Иду я однажды в «Алых парусах» по набережной, гуляю. Снега мало. Утки у полыньи парк аттракционов устроили – на льдинах, как на качелях, качаются. Благодарные зрители у ограждения толпятся, хлеб кидают.
Решила я до яхт-клуба дойти, посмотреть, все катера убрали на зиму или нет. Прохожу мимо маяка – там раньше настоящий огонь был, и служащие яхт-клуба работали, а сейчас ресторан. Столики перед входом стоят. Снег смахни и кушай на здоровье. На раскидистом дереве гирлянды развесили. По вечерам, наверное, зажигают – красота. Надо будет как-нибудь зайти сюда с моими мальчишками. На улице разнести все не успеют.
Залюбовалась я фонариками, вдруг вижу, на дереве Дед Мороз сидит. Пока я присматривалась – не почудилось ли, он спрыгнул с веток и встал передо мной. Высокий такой, в красной шубе до пят. На голове шапка, да варежки блестящие, словно вышитые. Брови седые насупил и смотрит так строго. Я аж испугалась, что поручить что-то хочет. А он вдруг брови расправил, улыбнулся и руку протянул:
– Спасибо, – говорит, – вам за Квакахряма! Очень он меня с буквами выручил!
У меня сразу грудь расправилась. Руку я его потрясла, а потом вдруг вспомнила, о чем меня сын пытал и спрашиваю:
