Пролог
Забыла телефон в отведенной мне спальне, поэтому после странного позднего обеда с моей новой семьей, пришлось на ощупь пробираться по плохо освещенному коридору третьего этажа. Этот французский замок постройки одиннадцатого века был просто огромен. Свет горел в противоположном конце коридора, а в этом царила удушающая темнота. Моя комната располагается в самом конце, до нее еще около десяти метров. Я ступаю почти бесшумно – под ногами мягкое ковровое покрытие. Скорее всего, именно по этой причине меня не заметили те двое, кого я увидела в узком проеме незакрытой двери в спальню Эврарда. Отреагировав на полоску света в темноте, прилипаю взглядом к происходящему внутри его комнаты, уже через мгновение прижимаюсь к стене и завороженно наблюдаю за человеком, который привез меня сюда из родного Кингисеппа. В приглушенном свете вижу силуэт – сильное мужское тело Эврарда полностью обнажено. На кажущейся смуглой в этом освещении коже широкой спины молодого мужчины отплясывают тени языков пламени из камина. Они будто бы любя массируют его потрясающе сложенный стан: облизывают своим теплом широкие плечи с четко очерченными ключицами, ласкают прямой позвоночник и крутые ягодицы, обнимают мощные бедра и просятся проникнуть дальше, коснуться того, чего ни я, ни языки пламени не видим с этой позиции. Я никогда не видела живого мужчину обнаженным, а тем более, настолько красивого и уверенного в себе мужчину. Эврард забрал меня из маминого дома в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать лет и силой привез сюда для того, чтобы я вышла замуж «по наследству».
Пока я, затаив дыхание, стою прижавшись к стене – в комнате разворачивается сцена, свидетельницей которой мне не стоило бы быть. Эврард не один, с ним девушка. Миниатюрная француженка со светлыми короткими волосами. Я не вижу и ее лица. Незнакомка стоит спиной к обнаженному мужчине. Ее плоский живот прижимается к одной из резных деревянных колонн, обрамляющих широкую древнюю кровать с четырех сторон. Эврард стоит позади нее, он слегка расставил ноги и обнял ладонями тонкую талию любовницы – молодая женщина отреагировала, выгнула спину и выпятила округлые ягодицы. Мужские ладони последовали сексуальному призыву, сперва ощупали предлагаемое лакомство, а затем пальцы его правой руки медленно расстегнули молнию на короткой кожаной юбке француженки.
Я против воли сглотнула в этой кромешной темноте и облизала губы, в уголке которых накопилась слюна. Ладони горели, но я на замечала этого, продолжая подсматривать за происходящим и не веря в те ощущения, в которые при этом погрузилось мое девственное тело.
Тем временем юбка соскользнула с аппетитного тела девушки. Взору мужчины предстали дорогие кружевные трусики, облегавшие манящие женские ягодицы и элегантные чулки на стройных ножках их владелицы. Опытной ладонью погладив нежную кожу женщины, Эврард снял с нее тонкую кофточку из белого шелка и одним движением ловких пальцев расстегнул лифчик на ее спине. Эти же пальцы коснулись напряженного соска девушки, покрутив твердую пуговичку в своих подушечках.
Девушка застонала и вместе с ее стоном из моего горла вырвался тихий звук. Я испугалась – голова Эврарда дернулась в мою сторону, но не повернулась до конца. Как будто передумав выяснять, что это было, он продолжил заниматься своей любовницей, уведя руку от соска, вниз по животу подчиненной женщины и нырнул под крохотный треугольник материи у нее между ног. Я интуитивно облизнула губы – моя собственная грудь полыхала и налилась тяжестью так, словно он сейчас это все проделывал не с ней, а со мной. Не в силах уйти, я осталась подглядывать. Окончательно прилипла к стене, как только Эврард взял лежавший на кровати моток настоящей веревки, заставил любовницу встать на колени, на здесь же лежавшую шкуру какого-то большого зверя, и начал ее связывать…
Глава 1
Кингисепп, 15 декабря
Облизала ложку, не забыв при этом зажмуриться от удовольствия, крикнула в комнату:
– Мам! Я сделала рассольник!
– Молодец! Разложи в две салатницы и неси на стол, скатерть я уже погладила!
– Салатницы? А они у нас не на кухне?
– Да нет же, дурочка! В комнате, иди возьми.
Я сорвалась с места и помчалась к маме в большую комнату. По пути, как и всегда в таких случаях, зацепилась прядью длинных русых волос за угловое зеркало – оно у нас старое, зажимы наружу торчат, и я постоянно за них цепляюсь. А потом отдираю клоки волос, чтобы не пугать подруг, которые частенько заглядывают ко мне в гости.
Вбежав в комнату, повисла у мамы на шее. Обняла и поцеловала в щеку.
– Мамочка, ты представляешь, мне уже восемнадцать! Я взрослая! А можно, можно мы с девчонками сегодня вина выпьем?
Я повисла у мамочки на шее почти в буквальном смысле. Не сбылась моя мечта – я все ждала, когда дотянусь по росту до нее и так не дождалась. Наверное, я в отца, жаль, не сохранилось у мамы его фотографий. Нет, точно в отца. Мамочка у меня женщина красивая, высокая, настоящая сибирячка. А я сначала тянулась, тянулась, а потом остановилась на полпути, так и не доросла один сантиметр даже до ста семидесяти. Мои подружки, Катька и Ленка, давно меня переросли, смеются, что я мало ем. А я не мало ем! Я лопаю за обе щеки, при этом не толстею и не расту. По нашему небольшому городку уже давно ползают слухи, что я мамочке не родная. Глупости все это! Весь город знает, что рожала она меня в нашем единственном роддоме. Тетя Клава роды принимала, как может быть иначе?
– Взрослая, взрослая, – мамулька похлопала меня по плечу.
Люблю ее жесткие руки. К сожалению, не повезло мамочке получить образование. Почти всю мою жизнь, сколько я помню, мамуля отработала в нашем же доме дворником. Работа с одной стороны физическая, с другой – и плюсы тоже есть. Мамуля знает всех в нашем доме, на работу далеко ходить не надо. И я ей с самого детства помогаю.
– Ты давай, беги, салат выкладывай, сейчас твои подружки явятся и Мишка, небось, прискачет?
– Не прискачет, я его не пригласила.
– А чего так? Хороший же мальчишка, папа у него наш участковый, надежный мужчина. Как и я, за порядком следит.
– Мамулечка, я все знаю! Но что делать, если он мне не нравится?
Мама поморщилась, взяла утюг и отставила его на подоконник.
– А Гриша тоже не нравится?
– Не нравится! Мамусь, ну, что ты такой грустный?
Она посмотрела на меня каким-то незнакомым, чужим взглядом.
– Замуж тебе надо.
– Зачем? – подпрыгнула я. – Мамулечка, мне же только что восемнадцать исполнилось!
– Замуж тебе надо, – строго повторила мама. – Тебе защитник нужен. Что я могу?
– Мам, ну, какой защитник? Я же у тебя Лулу! Воительница! Ты же сама говорила, что мое имя означает – воительница. Я во-о-от, – показала ей хиленький бицепс из-под короткого рукава майки, – видишь, какая сильная?!
Мама даже не улыбнулась.
– То же мне, воительница. Метр с кепкой. На тебя ветер подует и улетишь. Чего ты нос воротишь от наших парней? Чем они тебе не нравятся? Недостойны такой красоты?
– Мам! Нет, сейчас обидно было! Ты чего?
Я топнула ногой. Захотелось расплакаться. Я не виновата в своей внешности. Так получилось, что я нравлюсь мальчикам, но и упреки за это постоянно получаю. А что делать, если меня сейчас никто не интересует? Разве что, мой учебник по химии – вот, где я могу днями пропадать. Парни гуляют, катаются на великах, на дискотеки ходят, я все это не люблю. И за свою отстранённость постоянно получаю тумаки. Разве это честно?
– Ладно, ладно.
Мама вдруг расслабилась, она прекрасно знает, что я не строю из себя принцессу. Всегда ей помогаю, бегаю на подработки и честно учусь. Но даже зная меня, она все равно периодически считает необходимым поругать дочку за заносчивость. Которой нет!
– Доченька, давай не будем сегодня об этом. Завтра поговорим. Накрывай на стол, мальчиков я сама позову.
– Не надо мальчиков! Мамуся! Пожалуйста!
– Надо! Не перечь матери. Кто все эти салаты есть будет? Тетя Лида придет, мы с твоим отчимом и ты, прожорливая моя крысочка.
– Я сама все за всех съем, не надо мальчиков, мамулечка.
– Еще как надо! Все, довольно разговоров, дуй на кухню, салат, стаканы неси, я сейчас сыр нарежу. И огурцы… ой, огурцы же еще! Ты мороженое в морозилку поставила?!
Я умчалась. Дел действительно было много. Девчонки уже звонили, придут чуть раньше. Очень надеюсь, мама не пригласит парней. Эта ее навязчивая идея найти мне мужа, без конца заставляет нас ругаться с моих пятнадцати лет. Не знаю, почему она так в это уперлась? Неужели я ей настолько мешаю? Вроде бы нет. Живем душа в душу. Даже когда в нашей квартире десять лет назад появился дядя Иван, ничего не изменилось. У них своя комната, у меня своя. Я стараюсь не мешаться под ногами, приходя со школы обедала, помогала маме если надо было и уходила к себе. Дядя Иван очень добрый и спокойный. Он тоже весь в работе. Целый день пропадает в своем мире сантехники, спасает наших соседей, знакомых и заботится о жителях города. А вечером, после одной рюмочки водки, подолгу читает книги или смотрит с мамой передачи по телевизору. Они оба у меня далеки от интернета, даже не интересуются им. У мамы до сих пор телефон кнопочный. Я как-то пыталась ее уговорить завести аккаунт в социальной сети.
– Зачем? Что я там забыла? – она только хмыкнула на это.
– Как? Ты же жила когда-то во Франции. А вдруг, кого-то из друзей найдешь?
Мама на это отреагировала так резко, что я зареклась в последствии поднимать данную тему:
– Это было давно. Я там не прохлаждалась! Некого мне там искать!
Я так перепугалась, что даже не стала расспрашивать дальше. Знаю ее, не хочет – все равно ничего не скажет. Но я потихонечку провела свое расследование. Мама вернулась из Франции в Россию, когда была на третьем месяце беременности. Она встала на учет у нас, в Кингисеппе, ровно на этом сроке. Была там на заработках и говорит, что именно на эти деньги нашу квартиру купила. Это очень запутанная история, концы которой мама так тщательно спрятала, что мне до сих пор не удалось узнать, почему отчество мне дал дядя Карен, старый друг мамы. Мои девчонки говорят, что скорее всего, мой отец очень сильно обидел мамульку, поэтому она его знать не хочет и не желает, чтобы он контактировал со мной. Мы с ними пытались найти концы – тщетно. Я же не знаю о нем совсем ничего. В поисках даже не помогло мое знание французского языка. Это было единственное, на чем мама настаивала, чтобы я учила до позеленения. Французский язык. И постоянно искала мне мужа. Я даже иногда смеюсь, что теперь мне дорога не в химики, а в переводчицы. Мамочка на мое веселье всегда отвечает мрачным молчанием.
К трем часам дня стол уже был накрыт. Мы с мамой отправились наряжаться, дядя Ваня давно был намыт, начищен, сидел в кресле и сторожил праздничный стол от нашего кота Пончика. Мама подобрала его котенком на улице, ровно, кстати, год назад. Пончиком назвали, потому что маленьким он ел без перестану и быстро потолстел. Но потом так же быстро похудел, а кличка за ним закрепилась.
В честь праздника, я сорвала бирку с новых джинсов с высокой талией и на куче заклепок на животе. Джинсы – мамин мне подарок. А еще черная толстовка с белой надписью на груди. Я очень хотела именно ее, дороговато, но в качестве подарка на восемнадцатилетие мамулечка решила не скупиться. А еще в коридоре у меня стоят новые белые кроссовки – их я надену, когда пойдем гулять после торта. Мама ругается, говорит, не время зимой в кроссовках по улице ходить. Не слышит меня, что они высокие и подойдут не хуже зимних ботинок. И вообще! Я очень хочу сегодня хорошо выглядеть. Именно так! Это же мои восемнадцать лет.
Девчонки прибыли вовремя. Мамины гости тоже. Мне подарили розы, гвоздики и несколько конвертов с деньгами. Это здорово! Смогу потом потратить маме на новое пальто, мне как раз не хватает.
– Лулу! – Катя, моя любимая подружка, вскочила со своего стула, одернула короткое платье, которое надевала на выпускной и громко произнесла речь. – Желаем тебе вырасти и потолстеть! Догоняй нас с Ленкой!
– Ну, нашла, какой тост сказать, – поморщилась моя мама. – Чему вас учили?
Катька моя не смутилась:
– Нина Ивановна, Лульке нашей можно потолстеть, нам с Леной тоже замуж надо выскочить! Правда, Лен?
– Правда! Лулек такая тощая, что ее нос скоро даже из маленького сугроба не найдешь. Упадет с горки, потом лишь по весне отыщем! Моя мама говорит, нельзя в наших краях быть такими худыми.
– Это у вас без проблем получится, замуж выйти, наша стрекоза давно замужем за своими учебниками, – крякнул дядя Ваня и налил себе рюмку водки. Он шипучку не пьет, говорит, этот желтый сироп с пузыриками только для девчонок. – Ну, будем!
– За твое здоровье!
– За здоровье, Лулек! Расти большая!
– С днем рожденья доченька!
Мы чокнулись под оглушительный звон дверного звонка. Сердце ухнуло в пятки, за приоткрытой форточкой каркнула ворона. По неизвестной причине меня накрыл дикий ужас. Даже не страх. Жутко стало настолько, что ладони тут же взмокли. Я все же решила допить содержимое бокала и потом идти открывать дверь, ведь загадала же желание. В те секунды пока пила, на наш подоконник уселась здоровенная, жирная ворона. Она прокаркала несколько раз, глядя прямо… мне в глаза.
Глава 2
Я распахнула дверь, предварительно снова оставив клок волос в подарок коридорному зеркалу. В глазок конечно же не посмотрела – полный дом народа, тем более, в нашу квартиру абы кто не заявляется. На пороге были двое. Упитанная дама, ровесница моей мамы. Она мне напомнила знаменитую телеведущую. На женщине красовалась соболиная шуба в пол, аккуратная прическа и лоб со щеками без единой морщинки. Крупные золотые украшения рассказывали о том, что незнакомка не из нашего города – у нас таких просто нет. Но больше, чем дама, меня заинтересовал человек, который стоял рядом с ней. Если дама выглядела богато, то от него прямо веяло властью и запахом золота. Рослый, подтянутый, в дорогом черном пальто и коричневых кожаных перчатках. Из-под пальто высовывался воротничок рубашки и галстук. Меня бросило в жар – взгляд карих глаз человека воткнул в открывшую дверь нож. Он мельком оценил меня с головы до пяток и, не поздоровавшись, прошел прямо в квартиру. Сделал это настолько резко, что я с перепугу отступила в сторону. В голове промелькнула мысль, что это может быть какой-нибудь владелец квартиры, недовольный работой моей мамы или отчима – больше вариантов быть не может. Женщина поспешила за ним, ее я аналогично пропустила. Она тоже стрельнула в меня глазами, поджала губы, как будто не смотря на всю свою важность, не одобряла поведения спутника. Я закрыла за ними дверь и устремилась в комнату, но уже на подлете вспомнила про ворону, которая так, кстати, и сидела на окне.
В комнате звучала французская речь. Говорил мужчина и… моя мама! Без предисловий, проигнорировав остальных, незнакомец остановился посреди комнаты и уставился на мою маму:
– Поговорим прямо здесь или дать вам шанс на жизнь в этом городе после нашего отъезда? – высокомерно задал вопрос богач на чистом французском.
Я замерла позади незваных гостей. Они оба как две скалы заслонили меня от мамы. В щель между их фигурами видела только ее побелевшее до смерти лицо. Мама не ответила, тогда вмешалась дама, заговорив по-русски:
– Нина Ивановна, я представляю московскую коллегию адвокатов. Поверьте мне, вам лучше поговорить с этим человеком и согласиться на его предложение. Не стоит упорствовать. Мы можем пройти в другую комнату?
Я думала, что мама, а она у меня женщина с характером, взбрыкнет и ответит им, как подобает. Но она вдруг вся сникла и поднялась со своего стула. Гости развернулись вслед за ней, и адвокат поманила меня пальцем за собой. Что? А я-то здесь причем?
– Ниночка, мне с тобой пойти? – с опозданием спросил немного захмелевший дядя Ваня.
– Нет, – только ответила мама и мы вошли в мою комнату.
В моем маленьком мире стало очень тесно. Комната моментально заполнилась чужими, невероятно дорогими запахами, чужим присутствием и… страхом. Это был мамин страх. И мой. Но она знала, чего бояться, я же пока ничего не понимала. Кто эти люди? Вмешиваться поостереглась, так как мама меня учила в разговоры старших не влезать, мне лишь сегодня исполнилось восемнадцать, еще не успела осознать изменения. В отличие от других.
Поскольку мужчина вошел сразу за мамой, он обошел мою маленькую комнату, когда подходил к моему письменному столу, край его брюк коснулся покрывала на моей скромной кровати. В этой комнате все скромно – в нашей семье никогда не было денег. Тот раз, что маме удалось заработать, все ушло на покупку жилплощади. С тех пор мы здесь даже какой-то скромный ремонт делаем по капле в год. Незнакомец взял с моего стола книгу по химии, повертел ее в руках, как будто что-то мог прочитать по-русски, ничего не поняв, бросил, почти швырнул ее обратно.
– Чего вы хотите? – без жизни в голосе спросила моя мама. Она присела на край моей кровати и опасливо посмотрела на меня. Я хотела поймать ее взгляд, чтобы прочитать в нем хоть что-то. Может быть, уже пора полицию вызывать?
Мужчина, с высоты своего роста, посмотрел на маму еще более презрительно, чем на меня у входа в нашу квартиру и сказал по-французски:
– Я не планирую с вами обсуждение. Приехал, чтобы забрать то, что вы украли у семьи де Мармонтель. Ей сегодня исполнилось восемнадцать.
– Рыбакова, – вмешалась женщина, начав быстро говорить, – послушайте, я уже сказала, мы ознакомились с вашим делом. В ваших же интересах отдать дочь ее настоящей семье. Вы подписали договор, все было оформлено официально. Потом вы сбежали, прихватив с собой крупную денежную сумму. Теоретически, вы можете попытаться оспорить дело в суде, но я вам очень не советую с ними связываться. Это их ребенок. Сила на их стороне. Вас в любом случае посадят – и это еще будет большой удачей. Просто скажите дочери, чтобы она поехала с ним. У вас будет время до конца этого дня, чтобы попрощаться. Пусть девочка отдаст мне паспорт, я займусь ее документами – на это уйдет несколько часов. Это хорошая сделка для вас, лучшая, я бы сказала.
Мама глядела куда-то в пустоту. Словно в трансе, она медленно произнесла:
– Я лучше сяду, Лулу вы не получите. Она моя дочь.
Теперь я не удержалась. Оттолкнув тетку, подбежала к маме и обняла ее:
– Мам, мама, что происходит? Кто эти люди? Хочешь, я позову дядю Ваню, полицию вызову?
Меня остановила тетка, незнакомец вел себе так, как будто он ей уже отдал все указания, а она обязана их выполнить. Он лишь контролировал.
– Девушка, не спешите, – сказала женщина, прикоснувшись холеной ручкой к моему плечу. – Если вы опрометчиво позовете на помощь – ваша мама мгновенно сядет в тюрьму. Сейчас мы говорим по-хорошему, вы просто не понимаете сути вопроса.
– Так в чем же вопрос? Объясните! – выпалила я, сильнее прижавшись к маме, она даже не пошевелилась.
– С удовольствием. Собственно, за этим меня и наняли.
Женщина залезла в карман шубы и вынула оттуда визитку. Протянула мне.
– Елена Павловна, адвокат. А этот человек, его зовут Эврард де Даммартен. Он приехал за вами от имени вашей настоящей семьи. Рыбакова, украла вас у семьи де Мармонтель чуть меньше девятнадцати лет назад.
– Мама меня не крала! Она…
Тетка меня перебила:
– Рыбакова была нанята семьей де Мармонтель в качестве суррогатной матери. Девятнадцать лет назад. Вот, – она порылась в папке и вынула оттуда несколько листов с текстом, – вы умеете читать по-французски?
Я кивнула и взяла протянутые документы, в которых значились данные моей мамы, печати, подписи, свидетельства…
– Мам, мам, это правда? То, что говорят эти люди?
Адвокат ответила за нее:
– Правда, не сомневайтесь. Рыбакова получила деньги, прошла медицинские процедуры и на третьем месяце беременности сбежала на родину. Ваши родители сразу начали ваши поиски, если вы посмотрите в документы, там значится город Красноярск. Она заметала следы. Найти вас удалось только теперь. Лулу, вы должны поехать с представителем вашей настоящей семьи, там вас ждет настоящая мать и она… – женщина метнула быстрый взгляд в сторону мужчины – тот продолжал своими карими глазами стирать с лица земли нас с мамой. – Я должна с прискорбием сообщить, что ваша настоящая мама – Селестина де Мармонтель, находится при смерти. Вас ждет брат и внушительное наследство.
Я смотрела на тетку в дорогой шубе. Информация немного не укладывалась в голове. Где-то в сознании появилась глупая мысль, что на столе остался мой рассольник и все это какая-то нелепость. Сейчас эти люди посмеются и скажут, что все это обычный розыгрыш…
В реальность меня вернул жесткий голос француза. Он приказал на своем родном языке:
– Ты должна немедленно отдать свой паспорт адвокату, к ночи мы вылетаем во Францию. Я обещал доставить тебя домой к завтрашнему утру. Если не сделаешь этого – Рыбакова отправится за решетку. Выбирай.
Я поняла все. Каждое слово. И все равно не верилось:
– Мам, мама, это правда?
Мама спрятала лицо в ладони и всхлипнула. Внезапно ее голова начала судорожно кивать.
– Они действительно могут тебя посадить?
Адвокат опять влезла:
– Лулу, ее посадят, она чужая вам. Вы – наследница богатого французского рода и вас похитили.
Мама вдруг подняла голову и закричала на них:
– Не отдавай им паспорт! Пусть лучше меня посадят! Пусть посадят, ты не поедешь к извергам Мармонтелям!!!
Мама кричала не на адвоката, а на мужчину. Тот остался стоять неподвижно. Еще пару секунд он удерживал щемящую тишину, после чего медленно наклонился и тихо произнес:
– Если понадобится, я посажу ее в клетку и все равно увезу. Как маленькое чертово животное. А ты, считай, уже сидишь.