмотреть его лицо и Саша затаилась в темноте за колонной, ожидая, когда он обернется.

По воде скользнула длинная темная тень. Хотя, рассказывая об этом вечере, она выбрала слово «материализовалась»: вот только что не было ничего, кроме ночной воды и тусклого света окон, как вот она, гондола и две темных фигуры с веслами.

Что-то блеснуло и девушка отступила назад, прижалась к стене – она готова была поклясться, что в руках одной из темных фигур… совсем не весло, а шпага, сверкнувшая серебром в свете старого фонаря.

Фигура со шпагой склонила голову:

– К вашим услугам, Повелитель ночи.

Незнакомец вошел в арку, легко шагнул в гондолу. Свет фонаря упал на его голову и Саша чуть не вскрикнула… Самая страшная из венецианских масок, маска dottore della peste, чумного доктора с черным клювом и стеклянными глазами закрывала его лицо.

Она зажмурилась. А когда открыла глаза- не было ничего, ни гондолы, ни страшного человека, ни арки. Да, арки тоже не было! Что за иллюзии? Она подошла поближе: вот здесь стоял незнакомец и смотрел в арку, куда смотрела и Саша, и там была вода, и гондола, и темные фигуры… не уснула же она на холодной темной улице!

На самом деле она давно уже ничему не удивлялась в этом невероятном городе. Если трое аристократов назначают себя средневековыми магистратами по делам богохульства, а в темных переулках возникают фигуры с фонарями, освещающими путь, словно старинные венецианские фонарщики- кȯдеги перенеслись в наши дни, что говорить о мужчинах в гондоле со шпагами. Вот только арка… и странное имя, как там назвали незнакомца в маске? Властелин? Нет, Повелитель ночи. Брррр…

Саша передернулась и пошла, потом побежала куда глаза глядят, лишь бы выбраться к людям, к свету, ведь ходят же венецианцы вечером по магазинам!

На длинной улице под названием Мерчерѝя дель Оролȯджио она пришла в себя. Здесь царила привычная суета. Над головой висели многочисленные ряды гирлянд, в витринах наперегонки зазывали покупателей праздничные декорации и подарки; люди сновали по улице, разглядывали украшения, ныряли то в одну, то в другую дверцу. Нормальная жизнь, словно зловещая маска незнакомца просто померещилась.

Через несколько шагов Саша задрала голову, разглядывая барельеф над высоким каменным порталом. Вот и Джустина на прежнем месте, та самая венецианка, что однажды спасла свое правительство от свержения группой мятежных патрициев. Услышав громкие звуки на улице, она выглянула посмотреть, что происходит, выпустила из рук тяжелую ступку, которая приземлилась аккурат на голову лидера мятежников. Остальные заговорщики, решив, что их обнаружили власти, разбежались. Венецианское правительство отблагодарило Джустину: арендная плата за дом никогда не повышалась не только до конца ее жизни, но и для всех будущих поколений ее семьи.

Теперь можно не спешить, странные тени остались позади.

Прошел почти час, когда небольшая улочка вывела на площадь с белой церковью и колокольней. Посередине стоял каменный колодец, и здесь снова было безлюдно. Но теперь бояться нечего, Саша догадалась, куда ведет ее город. С Венецией бесполезно спорить, она либо приведет вас туда, куда вам обязательно надо, даже если вы об этом еще не знаете, или, обидевшись, запутает так, что не выберешься. Обижаться на Сашу Венеции было не за что, так что она с легким сердцем вышла на площадь Художника, настолько крохотную, что даже площадью – кàмпо ее не назвали, а лишь кампьѐлло.

«Самый красивый книжный магазин в мире» – уверяла вывеска на облезлой двери.

Каждый раз Саша зависала здесь надолго. Книги были повсюду. Конечно, именно этого мы все ждем от книжного магазина, но здесь… Большинство книг сложены горизонтально, как будто для того, чтобы максимально использовать все доступное пространство. Стопками заставлен буквально каждый уголок. Нереально огромное количество книг, стопки доставали до потолка.

В середине длинного коридора между книгами стояла настоящая черная гондола, заполненная еще большим количеством книг. Саша подумала, что поднимись àква àльта, высокая вода, и книги будут спасены: гондола всплывет вместе с фолиантами. Наверное, сюда сложили самое ценное!

За поворотом в следующем коридоре стояли две старинные чугунные ванны, покрытые белой эмалью, и они тоже были до краев наполнены книгами. Рядом разместились деревянные тазики разных размеров. Они стояли на полу, а те, что поменьше, на старых стульях. Тазики заполнили десятки книг. А поверх книг вальяжно развалились коты. Ну просто мечта, а не магазинчик!

На одной из стен висела байдарка, открытки на стене рассказывали, какие книги в ней спрятались. Балкон возвышался над каналом, а шутливая табличка гласила: «Пожарный выход», на ней был изображен человек в воде, размахивающий руками. Забавно, потому что в этот самый момент гондола проплыла так близко, что до нее можно было дотронуться рукой, вот так засмотришься на фолианты, и рухнешь в воду.

Возле старого, но такого уютного на вид зеленого кресла лежала стопка книг. Саша тут же удобно устроилась, взяв в руки первую же попавшуюся книгу: это оказалась рукописная тетрадка, судя по первым предложениям – чей-то дневник.

Но полистать дневник ей не удалось.

– Синьора, это мое место и моя книга, – пожилой мужчина в длинном темном пальто и шляпе, скрывающей лицо, выжидательно уставился на Александру.

– Здесь приятно сидеть и читать, – вежливо сказала девушка, вставая.

– Я знаю. Поэтому, когда я пошел за другой книгой, оставил здесь эту, неужели не понятно – место занято.

– Тут повсюду книги. Трудно догадаться, что именно здесь занято, – возмутилась Саша. В конце концов, чего он пристал?

Она вышла из магазинчика, прошла несколько шагов и замерла. Кого-то напомнил ей пожилой синьор. Ну, конечно! Там, возле арки. Но разве такое может быть?

Девушка вернулась в магазин, еще не зная, что скажет незнакомцу. Но на прежнем месте его не было. Зато в потертом зеленом кресле сидел кот. Большой, темный, сразу и не скажешь, черный кот, серый или пепельный. Кот распахнул янтарные глаза, глянул на Сашу, не увидев ничего интересного, повернулся спиной, потоптался на кресле и уснул, свернувшись комочком.

– Чур меня! – Чуть не сказала Саша, уж так похож был кот на незнакомца, такой же… неопределенный.

Она спросила несколько человек по соседству, не видел ли кто синьора в шляпе и длинном пальто, но все лишь разводили руками. Незнакомец исчез, не оставив следа.

Хотя… под креслом валялась оброненная старая книга. Саша наклонилась и подняла ту самую тетрадку, что не успела полистать.

У тетрадки не было обложки, бумага казалась очень старой на вид, кое-где чернила расплывались. У нее не было начала и, похоже, не было конца. Нет, это определенно не книга, это дневник. Неужели антиквариат? Интересно, что дневник написан на итальянском, не венецианском. Круглый женский почерк был почти каллиграфическим.

«Все пять лет, как мы переехали в Венецию, где папà унаследовал палаццо от своего дяди, мне не разрешалось выходить на улицу одной. Здешние нравы отличались от нашей Вероны, здесь женщины могли спокойно гулять по улицам, в первую очередь благодаря маскам.»

Саше очень захотелось почитать дневник незнакомой женщины… интересно, какой это год? И стоит пожалуй, бешеных денег… И все же она пошла на кассу, прижимая к себе ветхую тетрадку.

– Наверное, кто-то обронил это, синьора. – Хозяин магазинчика покачал головой. – Вы же видите, что это рукописная тетрадь. Это не из наших книг. Знаете что, положите вон там, снаружи, на окно. Владелец вернется, увидит и заберет.

Саша вышла из магазинчика, нехотя, прямо от сердца отрывая, положила дневник на окно. И тут же ударили первые капли дождя, ветер зашелестел страницами. Нет, ни в коем случае нельзя оставлять его здесь! Саша вернулась в магазинчик, написала записку со своим телефоном и передала владельцу. А потом запихала дневник в сумку, подальше от дождя и ветра, и отправилась домой.