Дракончик Пыхалка

Часть первая
ДРАКОНЧИК ПЫХАЛКА

Глава первая
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЗАЙЦЕВ

Поздним вечером, когда Маша уже спала, в коробке под её кроватью плюшевые зайцы Синеус и Трувор отмечали свой первый день рождения. Зайцы были близнецами, и если бы не пятно от акварельных красок на ухе Синеуса и не пришитый чёрными нитками хвост Трувора, их нельзя было бы отличить.

В гости к зайцам пришли кошка Дуся, кукла Оля и рыжеволосый пупс Куклаваня.

Оля была не тощенькая Барби, а солидная русская кукла с крупными руками и ногами и огромными голубыми глазами. Когда Олю переворачивали вверх ногами, она пугалась и кричала: «Ма-ма!» И ничего удивительного. Если бы вас, уважаемый читатель, перевернули головой вниз, вы бы тоже стали звать маму или даже милиционера.

Оля всё на свете делала правильно. Она всегда говорила «спасибо» и «пожалуйста» и только изредка их путала. «Дайте, мне, спасибо, конфет!» – получалось тогда у Оли или: «Пожалуйста вам за обед!»

Другой гость зайцев, рыжеволосый пупс Куклаваня, принадлежал к той породе пупсов, что вечно разгуливают с развязанными шнурками, сбитыми коленями и синяком под глазом. Его рыжие кудри были растрёпаны, курносый нос смотрел на мир двумя жизнерадостными дырочками, а по щекам рассыпались веснушки.

Куклаваня был одет в джинсовую куртку со множеством карманов: два кармана внизу, два вверху и один на спине. Эту куртку сшила ему Маша, семилетняя девочка, в комнате у которой жили игрушки. Карманов было крайне много, а Куклаваня всего один, и он вечно не мог вспомнить, что где лежит.

Зайцы Синеус и Трувор ёрзали на табуретках:

– Когда придёт день рождения? Почему он не приходит?

– Он, наверное, задержался в школе, – решил Куклаваня.

– А что такое школа? – с любопытством спросили зайцы.

– Ну… э… как тебе сказать, кукла! Школа – такое место, где много девочек, и все они набрасываются на тебя и тискают. Я ходил туда вместе с Машей, – похвастался Куклаваня.

Кошка Дуся вздрогнула.

– Брр! Тискают! Терпеть не могу. Запачкают шерсть, а потом вылизывайся!

– А мне понравилось! Тискаться приятнее, чем мыться. К тому же мыться – просто даром время терять, потому что потом всё равно загрязнишься, – заявил Куклаваня.

– Фу, какой ты грязнуля! – сморщила нос кукла Оля.

Куклаваня обиделся.

– Сама ты грязнуля! Сейчас как тресну тебя по лбу! – сказал он.

– Бить девочек нехорошо! – напомнила кошка Дуся.

– Пусть нехорошо! – согласился пупс. – Зато увлекательно!

Оля погрозила Куклаване внушительным кулаком:

– Пусть только попробует меня стукнуть! Я большая кукла, а он всего-навсего карапузистый пупс, почти что неваляшка!

Ссора легко могла перейти в драку, но тут вмешались зайцы.

– Как вам не стыдно! Сегодня же наш день рождения! – сказали они и, посмотрев друг на друга, разом скуксились. Синеус и Трувор всё делали синхронно.

Куклаваня и Оля покраснели и на некоторое время помирились. Вообще-то они были хорошими друзьями, а что ссорились – так кто ж не ссорится. Просто у Куклавани характер был вредный, да и у Оли, надо сказать, не сахар.

– Вы же обещали, что к нам сегодня придёт день рождения… А его всё нет! Выходит, вы нас надули! – сказали зайцы и принялись похныкивать.

Если разобраться, у них были для этого все основания. И правда, ерунда какая-то получается: гости ссорятся и чуть не подрались, стол не накрыт, и дня рождения всё нет. Только и остаётся что плакать.

Куклаваня по простоте душевной решил их утешить.

– Равняйсь-смирно, кроличьи шапки! Ноги вместе, уши врозь!.. А ну живо все улыбнулись! Кто будет плакать – того в зоомагазин на морских свиней переучиваться! – сказал он.

Синеус и Трувор, вечно принимавшие всё буквально, на всякий случай затряслись и приготовились прятаться под табуретку.

– Прекрати, пупс! А вы вылезайте давайте! День рождения приходит, когда все садятся за стол и начинают пить чай. Так всегда бывает, – успокоила зайцев кошка Дуся.

Синеус и Трувор притихли и послушно вытерли друг о друга мокрые носы. Кукла Оля поставила на плиту чайник и достала конфеты. Зайцы сразу набросились на шоколад и перепачкались до ушей. Куклаваня разглядывал конфеты с брезгливой задумчивостью. Он ещё до обеда успел умять целую банку варенья.

– Я не хочу! – заявил он.

– А тебе никто и не предлагал, – вскользь заметила Оля.

– Ах так, кукла! Тогда я возьму тебе назло! – сказал пупс и стал рассовывать конфеты по карманам.

Тем временем у куклы Оли вскипел чайник.

– Чай готов. Кто будет его разливать? – спросила Оля.

Зайцы радостно встрепенулись. Их переполняла ответственность.

– Мы будем! Мы! – закричали они и опрокинули чайник Оле на колени. К счастью, куклы боятся кипятка меньше, чем люди.

– Мы разлили чай! Как ты и просила! – похвалились Синеус и Трувор.

Оля с ужасом посмотрела на мокрый подол платья:

– Вы его не туда разлили, дура… э-э… дурашки!

– Ой! У нас нет чая! К нам не придёт теперь день рождения. Прости нас, Оля! Мы такие несчастные! – заплакали зайцы.

Кошка Дуся ободряюще шлёпнула их лапкой.

– Ерунда! Можно вскипятить новый чайник. А воду мы с пупсом возьмём из аквариума!

На письменном столе у Маши стоял аквариум, который кошка любила задумчиво созерцать. Куклаваня и здесь не мог успокоиться и, вместо того чтобы набрать воду в чайник, предложил вскипятить весь аквариум.

– А рыбки! Что с ними будет? – с испугом спросила Оля.

Куклаваня пожал плечами:

– Да ничего с ними не будет. Рыбок съест Дуся. Хорошо прокипячённый чай с рыбой – её любимое блюдо.

Дуся всерьёз задумалась.

– Оно, конечно, ничего бы, но Маша огорчится. Она любит рыбок. К тому же, если я съем их сейчас, у меня исчезнет надежда съесть их потом, – неуверенно сказала она.

– Ладно, лучший враг собаки, ты меня убедила! Не будем кипятить аквариум. Просто возьмём немного воды. Рыбки не обеднеют. Идём, кошка! – легко согласился Куклаваня, направляясь к столу.

Олю встревожила его уступчивость.

– Нет уж! Я пойду с вами. А то вы без меня нашкодите! – сказала она с подозрением.

– Э, нет! Обойдёмся как-нибудь! Не женское это дело по ночам шастать. К тому же у тебя большие ноги и ты топаешь. И смотри не съешь все конфеты, а то я тебя знаю: нас выпроваживаешь, а сама заришься, – сказал Куклаваня.

Оля вспыхнула и набросилась на него:

– Ах ты, вредный пупс! Когда-нибудь ты меня доведёшь и я тебе все уши поотрываю! Пускай их потом Маша пришивает!

Куклаваня мрачно сплюнул.

– Нитками? – уточнил он.

– Нитками.

– Уши?

– Уши.

Куклаваня долго смотрел на неё, а потом покачал головой.

– Фуй, кукла, какие у тебя нездоровые фантазии! – сказал он.

Затем Куклаваня оседлал кошку, и Дуся, крадучись, вышла из-под кровати.

* * *

Вы, конечно, замечали, какой страшной становится комната ночью. Самые привычные вещи выглядят зловещими. Рубашка на спинке стула топорщится и напоминает человека, который пришёл неизвестно зачем, уселся, сидит и зачем-то на тебя смотрит. А фонарь за окном, отбрасывающий на стены зловещие тени? А шуршание в шкафу?

Дуся и Куклаваня тоже вначале испугались, и им немедленно захотелось вернуться. Но, присмотревшись, они увидели, что комната выглядит спокойно и сонно. На кровати, свернувшись под одеялом калачиком, спит Маша и видит хорошие сны. На столе в аквариуме спят рыбки. На подоконнике в горшках спят цветы. И жизнь не так уж и страшна, если разобраться.

Кошка Дуся прыгнула на стол с грацией грузовика, перевозящего металлолом. Она была кошка домашняя и, следственно, довольно неуклюжая. Хорошо ещё, что никто не проснулся.

Оказавшись на столе, Куклаваня слез с кошки, взял чайник и стал набирать воду из аквариума. Случайно он зачерпнул и пару рыб, и ему пришлось выпускать их обратно.

– Лезут тут, наглые какие! Ни стыда, ни совести! Прям как у меня! – ворчал пупс. Можно было подумать, что не он заявился к рыбам с чайником, а они к нему.

Кошка Дуся соскочила со стола, ухитрившись не расплескать воду, и минуту спустя оба были уже в коробке с игрушками. Все сели за стол и стали пить чай с тортом. Торт Оля приготовила ещё днём на кукольной плитке, но прятала до поры до времени, чтобы его не нашёл Куклаваня. Дуся торт есть не стала: берегла фигуру. Она заявила, что с тортами нужно быть осторожнее, а то одна её знакомая кошка растолстела так, что застряла в дверях.

Синеусу и Трувору досталась середина торта с единственной свечкой, так как им исполнился всего год. Зайцы надулись, как пузыри, и задули свечку на счастье. Все стали дёргать зайчиков за уши и дарить подарки. Кошка Дуся подарила им по морковке, Куклаваня – толстую книжку русских сказок. Оля припасла для зайцев тёплые вязаные шапки с прорезями для ушей.

Затем все вновь занялись тортом. Он оказался удивительно вкусным.

– Одобряю, кукла! На этот раз у тебя чисто случайно получилось нечто съедобное, – похвалил Олю Куклаваня. – Только ты бухнула туда слишком много калорий.

– Никаких калорий там нет! Там мука, сахар, яйца и больше ничего, – оскорбилась Оля.

– Погоди-ка! Давай выясним… Ты говоришь, что там нет калорий, а я чувствую, что они есть. Значит, они туда пролезли тайком, когда ты отвернулась.

Синеус и Трувор задрожали.

– Ой! Нам страшно!

– Признайся, пупс! Ты только что придумал эти самые калории! – рассердилась Оля. Она не выносила, когда её кулинарное искусство ставилось под сомнение.

Куклаваня прищурился.

– Придумал?! А с чем тогда борется мама Маши? Чего она боится как огня?

– Калорий она боится. Чего же ещё, как не калорий! – Дуся на мгновение прекратила умываться.

Пупс торжествующе уставился на Олю и склонился над тортом.

– Слушайте, зайцы! Работайте своими большими ушами. Там кто-то скребётся. Это всё они, калории! Идут войной!

Кукла Оля заморгала голубыми глазами:

– Ох! Что теперь с нами будет?

– То-то и оно, – развёл руками Куклаваня. – Ну так и быть, я спасу вас от злобных калорий. Мужественным пупсам они не страшны. Я один доем весь торт.

Куклаваня уже протянул руки к торту, но Дуся

сказала:

– Не верьте ему, дурашки! Он вас надул.

Калории не опасны для худеньких малышей. А вот Машина мама прекрасно может обойтись и без них. А то скоро из всего гардероба ей будут подходить по размеру лишь носовые платки.

Глава вторая
БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МАЛЕНЬКОЙ КВАРТИРЕ

Куклаваня любил открывать новые уголки квартиры. Такие, в которые никто из игрушек раньше не забредал. Пупс не то что трёх дней – трёх минут не мог усидеть на одном месте. Постоянно ему нужно было куда-то бежать, что-то устраивать, чего-нибудь исследовать. Короче, это был беспокойнейший пупс на свете.

Как-то весенним утром, когда Маша ушла в школу, а её родители на работу, кукла Оля учила зайцев Синеуса и Трувора читать по букварю. Сама Оля уже знала весь алфавит и умела писать все буквы, кроме Ы.

– Это буква А, – показывала Оля. – Она похожа на букву А… Поняли? Это буква У, она похожа на букву У.

Оля была прирождённым педагогом.

– А буква Д похожа на букву Д? – спрашивали зайцы.

– Пожалуй, похожа, – после некоторого раздумья отвечала кукла. – Что ни говори, а образование не проходит для вас бесследно.

Крышка коробки отодвинулась, и появился Куклаваня в полном походном облачении. Пупс был одет в тулуп, застёгнутый на все пуговицы, на голове – кастрюля. В руках он держал открывалку, на случай если по пути ему встретятся банки с вареньем.

– Привет, привет! – крикнул он зайцам.

– Привет, Куклаваня! Ты куда? – откликнулись зайцы.

– В поход иду. Думаю исследовать парочку новых континентов, а по пути найти, где эти жадные людишки прячут конфеты.

– Как интересно! Мы тоже хотим с тобой, – воскликнули Синеус и Трувор.

– Но мы учим буквы, – возразила Оля.

– Великие открытия не станут ждать, пока вы выучите какие-то там буквы. Время не терпит. Человечество страждет! – заявил Куклаваня.

Вид у пупса был решительный. Кастрюля на голове смотрелась как рыцарский шлем. Герой так и рвался навстречу подвигу. Даже Оля была очарована, чего уж тут говорить о зайцах!

В путешествие решено было отправляться без промедления и всем вместе. Если великие открытия не могли ждать, то сам первооткрыватель и подавно. Пупс весь извёлся от нетерпения, переступал с ноги на ногу и рвался навстречу приключениям.

Что касается Оли, то, несмотря на охватившее всех воодушевление, она успела сделать в дорогу пару десятков бутербродов. Оля была неглупой кукольной девочкой и понимала, что мужественные герои нуждаются в усиленном питании.

И вот друзья выступили в поход. Впереди с открывалкой в руках шагал Куклаваня. За ним вприпрыжку скакали зайцы. Замыкала шествие кукла Оля, навьюченная рюкзаком с бутербродами.

Везде можно найти немало нового, если поискать хорошо.

Даже в обычной трёхкомнатной квартире с раздельным санузлом, застеклённым балконом, кухней и кладовкой порой случаются чудеса. Это усвоил каждый, кто хотя бы раз в жизни делал генеральную уборку. Откуда-то из небытия всплывают вещи, которые казались давно потерянными: старые рубашки с мелочью в карманах, книжки без переплёта, расчёски, всякого рода безделушки и ещё многое, многое.

– Эй, пупс! – крикнула Оля, нагоняя Куклаваню и дёргая его за рукав. – Что мы открываем на этот раз? Вроде уже все комнаты облазили.

– А кладовка? Сам не знаю, чего в ней больше: тайн или банок с вареньем! И те и другие только и ждут, чтобы их открыли! – возбуждённо завопил Куклаваня.

Пупс стал размахивать руками и задел Синеуса открывалкой по носу. Подождав, пока заяц перестанет ныть, Куклаваня жестом пригласил всех подойти ближе.

– А ещё с этой кладовкой связан ужасный секрет! – прошептал он, таинственно оглядываясь.

Синеус и Трувор заёрзали от любопытства.

– В кладовке кто-то живёт! Я слышал вздохи и кашель. Это, наверное, какая-нибудь дальняя родственница, которую заперли в кладовке и забыли. А она забаррикадировалась и ждёт, на кого бы наброситься!

– М-может, мы туда не пойдём? – задрожали зайцы.

Оля недоверчиво покосилась на Куклаваню:

– Ты всё придумал, пупс! Ты известный фантазёр и лгунишка!

Куклаваня надулся.

– Что ж, кукла… время нас рассудит. Когда-нибудь я прославлюсь, и тебе станет стыдно, что ты меня недооценивала.

В коридоре было темно. Лишь несколько лучей света пробивались в щели. В воздухе танцевала пыль. Она то взлетала под потолок, то, слипаясь в лёгкие белые хлопья, оседала на полу. Казалось, что идёт снег.

– А-а-а-апчхи! – чихнул один из зайцев, кажется, Трувор.

Первооткрыватели вздрогнули и присели от неожиданности. Куклаваня поднёс палец к губам.

– Т-шшш! Чуланная родственница услышит!

Зайцы послушно закивали, и даже Оля, раскрывшая рот, чтобы возразить Куклаване, почему-то промолчала. Прокравшись по коридору, отважные путешественники подошли к кладовке. Оттуда не доносилось ни звука.

– Будем исследовать! – прошептал Куклаваня, прильнув к двери ухом. – Родственница небось притаилась… А потом – АМ! – и набросится!

И Куклаваня показал, как именно бросаются дикие необузданные родственницы. Это выглядело так многообещающе, что Синеус и Трувор вцепились друг в друга и захлюпали носами.

– Что-то я ничего не слышу! Она, должно быть, так тихо притаилась, что и не дышит! Знаем мы эти фокусы! Какая хитрюга! Давайте её вспугнём! – предложил пупс.

Все по знаку Куклавани завопили, кто как мог. «У!» – завыла Оля. «Ого-го-го!» – тихонечко закричали зайцы, которым в глубине души хотелось надеяться, что никакой родственницы в кладовке нет и в помине. «Гу-гу-гу! – устрашающе забасил пупс. – Гу-гу-гу!»

Ничего не произошло, лишь пыль заметалась по углам. Куклаваня встал на цыпочки и дотянулся до задвижки. Дверь скрипнула. Игрушки зашли внутрь. Зайцы крепко ухватились за платье куклы Оли и тянули изо всех сил, так им было страшно.

– Не путайтесь под ногами, трусишки! Здесь совершенно нечего бояться, – одёрнула их Оля.

В маленькой комнатке было темно. Пахло старыми вещами и нафталином. На верхних полках поблёскивали стеклянные банки с вареньем. Куклаваня зажёг фонарик. Луч выхватил из темноты испуганных зайцев и белый фартук Оли.

Синеус сделал шаг в сторону и больно стукнулся лапкой.

– Мама! Тут что-то есть! – ойкнул он.

Куклаваня нашарил фонариком большой деревянный сундук. Он выглядел очень древним. Было непонятно, как сундук мог очутиться в городской квартире на девятом этаже.

– Ишь ты! – восхитился Куклаваня. – Ну и сундучище! Как только ему удавалось столько времени от меня скрываться?

Оля осторожно провела по обитой медью крышке сундука.

– Это сундук прабабушки. Мне Маша рассказывала. Его из деревни привезли и даже не открывали. Ключ потерялся.

– Ух ты! Где моя любимая открывалка? Спорим, я мигом взломаю этот таинственный сундучок? – воодушевился Куклаваня.

– Вечно ты всё хочешь сломать! – всплеснула руками Оля.

Куклаваню невозможно было остановить. Он разбежался, поднял открывалку и вознамерился с разбегу шарахнуть по замку сундука. Зайцы спрятались за куклу Олю и выглядывали из-под её юбки. В тот миг, когда Куклаваня ударил открывалкой по замку, в сундуке кто-то чихнул, да так, что крышка подскочила. Пупс выронил открывалку. Оля и зайцы от неожиданности сели на пол.

– В сундуке кто-то есть! Д-давайте у-убежим! – прошептали зайцы.

– Это, наверное, м-моль чихнула от нафталина, – предположил Куклаваня.

– Апчччч! – чих повторился. Друзья замерли.

– Я же говорил, что там родственница! Давайте выкурим её оттуда! – зашептал пупс.

– Не надо! Давай уйдём! Нам страшно! Мы хотим домой! – Синеус и Трувор в панике вцепились Куклаване в рукав.

Оля вздохнула. Она колебалась, какое решение принять.

– Всё же лучше, наверное, её найти. А то как-то неловко. Живём в одной квартире и до сих пор не знакомы, – решилась она.

Кукла подошла к сундуку и тихо постучала:

– Извините, пожалуйста, но мы знаем, что вы внутри. Не могли бы вы выглянуть на минуту и не пугать нас?

В сундуке кто-то заворочался.

– Стесняется! – шепнула Оля. – Наверное, очень застенчивая родственница… Послушайте, нельзя же всё время проводить в кладовке! Хотите жить с нами в комнате?

– Ты что? У нас и так тесно. Для своих места не хватает, а ты приглашаешь! А ну как она согласится? – зашипел на неё Куклаваня.

Крышка сундука скрипнула и приподнялась. В щёлке заблестели большие жёлтые глаза. Зайцы задрожали и попытались удрать, но налетели друг на друга и растянулись на полу.

Куклаваня и Оля тоже испугались, но любопытство было сильнее.

– Привет! Как поживаете? Кто вы и откуда взялись? – прогудели из сундука басом.

– А вы кто? – спросили Куклаваня и Оля.

– Я Пыхалка!

Я здесь живу.

– Я пупс Куклаваня…

– А я Оля… А это Синеус и Трувор. Они зайцы и большие трусишки.

– Понятно, понятно… Все зайцы трусишки… – Новый знакомый вылез из сундука.

Куклаваня осветил его фонариком и ойкнул от неожиданности. Зелёная чешуйчатая голова на короткой шее. Неуклюжие расползающиеся лапы. Небольшие крылышки и гибкий хвост с зазубринами. Размером он был со средних размеров собаку.

– Не понял… Ты что, крокодил? – недоумённо поинтересовался Куклаваня.

– Какой крокодил? Дракон! Самый настоящий! – воскликнула Оля.

Глава третья
ДРАКОНЧИК ПЫХАЛКА

Да дракон я, дракон… Не надо меня освещать, глаза режет! – щурясь, ворчливо подтвердил Пыхалка.

– А мы не знали, что драконы на самом деле существуют! Мы думали, они выдумка, – удивилась Оля.

– Сами вы выдумка! Так про каждого можно сказать, что он выдумка. И про вас в первую очередь, – возмутился дракончик.

Куклаваня с извиняющейся улыбкой дотронулся пальцем до его блестящей чешуи.

– Ух ты! Не подделка! Я думал: ты чучело. Хорошо всё-таки, что мы тебя нашли!

Пыхалка раздражённо хлестнул себя по боку хвостом:

– Ничего вы меня не находили, потому что я и не терялся. Я спал в сундуке.

– И долго ты тут спал? – спросила Оля.

– Недолго. Лет так девяносто или сто. Точнее не помню: у меня не было с собой календаря.

– Ого-го! – удивились зайцы. – Это очень-преочень давно! Наверное, вы старый?

– Совсем я не старый. Я ещё маленький. Я потерял маму. Поплакал немножко, потом устал и залез спать в сундук. Вы мою маму случайно не видели?

– А какая она, твоя мама?

– Такая красивая-красивая! Похожа на меня, только больше…

– Нет, мы её не встречали. Мы драконов только на картинках видели, как их Добрыня Никитич побеждал, – заявил пупс.

– Неправда всё это. Никогда он нас не побеждал. Мне про это дедушка рассказывал. Добрыня приехал, увидел дедушку, почесал в затылке, извинился и уехал.

– А куда тогда все драконы подевались? Почему их теперь нигде не встретишь? – допытывался Куклаваня. Он стоял к Пыхалке ближе остальных и недоверчиво разглядывал его.

– Попрятались. Мы и сто лет назад прятались. Драконы могут делаться невидимыми или превращаться в разные предметы, но только когда они уже взрослые, – пояснил Пыхалка.

– А ты не можешь?

– А я не могу. Я ещё маленький.

– Ничего себе маленький! Сто лет! – фыркнула Оля.

– Я не виноват, что мы, драконы, ужасно долго растём… Что-то я проголодался. Я уже лет сто ничего не ел и теперь могу съесть всё что угодно, – сказал Пыхалка.

Синеус и Трувор задрожали.

– В-всё что угодно? Ой, мамочки!

– Мы принесли бутерброды. Ты хочешь бутерброд, Пыхалка? – спросила Оля.

– Хочу. А что это такое?

Оля рассмеялась. Она думала: все знают, что такое бутерброды. Она достала их из рюкзака и протянула Пыхалке. Дракончик мигом проглотил бутерброды вместе с пакетом. Мордочка у него приняла озадаченное выражение:

– Кажется, мы этого шуршащего не едим!

– А ты развернуть не пробовал? – поинтересовался пупс.

– Всё равно невкусно.

Голодного дракончика решено было отвести на кухню к холодильнику. Пыхалка вначале щурился от дневного света, но вскоре привык и стал с интересом оглядываться:

– Где это мы? Чья это нора?

– Это коридор. Он начинается входной дверью и заканчивается кухней, – объяснили зайцы.

– Здорово придумано! Не заблудишься. Иди себе по коридору и рано или поздно попадёшь на кухню, – обрадовался дракончик.

Он разбежался, замахал крыльями, с трудом взлетел и головой открыл дверь кухни.

– Смотри: это холодильник, – сказали зайцы. Обычно зайцам самим всё объясняли. Теперь же им было приятно ощущать себя умными.

Дракончик вытянул шею, ухватился зубами за ручку и щёлкнул дверцей. Накануне мама с Машей ходили в магазин и накупили продуктов на целую неделю. Чего тут только не было! Молоко, сырки, колбаса, ветчина, апельсины, кастрюля с диетическим супом для мамы и бутылка настойки, которую принимал «для пищеварения» папа.

Некоторое время дракончик изучал всё это, а затем спросил:

– И где здесь еда? Тут только какие-то коробочки и баночки!

– Еда внутри. Только сначала вымой руки! – велела Оля.

Она знала Пыхалку совсем недавно, но уже раскомандовалась.

– Руки? – удивился дракончик. – У меня нет рук! У меня только ноги, но зато целых четыре!

Оля задумалась.

– Ну хорошо! Вымой ноги! – сказала она.

– Чепуха-чепуховина! Где это видано, чтобы перед едой мыли ноги? Может, ты ещё скажешь уши? – возмутился Куклаваня.

– Кое-кому, пупсина, и уши вымыть не помешало бы! – съехидничала Оля.

Куклаваня показал ей язык.

– Кушать хочу! Я кушать хочу! – забасил Пыхалка.

Оля заглянула в холодильник:

– Суп будешь?

Пыхалка осторожно лизнул суп и замотал головой.

– Тогда котлету? Котлета должна тебе понравиться.

Дракончик откусил кусочек и поморщился:

– Нет, не хочу котлеты.

В ближайшие три минуты обнаружилось, что Пыхалка не ест ни хлеба, ни картошки, ни колбасы, ни сосисок. Однако пупсу больше всего понравилось, что дракончик не любит варенье.

– Подожди, я посмотрю, что ещё можно найти! – сказала Оля и подошла к кухонному шкафчику.

Куклаваня воспользовался её отсутствием и решил напроказничать:

– Я знаю, что нравится драконам. Попробуй горчицу, Пыхалка! Она очень вкусная! Только нужно проглотить сразу много.

«Не надо, не надо!» – хотели закричать зайцы, но не успели.

Голодный дракончик мигом слизнул всю горчицу из баночки. Однако вместо того, чтобы подскочить под потолок, как ожидал Куклаваня, Пыхалка довольно облизнулся и выпустил из носа струю пламени.

– Ого! Раньше у меня так не получалось. Вкуснятина! Пожалуй, я бы смог съесть ещё! – воскликнул он.

– Почему палёным пахнет? Спички зажигали? Вот я вас! – вернувшись, строго спросила у зайцев Оля.

– Это не мы! Это Пыхалка! Куклаваня накормил дракончика горчицей, и он как задышит огнём! Пыхалка и сам не знал, что умеет.

– Ага! Это я! Правда, у меня здорово получилось? – похвастался дракончик.

Оля увидела пустую банку с горчицей и стала грозно надвигаться на Куклаваню. Пупс мигом спрятался за дракончика.

– Ты не поняла, кукла! Ему понравилось. Все драконы питаются горчицей.

– Правда-правда! И ещё красным перцем в стручках. Потому мы и дышим огнём, – подтвердил Пыхалка.

– Тебе повезло, пупсоид, а то бы я тебя вздула за горчичный десерт! – Оля перестала гоняться за Куклаваней. Поняв это, пупс храбро выглянул из-за спины дракончика.

– Ну, положим, это ещё неизвестно, кто бы кого вздул, – заявил он.

Пыхалка и его новые друзья перекочевали из кухни в комнату и устроили комнатные Олимпийские игры. В прыжках отличились зай-цы Синеус и Трувор. Они могли легко перескочить через дракончика. Пупс прыгал не так хорошо, зато замечательно кувыркался. Его круглое тело было идеально создано для кувырков. Пыхалка летал по кухне, как неуклюжий тяжёлый шмель, и едва не разбил лампу.

Кукла Оля боялась запачкать новое платье и просто хлопала в ладоши и смеялась, глядя на то, как веселятся другие. Вдруг она вспомнила, что скоро вернутся с работы мама и папа. Взрослые будут ругать Машу, что она разбрасывает игрушки, а значит, нужно привести комнату в порядок.

Пыхалка помялся немного и спросил:

– Можно, я буду жить вместе с вами в комнате? А то в кладовке одному скучно!

Куклаваня и Оля переглянулись и согласились.

– Конечно, можно. Только будь осторожнее. Тебя никто не должен видеть, – сказала Оля.

– Почему? – спросил Пыхалка.

– Почемушто! – перебил Куклаваня. – Увидят – заберут в зоопарк, посодют с головой в пробирку и будут изучать. Люди, они такие.

– А Маше мы про Пыхалку расскажем? – хором спросили зайцы.

Пупс замотал головой.

– Пока нет. Она хоть и большая с виду, но девчонка, а от них всякого можно ожидать.

Кукле Оле нападки на девчонок не понравились.

– Но мы не можем говорить неправду! Врать нехорошо, – возразила она.

– Кто врёт? Врать – это говорить о том, чего не было. А когда не говоришь о том, что было, – это КОН-СПИ-РА-ЦИЯ.

– Тогда понятно. Это совсем другое дело. Тогда мы никому не скажем, – пообещали зайцы.

Они любили сложные слова тем больше, чем меньше понимали их смысл.

– Ура! – закричал Пыхалка. – Я буду жить в комнате! А когда кто-нибудь придёт, спрячусь. Ага?

– Угу, – заверил его Куклаваня.