Защитник-2. Академия

Глава 1 В кабинете ректора

Старинное кресло ректора было безнадёжно испорчено. Нисколько не стесняясь своего внешнего вида, грязный, вымазанный в крови, своей и зоргов, я устало плюхнулся в него и уставился в глаза Дорану Грею.

Наше возвращение в академию получилось довольно эпичным. Светка так и не пришла в сознание. Перенапряглась девчонка и полностью исчерпала свой баланс эрго на моё лечение, вот её и накрыл откат. В портальном зале по закону подлости дежурила Элиза, и, как только получила идентификационный сигнал от моей нейросети, обрушилась с гневной тирадой:

– Твоя увольнительная закончилась почти два цикла назад, Ярос, ты хоть представляешь, какое тебя ждёт наказа… – но тут она увидела, в каком я нахожусь состоянии, разглядела пробитый в нескольких местах экзоскелет и бессознательную одарённую в моих руках, у которой даже нейросеть не установлена, и тут же бросилась помогать. Руки Элизы мгновенно засияли золотом.

– У неё предельно истощена искра, – тут же поставила диагноз девушка. – Её необходимо срочно доставить в корпус целителей! Что вообще с вами произошло?

– Будь другом, доставь Светку к целителям сама, у меня назрел серьёзный разговор с ректором, – вместо ответа, осторожно передав Элизе подругу, проговорил я.

– Ой, – пискнула девушка, когда прикоснулась к коже Светы. – Что с ней не так? От неё исходит очень странная энергетика.

– Всё потом, Лиз, – уже на ходу проговорил я. – Будет лучше, если ты сразу вызовешь асу Кайрини.

Через несколько минут, под возмущённые возгласы секретаря ректора, я бесцеремонно ворвался в кабинет Дорана Грея и, усевшись в кресло напротив, уставился ему в глаза. Так мы просидели с десяток секунд, а потом ректор начал говорить привычным, уверенным тоном:

– Всё в порядке, аса Виолета, курсант Ярос имел право поступить так, как поступил, оставьте нас наедине, пожалуйста.

Всем своим видом женщина показывала, насколько возмущена таким поведением курсанта, но подчинилась. Дверь в кабинет, которую я в последний момент всё же открыл, а не вышиб с ноги, как планировал, с лёгким щелчком захлопнулась, и мы с Дораном Греем остались наедине.

– Вижу, что ваш краткосрочный вояж на Соргос получился очень результативным, – невозмутимо, как будто ничего особенного не произошло, проговорил ректор. – Вы с блеском прошли это импровизированное испытание. Впрочем, другого я от вас и не ждал, Ярослав Юрьевич.

– Так и знал, что вы в теме, – скривился от досады я. – Какого хрена…

– Прежде чем вы наговорите глупостей, Ярослав Юрьевич, хочу обратить ваше внимание на тот факт, что стажировка курсантов происходит вдали от любого населённого пункта, захваченной зоргами планеты, в специализированных и хорошо защищённых крепостях. По официальной версии, это делается для безопасности курсантов.

– И почему мне должно быть это интересно? – раздражённо прошипел я.

– Думайте, Ярослав Юрьевич. Отриньте эмоции и оцените ваше путешествие со стороны. Может быть, вам что-то показалось странным?

Внутри меня всё клокотало. Я хотел рвать и метать. Ладно я, мне не привыкать попадать в различные замесы, но могла пострадать Светка. Сделав титаническое усилие, я глубоко вздохнул, потом выдохнул, как бы выпуская скопившийся в душе пар, и озвучил свои подозрения.

– Соргос очень похож на Землю. Да и в плане технического развития наши планеты практически идентичны.

– Верно, Ярослав Юрьевич, – улыбнулся Доран Грей. – Скажу вам больше, вы не найдёте в галактической сети ни одного ролика, где сражение с зоргами происходит в городской черте.

– Форс или Асгард? – в лоб спросил я. – Говорите начистоту. Я вам нужен, пока не знаю зачем, но нужен, а мне нужны ответы и вся правда.

– Это очень сложный и многогранный вопрос, Ярослав Юрьевич. В сообществе созрел и в скором времени может прорваться старый гнойник. Вы, скорее всего, заметили, что ваша искра порой ведёт себя странно. И всё из-за того, что её потенциал очень близок к абсолюту.

– Абсолюту? – переспросил я.

– Термин неоднозначный, – признал ректор. – Он используется в очень узких кругах одарённых, которые, как принято говорить у молодежи, – в теме.

– Можете нормально объяснить? – с силой потерев виски, попросил я. – Я сейчас не в том состоянии, чтобы играть в загадки.

– Позвольте мне рассказать вам одну сказку, Ярослав Юрьевич, – улыбнулся ректор. – Фантастическую историю, если говорить более простым языком. А уж сколько в ней правды, вы сможете решить сами. Жил-был один одарённый. Природа наделила его большой силой, что открывало очень много дверей. Он усердно учился, проникся идеей борьбы с галактическим злом в лице страшного монстра, что разрушает целые миры. И долгие годы исправно выполнял свой долг. Одарённый рос, стремительно продвигался по карьерной лестнице, получал доступ к ранее закрытой информации, и то, что он видел, ему не нравилось. Этот одарённый, помимо силы, был наделён ещё и острым умом. Он заметил очень неприятную закономерность. Сильные одарённые отчего-то не живут дольше сорока лет после выпуска из академии.

– На такой срок заключается контракт, – хмыкнул я.

– Этот одарённый тоже пришёл к такому выводу. Он долго думал, осторожно искал информацию и пришёл к выводу, что героических смертей сильных одарённых можно было бы избежать, но каждый раз случалась какая-нибудь нештатная ситуация, и сообщество теряло лучших бойцов, которые навеки вписали свои имена в скрижали памяти человечества. Наш герой очень не хотел оказаться в этом списке, поэтому начал копать дальше и выяснил, что трагические смерти героев напрямую связаны с потенциалом его искры. Герои сообщества, чей потенциал превышает 85 эрго, гибнут, тогда как остальные спокойно живут и здравствуют.

– И что же сделал наш герой? – усмехнулся я.

– Он, совершенно случайно, допустил снижение потенциала своей искры до 84 эрго. У него просто не было других вариантов. Зорги пёрли сплошной толпой, и не было времени контролировать количество поглощённых осколков. Вот и получилось, что переход на следующий уровень произошёл, когда потенциал не успел заполниться до максимума.

– Трагическая случайность, – принял игру ректора я.

– Совершенно с вами согласен, Ярослав Юрьевич, – без тени иронии ответил Доран Грей. – Потому как всем известно, что при снижении потенциала искры одарённый теряет часть своих возможностей. Вот и наш герой резко потерял в силе. Его сенситивная чувствительность, которой он так гордился и кропотливо развивал, уменьшилась больше чем в два раза. Как ни старались учёные содружества, но вернуть потенциал к прежним цифрам так и не удалось. И Асгарду ничего не оставалось, кроме как разорвать эксклюзивный контракт, но за выслугу лет одарённому оставили текущие импланты в качестве компенсации.

– Эх, вся карьера пошла насмарку, – с сожалением в голосе проговорил я.

– И не говорите, Ярослав Юрьевич, – поддержал меня ректор. – Но наш герой не унывал. У него имелся колоссальный боевой опыт, а где он может лучше всего его применить? Правильно, в одной из академий сообщества. Обучать молодое поколение героев – очень важная и ответственная задача. Да и обязательные рейды в заражённые миры никто не отменял, поэтому наш герой продолжил рост и со временем дослужился до должности ректора, а вместе с этим получил и долгожданное гражданство планеты Асгард.

– Я подозреваю, что наш герой всё это время не сидел без дела и продолжал искать информацию, – предположил я.

– И вы совершенно правы, Ярослав Юрьевич, – ответил Доран Грей. – Я же упоминал, что мозги у героя работали как надо, так вот, он начал скрупулёзно просеивать исторические факты, искать нестыковки, закономерности, случайности, и ведь нашёл, а после получения гражданства Асгарда скорость его изысканий и вовсе многократно возросла.

– И к каким же выводам пришёл наш герой? – похоже, мы подошли к самому интересному моменту.

– Как и вас, Ярослав Юрьевич, нашего героя заинтересовало, почему же все атакованные зоргами планеты имеют приблизительно один и тот же уровень технического развития. Расхождения незначительны, плюс-минус сто лет, которые можно списать на разную скорость созревания гнёзд зоргов в конкретном мире. Одарённый продолжил копать и выявил ещё одну закономерность. С повышением технического уровня мира растёт и качество одарённых. Количество, к сожалению, остаётся неизменным, но шанс рождения сильного одарённого возрастает с приблизительно одного на 580 миллиардов до одного на 20 миллиардов населения планеты. Понятное дело, что на самом деле технический уровень мира – это весьма условное понятие. В этом вопросе больше играет роль уровень самосознания людей, который повышается вместе с изобретением более сложных технологий, но сути это не меняет. А сказка о том, что нельзя посвящать население в тайну одарённых, – это так, объяснение для глупцов и обывателей.

– Стоп, – в голове словно лампочка зажглась. – Так зачем же тогда анклав одарённых подкидывает людям информацию о разнообразных технологиях, когда гораздо умнее будет наблюдать за их развитием со стороны и дождаться, когда они дойдут до всего своими мозгами? Ведь это ускорит процесс развития самосознания или я чего-то не понимаю?

– Вы всё правильно понимаете, Ярослав Юрьевич, – удовлетворённо кивнув, улыбнулся ректор. – Именно поэтому у колонистов Асгарда рождалось крайне мало одарённых, а их потенциал редко превышал десять эрго. Они практически ничего не изобретали сами, а пользовались технологиями асгардцев. Чтобы сформировались условия для приживления искры, население планеты должно идти своим, уникальным путём развития, а не использовать уже готовые технологии. Именно мозговая активность сотен тысяч людей, которые стремятся созидать и создавать нечто новое, привлекает иномерную сущность, которую мы называем искрой, а действия анклава одарённых лишь тормозят этот процесс.

– И что наш герой? – вернулся к истории ректора я. – Сообщил кому-нибудь о своих выводах?

– Он хотел, но, как я уже не раз говорил, дружил со своей головой и понимал, что Асгард не мог не прийти к таким же выводам. А это могло означать только одно: такое положение дел их устраивает, и если сообщить об этом хоть кому-нибудь, то этот одарённый очень быстро пополнит список имён героев на скрижали памяти.

– А нашего героя такое положение дел устраивало? – задал я, пожалуй, главный вопрос.

– Нет, – отчётливо проговорил Доран Грей, и я заметил, как его глаза сверкнули ярчайшей синевой. – Наш герой усилил бдительность и продолжил по крупицам просеивать доступный ему информационный массив, а также начал искать единомышленников и собирать вокруг себя полезных людей, которые могут помочь разобраться в происходящем. Некоторым он рискнул довериться, остальных привязал к себе другими способами, это не относится к нашей истории. Так в команде нашего героя появился ведущий специалист по нейросетям, который помог перенастроить устройства посвящённых в тайну людей и позволил контролировать уходящую к асгардцам информацию. Затем к обществу примкнул талантливейший ксенобиолог, автор множества прорывных гипотез, сделанных на основе изучения зоргов высоких стадий эволюции, многие из которых не известны никому, кроме команды единомышленников. Мы точно знаем, что при наличии нужных ресурсов можно обеспечить людей защитой от спор зоргов. Позже всех к нам присоединилась непревзойдённая целительница, которая помогла нашему герою не просто вернуть свой изначальный потенциал искры, но ещё и увеличить его, а благодаря изменённым настройкам нейросети это событие осталось в тайне от Асгарда. Нашему герою не хватает лишь абсолюта, потому как сам он не дотягивается до этой планки. Абсолютом команда единомышленников называет одарённого с максимальным потенциалом искры, который, предположительно, равняется 100 эрго, и кандидат на эту роль сейчас сидит передо мной.

Я вновь потёр виски. Голова начала болеть от переполняющей её информации. Надо всё разложить по полочкам, иначе мозг взорвётся. Насколько я понял, настройки моей нейросети тоже изменены, и никто, кроме ректора, не узнает о наших со Светкой похождениях на Соргосе, уже хорошо, но дальше – больше. Судя по намёкам ректора, Фурия тоже в теме и ни много ни мало нашла способ обезопасить людей от спор зоргов, и это, чёрт побери, охренительно круто. С целительницей всё тоже вроде как понятно, это аса Кайрини, и у них с ректором образовалась унарная связь, ведь только так можно не только вернуть утраченный потенциал, но и увеличить его.

– Что конкретно вы хотите от меня? – нарушил возникшую тишину мой вопрос. – Кому вы противостоите и какой у вас план?

Слова ректора меня, несомненно, заинтересовали, возможность обезопасить людей от превращения в жутких монстров дорогого стоит, но вписываться в весьма мутную тему, не зная полного расклада, слишком палевно. Я, блин, не Супермен, и даже не Бэтмен, хотя с техническими примочками сообщества ещё хоть как-то тяну на роль Брюса Уэйна.

– Мне нужно от вас принципиальное согласие присоединиться к нашему движению. А цель наша проста и понятна – окончательная победа над зоргами. Начать мы хотим с защиты одной планеты. От тебя мне нужно одно – ударный рост. Для изготовления сыворотки, подавляющей активность спор зоргов, требуются весьма редкие ингредиенты, добыть которые можно только с монстров высоких стадий эволюции. Ты должен в кратчайшие сроки разжечь свою искру, усилить унарную связь с Элизой и достичь ранга абсолют. Только так тебе удастся справиться с королевой зоргов и остановить полчища тварей.

– А все сильные одарённые способны контролировать зоргов?

– Нет, – ответил Доран Грей. – Такое подвластно единицам из сильнейших, и связано это со строением искры одарённого. Я, могу. Мой максимум – пятая стадия эволюции, но мой усиленный унарной связью искр потенциал меньше твоего. Немаловажную роль в этом вопросе играет и уровень искры, а также установленные импланты и другое оборудование. Благодаря контракту с АКСН у тебя будет всё самое лучшее.

– Так всё же, вы выяснили, это Асгард целенаправленно заражает миры, когда они достигают определённого уровня развития, или нет? И зачем вообще давать аборигенам технологии?

– Всё, как обычно, банально, Ярослав Юрьевич. Деньги и власть. Асгард не хочет терять ни того ни другого. Я не сомневаюсь, что Асгард давно изобрёл сыворотку, позволяющую подавлять споры зоргов. Да, именно подавлять, а не убивать. Такой человек не будет обладать истинным иммунитетом. Такие люди будут зависимы от поставок сыворотки, а синтезировать её невероятно сложно. Для добычи нужного количества ингредиентов, которые, к слову, используются и для других редких и дорогих изделий, требуется множество сильных одарённых, которые со временем могут прийти к выводу, что им не нужен Асгард, а при худшем раскладе и вовсе натравить на прародину человечества приручённых монстров, истинные асгардцы ведь даже не способны их ранить. Вот и получается замкнутый круг. К тому же пускать таких людей в сообщество слишком опасно. Забыл человек принять сыворотку или случился сбой поставки – и он превратился в лурга, покусал близких, и началась эпидемия. Гораздо проще пожертвовать большей частью населения, но выявить истинных иммунных, которых потом переселить на космические станции и интегрировать в сообщество людей.

Я мысленно выругался. Вот же твари. Обрекают миллиарды своих же собственных потомков на верную смерть.

– А по поводу технического прогресса всё просто, – продолжил ректор, – Помимо ограничения рождаемости сильных одарённых, корпорации Асгарда разрабатывают недра планет, и для некоторых отраслей добывающей промышленности требуется достаточно высокий технологический уровень местных жителей. Ну и набирать одарённых намного проще, когда они попадают в ту или иную академию и видят чуть ли ни волшебный мир. По поводу заражения миров у меня нет однозначного ответа. Скорее всего, возможны оба варианта: как естественное заражение блуждающим астероидом со спорами зоргов, так и целенаправленное воздействие, когда планета подходит к опасному рубежу и начинает появляться много сильных одарённых. Но наши противники ошиблись, когда напали на тебя, и вскоре я рассчитываю закрыть множество белых пятен в своей истории.

– В смысле, ошиблись?

– Вы спрашивали, кто отправил вас на Соргос, я отвечу – форсовцы. У них в команде есть очень дельный спец по нейросетям, но до уровня нашего Криоса Прада он не дотягивает. Во время взлома оборудования портального зала мне удалось подсадить им в нейросеть шпионскую программу. Осталось дождаться, когда произойдёт очередная встреча, и программа проникнет в их сеть, тогда удастся многое узнать.

– Так вы знали, куда меня отправили, и не прислали никого на помощь? – начал закипать я, когда смысл слов ректора дошёл до моего сознания.

– Только в боевых условиях, когда жизнь висит на волоске, искра одаривает наиболее щедро, – ответил ректор. – По себе знаю. Более удачного стечения обстоятельств и придумать было сложно. Но вы же не думаете, что я оставил вас без прикрытия? Магистр Вай Дар скрытно прибыл на Соргос через соседний портал и наблюдал за вами. Так что вашей жизни ничего не угрожало, хоть вы об этом и не подозревали.

Понять, говорил ли ректор правду или придумал эту отмазку на ходу, я так и не смог. Слишком опытный он интриган, ни один мускул не дрогнул.

– А чего вообще хотят форсовцы? – не став продолжать неприятную тему, задал следующий вопрос я.

– Эта организация считает одарённых более совершенной формой жизни. Так сказать, вершиной эволюции, избранными, так как у них в душе поселилась искра. И эта идея набирает всё большую популярность среди молодых одарённых. Всех других людей, включая асгардцев, они называют низшими и собираются свергнуть совет Асгарда, чтобы установить свои законы, где править будут исключительно одарённые, а все остальные станут рабами. Так сказать, провозгласят себя богами.

– То есть нам придётся противостоять как Асгарду, так и свихнувшимся одарённым? – со смешком уточнил я. – И много у вас сторонников?

– Слишком мало, чтобы противостоять экономической и технологической мощи Асгарда или помешать форсовцам, – не стал скрывать Доран Грей. – Но достаточно, чтобы максимально оттянуть начало активной фазы противостояния одарённых и Асгарда, а когда полыхнёт, уйти на заранее подготовленную базу и запечатать все порталы, чтобы до нас не смогли добраться.

– То есть ваш план заключается в том, чтобы сбежать от проблемы? – не поверил в услышанное я.

– Нет, Ярослав Юрьевич. Мой план несколько сложнее, – снисходительно улыбнулся Доран Грей. – Любая космическая станция, будь то академия или город, полностью зависимы от Асгарда, который в любую минуту может удалённо отключить защитный купол, и помешать этому я не в силах. Поэтому тактическое отступление на заранее подготовленную позицию, где вот уже несколько десятков лет я накапливаю материально-техническую базу для возможности существования в отрыве от высоких технологий – это единственно возможный вариант вывести из-под удара доверившихся мне людей.

– И где находится такая база? – сглотнув, спросил я.

– На Земле, конечно, – улыбнулся Доран Грей. – Не думали же вы, Ярослав Юрьевич, что я брошу родную планету на растерзание зоргов? Именно поэтому мне нужны вы. Только абсолют способен остановить вторжение, причём конкретной схемы действий у меня нет, так как в истории нашего мира ещё не было ни одного абсолюта. Вам придётся до всего доходить собственным умом. Нет, мы поможем, но лишь до определённого предела.

– Допустим, получилось, – хмыкнул я. – Что дальше? Так и будем сидеть на Земле? Ведь рано или поздно о нас вспомнят, и победитель противостояния явится по наши души. Кто бы это ни был – Асгард или Форс.

– А кто говорил, что мы будем сидеть на одном месте, Ярослав Юрьевич? – улыбнулся Доран Грей. – Я собрал в своей команде лучших специалистов во всех областях знаний. Если нам удастся остановить вторжение зоргов, то это откроет поистине безграничные возможности для исследований. Да и безвылазно на Земле мы сидеть не станем. В галактике очень много заражённых миров, и, благодаря небольшим хитростям в программном обеспечении порталов, мы сможем на короткое время прокладывать межпространственные трассы в нужную нам точку. Как говорится на Земле: качаться, качаться и ещё раз качаться, – усмехнулся ректор. – Пока Форс и Асгард будут грызть друг другу глотки, мы организуем на Земле такую оборону, что к нам никто не посмеет сунуться, а если посмеет, то получит, эмм, звиздюлей? Кажется, так сейчас выражается молодежь?

– Что же, идея мне нравится, – не стал скрывать я. – Кусочки мозаики, наконец, встали на свои места, но в одиночку будет трудновато. Мне нужна команда для прокачки, причём желательно, чтобы все люди были с Земли. Светку и Алекса я уже, считай, завербовал. Без Элизы тоже никуда, мы с ней связаны. Нужен ещё как минимум один танк и боец ближнего боя.

– Что вам, простите, нужно? – не понял Доран Грей.

– В смысле нужен человек с максимальной защитой, способный принимать на себя первые удары зоргов, ну и мечник ему в помощь. Я же буду выполнять роль стелсера и атаковать со спины из невидимости. В общем, не берите в голову, это игровой сленг. И да, нам ведь предстоит часто ходить в рейды, нужен другой телепорт. Если мы будем пользоваться обычным, это вызовет подозрение у форсовцев.

– Так, значит, вы согласны? – серьёзно посмотрев мне в глаза, спросил Доран Грей.

– Согласен, – принял, как мне кажется, самое важное решение в своей жизни я. – Наваляем этим говнюкам.

– Добро пожаловать в дружные ряды Защитников, курсант Ярос, – как мне кажется облегчённо выдохнув, проговорил ректор. – Позвольте сделать вам подарок.

Доран Грей встал из-за стола, прошёл к ближайшему шкафу и достал оттуда две коробочки, длиной сантиметров шестьдесят каждая, и протянул их мне.

– Не стесняйтесь, открывайте, – подбодрил меня ректор.

Медлить я не стал и тут же открыл подарок. В специальном отделении лежал кинжал в довольно специфических ножнах, сделанных по всем признакам из эргопроводящего материала. Дрожащими рукам я взял оружие за удобную рукоять, оканчивающуюся круглым утолщением с изображением какого-то зверя, и почувствовал невероятное тепло, как будто кинжал узнал меня и обрадовался. Сглотнув образовавшийся ком, я освободил лезвие из ножен и с восхищением осмотрел работу искуснейшего мастера. На лезвие была нанесена странная гравировка, но понять, что это означает, я пока не могу, да и не хочется сейчас вникать в такие мелочи. По наитию активировал боевой режим, и еле заметно вибрировавшее, словно в нетерпении, лезвие засветилось равномерной и довольно насыщенной синевой. Сосредоточив взгляд на изумительном кинжале, мысленно запросил у нейросети короткую справку.

– Охренеть не встать, дайте два! – вырвалось у меня невольно, а ректор, пожалуй, первый раз на моей памяти звонко рассмеялся.