Светлым магам вход воспрещен

© Ефиминюк М.В., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

В оформлении обложки использована иллюстрация И.Косулиной, разработка серийного оформления О.Закис

* * *

Глава 1. Не ждали?

– Агнесс, моя ненаглядная дочь, как же мы тебя ждали! – протягивая руки, радостно воскликнула матушка.

Непривычно теплый прием настолько пугал, что я позорно попятилась, отгородившись от родительницы увесистым золотым кубком. Любая на моем месте запаниковала бы! Если четыре года подряд домашние напрочь забывали о приезде студентки на зимние каникулы, а на пятом курсе вдруг встретили с буйным восторгом, то имело смысл держаться поближе к входной двери, чтобы шустро ретироваться на улицу в случае чего.

В материнские объятия меня тараном впихнул дорожный сундук, вальяжно вплывший по воздуху с улицы.

– Добрых дней, милое чадо, – проворковала матушка, запечатлев на моем веснушчатом лбу торжественный поцелуй.

Она «под мухой», что ли?!

Правду о жизни в семье с тремя детьми я, вторая по счету дочь, открыла еще в нежном возрасте и к двадцати годам в полной мере смирилась с этим печальным знанием. Первенец – это материнская гордость, воплощение амбиций, надежда на безбедную старость. Младший – неожиданная радость в то паршивое время, когда в семейных буднях остается одно удовольствие: потрепать нервы дражайшему супругу. А средний ребенок – прости пресвятой Йори – запасной.

Где только матушка меня не забывала! В шесть лет случайно оставила на весенней ярмарке в компании карамельного яблока на палочке. Во втором классе гимназии нечаянно запамятовала, что отправила на экскурсию в заповедник магических существ, и страшно удивилась, обнаружив на пороге за руку со взбешенной преподавательницей. На первом курсе в родительский день посетила какую-то другую академию и жутко обиделась за то, что я не появилась. В общем, если начать считать, то не хватит пальцев на руках и ногах. И каждый раз во время этих нелепостей отец был занят на магической службе. Он-то никогда не путал ни точное количество дочерей, ни названия их учебных заведений.

– Добрых дней, – ошеломленно поздоровалась я и покосилась на мамину помощницу по хозяйству, пытаясь отыскать в румяном лице Мейбл ответ – что происходит. Может, подмигнет или закатит глаза? Но обычно трезвомыслящая тетушка улыбалась придурковато-вкрадчивой улыбкой храмовой блаженной.

Я немедленно уверилась, что случилась какая-то страшная беда, о чем и спросила без лишних экивоков, не снимая шляпки и голубого форменного пальто с гербом магической академии на рукаве. Опять-таки убегать на морозную улицу лучше одетой, чем раздетой.

– Много чего случилось. Даже слишком много! – забирая из моих рук кубок, оповестила мама и охнула: – Какая тяжелая уродливая чашка!

– Это кубок, – поспешно пояснила я, пока в голове у родительницы не созрел план превратить награду за победу в турнире по защите от темных чар в емкость для хранения пуговиц. – Вручили за первое место в турнире.

– Ты участвовала в соревнованиях? – не слишком талантливо изобразила заинтересованность родительница. – Не знала, что такие проводят на факультете бытовой магии.

– Изредка, – уклончиво согласилась я. – Хотела папе подарить.

В матушкиной голове никак не приживалась мысль, что ее дурнушка Агнесс, единственная из трех дочерей обладающая даром, изучала сложное искусство защиты от темных сил и более того – претендовала на золотой диплом. Родительница находилась в твердой уверенности, что я пошла по стопам отца – мага-бытовика средней руки – и с трудом тянула учебную лямку исключительно от невозможности удачно выйти замуж. А еще потому что была рыжей. Во всех смыслах этого слова.

– Твой отец непременно придет в восторг, – уверила матушка. – Когда очнется в лечебнице ковена.

– Что?! – подавилась я на вдохе. Сундук громыхнул на идеально чистый паркет. Слава всем святым, внутри не лежало ничего бьющегося.

Через минуту, наспех разоблачившись и сунув ноги в растоптанные домашние туфли, я сидела на жестком диване в маленькой гостиной. Наш дом всегда отличался крайней опрятностью: ни пылинки, ни соринки, ни клочка паутины в углу. Вещи в шкафах никогда не ела моль, воздух пах цветочным ароматом, а ковер с узорами уже лет пятнадцать выглядел как новенький. В жилище мага-бытовика иначе и быть не могло. Ворчливую помощницу по хозяйству наняли, когда папа обзавелся парочкой подмастерьев. «Чтобы соседки завидовали статусу Эркли», а не от острой необходимости.

– Вчера вечером твой отец решил поскользнуться на обледенелой брусчатке и получить сотрясение мозга… – пожаловалась мама из глубокого кресла с высокой спинкой. – Агнесс, куда ты вскочила? Сядь! Моргана напоили специальными снадобьями. Он проспит еще сутки.

Я обнаружила, что действительно стою на ногах и готова во весь опор, теряя по дороге обувку, нестись к папе. Неловко потоптавшись, пристроила пятую точку обратно на диванные подушки.

– Твоя старшая сестра решила стать матерью, – со скорбью в голосе продолжила она, не дав толком переварить новость об отцовской травме.

– Когда? – охнула я.

– К сожалению, в ближайшие дни.

Мы с Глорией виделись в начале лета, когда я навещала родных перед практикой. Она собралась очередной раз разводиться и сбежала от мужа в родительский дом. В смысле, перенесла сундук с вещами – парочка жила на соседней улице. Со скорбной миной сестра бродила по комнатам и любой разговор сводила к тому, что все мужчины – зло в первозданном виде. А теперь эта жертва неудачного брака была на сносях? Что я еще пропустила?!

– Твоя младшая сестра решила выйти замуж, – поделилась новой вестью матушка.

Весной Катис исполнилось восемнадцать. Она кое-как окончила женскую гимназию и устроилась на работу в шляпную мастерскую. Понятия не имею, была ли сестра умелой шляпницей, но цветочки из ткани у нее действительно выходили ладные.

– В ближайшие дни? – осторожно уточнила я, почти уверенная, что брачный обряд непременно совпадет с тем моментом, когда ребенок Глории решит осчастливить мир своим появлением.

– Было бы неплохо, но, к сожалению, летом. – Мама заметно оживилась, глаза заблестели. – Замечательный молодой человек: статен, высок, хорош собой. Очень выгодная партия. Шейн из родовитой семьи темных.

– Кэтти выходит за темного мага?!

Младшая сестра собиралась связать жизнь с одним из тех негодяев, от подлых проклятий которых меня учили защищать невинных людей! Я почувствовала настойчивое желание накапать прямо в кубок пару десятков успокоительных капель и принять в неразбавленном виде, не запивая водой. Жаль, что от валерьянового корня теряла связь реальностью. Как кошка, право слово.

– Его старший брат пригласил Катис на семейное торжество, а у нас настоящий бедлам! – вдохновенно жаловалась мама. – Морган надумал сотрясти последние мозги, а Глории не хватило мозгов сделаться матерью в следующем месяце. Невеста не может ехать в дом жениха без компаньонки, а мне придется остаться. Сестру сопроводишь ты.

– Я?!

– Почему в твоем лице священный ужас, Агнесс? – сухо уточнила мать. – Тебе даже дорожный сундук не надо разбирать, все равно утром выезжаете.

Будущего специалиста по защите от темных сил буквально засылают в стан идейного врага, где абсолютно все этими самыми силами пропитано! Это почти магический шпионаж, а ведьмаков булочками с маком не корми, только дай угробить какую-нибудь выпускницу академии светлой магии. Да у меня от одной мысли обостряются все инстинкты! Кроме инстинкта размножения, само собой. Зато тот, который отвечает за самосохранение, подсказывает сбежать обратно в академию и провести каникулы в общежитии. Жаль, что я уже успела снять пальто и переобуться…

– Мама, я светлый маг, – пришлось напомнить, если вдруг она запамятовала. Ну, всякое бывает.

– Ты еще не получила диплом.

– По кодексу нам запрещено входить в дома темных, – проигнорировала я обидный намек, что пока не имею права называться настоящим магом.

Что-то она не очень волновалась об отсутствии у дочери диплома, когда прошлым летом в тайне от папы попросила зачаровать двери в доме своей приятельницы от проникновения бывшего мужа этой самой приятельницы. Мужик, помнится, попытался забраться через окно, так что пришлось и на окна поставить магический полог.

– Глупая, изжившая себя традиция! – всплеснула матушка руками. – Жених твоей сестры, между прочим, не отказался от трапезы в нашем доме. У Шейнэра превосходный аппетит!

– Это, конечно, в корне меняет дело, – не сдержала я мрачный смешок.

– Семья Торстен широких нравов.

Еще бы! Темные никогда не отличались манерами, да и нахальства им было не занимать, а в долг давать.

– И вообще, подумаешь, светлый дар! – недовольно фыркнула мама – Если о недостатках не говорить вслух, то их никто не заметит. У Шейнэра, чтобы ты знала, трое старших братьев. Глядишь, и к тебе кто-нибудь присмотрится…

Она окинула меня скептическим взглядом, видимо, понимая тщетность надежд. В юности мама слыла настоящей красавицей, и сестрам повезло унаследовать ее точеные черты лица, благородный медовый цвет волос и аристократическую бледность, хотя аристократы, насколько мне было известно, в нашем роду не отметились. А я пошла в папу, обладателя рыжих непослушных вихров и щедрой россыпи веснушек.

До сих пор не могу понять, из каких соображений амбициозная матушка выскочила замуж за нашего отца, Моргана Эркли. Он был замечательным семьянином, внимательным мужем, хорошим родителем, но с карьерой у него не сложилось, даже в провинциальный ковен Глемина его призвали только благодаря протекции мэра.

– Ко мне присмотрится темный? – Страшные слова застряли комом, а по спине побежали мурашки. – Какая… свежая идея.

– Рада, что ты со мной согласна, – не различила мама иронии.

После того, как все планы, в том числе матримониальные, были озвучены, меня наконец накормили. Кэтти, как назло, задерживалась у портнихи, и обедать пришлось наедине с родительницей. Мейбл готовила божественный пирог с куриными потрохами, но под укоряющим взглядом мамы, каким она провожала каждый отправленный в рот кусок, этот самый кусок застревал в горле. Видимо, как раз в том месте, где стояла комом новость о том, что в ближайшее время мы породнимся с семьей ведьмаков.

– Агнесс, что ты терзаешь этот пирог, будто он в чем-то провинился? – фыркнула мама, изящно держа нож с вилкой.

– А? – Я посмотрела на тарелку. Кусок лакомства, услада для измученной столовской пищей студентки, был препарирован на мелкие кусочки. В жизни не подумала бы, что вкусная еда могла падать в желудок камнем.

На этом трапеза закончилась. Прихватив тяжелый кубок, я все-таки поехала к папе в лечебницу. Матушка не соврала: опоенный особыми живительными снадобьями, он крепко спал на спине и даже прихрапывал. Из-под колючего шерстяного одеяла высовывалась нога с тугой повязкой на голени. Оставалось поправить сползший покров и в обнимку с кубком тихонечко посидеть возле кровати.

В крошечной палате было тихо и очень спокойно. Сквозь окно сочилось холодное зимнее солнце, рисовало на полу узорчатую тень от кованой оконной решетки. В какой-то момент я клюнула носом, ударилась лбом о край позолоченной посудины и поняла, что позорно заснула возле больного. Навестила, называется!

Куда пристроить кубок – не придумала, поэтому поставила его на самое видное место: на подоконник. И наложила заклятие клейкости, чтобы ни одна воровская ручонка не стащила священную для меня во всех отношениях вещь.

– Увидимся, когда проснешься, – попрощалась с отцом…

Стоило перешагнуть через порог родительского дома, как на меня налетела Катис и ткнула в нос рукой, пытаясь продемонстрировать кольцо с большим прозрачным камнем. От неожиданности я попятилась и с размаху плюхнулась на сундук, по-прежнему стоящий поперек холла.

– Агнесс, я выхожу замуж! – радостно объявила сестра. – Смотри, какой огромный камень!

– Обалдеть, – ошарашенно согласилась я, приглядываясь к старинному украшению, скорее всего принадлежавшему какой-нибудь прабабке жениха. Зуб даю, что натуральной черной ведьме. Надо бы проверить его на темные заклятия.

– Оно, конечно, старомодное, но на первое время и так сойдет! – объявила Кэтти и немедленно убрала руку, едва я попыталась прикоснуться к камню кончиком пальца, засветившегося голубоватым магическим свечением.

Остаток вечера был убит на примерку новых платьев, которые сестра заказала специально для поездки в «обитель зла». Кэтти крутилась перед высоким напольным зеркалом, прикладывала к себе то один, то другой наряд и с восторгом рассказывала о женихе. С Шейном, сыном семьи темных магов Торстен, она познакомилась в шляпной мастерской. Имя жениха произносилось с придыханием и настораживающим блеском в больших синих глазах.

– Это была любовь с первого взгляда! – прижимая к груди небесно-голубое шелковое платье, которое ей необыкновенно шло, восхищалась невеста то ли своим отражением в зеркале, то ли свалившейся как снег на голову первой любовью.

Да это же приворот чистой воды! Вернее, мутной – очень мутной – воды.

– Я увидела Шейна из-за занавески и поняла, что он именно тот! Пришлось сбежать с работы и случайно встретиться с ним на торговой площади.

Увы, не приворот. А я-то раскатала губу, что попрактикуюсь.

– Не представляешь, как я боялась, что его семья будет против! Даже ночью спать не могла! Нет, может, конечно, могла… но очень тревожно. Прямо с боку на бок все время ворочалась! – уверила невеста. – А потом старший брат Шейна передал приглашение на семейное торжество. Он, между прочим, у Торстенов самый главный маг.

– Ведьмак, – вырвалось у меня.

– Вот я и говорю, что маг, – не обратила внимания Катис на справедливую во всех отношениях ремарку. – Шейн думает объявить о свадьбе во время праздника. Все равно все родственники соберутся. Не придется потом каждого посещать с визитом.

Они собирают шабаш?! Может, вообще будут на метлах летать? Конечно, ни разу не слышала, чтобы кто-то летал на метле. Сверзишься с высоты – костей не соберешь. Безусловно, если останется, что собирать. Но вдруг именно в этой семье обладают особым колдовством и держат целую стаю летающих ведьм?

– И какой праздник нас ждет? – сдержанно уточнила я.

– В конце седмицы у Ристада день рождения.

– Кто такой Ристад?

– Старший брат, – закатила сестра глаза.

Точно будет разнузданный шабаш!

– Шейн говорил, что ему исполняется тридцать с чем-то там… Тридцать три? Я не запомнила, но он совсем древний старик, – вздохнула Кэтти, отбрасывая платье на спинку кресла.

«Древний» властелин, входящий в особый для темной братии возраст, объявил общий сбор? Нас ждет не просто залихватский шабаш, а с темными ритуалами и жертвоприношениями!

У меня отчаянно зачесалось под платьем между лопатками. Вряд ли ангельские крылья проклюнулись. Значит, от дурного предчувствия.

– Агнесс, – вдруг изменившимся голосом позвала Катис. – Вдруг я им не понравлюсь?

– Понравишься. Не сомневайся, – твердо ответила я и, поднявшись с кровати, ласково обняла сестру. – Ни о чем не беспокойся. Главное, не участвуй ритуалах. Даже если будут уламывать – все равно не участвуй. Прояви силу воли!

– Каких еще ритуалах? – с обескураженным видом отстранилась она.

– Вообще ни в каких! – отрезала я.

Пока Кэтти под чутким маминым руководством утрамбовывала в большой дорожный сундук «все самое необходимое», мне пришлось провести ревизию собственного багажа.

В обычные дни я носила форму, как и приписывали правила, но появиться в глубоком тылу идейного врага в одежде с гербом светлой академии на рукаве, по-моему, было сродни тому, как потрясать красной тряпкой перед мордой бодучего быка. Нет, размахивать, конечно, никто не запрещал: тряси сколько влезет, можно и задорный танец сплясать, если смелый и совсем не дружишь с головой. Главное, уметь прытко бегать и хорошо прятаться.

С головой я дружила и сильно сомневалась, что бегала быстрее стаи летающих на метлах ведьм, поэтому вытащила из сундука комплект академической формы, конспекты лекций, ученический светлый гримуар, а вместо них аккуратно уложила любимое домашнее платье и скромный халат совершенно нескромной расцветки с ядрено-розовыми цветами. Одежду поприличнее собиралась одолжить у Кэтти – рост и комплекция у нас были одинаковые. Даже в груди природа одарила похоже, в смысле, не особенно щедро.

Тяжеловесный зимний экипаж остановился возле дома ровно в десять утра и почти полностью перекрыл узкую заснеженную улочку. Пока грузили багаж, матушка напутствовала нас, словно отправляла боевых магов на сверхсекретное задание, целью которого являлось соблазнение всех местных мужчин – неважно, ведьмаки они или простые бедняги, просто случайно попавшие под раздачу.

– Помните, мои дорогие дочери, что главный арсенал женщины – это улыбка, хорошие манеры и умение в нужный момент таинственно промолчать! – сказала мама, имеющая мнение обо всем на свете и не упускающая момента этим самым мнением поделиться, даже если оно никого не интересовало.

– Улыбка, хорошие манеры и молчание! – словно оруженосец королевского генерала перед сражением, серьезно кивнула Кэтти и покрепче прижала к груди нечитанный томик философского романа, призванный выказать ее интеллектуалкой.

– Таинственное молчание, – поправила мама, ласково дотронувшись пальцем до кончика носа Катис.

Я считала, что в доме ведьмаков лучшее оружие женщины – магический аркан, способный в мгновение ока спеленать противника по рукам и ногам, но мудро оставила это во всех отношениях полезное знание при себе.

– Агнесс? – с нажимом произнесла «генеральша», видимо, понимая, кто именно в дочернем тандеме слабое звено.

– Все понятно, – стараясь скрыть иронию, кивнула я. – По-умному молчать и не вытирать руки о скатерть.

– Умеешь ты перевернуть! – возмутилась мама. – Почему нельзя быть милой?

По утрам я физически была не способна источать обаяние и наряжаться в хорошие манеры. Лишить кого-нибудь голоса на пару минут, пока мы с Кэтти усаживаемся в громоздкий экипаж, – сколько душеньке угодно, а быть милой – только через труп счастливо упокоенного умертвия.

– С кем? – уточнила я.

– Со всеми! Будь милой со всеми в доме Торстенов! Если у них есть кошки, то и с ними тоже!

– Я чешусь от кошачьей шерсти, – сдержанно напомнила я. – Но не переживай: если вдруг надумаю вытереть руки о скатерть, то при этом обязательно улыбнусь.

Со стороны Кэтти прозвучал сдавленный смешок, впрочем, мгновенно проглоченный под гнетом осуждающего матушкиного взгляда.

– Удачи вам, дочери мои! – недовольно буркнула мама. – Легкой дороги.

Мы наконец выбрались на морозную улицу и забрались в теплый просторный салон, куда без труда поместилась бы вся семья, включая помощницу по дому. Экипаж тронулся, и за окном поплыли суматошные улицы. Осталась позади центральная площадь со зданием ковена, увенчанным длинным шпилем и блистающим на солнце символом светлой магии. Особым знаком, заключенной в круг молнией, были помечены все строения, уличные указатели и въездные ворота – никогда не ошибешься, на чью территорию попал.

Конечно, никто не запрещал приезжать ведьмакам в Глемин, живущий под знаком светлого ковена, но темные здесь не селились. Как никогда не обосновалась бы какая-нибудь семья Эркли в месте, находящемся под протекцией темного клана. Открытое противостояние между чародеями и ведьмаками давно превратилось в короткие параграфы в учебниках истории, но бок о бок светлые с темными сосуществовали только в больших городах. Обязательно в разных кварталах!

Ради спокойствия в королевстве светлые чародеи смирились с наличием темных гад… обладателей темного дара. Ведь если подумать, мы же ничего не можем поделать, скажем, с комарами. По-своему они даже полезны. Но никто не обязывает дружить с кровососущими писклями или, тем паче, их любить… И только Кэтти умудрилась по уши втрескаться в ведьмака. Искренне надеюсь, что он хотя бы на десятую долю так же хорош, как младшая сестренка его описывала.

– Шейн рассказывал, что у них чудесный дом с садом! – щебетала она. – И виды вокруг просто потрясающие! Мы сможем гулять на свежем воздухе. Спорим, во время экзаменов ты ни разу не вышла на улицу.

Во время экзаменационной декады стоял такой трескучий мороз, что высовываться из замка было чревато обморожением.

– Ой, а еще Шейн рассказывал про маленький прудик! – всплеснула она руками, и в обручальном кольце, поймав солнечный луч, хищно вспыхнул крупный камень. – Говорит, что можно кататься на коньках. Помнишь, как мы ходили на каток?

Перед мысленным взором появилось страшное воспоминание, как в пятнадцать лет я все-таки уступила уговорам Кэтти, привязала к ногам коньки и, хорошенько отбив филей о лед, выползла с городского катка на коленках. А вокруг, разнося холодный воздух, со скоростью взбесившихся снежинок летали любители зимних развлечений, и почему-то на них не действовала сила земного притяжения.

– Зря я вспомнила про каток… – пробормотала сестра, видимо, заметив, как меня перекосило.

– Точно зря.

– Зато в доме куча книг, целая большая библиотека! Ты же любишь книги? – с надеждой уточнила Кэтти. – Сможешь что-нибудь почитать, пока мы будем кататься.

– А если есть темные гримуары, то соберу материал для диплома, – пошутила я и постаралась отогнать соблазнительную фантазию, как буду ковыряться в ведьмовском наследии, пытаясь отыскать какое-нибудь заковыристое заклятие, достойное целой дипломной работы.

Ближе к обеду мы въехали в небольшой городок. На первом же здании красовалась шестиконечная звезда, окольцованная ровным кругом. Я впервые оказалась на территории темных! Выпрямилась на мягком сиденье и уставилась в окно, стараясь ничего не пропустить. Впрочем, город темных мало чем отличался от любого другого провинциального городка. Сама не понимаю, что конкретно надеялась увидеть, даже почувствовала разочарование. Но через некоторое время, когда «близнец Глемина» уже оказался позади, открылся вид на снежную долину, в центре которой величественно высился замок, размером ничуть не уступающий моей академии. Тут-то я и заволновалась.

– Кэтти, семья Торстенов очень обеспеченная?

– Шейн как-то проговорился, что у них случались дурные времена, но сейчас вроде не бедствуют…

Сестра узрела в окне махину с огромным парком и замолчала, забыв прикрыть рот. Похоже, Торстены были обеспечены всем, что темная душонка пожелает. В том числе настоящим ведьмовским замком.

– Что это? – с трудом шевеля языком, прошептала она и начала нервно крутить на пальце обручальное кольцо.

– Судя по всему, чудесный дом с садом и прудиком, – прокомментировала я.

– Думаешь, в нем можно потеряться?

– Думаю, что в нем гуляют зверские сквозняки.

Шутку Кэтти не оценила. К тому времени, как экипаж въехал в кованые ворота, раскрывшиеся сами собой, она побледнела до цвета кипенно-белого полотна и, кажется, была готова хлопнуться в обморок.

Мы катили по длинной парковой аллее, а между темных стволов вековых деревьев действительно виднелся аккуратно расчищенный пруд. Хоть сейчас выскакивай из кареты, бросайся на лед и вдохновенно ползай на карачках, если не умеешь держаться на тонких пыточных лезвиях, каким-то забавником названных «коньками». Видимо, от слова «конь»… Ретивый, буйный и дикий, не позволяющий себя оседлать всяким неумехам вроде меня.

– Почему он не рассказал об этом… о замке? – тихо спросила Кэтти, вкладывая в слово «замок» все, что к нему прилагалось. И даже больше, что нам обеим, выросшим в семье простого мага-бытовика, не хватало фантазии представить.

В теплом воздухе кареты, пахнущем деревом и горячим камнем, заклубилась выжидательная пауза. Похоже, сестра все-таки ждала ответа на риторический вопрос.

– Он меня проверял! – сдавленным голосом проговорила она. – Боялся, что я окажусь охотницей за наследством.

Вообще-то, охотницей за наследством была наша матушка: денно и нощно думала, как повыгоднее пристроить незамужних дочерей. И если со мной все было понятно, то на Катис она возлагала большие надежды. Узнает о замке – от счастья лишится чувств и немедленно разболтает соседкам, чтобы не задирали носы.

– Уверена, причина в другом, – попыталась я поддержать сестру.

– В чем? – с надеждой встрепенулась она.

– Ну…

Пока не знаю, но приедем – и непременно выясню. Может, в нашем – в смысле, сестрином – женихе какой-нибудь изъян, и старшие братья не чаяли его женить, а тут такая оказия.

– Ведь все будет хорошо? – прошептала она.

– Будет, – ответила я, надеясь, что голос прозвучал твердо. Обязательно будет хорошо, а если какая-нибудь темная сволочь попытается сделать плохо, то – клянусь – вспомню все, чему училась в академии, и применю на практике!

– Тогда почему у тебя пальцы светятся?

– А?

Я с удивлением проверила руки. Действительно, кончики пальцев вспыхивали голубоватым магическим свечением, выдавая нервное напряжение. Пришлось помахать руками, чтобы погасить искры, как горящую головешку, иначе недолго шарахнуть светлым заклятием сестру… или себя саму. На первом курсе такое пару раз случалось, приятного мало.

К парадной лестнице мы подъехали тепленькие и готовенькие: Кэтти почти без сознания, а я с абсолютно всеми пробудившимися инстинктами светлого чародея, попавшего в логово к черным ведунам. Карета остановилась. Кучер широко раскрыл дверцу, помог нам выбраться на вычищенную до камня площадь под пронзительный ледяной вытер, швырявший в лицо пригоршни острых снежинок.

Не успели мы осознать, что не едем, а стоим на промерзшей брусчатке, как распахнулась высокая дверь, и из холла замка вылетел худощавый парень в белой рубашке и костюмном жилете, напоминающем расцветку моего банного халата.

– Кис-Кис! – воскликнул незнакомец, стремительно спускаясь по мраморным ступеням. – Ты здесь!

– Шинни! – охнула она тоненьким голосом, выдавшим разом и смятение, и волнение, и радость.

Шейнэр Торстен был на редкость красив, хорошо сложен и смотрел на Катис сумасшедше-влюбленным взглядом. И, подозреваю, даже не понимал, что выскочил на улицу раздетым. Вернее, одетым, но явно не по сезону.

Рациональная особа во мне ждала, когда он, оступившись, скатится кубарем под ноги невесты, но парень с ловкостью циркача преодолел расстояние и смял Кэтти в горячих объятиях.

– Вокруг же люди, – пискнула она, ради приличий, а не из желания оттолкнуть жениха.

– Плевать! Это простые темные прислужники, а мы почти женаты, – пробормотал он, с чувством вдыхая запах волос невесты. Быть точнее, запах кокетливой норковой шапочки, которую она нервно нахлобучила в карете. Надеюсь, что мех не подванивал мокрой кошкой. Сама не принюхивалась, но с головными уборами вечно случались какие-нибудь «ароматные» конфузы.

– Наверное, удивилась, когда увидела все это… – говорил Шейн, намекая на замок. – Я не знал, как тебе рассказать.

– Почему? – с кокетством прочирикала Катис, словно пять минут назад не заламывала руки и не мучилась от безызвестности.

– Боялся, что ты испугаешься и бросишь меня.

– Брошу?! – охнула она. – Дурашка! Подумаешь, замок! У всех свои недостатки.

Огромный такой комфортабельный недостаток с тремя башнями, от которого за десять миль несло богатством и древней магией. Аж волосы дыбом. По крайней мере, у меня, без пяти минут светлого мага, специалиста по защите от темных чар. Поди капор на голове топорщился.

Пока они щебетали, не замечая, что у жениха от холода посинели губы, я скромно мялась в сторонке и разглядывала фасад здания. На карнизе под самой крышей нахохлились каменные химеры и торчали припорошенные снегом длинные водостоки в виде оскаленных горгулий. Неожиданно показалось, что одно из демонических созданий шевельнулось…

– Ты, должно быть, Агнесс, – обратился ко мне Шейн, заставляя обернуться. – Очень рад знакомству!

Я приветливо улыбнулась, надеясь, что улыбка заменит темному магу рукопожатие, и немедленно почувствовала, как от холода неприятно лопнула нижняя губа.

– Катис много о тебе рассказывала! – уверил он, не дав мне рта открыть, и немедленно исправился: – На самом деле не очень много. Но упоминала, что одна из ее старших сестер рыжая.

Чудесно! Никогда в жизни не чувствовала себя рыжее, чем сейчас.

– Пойдемте скорее в дом! – указал он покрасневшей от мороза рукой в сторону незаметно закрывшейся парадной двери. – Ты, наверное, замерзла, Кис-Кис?

– Вовсе нет, – промяукала она.

Я мудро промолчала, что вообще-то из нас всех только Шейну грозила горловая жаба, и со скромным видом последовала за парочкой. Услужливая высокая дверь открылась сама собой, любезно впуская хозяина и его невесту. Едва те перешагнули через порог, как она хлопнула прямо у меня перед носом, заставив поспешно отскочить. Какой преданный хозяевам замок! Готова пустить слезу от умиления.

С хмурым видом я воззрилась на неожиданное препятствие, почти готовая к тому, что на гладкой поверхности, как раз на уровне глаз, молнией прочертится светящаяся надпись: «Светлым магам вход воспрещен!».

Но дверь вновь открылась. То ли заставили, то ли смирилась с неизбежным вторжением нежелательной гостьи.

– Прости, Агнесс. Сегодня тетушка Брунгильда с рассвета готовила замок к приезду гостей, до сих пор гуляют сквозняки, – прокомментировал Шейн. – Добро пожаловать!

И я пожаловала, стараясь не думать, что собственными ноженьками несу себя в тыл врага. Обитель зла поражала размахом и как-то по-особенному тонко подчеркнутой роскошью. Стены были отделаны панелями из мореного дуба, широкую лестницу застилал бордовый ковер, языком тянувшийся по светлому мрамору с розоватыми прожилками. И этот самый мраморный пол неожиданно ушел у меня из-под ног.

– Осторожнее! – испуганно вскрикнул Шейн. – Очень скользко!

Поздно! Перед глазами мелькнула каскадная хрустальная люстра, свисавшая с высоченного потолка, и я опрокинулась на пятую точку, только чудом не отбив копчик. Капор слетел с головы, открыв ярко-рыжую примятую шевелюру. От пальто оторвалась пуговица и откатилась в сторону, словно от стыда не желая являться частью без пяти минут дипломированного светлого мага, протирающего филейной частью полы в логове ведьмаков.

– Агнесс, ты ушиблась? – охнула Катис.

Нет, просто на секундочку прилегла!

– Вы так благодарны за приглашение или просто поскользнулись? – протянул сверху насмешливый мужской голос с мурлыкающей интонацией, и перед носом появилась холеная рука с крупным черным перстнем на указательном пальце.

Никогда в жизни не видела у мужиков таких аккуратно подпиленных, до блеска наполированных ногтей! Ошарашенным взглядом скользнула по рукаву дорогого пиджака, шейному платку с рубиновой заколкой и остановилась на лице. У очередного представителя семьи Торстен в комплекте с отличным маникюром шли идеально чистая кожа, острый гладкий подбородок без намека на щетину, скульптурные скулы, неожиданно узкие пунцовые губы и фиолетовые глаза. Длинные пряди платиновых волос были специально заколоты на затылке, чтобы демонстрировать все это демоническое великолепие… в смысле, безобразие.