Русская инфанта

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация:

© arvitalya / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

* * *

В поисках солнца. Рим

1.

Мы сидели рядом на красном, возможно, кожаном диване. Сквозь приоткрытые ставни в комнату пробивался ослепительный солнечный свет. Холодное ноябрьское солнце. Мы молчали, взгляды были одинаково пусты.

Возможно, в этом было что-то немного странное.

Я сидела на диване в чужой стране, в Вечном городе, рядом с посторонним человеком, на котором не было штанов.

Вообще.

На мне, впрочем, их тоже не было. На мне были старые спортивные треники моего бывшего, которые я надевала дома в память о нашей любви…

Я вяло переставляла правую ногу поверх левой и наоборот, изредка изучая соседские. Там черные носки из тонкого хлопка облегали лодыжки. Далее вверх следовали ослепительно бледные конечности, совсем как у английского аристократа. Мы задумчиво молчали.

В эту секунду в дверь позвонили.

Вероятно, это был Анди, человек, который несколько часов назад отдал нам ключи от римской квартиры. Это я вынудила его вернуться. Дело в том, что пока Анди показывал квартиру моему спутнику, я выяснила, что здесь не работает интернет. То ли толстые стены не пропускали его внутрь жилища, то ли просто никто за него не платил. Анди усек, что его раскусили, и вмиг это милое, хоть и не по-римски красивое лицо стало несчастным. Он смотрел на моего спутника большими глазами, полными страха, и уверял, что все исправит за пару минут. И ушел.

Оставшись одни, я и мой спутник приняли решение переодеться во что-нибудь домашнее. И так как Анди не было вот уже два часа, мы действительно переоделись. Правда, переодеваться было не во что, потому что модной итальянской одежды мы еще не купили, а с собой в Рим взяли только воспоминания о наших возлюбленных. Поэтому мы просто сняли с себя штаны с въевшейся в них дорожной пылью.

Мы были как Тристан и Изольда, как Петрарка и Лаура, но в том смысле, что я была Лаурой, а мой спутник был Тристаном, то есть наши истории абсолютно не пересекались.

Мы познакомились совершенно случайно, но совпали в нашем остром желании покинуть родину, а с ней покинуть наконец людей, которых любили, причем людей, в отличие от родины, покинуть уже навсегда. Отличный способ бежать – это просто бежать. Вдвоем не так страшно.

Пока я не буду утомлять вас нашими бывшими любовными историями, тем более что юный римлянин, пусть и с неримским профилем, по имени Анди, ждет за дверью.

– Пойду штаны надену, – сказал мой спутник.

А я пошла открывать. Да, в дверях стоял Анди, в руках у него был пакет, на лице – очень победное выражение, из чего я сделала вывод, что два этих факта как-то связаны. Анди принес нам новый роутер. Его взгляд скользнул по моим голым ногам, но не остановился. И это совершенно меня не оскорбило. Навстречу из спальни вышел мой спутник, в штанах, при этом застегивая ремень. Лицо Анди на долю секунды просветлело. Я с ужасом подумала, что сейчас он скажет что-то вроде: «Друзья, зачем вам интернет, если есть любовь», потому что эта фраза огорчила бы моего спутника. Тот факт, что любовь есть, а нам нужен интернет, любого расстроит.

Но ни один из роутеров в этой квартире работать не стал. Анди молча ковырялся в технике, в устройстве которой понимал ровно столько, сколько в нашей жизненной ситуации. По данным пунктам ему явно не хватало общих знаний. После нескольких попыток приложить роутер к тому или иному святому месту в квартире Анди сдался и, снова пообещав решить все наши проблемы (что, кстати, было бы очень неплохо), ушел.

Мы вновь остались наедине друг с другом.

Пока же мы снова сняли штаны и сели на диван. Мой спутник с тоской посмотрел на безнадежный роутер, потом задумчиво оглядел прекрасную римскую квартиру, в которую, вероятно, хотел бы привести совсем не меня. Потом сказал:

– Все это, конечно, хорошо, но мы же не можем ходить без штанов.

Таким образом, нашим первым делом в Риме было купить штаны. И это уже неплохо для людей, пять минут назад не имевших вообще никакой цели в жизни.

2.

Наша история началась не так давно, как этому следовало бы случиться у людей приличных.

Мы познакомились за несколько часов до того, как хором сняли штаны.

Сев в самолет, следовавший рейсом «Домодедово – Фьюмичино», я оглядела моих соседей и подумала, что мне нельзя разговаривать ни с одним из них. Тот, что сидел у окна, был беспробудно пьян. Его осоловелые глаза сладко закрывались, и голова упрямо перекатывалась на мое плечо. Я вдохнула, но вздоха своего не услышала. Потому что в эту самую минуту вздохнул мой сосед слева. И его скорбь заглушила мою в разы. Я осторожно повернула к нему лицо. Хотя осторожность была излишней, – он так внимательно смотрел вдаль, что ничего вокруг не замечал. Трагизм на его лице преобладал над внешностью, точнее, подчеркивал – худой подбородок, орлиный нос и голубые глаза. Мне на секунду показалось, что это глубоко несчастный старик. В это время к нам троим подошла стюардесса и нежно наклонилась к моему пьяному соседу справа, беззастенчиво положив на меня свою грудь.

– Мужчина, просыпайтесь, у меня для вас официальное извещение! – провозгласила она и шумно начала его трясти. – Просыпайтесь, мужчина, вот вам официальная бумага о том, что, если вы не будете вести себя тихо во время полета, мы будем вынуждены посадить самолет!

Не успев взлететь, мы уже достигли верха идиотизма.

– Не надо, – взмолилась я. – Не будите его! Он же спит, все в порядке!

– Девушка, – хладнокровно ответила стюардесса при исполнении. – Будете возмущаться, мы и вас высадим.

Я вжалась в кресло: мне очень хотелось в Рим.

Стюардесса добилась своего, и пьяный пассажир у окна пришел в сознание. Он уже начал что-то нести и чем-то возмущаться. Было понятно, что когда он раскочегарится по полной, я сама буду просить посадить самолет где-нибудь в Киеве…

Стюардесса продолжала махать перед его осоловелым лицом руками, как крыльями.

– Пусть спит, – вдруг произнес чей-то голос. – Я с ним договорюсь, если что.

И почему-то это сработало. Поджав губы и грудь, стюардесса обиженно отступила.

– Спасибо, – счастливо сказала я моему соседу слева. Потому что голос принадлежал именно ему. Но он уже перестал вникать в действительность и снова задумчиво глядел вдаль. Словно она есть в салоне самолета.

И тут я сказала:

– Меня Анна зовут.

Он с некоторым неудовольствием повернул ко мне голову и будто впервые на меня посмотрел. Взгляд на удивление был человечески теплый. Его ответ заглушили винты: самолет выходил на взлетную полосу.

А дальше было вот что. Во-первых, мой сосед справа уснул окончательно. Во-вторых, в моем соседе слева проснулся некоторый интерес к жизни. Он достал из портфеля MacAir и открыл его. Потом запустил на мощном компьютере игру, чем-то напоминающую крестики-нолики, и углубился в ее решение.

И вдруг спросил:

– Вы разгадываете судоку?

– Нет.

– Тогда смотрите, – и он объяснил мне правила игры.

Через несколько минут мы уже вдвоем расставляли цифры в клеточки. Параллельно мой новый знакомый продолжил вести светскую беседу.

– Вы надолго едете в Рим? – спросил он. – Вот в этот ряд можно поставить цифру, подумайте какую.

– На семь дней, а вы?.. Тройку?

– Не гадайте, посмотрите внимательно на правый квадрат… Зависит от того, понравится ли мне там.

– Разве в Риме может не понравиться?.. Ставлю единицу?

– Правильно, единицу… Может, если нет компании.

– А какая вам нужна компания?

– Какая… Ну вы бы подошли… Остальные единицы расставьте.

– Серьезно? – совершенно несерьезно спросила я, думая лишь о том, куда поставить оставшиеся единицы.

– А что вас смущает? Тем более деваться вам в Риме некуда, – невозмутимо продолжал он.

Постановка единиц обоснованно застопорилась. Мысль заработала в решении другой проблемы.

Все сказанное им было правдой. Которую я с легкостью бытия растрепала ему в первые пять минут знакомства. И что отель у меня не оплачен, и что никто меня в нем не ждет.

– Соглашайтесь. Будем вместе гулять по Риму и ходить в музеи. Вдвоем это хотя бы не так скучно, – сказал мой новый знакомый.

– Эээ. Правильно ли я поняла правила игры? – уточнила я.

– В одном ряду не должно быть повторяющихся цифр, как и в одном квадрате…

– Нет, я о другой игре.

– О какой?

– Ну, знаете, о той самой, которая неизбежно возникает, когда мужчина зовет куда-то женщину…

– Почему вы вдруг решили, что я начну к вам приставать? – спросил он таким тоном, что я даже расстроилась. – Если вам что-то не понравится, поедете в ваш отель. А так поживете в прекрасной квартире в центре Рима. Там две спальни… Тройку ставьте.

Я представила себе, как останусь наедине с собой и своим разбитым сердцем в номере с большой кроватью. За который, кстати, отдам последние деньги. Венцом моего независимого путешествия станет момент, когда я потеряюсь в Вечном городе, буду ночевать на лавочке и завтракать из помойки…

Я продолжала искать на поле тройку, а в своей голове – здравые мысли. Одна из них была в том, что, если соглашусь, не нужно будет заботиться о вопросах жилья, еды и компании.

– Расскажите мне немного о себе, – на всякий случай попросила я. Конечно, сказанное ничего не решало: вряд ли этот человек сообщит мне, где он закопал своих предыдущих случайных попутчиков.

– Потом расскажу, еще будет время, – буркнул он.

Наверное, меня подкупило судоку. Была в этой игре какая-то умиротворенность, потерянная мной полгода назад. Я с удивлением подумала, что впервые за долгое время чувствую себя спокойно и хорошо. Но самым удивительным было то, что мое спокойствие концентрировалось на совершенно незнакомом мрачном человеке, которого цифры в клеточках интересуют больше, чем я.

Я согласилась. И, если говорить откровенно, это был не самый мой отчаянный поступок на этой неделе…

В римском аэропорту вовсю ощущалась игра итальянского стиля. Всюду висели многометровые рекламные проспекты, с которых на меня не желали смотреть красивые мужчины-геи и дерзкие худые женщины. Труднодоступная во всех смыслах мода.

Мой новый знакомый задумчиво произнес: «Ушито».

«Может, и правда слегка ушито», – подумала я, продолжая любоваться на модно одетых людей с картинки.

– Uscita значит «выход» по-итальянски, – сказал мой новый друг. – Самое полезное слово в чужой стране.

Мы сели в такси и приехали на улицу Коронари. Было три часа дня, температура осеннего воздуха была плюс двадцать, а маленькая улочка, рядом с которой остановил таксист, была вымощена грубым булыжником. Вот такой оказалась моя новая реальность. Улочка уходила в темную даль точно таких же средневековых римских улочек, на которых едва ли разъедутся два велосипедиста. Мой спутник легко нашел дом, в котором находилась снятая им квартира. Там, около подъезда с массивными воротами вместо дверей, нас ожидал итальянский юноша с ключами от квартиры. Его звали Анди…

3.

После того как итальянец с неримским профилем и смешным именем Анди ушел во второй раз, а мой спутник произнес фразу о необходимости штанов (которой совсем скоро будет присвоен статус трактата), мы вышли на улицу.

В начале ноября в Риме тепло и много туристов. Их здесь всегда много, я так и не смогла вычислить «не сезон» в Вечном городе. А я пыталась, потому что у меня была мечта – остаться в Сикстинской капелле наедине с собой. Я не задумывалась о том, зачем это нужно. Разве оно поможет или успокоит? Не знаю. Мне было все сложнее отвечать на простые вопросы. Я руководствовалась только желаниями, и это, с одной стороны, все упрощало, а с другой – приносило массу разноплановых проблем.

Мы вошли в лабиринт римских улиц. Мой спутник сориентировал меня на местности: сзади Плаца де Навона. Справа течет Тибр, за ним – чуть прямо и Ватикан. Слева, если говорить грубо, Форум и Колизей. Я сказала:

– Ого.

В этот момент мы свернули в несколько переулков и вышли к церкви, спрятанной в средневековых домах. Меня всегда поражала эта способность величественных религиозных сооружений прятаться среди жилья простых смертных.

Мы зашли посмотреть внутреннее убранство. И я вспомнила поучительный рассказ, который почему-то засел в моей голове.

– Один религиозно ищущий молодой человек отправился на палестинскую территорию, чтобы посетить могилу Исаака. А может, он отправился в Сирию на могилу Авраама. Если честно, я не очень хорошо запомнила саму историю, поэтому сразу перейду к сути. Когда рискуя жизнью, молодой человек добрался до столь необходимого ему холма и молился, ему было видение. Явился Господь и сказал: «Что ж ты гордыню свою пестуешь, гоняешься за призраками, носишься за нелепым. Я – везде. И где тебе действительно будет надо, там ты Меня и почувствуешь». Конец, – на всякий случай добавила я в завершение рассказа.

Мы сидели на церковных лавочках и смотрели на алтарь. Мой спутник с любопытством слушал, как я пыталась вспомнить, чья была могила, но суть рассказа его совершенно не заинтересовала. Или я так бездарно цитирую Господа…

Я вспомнила эту историю, потому что в Риме все бегут в Собор Святого Петра, а ведь такая божественная красота здесь повсюду. На всех фресках, картинах и скульптурах. Может, какая-то из них гениальнее, но на пределе красоты мало кто чувствует разницу между Микеланджело и его безызвестными коллегами. Это обилие ярких сочных цветов, библейских сюжетов, красивых лиц, полных страдания или умиротворенности, всюду следует за вами в Риме. Здесь не нужно идти далеко, чтобы что-то почувствовать.

Разумеется, всего этого я не сказала.

– Пойдем за едой, – сказал мой спутник.

Мы снова вышли на улицу.

Солнце больше не освещало мостовую, мне даже показалось, что может начаться дождь. Но тут я забыла обо всем на свете, потому что впереди обозначился магазин продуктов.

Мой спутник взял тележку и начал объезжать ряды.

– Какой кошмар. Кажется, они совершенно не едят овес! – воскликнул он.

Конечно, кто же будет добровольно есть овес, подумала я. Но изумлению моего спутника не было границ:

– Какой плохой магазин, здесь даже нет кокосового молока!

Я с восхищением посмотрела на говорящего. Но он не издевался. Он искал еду, которая его питала, и эта еда должна была быть странной, как и сам мой спутник.

– Где-то здесь должен быть отдел с органическими овощами. В Англии он обычно занимает полмагазина, но здесь должно быть хотя бы несколько полок… Кажется, вот они! – победно добавил он.

Это явно была не Англия. Органические овощи ютились в нескольких неаккуратных деревянных ящичках. Я распознала там морковь, лук, яблоки. Все было маленьким, сморщенным и наполовину сгнившим. На каждой морковке висело полпуда грязи, или, как уважительно заметил мой спутник, итальянской земли. Пока он накладывал в пакет морковь, я смотрела на него как на ненормального и, кажется, впервые трезво оценила ситуацию. Уверена ли я, что этот странный человек не причинит мне вреда? Нет, в этом я не уверена. Тут он озабоченно добавил:

– Интересно, а где здесь отдел с ножами…

Но в отделе с кухонными принадлежностями мой спутник выбрал только ножик для очистки овощей.

Потом он взял мне несколько видов твердого сыра, мяса и разнообразных оливок. Еще мы купили свежей рыбы, и мой спутник обещал, что лично мне ее пожарит. Я сделала вывод, что сегодня он точно не будет меня убивать, не выбрасывать же еду.

Мы купили несколько дюжин яиц и вышли, как оказалось, под римский дождь.

Дождь был мелким, но уже вокруг коршунами кружили чернокожие продавцы, предлагая прохожим зонты. Один из прохожих на моих глазах натянул на голову пакет. Я засмеялась над странным господином, и тут началось… Лило так, что через секунду узкие дороги превратились в реки. С визгом я неслась навстречу течению, стараясь не растерять покупки. Мой спутник скакал впереди, изредка поглядывая, не унесло ли меня с дороги. Кое-как мы добрались до нашей римской квартиры и сняли там уже не только штаны, но и вообще все. С одеждой и правда было туго, потому что моя поездка в Рим была стремительным актом отчаяния, а в огромном чемодане моего спутника был только коврик для йоги.

4.

Ужинали мы в халатах и полотенцах. Я выпила вина. Кровь разогрелась. Никто на меня не покушался. И, кажется, за беспечным ужином я первая начала задавать личные вопросы.

– А почему вы не поехали с женой? – спросила я.

– Мы давно не ездим вместе.

– А дети?

– Слишком большие или слишком маленькие.

– А зачем вы приехали в Рим? Только не говорите – купить штаны.

– Вообще-то, я ищу здесь недвижимость. И теперь вот штаны, да. А вы зачем приехали в Рим, Анна?

И я сказала ему правду:

– Просто все, что у меня осталось от долгих счастливых отношений, это два билета на самолет…

– Вы хотели приехать в Рим с хозяином треников? – уточнил мой спутник.

– Да, мы планировали это еще весной. А потом летом все совершенно разладилось. А осенью я никак не могла поверить, что все кончено. Пока он не сказал мне, что принял решение окончательно расстаться и поэтому в Рим со мной, конечно, не полетит. И я в последний момент решила поехать одна.

– Развеяться от любовной драмы?

– Наверное… И уже в самолете пожалела о своей решительности. Особенно когда вспомнила, что номер в отеле забронирован, но не оплачен…

– Отчаянная вы девушка.

– Да нет, просто в какой-то момент мне показалось, что терять больше нечего. Я сильно переживала наш разрыв.

– И сейчас переживаете?

– Сейчас я думаю, что это он виноват…

– Он не виноват. И вы не виноваты. Никто не виноват. Может, оно даже к лучшему для всех.

Я, конечно, обиделась. Мне хотелось, чтобы кто-то разделил мое праведное возмущение. Справедливая мысль моего спутника приводила меня в уныние. Нелегко перешагнуть через прошлое.

– Не грустите, иначе не налью вам больше, – с улыбкой сказал мой спутник.

Угроза сработала. Я даже подумала, что будет забавно провести ближайшие семь дней рядом с этим странным человеком. А главное – я проведу их прекрасно назло моему бывшему! Кажется, я опять увлеклась этой темой… Зато обида прошла.

– Кстати, у меня подруга в Риме живет, – сказала я. – Когда Анди починит нам интернет, я напишу ей, и мы встретимся.

– Можете написать ей завтра из любого кафе, там всегда есть вайфай, – сказал мой равнодушный спутник. – Уже довольно поздно. Будете разгадывать судоку?

Мы снова опустились рядом на возможно кожаный диван и склонились над общей загадкой.

5.

Мои дни в Риме быстро обрели распорядок. Утром мы ели органическую кашу, глядя на тот самый свет, который пробивался сквозь аутентичные ставни. Потом шли гулять в сторону Замка Святого Ангела, минуя величественный мост через Тибр.

Осень здесь стояла теплая, с платанов осыпались огромные желтые листья, небо было высоким, а свет – ярким и пустым. Набережная Тибра казалась величественной, как и сам Рим. Мы шли в кафе, где мне приносили кофе и пирожок с непонятным повидлом. Я неустанно смотрела вдоль изумрудной реки. Мой спутник рассказывал удивительные истории из жизни его друзей, ни разу не обронив что-нибудь о себе. Зато друзья были великолепны – они покоряли горы, переворачивались на автомобилях, переплывали заливы и весело любили красивых женщин. Мне казалось это органичным и правильным, хотя мои друзья тряслись в маршрутных такси, ненавидели свое начальство и жили с не очень интересными мужчинами. Меня саму отличало от них только наличие творческой профессии. И еще я не пользовалась общественным транспортом. Трудно было найти в Вечном городе более разномыслящих и разноживущих персон за одним столиком.

Потом мы шли по делам моего спутника, поскольку у меня своих дел не было. Его дела не сильно походили на дела.

– Пойдем искать мне квартиру, – говорил он, и мы шли в музеи Ватикана.

Потом я поняла, что он просто хотел помочь мне развеяться.

Посещать что-то вдвоем оказалось нелегко. В музеях Ватикана мой спутник сломя голову бежал из залов с великолепными коврами, зажимая бледной рукой дыхательные пути, с ненавистью оглядывая все вокруг слезившимися глазами. Я с беспокойством неслась вслед, едва не сбивая с ног предметы быта римлян и этрусков.

– Аллергия на пыль, – пояснил он мне, когда я его наконец догнала. И примирительно добавил: – Кстати, я только сейчас понял, что вы похожи на ангелочков с картин Раннего Возрождения. Те же кудряшки, невинное личико…

– Как вы внимательны. Обычно мне говорят об этом в первые пять минут знакомства, – я злилась на него за то, что мы так быстро ушли из первых залов.

Но все простила, потому что впереди замаячили греки. Я мгновенно отвлеклась на скульптуры и стала разглядывать Аполлона, Эроса и Сатира. Мне очень хотелось обсудить их достоинства, но мой спутник каждый раз стремительно покидал зал, и я накручивала круги в надежде найти этого человека среди произведений всемирного искусства. А он стоял около какого-нибудь непримечательного предмета, который находился за стеклом толщиной в палец. Не больше пальца оказывался и сам предмет…

Кажется, в музеях Ватикана мы совпали только один раз – когда, не сговариваясь, стремительно пронеслись мимо витрин с царской посудой…

В залах Рафаэля стало еще хуже. Я стояла, задрав голову, впившись глазами в потолок, когда мой спутник приглушенно сказал:

– Идемте отсюда. Здесь слишком много прекрасного. Слишком много всего.

Я поняла, что он сейчас разрыдается.

Мы отправились в другие залы в надежде отдохнуть от красоты, но это было совершенно невозможно. Фрески поглощали, как когда-то сами стены поглощали эти краски.

Мой спутник спешил уйти и оттуда. Я понимала его, но ничего не могла сделать, никто не мог, потому что впереди была Сикстинская капелла.

Несмотря на грандиозную репутацию, капелла кажется очень маленькой и тусклой. На стенах и потолке в библейских сюжетах сгрудились столь мощные мужи, что непонятно, где автор нашел им столько пространства.

В капелле было полно народу. Я боялась, что у моего спутника начнутся клинические проявления клаустрофобии. Вся толпа уставилась в потолок. Фотографировать здесь было нельзя, поэтому люди быстро сотнями входили и выходили прочь.

Мы стояли в центре туристического супа, казалось, еще мгновение, и что-то закипит. Тогда я сказала:

– Вы знаете, что фигурам на фресках Микеланджело отдельно дорисовывали трусы? Он же всех голыми рисовал. И вот однажды отцы церкви сочли безнравственным иметь в домовом храме столько раздетых мужчин…

Но даже это не заинтересовало моего спутника. Он потянулся к выходу. Я еще раз посмотрела на Адама, размышляя вслух о том, как ему лучше – в трусах или без, – и тоже покинула вершину эпохи Возрождения.

6.

Через несколько дней жизни в Риме, тайно подключившись к соседскому интернету, я написала своей подруге, которая жила здесь с мужем и ребенком. Мы договорились встретиться у фонтана де Треви.

Мой спутник ушел гулять по антикварным магазинам. Думаю, наша культурная программа для двоих его все ж доконала. Особенно когда в галерее Памфили я не исключила того, что Караваджо спал со своими мальчиками-моделями:

– Уж очень они аппетитны, – пояснила я свою мысль.

В качестве оправдания отмечу, что мы совпадали в быту. Поэтому, когда при расставании он сказал, что будет ждать меня дома, я ни минуты не сомневалась – будет.

Фонтан де Треви поразил мое воображение. Он стоял без воды, весь забитый досками. Колесница Нептуна была завалена строительным мусором. Тритоны и гиппокампы оказались погребены под грандиозной реконструкцией, которую как раз переживал фонтан.

Мою подругу я сразу узнала: выпускницы филфака не меняются. Сначала она стала вести себя как типичная итальянка: крепко меня обняла, поцеловала в обе щеки и без умолку говорила на помеси языков:

– Как я рада! Погода – супер! Пошли в Piccolo Arancio, там отличные lasagne! Ты любишь?

– Что, что? Дорогая, ты не могла бы помедленнее, куда мы идем? – беспомощно проговорила я.

Наконец она сжалилась надо мной:

– Пошли, говорю, в ресторан, я тебя лазаньей угощу. Как ты живешь?

– Живу хорошо, только вот не здесь, а в холодной стране, так что лучше ты расскажи про себя.

– Ой… Мы живем не очень, конечно, хорошо, сейчас кризис, доходы упали, бизнес все убыточней…

За этой умиротворяющей болтовней мы подошли к милому ресторанчику и вошли внутрь.

– Расскажи мне, как выйти замуж за итальянца, – попросила я, когда мы сделали заказ.

Она критически меня оглядела и сказала:

– Выпьем. Расскажу.

И вот мы пили шампанское и ели лазанью. Ресторан был небольшим и темно-уютным. Наша беседа текла как ручеек, и я вела себя непринужденно. Моя подруга объясняла мне, почему я никогда не буду жить в Риме. Я не знаю языка. Никакого. Даже русский я знаю на четыре с минусом – она помнит, мы же вместе учились. И у меня нет хорошей специальности. А мужчины здесь легко не женятся, потому что в Италии сложно развестись.

– Нет, конечно, ты хорошо выглядишь и у тебя такой невинный образ… Похожа на ангелочка. Правда, ангелочки здесь всем надоели века с пятнадцатого… Но тебя вполне могут пригласить на аперитив. И даже на что-то большее ты можешь рассчитывать…

– На ужин? – уточнила я.

– На ужин, – подтвердила она. – Но так, в принципе, на твоем месте я бы поохотилась в других городах, – деловито завершила она свою мысль.

Мы снова выпили. Я говорю:

– Я вообще замуж не хочу! Только недавно с бывшим рассталась.

– Серьезно? Ах ты, бедняга, – оживилась моя подруга, – а ну расскажи!

– Ну, значит, как было дело… Как… А! Дело было в Риме, конечно! – осенило меня. Не знаю, зачем я начала ей врать. Может, сработал комплекс неполноценности, который она уже почти во мне воспитала.

– В Риме? – озадаченно спросила моя подруга.

– Да, в Риме. Я, знаешь ли, приехала сюда по делам, а он… В общем, захожу я, значит, в дорогой ресторан в платье с открытой спиной. У меня назначена деловая встреча. Ну не совсем, конечно, деловая, с аперитивом, как ты говоришь…

Я отхлебнула и через весь стол потянулась за бутылкой, продолжая выдумывать историю своей любви:

– И вижу – за столиком в углу мой бывший. Тот самый, который всего неделю назад заявил мне, что у него кризис и ему нужно подумать. А рядом симпатичная блондинка. Подумал, значит… Я, конечно, устроила скандал, потом рыдала. На следующий день он позвонил и спросил, когда мне угодно забрать вещи. Глупая, в общем, история, зачем я ее рассказываю…

– Послушай, но это ужасно! – такой была ее искренняя реакция на мою неискреннюю речь.

– Нет в этом ничего ужасного, – рассудительно сказала я. Потому что на самом деле все было гораздо ужаснее, слишком ужасно, чтобы честно все рассказать.

7.

Это было обычное кафе, оно находилось в обычном городе средней полосы России. Я зашла туда выпить кофе, потому что живу недалеко. И была я не в эффектном открытом платье, а в домашних джинсах. Мои волосы свалялись в дреды от пролитых на них слез и соплей. Косметики на лице не было. И не было рядом никакого фонтана де Треви, чтобы меня культурно поразить.

И вот, делая заказ полусухими губами, я повернула голову в темную сторону зала, чтобы размять затекшую шею.

Там за столиком в углу сидел мой бывший. Тот самый, который всего неделю назад сказал мне, что у него кризис и ему нужно подумать. И судя по тому, что рядом с ним сидела милая блондинка, он уже обо всем подумал.

Я в оцепенении заняла столик подальше от своего возлюбленного и его новой дамы. Они, не замечая ничего, тихо болтали и улыбались друг другу. Пару секунд я уговаривала себя не делать глупостей, но не выдержала и двинулась к ним.

Конечно, мы официально расстались. Конечно, глупо было бы исключать существование новой женщины. Но тот факт, что мой труп еще не остыл в его кровати, а он уже вовсю любит другую, понес меня со скоростью света. С каждым шагом моя решимость улетучивалась, но тут он меня заметил.

Надо сказать, он быстро взял себя в руки, а главное – он быстро взял за руку меня, что-то сказал своей даме и, особо не церемонясь, поволок меня в дальний темный угол. Стало ясно, что это не он нарвался, это я нарвалась.

– Что тебе от меня нужно? – прошипел мой близкий человек. – Зачем ты меня преследуешь? Чего ты хочешь?

Я оторопело молча стояла рядом с ним. Что я могла сказать?

– Макс, – я назвала его по имени спокойно, из последних сил. – Руку мне отпусти, пожалуйста.

Он, неожиданно смутившись, отпустил мою руку и буркнул: «Извини». Его лицо на секунду потеряло зловещее выражение и стало все тем же родным мне. Этого хватило, для того чтобы я зашлась в истерических рыданиях.

И подумала: что ж я делаю? Где мое внутреннее достоинство? Я собралась и перестала рыдать. Потом шагнула к своему бывшему. Боже, сколько таких шагов я сделала в его сторону! Так много, что давно прошла мимо.

– Можно тебя на пару слов?

– Можно…

Мы переместились за следующий столик. Хорошо, что в кафе не было других посетителей, иначе пришлось бы устраивать сцены на приставных стульях. Я уже успокоилась и с грустью думала, что ничего, кроме отвращения, не могу сейчас вызывать.

– Ну, я рада, что у тебя кончился кризис, – сказала я. – Поздравляю.

Он внимательно на меня посмотрел. Лучше бы он этого не делал, конечно, но я уже ничего не могла ему запретить.

– Я могу сказать тебе правду. Не говорил, потому что не был ни в чем уверен.

– Скажи.

– Здесь? Прямо здесь?

– Конечно.

– Не устроишь потом скандал, что ресторан был недостаточно респектабельным? – уверенно улыбнулся он. Да, он был на коне, поэтому не боялся говорить правду. А я боялась ее даже услышать.

– Так вот. У меня слишком сильная связь с этой женщиной, – он кивнул на блондинку. – Связь, которая гораздо сильнее меня. И эта связь никогда не уходила окончательно, хоть мы и не общались почти десять лет, – он говорил твердым голосом и смотрел мне в лицо. – А теперь она вернулась во всей силе и накрыла меня с головой… – он замолчал и уже на меня не смотрел.

Я слушала его, и моему изумлению не было предела. Когда он все успевает? Кризис, разрыв, страсть из прошлого, накрывшая с новой силой… Живет человек!

А что остается мне? Разве что вернуться за свой столик пить остывший кофе.

– Что ж, – кажется, сказала я ему. – Что ж. До свидания.

Конечно, эффектное платье немного скорректировало бы всю эту ситуацию в мою пользу. Но его, к сожалению, не было…

8.

Мое сознание вернулось в реальность. Который раз я сдирала этими воспоминаниями кожу с сердечной раны, и боль до сих пор была острой. Не оставалось ничего другого, как упиваться ею.

– Расскажи мне, что можно в Риме посмотреть, – попросила я мою подругу, чтобы отвлечься. Это было все равно, что прийти в библиотеку Мирового конгресса и попросить что-нибудь почитать.