Часть первая
I. Великий Александр Поп
Господину доктору Петрусу Барлоу, профессору философии Кембриджского университета.
Ашборн, близ Ноттингема, 5 апреля 1754 года.
Дорогой коллега!
Разрешите мне использовать это дружеское обращение, мой горячо любимый Петрус; думаю, оно здесь вполне уместно, хотя Вы ученый, имеющий степень доктора философии, а я всего лишь простой сельский пастор: на Вас лежат заботы о человеческой плоти, а на мне – заботы о человеческой душе; я подготавливаю людей к смерти, Вы же подготавливаете их к жизни, – и только Господь Бог мог бы сказать, кто из нас выполняет миссию более священную.
Правда, мой дорогой коллега, время от времени мне приходится исправлять содеянное Вами, ибо Ваша несчастная школярская философия всегда дает некоторый крен в сторону язычества и порою я бываю вынужден признать, что, хотя «Илиада», и Библия «Федон» и Евангелие – произведения прекраснейшие и прежде всего выразительнейшие, «Илиада» и Библия нередко вступают в противоречие друг с другом, а «Федон» и Евангелие не всегда пребывают в согласии между собой.
И Вы отлично понимаете, дорогой мой Петрус, что когда я сталкиваюсь с проявлениями подобных противопоставлений, то не могу допустить, чтобы правда оказалась на стороне «Илиады» или «Федона».
Но, как сказано в последнем Вашем письме, несмотря на разногласия между авторами, которых мы комментируем, и между предметами, которые мы преподаем, будем надеяться, что существует некая точка, где наши столь различные на первый взгляд пути в один прекрасный день все же встретятся.
Точка эта есть не что иное, как вера в вечную справедливость, а еще точнее – вера в божественное милосердие, которая, по моему глубокому убеждению, дорогой мой Петрус, от нас обоих потребует отчета за наши благие намерения, не слишком придираясь к тем из наших провинностей и заблуждений, что проистекают из человеческой слабости.
В ожидании часа, когда Господу будет угодно поселить нас в том мире, который должен сменить наш нынешний мир, каждый из нас будет предаваться исследованиям, которые на первый и поверхностный взгляд могут показаться совершенно одинаковыми, в то время как философ и мыслитель усмотрят в них существенные различия.
Вы, дорогой мой Петрус, изучаете человека; я же изучаю людей.
Вы смогли добиться больших успехов, нежели я, особенно если говорить о начальной поре моей жизни.
Теперь подобное исследование человека, то есть рода человеческого, представленного отдельными индивидами, Вы желаете провести на моем примере, как Вы это делали ранее на примере других.
В своей снисходительности к скромному пастору Вы утверждаете, что у меня есть некоторые хорошие качества; в ответ на это я виню себя в больших моих недостатках.
Чтобы на основе наших различных мнений Вы могли составить себе верное представление, попросите меня предстать перед Вашим взглядом таким, каким я вышел из рук Творца: solus, pauper et nudus; да будет так! Сейчас я сброшу с моих плеч одеяние смиренника, сквозь дыры которого частенько можно увидеть сердце гордеца.
Обозрите со всех сторон мою бедную особу настолько неспешно и внимательно, насколько Вам будет угодно, и я не сделаю даже попытки скрыть от Вас хотя бы один из моих недостатков или одну из моих странностей, поскольку Господь, надеюсь, подымет меня тем выше, чем ниже я опущусь.
Родился я в 1728 году, в деревеньке Бистон, где мой родитель служил пастором.
Что касается моей матери, то она была дочь боцмана на торговом судне, за три года до моего рождения погибшего во время шторма, когда его судно со всем его скудным имуществом пошло ко дну.
Следовательно, все пропало вместе с ним, за исключением превосходной морской подзорной трубы, отданной на время одному из его друзей; этот человек не знал, когда мой дед отправится в плавание, и потому принес подзорную трубу лишь на следующий день после отплытия ее владельца.
Упоминаю этот факт, поскольку эта подзорная труба играет в моей жизни немаловажную роль.
Однако мой отец искал в женщине, с которой он хотел соединить свою судьбу, лишь достоинства, составляющие подлинное благородство супруги и благочестие матери.
Так что отсутствие состояния ничуть не остановило отца: он женился на моей матери, бедной сироте, какой ее сделала беда, и единственной вещью, которую она принесла в общее хозяйство, переступив порог дома священника в качестве его супруги, как раз и была эта великолепная подзорная труба, почтительно помещенная над камином – на самом почетном и самом видном месте в доме.
С самых моих ранних лет отец служил мне прекрасным примером для подражания: он был тверд, смел, искренен, добр по отношению к беднякам, но не очень-то обходителен с вельможами и богачами, обращаясь с самим деревенским помещиком более сурово, чем с нищим, который ожидал его с протянутой рукой у двери церкви и которого отец никогда не оставлял без подаяния и доброго совета, причем скорее уж только с подаянием, чем с советом без подаяния, поскольку в подобном случае полагал, что милостыню не столь уж обязательно нужно сопровождать советом, в то время как совет без милостыни весьма постен и черств.
Беспристрастная прямота отца и его непоколебимая степенность привели к тому, что одна часть прихожан его любила, а другая – уважала.
Само собой разумеется, что, в полном согласии с волей Божьей, любили его бедняки.
Что касается меня, то я к отцу испытывал не просто любовь, а уважение; нет, больше чем уважение, – восхищение!
Я смотрел на него как на нечто недосягаемое, как на существо, стоящее выше остального человечества; и я бы никогда не осмелился коснуться губами щеки или даже ладони этого достойного человека, если бы иногда он сам не предлагал мне это сделать, а когда я не решался на это, то за приглашением следовал едва ли не приказ.
Однажды, когда я лежал в комнате матери на ковре у ее ног и читал книгу, туда вошел отец с письмом в руке.
Лицо его сияло, и я сразу понял, что письмо принесло ему какую-то важную новость.
И правда, наш родственник из Саутуэлла извещал отца о том, что прославленный Александр Поп, сотоварищ этого нашего родственника по Оксфордскому. университету, в ближайший четверг должен будет по пути в Йорк остановиться у него.
Вот он и приглашал моего отца, с которым они не виделись больше десяти лет, воспользоваться случаем, чтобы встретиться и заодно познакомиться с автором «Опыта о человеке». и «Дунсиады»
Этому-то приглашению и обрадовался отец.
Я спросил, кто такой этот Александр Поп.
– Автор книги, которую ты держишь в руках, – ответил отец.
И действительно, незадолго до того отец подарил мне «Илиаду» в переводе знаменитого писателя. Книга была украшена превосходными гравюрами, вносившими свой вклад в мое восхищение от ее содержания.
Узнав, что отец приглашен на обед вместе с человеком, который написал прекрасные стихи, выученные мною наизусть, я воскликнул:
– Не правда ли, мой достопочтенный отец, вы возьмете меня с собой?
– Да, конечно, – ответил отец, и я видел, как в эту минуту в глазах его светился огонь воодушевления, – да, мой сын, не может быть и речи о том, чтобы я имел возможность показать тебе величайшего поэта нашего века и не воспользовался таким случаем.
Я вскочил на ноги и захлопал в ладоши, но тотчас остановился, пристыженный, ибо впервые допустил подобную вольность на глазах у отца!
То ли отец сам пребывал в необычном состоянии, то ли он просто не заметил моей оплошности, но он не сделал мне никакого внушения и удовольствовался лишь тем, что сказал матери:
– Ну, жена, надо подготовиться к этому путешествию. Впрочем, в нашем распоряжении оставалось еще три дня, а проехать предстояло всего двенадцать лье.
Но событие это было столь неожиданное, а цель поездки столь заманчивой, что в доме все три дня ни о чем другом и не говорили.
Весь отцовский туалет подвергся ревизии.
Упаковали его нарядный сюртук и красивые короткие штаны из черного бархата; постарались не забыть шелковые чулки и атласный камзол; начистили до зеркального блеска серебряные пряжки на его туфлях; матушка, дабы не уронить чести супруга, пожертвовала своим приданым и украсила жабо и манжеты мужа великолепными английскими кружевами, полученными ею от ее матери, которой они в свою очередь достались в наследство от ее бабушки.
Меня же облачили в новый каштанового цвета костюм, перешитый из сюртука, который отец носил не более трех лет; подобной расточительности мы никогда ранее себе не позволяли, и она никогда больше не должна была повториться ни в моей жизни, ни в жизни отца.
Десять знакомых из нашей деревни и даже из соседнего города предложили отцу свои кареты для столь важного путешествия; некоторое тщеславие едва не подтолкнуло отца взять карету у соседа-помещика, гордыню которого он время от времени обличал перед прихожанами, правда косвенным, однако столь недвусмысленным образом, что никто не мог заблуждаться на этот счет, даже сам помещик; однако то ли отца удерживала мысль, что предложение дворянина таило намерение ввести пастора в грех, для смертного тем более простительный, что его не избежал даже самый прекрасный из ангелов, то ли отец просто одумался, но, так или иначе, он отклонил любезность этого господина и принял предложение местного фермера.
Утром знаменательного дня мы увидели у наших дверей скромненькую одноколку – в ней нам предстояло добраться из Бистона до Саутуэлла.
Никогда не забыть мне этой поездки, дорогой мой Петрус: я словно отправился в ту землю обетованную, которую посулил иудеям их великий законодатель, и никогда еще не был столь счастлив и горд.
К тому же и вся природа – а я впервые обратил на нее внимание, увидев ее в великолепных ярких красках, – к тому же и вся природа тоже выглядела радостной и горделивой: так же как мы с отцом, она облеклась в праздничное одеяние, надела зеленое платье мая и украсилась душистым венком из цветов.
На протяжении всего пути мы видели только колеблемые ветром султаны листвы, усеявшие землю первоцветы и барвинки да порхающих повсюду птичек, садящихся только ради того, чтобы пением воздать хвалу Господу, позволившему им вместе с человеком, его старшим сыном, владеть этим миром, который ежегодно вновь рождается таким прекрасным, таким свежим, таким благоухающим, что человек, видя его вечно молодым, даже не замечает, что сам он стареет.
Сидя в одноколке рядом с отцом, я не отваживался с ним заговорить, да и он, хотя и более чем обычно улыбчивый, не сказал мне ни слова, однако я радостно впитывал в себя празднество природы, чувствуя, как в глубине моего ума пробиваются ростки мыслей, занимающих его и по сей день, и как майское солнышко словно пробуждает их и призывает к жизни точно так же, как оно призывает к жизни зеленую траву, белые маргаритки и лазоревые барвинки.
Сравнение представлялось мне тем более верным, что в глазах моих я ощущал слезинки, подобные каплям росы, дрожавшим в чашечках цветов.
В каждой деревне одноколка останавливалась перед дверью пасторского дома; отец выходил из одноколки, приказывал мне следовать за ним, входил в дом собрата, быть может не в меру шумно для человека столь скромного положения, и говорил:
– Мой дорогой друг, поздравьте меня…
– С чем же это? – интересовался собрат. – Бог дарует вам митру епископа или ваша супруга забеременела во второй раз?
– Друг мой, я еду отобедать в компании с великим Александром Попом, первым поэтом Англии, мира и даже века!
И тут собеседник отца простирал руки к Небесам со словами:
– Друг мой, вы счастливый человек!
А женщины, указывая рукой на моего отца, говорили своим детям:
– Дочь моя (или «сын мой»), посмотри на пастора Бемрода: сегодня он будет обедать вместе с первым поэтом века, мира, Англии – вместе с великим Александром Попом!
И тогда вокруг отца слышался шепот завистливого восхищения, посреди которого он словно становился выше, подобно тому как священник будто обретает величие в облаке ладана.
И мы снова садились в одноколку, и чем выше поднималось солнце над горизонтом, тем прекраснее, тем радостнее, тем благоуханнее становилась природа и казалось, что и она несет путешественнику дань поздравлений.
Проехав примерно льё, одноколка опять останавливалась, отец выходил из нее, и вновь повторялась такая же сцена.
Из-за этих исполненных гордыни остановок, быть может записанных врагом рода человеческого на его огненных скрижалях, мы, несмотря на то что выехали из Бистона в пять утра и фермер предоставил нам свою лучшую лошадь, к родственнику отца добрались только к двум часам пополудни.
К счастью, великий Александр Поп еще не приехал.
Но, так как он несколько заставлял себя ждать, у нашего родственника все как бы повисло в воздухе.
Этого нашего родственника, о котором я слышал как о человеке простом и уравновешенном, в этот день просто распирало от гордыни: в напудренном парике, белом, как февральское утро, он откидывал голову назад, выставлял ногу вперед, откашливался, сплевывал слюну и каждые пять минут шумно, с важным видом брал щепоть табака из табакерки саксонского фарфора, три четверти которого просыпалось на его жабо, от крахмала настолько жесткое, что оно походило то ли на петушиный гребень, то ли на спинной рыбий плавник.
Гордыня, излучаемая всей его особой, выдавала себя и в его голосе, и в его взгляде, и в его жестах; речь его была степенной и неспешной.
– Здесь, – заявлял он, двигаясь вокруг обеденного стола, – я посажу великого Попа, прославленного автора «Дунсиады», «Опыта о человеке» и многих других превосходных сочинений. Справа от него сяду я, слева сядет моя жена; напротив него я посажу моего родственника Бемрода, а рядом с ним справа и слева – почтенных старейшин Ньюарка. и Честерфилда
Как вы сами видите, господа, стол круглый, – добавил он, обращаясь к гостям, – а это значит, что, хотя нас за столом будет двадцать четыре человека, все смогут увидеть и услышать великого Попа.
Затем приглашенные вернулись в гостиную, где две красивые девушки шестнадцати-семнадцати лет, одетые в белые платья, готовили венки из лавровых веточек и роз, и эти венки должны были засвидетельствовать, что великий Поп в лирических стихотворениях достиг таких же высот, как и в легкой поэзии.
При любом звуке, доносившемся из прихожей, в гостиной происходила целая революция; каждый, вставая, спрашивал с тревогой и любопытством:
– Это великий Александр Поп?
Что же касается меня, я ждал так напряженно, что не покидал прихожей и, не сводя глаз с двери, забывая обо всем на свете, даже о моем сюртуке каштанового цвета, думая лишь о человеке, в честь которого он был сшит; внимательно прислушиваясь к малейшему шуму на улице, не пропуская без внимания даже чуть заметное движение двери, я то и дело восклицал:
«Кузен, звонят!» или: «Кузен, стучат!»
И, когда я выкрикивал эти слова, сердце мое колотилось так, как никогда в детстве даже по самым волнующим поводам; меня удивляло только то, что я не слышал ни барабанного боя, ни звуков фанфар, которые, по моему мнению, должны были возвестить это торжество. Мне столько говорили о великом Попе, что я ожидал увидеть гиганта, головой упирающегося в потолок, или, по крайней мере, кого-нибудь подобного одному из тех королей, с которыми я познакомился в волшебных сказках, – величественного мужа, облаченного в златотканое одеяние с бриллиантовыми звездами, с орденами и крестами, как у знатного вельможи, сопровождаемого целой толпой юных пажей и слуг в ливреях.
Вдруг кто-то постучал в дверь, но так робко, что мне и в голову не пришло вскрикнуть «Стучат!», как я кричал перед тем.
Так или иначе, дверь приоткрылась и пропустила человечка лет пятидесяти – пятидесяти двух, слегка прихрамывающего, горбатого и одетого во все серое.
Я было вознамерился спросить, что ему здесь надо, но услышал шум и гул голосов; гости во главе с амфитрионом ринулись по коридорам и лестницам, крича на бегу:
– Это он! Это он! Это знаменитый поэт! Это великий Поп! Слава ему – бессмертному, возвышенному, принадлежащему всему миру!
Я огляделся, пытаясь увидеть, кого это так величают все эти люди, показавшиеся мне сумасшедшими, а они тем временем, воздавая ему всяческие почести, приветствовали хромого и горбатого человечка, вконец сконфуженного столь шумным приемом и столь многочисленным обществом, ибо он предполагал, что войдет в простой и малолюдный дом друга; вошедший здоровался, бормотал, прижимал руку к сердцу и, будучи не в силах выразить свою взволнованность голосом, пытался по крайней мере жестами показать благодарность своим поклонникам и поклонницам.
Когда утих первый порыв восторга, наш родственник обратился к великому Попу (ведь хромой и горбатый человечек и в самом деле был Александр Поп) с длинной заранее приготовленной речью, из которой я запомнил только то, что хозяин сравнивал именитого гостя с Гомером, Вергилием, Данте, Петраркой, и Тассо разумеется наделяя Попа превосходством над этими пятью поэтами, его предшественниками.
По окончании этой речи две девушки в белом поднесли триумфатору венки из лавра и роз.
В ответ на это приветствие Поп произнес лишь несколько слов, расцеловал девушек и направился к гостиной в сопровождении всего общества, которому потребовалось около четверти часа, чтобы переступить порог, поскольку каждый почитал своим долгом любезно пропустить своего соседа вперед.
Думаю, некоторые из поклонников великого Попа еще дольше задержались бы у порога, но тут, как это делается для принцев, почтивших частный дом своим визитом, было объявлено, что обед в честь знаменитого автора «Опыта о человеке» подан; это сообщение, удвоив обостренные долгим ожиданием аппетиты, заставило опаздывающих прервать демонстрацию учтивости и подтолкнуло наиболее голодных первыми переступить порог.
Как Вы сами можете судить, дорогой мой Петрус, по всем рассказанным здесь подробностям, воспоминание это глубоко запечатлелось в моей памяти как одно из первых в моей жизни разочарований.
Я ожидал увидеть гиганта, подобного колоссу Родосскому, или статуе Нерона а увидел маленького хромого и горбатого человека! Я рисовал в воображении приезд короля, облаченного в великолепную мантию, и, как уже говорилось, в золототканом наряде, украшенном бриллиантами, а в дверях появился незнакомец, одетый во все серое, и такого телосложения, что настоящий вельможа не пожелал бы взять себе подобного человека даже в лакеи.
Поэтому в моей дальнейшей жизни всякий раз, когда вместо ожидаемого в нетерпении радостного события со мной случалось что-нибудь невеселое и огорчительное; всякий раз, когда вместо обещанного мне сияющего солнечного дня выпадал день сумрачный и дождливый, – я вспоминал день, проведенный у нашего родственника из Саутуэлла, и, предъявляя Господу это новое разочарование, шепотом произносил слова, понятные только мне одному и удивляющие многих людей:
«О великий Поп!»
Скажу теперь, этот визит оказал на меня влияние и иного рода, но, поскольку это мое письмо и так уже слишком длинное и поскольку это влияние, так же как и подзорная труба моего деда-боцмана, оказалось немаловажным в моей жизни, позвольте мне попрощаться с Вами, дорогой мой Петрус, и попросить Вас передать мой поклон Вашему достойному брату Сэмюелю Барлоу из Ливерпуля, а то, что мне осталось досказать на эту тему, я приберегу для следующего послания, ведь повествование, втисни бы я его в это письмо, оказалось бы, само собой разумеется, лишенным необходимой для него обстоятельности.
Но я весьма опасаюсь, дорогой и уважаемый коллега, что, расскажи я Вам мою жизнь и поведай то, что Вам хотелось бы знать, Вы, обманутый в своих ожиданиях, как частенько бывал обманут я сам, напишете в свою очередь: «О великий Поп!..»
II. Каким образом я стану великим человеком
И все же что этот день оставил у меня в душе, так это желание самому стать великим человеком ради того, чтобы и меня в один прекрасный день встретили так, как в Саутуэлле был встречен великий Поп.
Желание это оказалось настолько сильным, что, когда я впервые стал рассматривать себя в зеркале, тщеславие нашептывало мне, что я ведь не только не хромой и не горбатый, а, напротив, довольно миловидный подросток.
Моя внешность не вызывала того разочарования, которое внушил мне и должен был внушать другим великий Поп, а уж это, во всяком случае, являлось преимуществом перед ним – преимуществом, дарованным мне самим Небом.
Однако, каким же образом я смогу стать великим человеком? Такой вопрос я задавал самому себе.
Действовать ли мне так, как Ахилл,. Александр Македонский, Юлий Цезарь, Карл Великий? или Ричард Львиное Сердце
У меня никогда не было явного призвания к поприщу завоевателя.
Так же как Церковь, к которой я принадлежу или, вернее, не принадлежу, поскольку заповедь эта католическая, я испытываю ужас перед пролитием крови.
К тому же все великие люди, имена которых я только что назвал, сами были сыновьями королей, а то и потомками богов или богинь, и в определенное время получали в свое распоряжение солдат и деньги, необходимые для завоевания Троады Индии, Галлии, Саксонии или Святой земли, в то время как я был сын простого пастора, чье жалованье составляло пятьдесят фунтов стерлингов, чье влияние на человеческие души было весьма значительным, но влияние на поступки людей – очень и очень ограниченным.
Следовательно, мне предстояло стать великим человеком вовсе не в качестве завоевателя.
Стану ли я великим, идя по стезе Апеллеса, и Зевксйда художников античности, или Леонардо да Винчи, и Рафаэля живописцев средних веков?
Здесь я должен заметить, что к живописи я не испытывал такого отвращения, как к войне.
Напротив, я от всей души восхищался ею и весьма почитал Апеллеса, Зевксйда, Леонардо да Винчи и Рафаэля.
Но мало воскликнуть вслед за Корреджо: «Я тоже художник!» («Anch'io son'pittore!») – надо еще найти мастерскую и учителя.
Не всякий Джотто, рисующий овцу на грифельной доске, пока пасется его стадо, встречает Чимабуэ, который заставляет его поверить в свое призвание художника.
Для того чтобы стать художником, и художником знаменитым, необходимо длительное терпеливое учение, пребывание в большом городе – центре культуры, а мы живем в бедной деревеньке в Ноттингемшире!
Так что не на поприще живописи я смогу стать великим человеком и обстоятельства вынуждают меня отказаться он нее, как я уже отказался от мысли о завоеваниях.
Так не суждено ли мне пойти по стопам Гомера, Вергилия, Данте, Петрарки, Тассо и Попа?
О, вот это совсем иное дело! Я видел в нем не только мое призвание, но и его доступность.
Ведь, в конце концов, поэзия – дочь одиночества, и почти всегда ее крестной матерью является бедность.
Чтобы стать поэтом, не нужны учителя, нужны только прекрасные образцы. Чтобы завершить образование живописца, не хватит года, не хватит пяти, а порой и десяти лет, в то время как любому известно, что поэтами рождаются. Следовательно, если я имел счастье родиться поэтом, а я в этом счастье не сомневался, то, значит, вся моя задача – расти и расцветать; самое трудное мое дело уже позади, поскольку я уже родился!
Что касается требуемых в этом деле материалов, они больших затрат не предполагали: перо, чернила и бумага, а в остальном дело за вдохновением.
Итак, я решил, что стану великим человеком, следуя примеру Гомера, Вергилия, Данте, Петрарки, Тассо и Попа.
Как только это решение было принято, я дал себе слово выполнять его, не теряя напрасно ни минуты. Я попросил у отца денег на покупку необходимых для нового дела принадлежностей, и мой отец, радуясь проявившейся у меня склонности к труду, чего он так нетерпеливо ожидал, торжественно извлек из кармана шиллинг и вручил мне его; на шиллинг я купил чистую тетрадь, связку перьев и бутылку чернил.
С этого дня, дорогой мой Петрус, вершиной славы мне представлялось воплощение моих идей в неравных по длине строках, напечатанных на страницах книги в сафьяновом переплете или хотя бы в простой бумажной обложке, ведь, хотя я и предпринимал некоторые попытки писать в прозе, я всегда отдавал явное предпочтение поэзии, а среди всех ее жанров – поэзии эпической.
Таким образом, в свои тринадцать лет я решил сочинит эпическую поэму.
Но какой же сюжет мне выбрать?..
Конечно же, прекрасен сюжет «Илиады», но им воспользовался Гомер!
Не менее прекрасен сюжет «Энеиды», но его взял Вергилий!
Прекрасен и сюжет «Божественной комедии», но им завладел Данте!
Ах, если бы «Освобожденный Иерусалим» не был написан Тассо, а «Потерянный рай» – Мильтоном, их сюжеты очень подошли бы для поэмы, задуманной сыном пастора!
Однако Тассо и Мильтону выпала удача родиться одному за двести тридцать пять, а другому за сто двадцать лет до моего появления на свет; такая их удача нанесла мне непоправимый ущерб, поскольку они воспользовались этой случайностью – родиться раньше – и завладели обоими сюжетами для эпических поэм, единственными сюжетами, какие еще оставались для современных поэтов!..
Ради Бога, не подумайте, дорогой мой Петрус, что я сразу же отказался от борьбы и дрогнул от первого же удара, бежав подобно Горацию и оставив мою честь и мой щит на поле битвы.
Нет, мой друг, нет; напротив, я изо всех своих сил боролся со скудостью истории, с упорством, удивительным для моего возраста, и в книгах, и в собственном воображении разыскивая героя, который не был бы подвергнут поэтическому испытанию моими предшественниками.
Я мысленно проглядывал все века; у каждого знакомого я просил дать мне сюжет, равноценный тем, какие я потерял, явившись в этот мир на два-три столетия позже, чем следовало бы; но из предлагаемых сюжетов один не был национальным, другой противоречил религиозному чувству; одному недоставало особенностей, необходимых для эпической поэмы, то есть драматических отношений между людьми и сверхъестественными существами – богами, духами или демонами; наконец, другой не нравился мне заранее заданной развязкой, требующей, чтобы главный персонаж поэмы был победителем, в то время как мои любимые герои – Гектор, Турн, Ганнибал, Видукинд, или Гарольд – вместо того чтобы побеждать, оказывались побежденными.
На чистых страницах моей тетради я великолепным каллиграфическим почерком написал больше двадцати заглавий, но после упомянутых выше размышлений я никак не мог продвинуться дальше заглавия, и, поскольку нарастающее разочарование заставляло меня разрывать листок с заглавием и на следующей странице писать новое, получилось так, что через пять лет, как раз в день моего рождения, в тот же самый час, когда время оторвало последний день от моего восемнадцатого года, я вырвал последний листок из моей тетради.
С этой минуты я пришел к убеждению, что у меня нет возможности стать великим человеком в качестве творца эпической поэмы: я обладал всем необходимым, чтобы сочинить ее, но не хватало всего-навсего сюжета.
Оставалась поэзия драматическая.
Конечно, упоминавшиеся выше имена, пусть даже самые блистательные, вовсе не были единственными, что сияли на небесах прошлого.
Рядом с именами великих эпических поэтов пылали имена Эсхила,. Софокла, Еврипида, Аристофана, Плавта, Шекспира, Корнеля, Мольера! и Расина
Почему бы мне в таком случае не стать поэтом драматическим?
Правда, в Бистоне у меня не было бы ни театра, ни актеров, ну и что же? Я поступил бы так, как поступал Софокл, который вынашивал замыслы, обдумывал и писал свои трагедии в стихах в Колоне, а завершив, ставил их на сцене в Афинах; я поступил бы так, как поступал Корнель, который вынашивал замыслы, обдумывал и писал свои трагедии в Руане, а чтобы поставить их на сцене, отправлялся в Париж – я вынашивал бы замыслы, обдумывал и писал свои творения в Бистоне, а ставить их ехал бы в Лондон.
Скажу больше: только ради того, чтобы быть уверенным в правильной трактовке своего замысла, я по примеру Шекспира и Мольера мог бы сам ставить мои пьесы и играть в них.
Правда, последнее несколько отталкивало меня: однажды я видел в Ноттингеме странствующих комедиантов, и разница между этими достойными актерами и цыганами, которых я чуть раньше встретил на дороге, совсем не показалась мне значительной; однако следует отметить, что, если эти комедианты играли в пьесах, не будучи их авторами, у меня все обстояло бы совсем иначе, и я заслужил бы собственное уважение, играя роли в моих же пьесах.
Но, в этом случае мне пришлось бы убеждать моего достопочтенного родителя в том, чтобы он спокойно взирал на своего единственного сына, поднимающегося на подмостки, а это – на сей счет я ничуть не сомневался – представило бы немалую трудность; впрочем, через какое-то время я смог бы его переубедить.
Главное было взяться за сочинение, а завершив его, я, возможно, нашел бы среди лучших лондонских актеров человека, достойного воплотить мою пьесу на сцене; если бы не нашелся такой – что ж! – мне оставалось бы произнести возвышенное слово Сенеки и Корнеля в «Медее», слово столь возвышенное, что им смогли воспользоваться они оба!
Люди, восхищенные моей пьесой и спрашивающие меня: «Но кто же будет играть вашего главного героя?», услышали бы в ответ:
«Я!..»
Кстати, мне не пришлось бы добавить: «Я, и этого достаточно!», ведь сколь ни велика была моя уверенность в себе, я без колебаний признавал, что пьесу с одним-единственным персонажем, растянутую на пять актов, слушать было бы утомительно, как бы ни прекрасны были реплики, как бы ни восхитительны были стихи, и что для пьесы, включающей десять, двенадцать или пятнадцать ролей, мне потребовалось бы девять, одиннадцать или четырнадцать актеров для исполнения второстепенных ролей, и я окружил бы себя сателлитами.
Но ведь заранее понятно, что они всегда оставались бы не более чем сателлитами, а я – всегда светилом!
Все это крепко засело в моем уме, и, решив спуститься с облаков эпической поэмы на вершины трагедии, я вновь прибегнул к щедрости отца, который, хотя и был несколько разочарован бесплодностью моих первых попыток, без колебаний рискнул вторым шиллингом, сразу же израсходованным мной на покупку еще одной тетради, еще одной связки перьев и еще одной бутылки чернил.
И тогда я взялся за новый труд, оказавшийся (вынужден в этом признаться, дорогой мой Петрус) столь же бесплодным, как и предыдущий, ведь с начала мира драматических поэтов существовало еще больше, чем поэтов эпических; отсюда еще большее израсходование сюжетов и еще большая нехватка героев; к тому же поэт эпический сочиняет одну поэму всю свою жизнь, в то время как поэт драматический пишет десять, двадцать, тридцать и даже больше трагедий, о том свидетельствуют Эсхил, создавший сорок трагедий, Софокл, написавший сто двадцать три трагедии, и Еврипид, у которого их число дошло до восьмидесяти четырех!
1. Поп, Александр (1688–1744) – английский поэт-сатирик, переводчик и философ, пользовался непререкаемым авторитетом в литературной среде; придал английскому стиху правильность и легкость, стремился «очистить» его от грубостей; был сторонником просветительского классицизма и высмеивал невежество и пороки современного ему общества.
2. Кембридж – город на юго-востоке Англии, на реке Кем; административный центр графства Кембриджшир; его знаменитый университет (основан в 1209 г.) начиная с XVII в. в основном ориентирован на изучение математических и естественных наук.
3. Ашборн – селение примерно в 50 км к западу от Ноттингема, в графстве Дербишир.
4. Ноттингем – город в Центральной Англии, на реке Трент; административный центр графства Ноттингемшир; крупный промышленный и финансовый центр; известен также многочисленными учебными заведениями и архитектурными памятниками; впервые упоминается в IX в.
5. «Илиада» – эпическая поэма Гомера, повествующая о нескольких днях Троянской войны, походе ополчения греческих героев на город Троя в Малой Азии в кон. ХIII – нач. XII в. до н. э. (другое название Трои – Илион, что и дало название поэме).
6. Библия (от гр. biblia – «книга») – священная книга иудеев и христиан; сборник религиозных легенд и богослужебных текстов, составленных разными авторами и в различных местах Ближнего Востока с VIII в. до н. э. по II в. н. э.; состоит из Ветхого завета, являющегося Священным писанием в иудейской и христианской религии, и Нового завета, признаваемого лишь христианами. Здесь подразумевается именно Ветхий завет.
7. «Федон» – диалог Платона, относящийся к зрелому периоду его творчества (ок. 380–375 до н. э.); назван по имени ученика Сократа Федона из Элиды, который пересказал последнюю беседу Сократа с учениками и описал его казнь. В первой части диалога обсуждается тема смерти и недопущения самоубийства; во второй – доказывается бессмертие души; третья часть излагает миф о загробной жизни. Авторитет этого сочинения в период античности и в средние века был очень велик.
8. Евангелие (от гр. «благая весть», «благое повествование») – общее название четырех богослужебных книг, входящих в Новый завет. Согласно преданиям, они написаны учениками Христа Матфеем и Иоанном и его последователями Марком и Лукой в I в. н. э. Эти евангелия содержат биографию Иисуса, описание совершенных им чудес и изложение его поучений. Ни одно из евангелий не отмечено точной датой его создания. Они написаны на греческом языке и, следовательно, распространялись среди населения Римской империи, а не среди палестинских иудеев, как утверждали ранние христианские богословы. Возникшая в нач. XIX в. научная критика евангелий установила, что они сложились во II–III вв. в период формирования христианской церкви и содержат большое количество несоответствий, противоречий и заимствований из других священных книг Ближнего Востока. Поскольку складывавшиеся христианские общины нуждались в богослужебной литературе, в них возникло множество жизнеописаний Христа, из которых богословами в христианский канон были включены лишь упомянутые четыре, а прочие признаны апокрифическими.
9. Одинок, нищ и наг (лат.) – Возможно, имеются в виду слова героя библейской Книги Иова: «И сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял … да будет имя Господне благословенно!» (Иов, 1: 21).
10. Бистон (Beeston) – в Англии имеется шесть населенных пунктов с таким названием; один из них находится в Ноттингемшире, у юго-западной окраины Ноттингема; скорее всего, он и имеется здесь в виду.
11. Боцман – старшина палубной команды; следит за состоянием корабля, палубы, надстроек и находящегося на них имущества; руководит палубными работами.
12. Саутуэлл – городок в Центральной Англии, примерно в 20 км к северо-востоку от Ноттингема и в 90 км к югу от Йорка.
13. Оксфорд – старинный университетский и промышленный город на Темзе, к северо-западу от Лондона; административный центр графства Оксфордшир; в нем сохранилось много памятников средневековой архитектуры; в Оксфорде начались в 1265 г. заседания английского парламента; в XII в. там возник университет, известный своими аристократическими традициями.
14. Йорк – город на севере Англии, на реке Уз; возник в I в. н. э. на месте римского поселения Эборикум; в X в. вошел в состав английского государства; административный центр графства Йоркшир; крупный промышленный город и транспортный узел.
15. «Опыт о человеке» («Essay on Man»; 1732–1734) – философская поэма А.Попа, излагающая мировоззрение английского деизма; в ней автор выразил уверенность в гармоничности всего сущего, что не помешало ему подвергнуть критике пороки общества.
16. «Дунсиада, героическая поэма» («The Dunciad, an heroic poem»; 1728) и «Новая Дунсиада» («The new Dunciad»; 1742) – ироикомические поэмы Попа, направленные против его литературных противников, которых он называл «тупицами» (англ. dunce), а также против невежества и глупости, грозящих разуму и просвещению.
17. Перевод «Илиады» был выполнен А.Попом в 1715–1720 гг.; он переложил ее стихотворный размер с гекзаметра на рифмованный пятистопный ямб и, придерживаясь точки зрения «хорошего вкуса» классицизма, очистил ее текст от того, что он считал грубостями.
18. Льё – старинная французская мера длины: земельное льё равнялось 4,444 км, почтовое – 3,898 км, морское – 5,556 км; однако существовало еще и т. н. английское льё (или лига) – 4,83 км.
19. В Ветхом завете Бог говорит Моисею о своем желании вывести евреев из египетского рабства в «землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед» (Исход, 3: 8). Землей обетованной – т. е. «обещанной» – назвал Палестину апостол Павел в своем Послании к Евреям (11:9). Великий законодатель – Моисей (ок. 1500 г. до н. э.), вождь еврейского народа, основатель иудейской религии, освободитель еврейского народа от египетского рабства; согласно библейской традиции, получил от Господа десять заповедей и другие законы («Синайское законодательство»).
20. Митра – головной убор высшего духовенства, надеваемый им при полном облачении.
21. Саксонский фарфор – художественные изделия основанного в 1710 г. завода в городе Мейсене в Саксонии, на котором был изобретен европейский фарфор.
22. Ньюарк – небольшой город в Центральной Англии, в графстве Ноттингемшир, примерно в 50 км к северо-востоку от Ноттингема; стоит на судоходном притоке Трента – реке Ньюарк.
23. Честерфилд – город в Великобритании, в графстве Дербишир, приблизительно в 70 км севернее Ноттингема.
24. Амфитрион – герой древнегреческой мифологии, муж Алкмены, матери Геракла, и его приемный отец. После истолкования его образа Мольером в одноименной пьесе (1667) это имя стало синонимом гостеприимного и хлебосольного хозяина.
25. Гомер – легендарный странствующий слепой поэт Древней Греции; согласно античным источникам, жил в период XH-VII вв. до н. э.; считается автором эпических поэм «Илиада» и «Одиссея».
26. Публий Вергилий Марон (70–19 до н. э.) – древнеримский поэт, получил юридическое образование, но отказался от карьеры адвоката и обратился к поэзии и философии; его первое произведение «Буколики» сделало его известным и позволило сблизиться с окружением императора Августа; вершиной его творчества стала поэма «Энеида», задуманная как римская параллель поэмам Гомера и оставшаяся неоконченной; произведения его оказали огромное влияние на развитие европейской литературы.
27. Данте Алигьери (1265–1321) – великий итальянский поэт, создатель современного итальянского литературного языка, автор поэмы «Божественная комедия», сборников стихотворений, научных трактатов.
28. Петрарка, Франческо (1304–1374) – итальянский поэт, писатель-гуманист и дипломат; писал на латинском и итальянском языках; автор философских трактатов и любовных сонетов, принесших ему славу и признание.
29. Тассо, Торквато (1544–1595) – итальянский поэт, автор христианской героической поэмы «Освобожденный Иерусалим» (1574–1575), лирических стихов, пасторальных драм и трактатов.
30. Колосс Родосский – одно из т. н. «семи чудес света»: бронзовая статуя древнегреческого бога солнца Гелиоса, созданная Харетом из Линда в 285 г. до н. э. и поставленная у входа в гавань острова Родос; высота ее составляла 37 м, каркас был из железа и камня; ее установили в память об успешном сопротивлении жителей Родоса войскам греческого полководца Деметрия Полиоркета в 305–304 гг. до н. э.; спустя 58 лет после ее возведения (в 227 г. до н. э.) была разрушена землетрясением.
31. Нерон, Клавдий Цезарь (37–68) – римский император из династии Юлиев-Клавдиев (с 54 г.); отличался невероятной жестокостью в расправах как с политическими противниками, так и с христианами; с его именем связано первое в истории массовое гонение на христиан (64 г.), которые видели в нем своего главного гонителя, а иногда – антихриста.
Одержимый манией величия, Нерон построил в центре Рима дворец около километра длиной (позднее, после пожара, он был перестроен и назван «Золотой дом»), в вестибюле которого стояла статуя императора, изваянная Зенодором и имевшая высоту 39 м, несколько большую, чем колосс Родосский.
32. Ливерпуль (Ливерпул) – один из крупнейших портовых городов Великобритании, значительный промышленный, торговый и финансовый центр; расположен на северо-западе Англии, при впадении реки Мерси в Ирландское море; первое упоминание о нем относится к XII в., права города получил в XIII в.; ныне главный город графства Мерсисайд.
33. Ахилл (Ахиллес) – в древнегреческой мифологии, «Илиаде» и «Одиссее» Гомера храбрейший из греческих героев, осаждавших Трою. Все успехи греков вплоть до его смерти были достигнуты под его предводительством. В этой войне ему была суждена бессмертная слава и ранняя смерть, причем грекам было предсказано, что без Ахилла Трои им не взять.
34. Александр Македонский (356–323 до н. э.) – царь Македонии (историческая область в центральной части Балканского полуострова) с 336 г.; воспитывался знаменитым древнегреческим философом Аристотелем; завоевав земли персидской монархии, вторгся в Среднюю Азию, дошел до реки Инд, создав крупнейшую мировую монархию древности. Эта империя после его смерти распалась на ряд государств, во главе которых встали его сподвижники.
35. Цезарь, Гай Юлий (102/100-44 до н. э.) – древнеримский полководец, государственный деятель и писатель, диктатор; возглавлял завоевание Галлии, расширил римские владения на востоке Испании; был убит заговорщиками-республиканцами.
36. Карл Великий (742–814) – король франков с 768 г., император с 800 г.; по его имени названа королевская и императорская династия Каролингов (751–987), самым выдающимся представителем которой он был. В результате его многочисленных завоевательных походов (против лангобардов, баварского герцога Тассилона, саксов, арабов в Испании и др.) границы франкского королевства расширились и включили в себя весь западный христианский мир; в 800 г. папа Лев III (750–816; папа с 795 г.) возложил на него в Риме императорскую корону; стремился к укреплению границ империи, к централизации власти, подчинению обширного государства единым законам; важную опору королевской власти видел в католической церкви; в его царствование произошел заметный подъем в области культуры (т. н. «Каролингское возрождение»).
37. Ричард I Львиное Сердце (1157–1199) – король Англии с 1189 г. из династии Плантагенетов; один из предводителей третьего крестового похода (1189–1192); по сути был не королем, а странствующим рыцарем; провел в своем государстве лишь несколько месяцев, ибо все время участвовал в различных военных предприятиях; считался храбрейшим воином, за что и получил свое прозвище.
38. … Так же как Церковь, к которой я принадлежу или, вернее, не принадлежу, поскольку заповедь эта католическая, я испытываю ужас перед пролитием крови. – Судя по тексту романа, пастор принадлежал к государственной англиканской церкви (хотя ниже он называет ее по-разному). Эта церковь была основана в 1534 г., когда английский король Генрих VIII особым Актом о верховенстве отделил церковь в своем государстве от римско-католической церкви и провозгласил себя ее главой, присвоил себе все папские прерогативы и конфисковал церковные земли. Англиканская церковь окончательно сформировалась к сер. XVII в.; сохранив многие догматы и обряды католицизма, она считала себя протестантской и очень враждебно – особенно в XVII–XVIII вв. – относилась к католицизму. Ее построение строго иерархическое: во главе нее стоит король, назначающий епископов, которые, как и священники, получают жалованье от государства.
39. …все великие люди, имена которых я только что назвал, сами были сыновьями королей, а то и потомками богов или богинь… – Родителями Ахилла были смертный Пелей и богиня Фетида. Отец Александра – Филипп II Македонский (ок. 382–336; царь с 359 г. до н. э.); превратил маленькое полуварварское царство Македонию в мощную военную державу, многими своими победами добился гегемонии над городами-государствами Эллады, организовал в 337 г. до н. э. Панэллинский (т. е. Всегреческий) союз во главе с собой и объявил от имени всей Греции священную войну Персии в ответ на обиды за греко-персидские войны. Война должна была начаться в следующем году, но неожиданно Филипп был убит на свадьбе своей дочери. Убийца утверждал, что он действовал из личной мести, кое-кто подозревал самого Александра, но тот заявил, что руку убийцы направляла Персия, и, подчинив своей воле греческие города, восставшие было против македонского господства, начал поход на Восток во исполнение воли отца и в отмщение за его смерть. Про самого Александра шли слухи, что он был сыном Зевса, проникшего к его матери в образе змеи. Уже во время своего похода на Восток Александр объявил себя сыном верховного египетского бога Амона. Римский патрицианский род Юлиев, к которому принадлежали и основатели Рима Ромул и Рем, а позднее Юлий Цезарь, возводил свой род к Юлу, сыну Энея, который считался сыном троянца Анхиса и богини любви и красоты Афродиты. Отец Карла Великого – Пипин Короткий (714/715 – 768), король франков, первый из династии Каролингов; с 747 г. был майордомом (правителем) франкского государства, но в 751 г. с согласия папы низложил последнего короля из династии Меровингов и сам стал королем франков; стремился к восстановлению Западной Римской империи. Отец короля Ричарда Львиное Сердце – Генрих II Плантагенет (1133–1189), английский король с 1154 г., до этого граф Анжу; с помощью удачного брака приобрел значительные владения во Франции; в Англии укрепил королевскую власть; издал множество важных законов, ввел всеобщую воинскую повинность для свободных людей и положил основание суду присяжных; начал завоевание Ирландии и Уэльса.
40. … получали в свое распоряжение солдат и деньги, необходимые для завоевания Троады, Индии, Галлии, Саксонии или Святой земли … – Троада – в древности область на северо-западе Малой Азии вокруг города Троя, по которой протекает река Скамандр и ее правый приток Симоис; простиралась до побережья Эгейского моря и пролива Геллеспонт.
Троя (Илион) – древний город, основанный на рубеже IV и III тыс. до н. э.; был важным политическим и экономическим центром региона, а во II тыс. до н. э. – столицей самостоятельного царства; получил известность благодаря древнегреческим мифам и эпическим поэмам Гомера. Эти предания были в основном подтверждены археологическими раскопками кон. XIX и 30-х гг. XX в. После войны с греками Троя возродилась и просуществовала до раннего средневековья, но не достигла прежнего могущества. Поход Александра Македонского в Индию, совершенный в 327 г. до н. э., имел своей целью завоевание всех известных в те времена восточных стран. Из Средней Азии царь проник через Афганистан на северо-запад Индостанского полуострова в Пенджаб и одержал победу над государством Пуру. Однако затем его воины отказались идти дальше. Часть его армии спустилась на построенных для этого кораблях по Инду в Индийский океан и проплыла в Персидский залив к устью Тигра и Ефрата. Другая часть прошла туда же сухим путем через южные области современного Пакистана и Ирана. Таким образом Запад вступил в соприкосновение с восточным миром, а Греция установила непосредственные связи с Индией. Галлия – в древности земли, населенные кельтскими племенами галлов; занимала территорию современной Франции, Западной Швейцарии и Бельгии, а также Северной Италии до реки По; к I в. до н. э. была полностью завоевана римлянами под предводительством Юлия Цезаря, обращена в римскую провинцию и романизирована; в V в. ее покорили германские племена франков. Саксония – здесь имеется в виду т. н. Нижняя Саксония, область, лежащая между нижними течениями Рейна и Эльбы на северо-западе Германии и завоеванная Карлом Великим в 772–804 гг.; покорение саксонцев сопровождалось их насильственной христианизацией, массовыми избиениями населения и другими жестокостями. Святая земля – так в средние века называли Палестину, поскольку она была главной ареной событий, описанных в Священном писании Ветхого завета, а также связанных с проповедью Христа и его мученической смертью. Здесь имеется в виду одна из военно-колонизационных экспедиций западноевропейских феодалов на Ближний восток – третий крестовый поход 1189–1192 гг., предпринятый с целью отвоевать у мусульман занятый ими в 1187 г. Иерусалим. Поход увенчался только частичным успехом – завоеванием крепости Акра и острова Кипр; Иерусалим же остался во власти мусульман. Ричард Львиное Сердце вместе с французским королем Филиппом II Августом был предводителем этого похода. После захвата Кипра и образования там королевства он заключил в 1192 г. мир с мусульманами, по которому Иерусалим остался за ними, а крестоносцы сохранили за собой лишь узкую полосу побережья на Средиземном море.
41. Фунт стерлингов – основная денежная единица Англии, равная до второй пол. XX в. 20 шиллингам; первоначально существовал только в виде счетных денег и равнялся одному фунту чистого серебра, основной же монетой был серебряный пенс, весивший одну двестисороковую часть фунта; денежным знаком стал фактически с 1694 г. после выпуска Английским банком соответствующих банкнот; в XIX в. ходили также золотые фунты – соверены.
42. Апеллес – знаменитый греческий художник второй пол. IV в. до н. э., мастер монументальной живописи; родился в Колофоне; был придворным художником Александра Македонского; наиболее известные его картины: «Афродита Анадиомена», портрет Александра в образе Зевса и аллегория «Клевета»; произведения его не сохранились.
43. Зевксид – греческий художник кон. V – нач. IV в. до н. э. из Гераклеи в Южной Италии; считается одним из изобретателей приема светотени в живописи; среди его произведений, из которых ни одно не сохранилось, особой известностью пользовалась картина, изображавшая семью кентавров.
44. Леонардо да Винчи (1452–1519) – гениальный итальянский художник, скульптор, ученый, инженер; в 1515 г. по просьбе короля Франциска I переехал во Францию.
45. Рафаэль, Санти (1483–1520) – итальянский художник и архитектор, представитель (и, по мнению большинства критиков, ценителей и просто любителей искусства, один из самых великих) Высокого Возрождения.
46. Корреджо (настоящее имя – Антонио Аллегри; ок. 1489–1534) – итальянский художник эпохи Возрождения, взявший себе псевдонимом название родного города; автор многочисленных фресок и картин, преимущественно на религиозные и мифологические сюжеты; его работы отличаются светским и жизнерадостным характером.
47. Восклицание «Я тоже художник!», вырвавшееся у Корреджо при виде картины Рафаэля «Святая Цецилия», иногда называемой «Сикстинская мадонна» (в ряде источников упоминается другая картина Рафаэля), вошло в поговорку как проявление уверенности художника в своем призвании и его мастерстве в той или иной области.
48. Джотто да Бондоне (1266/1267 – 1337) – итальянский художник; некоторые исследователи связывают начало итальянского Возрождения в живописи именно с его творчеством, другие считают его предтечей Ренессанса.
49. Чимабуэ (настоящее имя – Ченни ди Пеппо; ок. 1240 – ок. 1302) – флорентийский живописец; многие исследователи считают его основоположником флорентийской ренессансной живописи. По свидетельству итальянского художника, архитектора и историка искусств Д.Вазари (1511–1574), Джотто, сына крестьянина, заметил Чимабуэ, когда мальчик-пастух рисовал на камне овцу; после этого Чимабуэ взял его в свою мастерскую.
50. Ноттингемшир – графство в Центральной Англии, расположенное по берегам реки Трент; главный город – Ноттингем.
51. Шиллинг – английская монета и денежно-счетная единица; до сер. XX в. составлял одну двадцатую часть фунта стерлингов и стоил 12 пенсов.
52. «Энеида» – последнее, позднее и оставшееся не полностью завершенным, но в то же время самое знаменитое произведение Вергилия, создававшееся в 29–19 гг. до н. э. Эта поэма, вершина римской классической поэзии, ставившаяся древними наряду с «Илиадой» и «Одиссеей» Гомера, посвящена странствованиям и подвигам Энея – союзника троянцев, прародителя основателей Рима, родоначальника рода Юлиев; сюжет ее пронизывает идея об определенном Провидением и управляемом волей богов и судьбы предназначении Рима.
53. Сюжет поэмы Данте «Божественная комедия» – путешествие автора, ее лирического героя, через три части потустороннего мира – Ад, Чистилище и Рай, и этому соответствуют три одноименные части поэмы.
54. «Освобожденный Иерусалим» (1575) – христианская героическая поэма Тассо, посвященная первому крестовому походу (1096–1099), оконченная в 1575 г. и полностью вышедшая в свет в 1581 г.; по мысли автора, она должна была воодушевлять христиан на борьбу против мусульман и прежде всего против экспансии Турции в Европе.
55. «Потерянный рай» («Paradis lost»; 1667) – поэма английского поэта и публициста Джона Мильтона (1608–1674), написанная на библейский сюжет и воплотившая многолетние размышления автора о королевской власти, церкви и ее морали, религии, о праве народа на борьбу с тиранией, а также его наблюдения над событиями Английской революции XVII в., участником которой он был.
56. Явная ошибка в расчетах: Тассо появился на свет за 184 года до рождения главного героя романа (1728).
57. Квинт Гораций Флакк (65-8 до н. э.) – римский поэт, считающийся одним из трех величайших поэтов эпохи Августа (наряду с Вергилием и Овидием). Первая половина жизни Горация была весьма бурной. Сын вольноотпущенника, он был пламенным республиканцем и после убийства Цезаря принял участие в гражданской войне, находясь в войске убийцы Цезаря – Марка Юния Брута. Республиканцы потерпели сокрушительное поражение в 42 г. до н. э. в битве при Филиппах; Брут покончил с собой, Гораций бежал с поля боя и, воспользовавшись амнистией, вернулся в Италию. Там он познакомился с Меценатом, и тот представил его Августу. Гораций вполне искренне перешел на сторону императора, которому был благодарен за прекращение гражданских смут. В своих стихах, написанных после возвращения на родину, Гораций прославлял спокойную мирную жизнь. В стихотворении «К Помпею Вару» (Оды, II, 7) Гораций писал, что в бою он «бежал, нечестно брося щит» (пер. А.С.Пушкина). В переводе Б.Пастернака:
Ты был со мною в день замешательства,Когда я бросил щит под Филиппами,И, в прах зарыв покорно лица,Войско сложило свое оружье.
58. Гектор – старший из сыновей троянского царя Приама, брат Париса; главный воин троянцев, павший от руки Ахилла; вошел в позднейшие предания как образец патриота.
59. Турн – согласно римской легенде и «Энеиде» Вергилия, царь италийского племени рутулов, соперник Энея, убитый героем.
60. Ганнибал (247/246-183 до н. э.) – карфагенский полководец и государственный деятель, непримиримый враг Рима; внес большой вклад в развитие военного искусства; с 225 г. до н. э. командовал карфагенской конницей в Испании; с 221 г. до н. э. главнокомандующий карфагенской армией; в 219 г. до н. э. спровоцировал Вторую Пуническую войну (218–201 до н. э.), напав на союзников Рима; в 218 г. до н. э. с большой армией перешел через Альпы и, вторгнувшись в Цизальпинскую Галлию и Италию, одержал ряд побед; в 216 г. до н. э. победил в знаменитой битве при Каннах; с 212 г. до н. э. уступил римлянам инициативу в войне; в 207 г. до н. э. шедшая на помощь Ганнибалу армия его брата была разгромлена; в 203 г. до н. э. отозван на родину для ее защиты от высадившейся в Африке римской армии; в битве при Заме (202 до н. э.) был полностью разбит римлянами, что вынудило Карфаген принять условия мира, предложенные противником; после войны возглавлял управление Карфагеном; в 195 г. до н. э., подозреваемый римлянами в подготовке новой войны, бежал в Сирию к царю Антиоху III и стал его военным советником; после поражения Антиоха в войне с Римом победители потребовали выдать им Ганнибала, вынудив его тем самым искать убежища в Армении, а затем в Вифинии; узнав, что вифинский царь готов выдать его Риму, карфагенский полководец принял яд.
61. Видукинд (ум. после 785 г.) – саксонский вождь, вступивший в упорную борьбу с Карлом Великим (778), но в конечном счете потерпевший поражение и принявший крещение.
62. Гарольд II (ок. 1022–1066) – король Англии (1066); сын могущественного английского вельможи Годвина (7 – 1053); оказывал поддержку английскому королю Эдуарду I Исповеднику и после его смерти, избранный знатью, занял трон, возглавил сопротивление норманнским завоевателям, но был разбит в битве при Гастингсе нормандским герцогом Вильгельмом Бастардом и погиб на поле боя.
63. Эсхил (ок. 525–456 до н. э.) – древнегреческий поэт и драматург периода подъема афинской демократии; был прозван «отцом трагедии», поскольку он превратил ее из обрядового действия в драматический жанр.
64. Софокл (ок. 496 – ок. 406 до н. э.) – великий древнегреческий драматург и трагический поэт; автор 123 драм, из которых полностью до нас дошло лишь семь; отразил в своих произведениях все основные циклы греческих преданий; внес некоторые новшества в технику трагедий.
65. Еврипид (ок. 480–406 до н. э.) – знаменитый древнегреческий драматург; жил в Афинах, был близок к демократическим кругам; написал более 90 трагедий (из них большую часть составляют тетралогии), но до нас дошли лишь 17; пользовался чрезвычайно большой известностью; писал на сюжеты мифологии, но приспосабливал их содержание к злободневным событиям жизни, проявляя при этом большой интерес к внутреннему миру человека.
66. Аристофан (ок. 445-ок. 385 до н. э.) – древнегреческий поэт-комедиограф, прозванный «отцом комедии»; в своих произведениях, как правило, откликался на злободневные проблемы своей эпохи; защищал интересы аттического крестьянства; иногда прибегал к элементам утопии; выступал с критикой ученых, судей, политиков своего времени; ему приписывают 44 комедии, из которых полностью сохранилось 11.
67. Плавт, Тит Макций (ок. 250 – ок. 184 до н. э.) – выдающийся римский комедиограф; был близок к демократической оппозиции сенатской олигархии; перерабатывал применительно к римским условиям греческую комедию; карикатурно изображал состоятельную рабовладельческую среду; написал 31 пьесу, из которых полностью сохранилось 20.
68. Шекспир Уильям (1564–1616) – великий английский драматург и поэт, автор трагедий, комедий, поэм и сонетов.
69. Корнель, Пьер (1606–1684) – крупнейший французский драматург, представитель классицизма; родился в Руане; учился в иезуитском коллеже, изучал право, стал адвокатом; дебютировал на сцене комедией «Мелита, или Подложные письма» (1629), поставленной с большим успехом в Париже; трагикомедия «Сид» (1636), написанная на тему конфликта любви и долга, принесла ему славу величайшего писателя своего времени; его длительная и плодотворная карьера драматурга – автора трагедий, комедий и трагикомедий – дважды прерывалась на несколько лет, а в 1674 г., после провала его пьесы «Сурена», он окончательно отошел от театра; среди самых известных его произведений, кроме «Сида», – трагедии «Гораций», «Цинна, или Милосердие Августа», «Полиевкт», «Родогуна», «Никомед».
70. Мольер (настоящее имя Жан Батист Поклен; 1622–1673) – знаменитый французский драматург, актер, театральный деятель; автор бессмертных комедий, из которых наибольшей известностью пользуются «Дон Жуан», «Скупой», «Тартюф» и др.; сочетая традиции народного театра с достижениями классицизма, создал жанр социально-бытовой комедии, высмеивая предрассудки, ограниченность, невежество, ханжество и лицемерие дворян и выскочек-буржуа; проявил глубокое понимание природы человеческих пороков и слабостей; оказал огромное влияние на развитие мировой драматургии.
71. Расин, Жан (1639–1699) – французский драматург, наряду с П.Корнелем крупнейший представитель классицизма; родился в городке Ла-Ферте-Милон, в департаменте Эна; рано осиротев, воспитывался в знаменитом монастыре Порт-Рояль и получил блестящее образование; первой пьесой, принесшей ему славу, была «Андромаха» (1667); вершиной творчества драматурга является трагедия «Федра» (1677); в том же 1677 г. по ряду причин оставил карьеру драматурга, однако после многолетнего перерыва создал две трагедии на библейские темы: «Эсфирь» (1689) и «Гофолия» («Аталия», 1691).
72. Колон – древний город в Аттике, к северо-востоку от Афин, родина Софокла и место его постоянного жительства (за исключением трехлетнего периода, когда, по-видимому, он жил на Сицилии); место действия его трагедии «Эдип в Колоне».
73. Афины – древнегреческий город-государство, известный с мифологических времен; крупнейший центр античной культуры. Наивысший политический и культурный расцвет Афин падает на 479–431 гг. до н. э., когда город превратился в центр культурной жизни Греции и стал красивейшим из ее городов.
74. Руан – город и порт на севере Франции, на реке Сене, древняя столица Нормандии; ныне административный центр департамента Приморская Сена. П.Корнель жил время от времени то в Париже, куда он приезжал ставить свои пьесы, то в Руане, куда он возвращался порой на много лет после провала своих постановок.
75. Медея – в древнегреческой мифологии злая волшебница, дочь царя Колхиды (историческое название Западной Грузии), которая полюбила приехавшего в Колхиду за священным золотым руном героя Ясона, помогла ему добыть это руно, бежала вместе с ним и, чтобы спасти возлюбленного, убила родного брата; когда же Медея, родившая Ясону двух сыновей, узнала, что неверный возлюбленный задумал жениться на дочери коринфского царя, она не только подослала той волшебную одежду, надев которую соперница сгорела заживо, но и убила собственных детей от Ясона, чтобы отомстить ему. История Медеи стала сюжетом многих драматических произведений как эпохи античности, так и нового времени. Сенека, Луций Анней (Младший; ок. 4 до н. э. – 65 н. э.) – древнеримский философ, государственный деятель и писатель; наставник, а затем советник императора Нерона, был принужден к самоубийству своим повелителем; автор нескольких драматических произведений на сюжеты древнегреческой мифологии (трагедий «Медея», «Федра», «Эдип», «Финикиянки», «Геркулес в безумье», «Геркулес Этейский», «Фиест», «Троянки», «Агамемнон») и философских «Нравственных писем к Луцилию». В трагедии Корнеля «Медея» («Мёёёе»), написанной в 1635 г. по мотивам одноименной трагедии Еврипида, потрясенные жители Коринфа хотят убить Медею и окружают ее жилище; служанка Медеи Нерина в ужасе спрашивает госпожу, кто же им поможет, и получает ответ: «Moi – dis-je, et c'est assez» (фр. «Я, – говорю я, – и этого достаточно»). Это выражение, нередко в усеченном виде – «Я» («Moi»), – стало поговоркой, означающей, что в безвыходном положении надо надеяться только на себя самого. В трагедии «Медея» Сенеки на слова кормилицы: «Не чаю, где исход, на что надеяться», Медея отвечает: «Кто ничего не чает – не отчается».
76. Из 90 трагедий Эсхила до нас дошло 79 названий его произведений и довольно обширных отрывков, но полностью сохранилось лишь семь его пьес.
Из 123 драм, написанных Софоклом, полностью сохранилось лишь семь; от других остались только названия и фрагменты. Еврипидом было написано 92 трагедии; сохранилось 17 его трагедий и одна драма сатиров.
