Крапива, которая любила читать

Глава 1

Все началось с запаха. Точнее, с рецепта.

– Вот, внученька. Написали какую-то ахинею, да еще и на англивском. Сказали, в аптеке поймут. Да вот пришла я, значится, к Матрене Сергеевне, а она глазенки-то повыпучила. Гврит, в жизни-то таких лекарств не видела.

Бабушка протянула мне слегка смятый рецепт на некогда белой бумаге. Листочек явно зверски сворачивали не один раз, пытаясь засунуть под обложку паспорта.

– Это не английский, а латынь. Сейчас приготовлю, – уже привычно ответила я.

– Ась? – окликнула меня посетительница. – Понимаете, значится. А Матрена Сергеевна не поняла, да. Какое-то новое видимо. Иновстранное.

– А кто такая эта Матрена Сергеевна? – для проформы поинтересовалась я, уже понимая, что пожалею о своем любопытстве. Старики любят поговорить.

– Так кто ж! Врач! Соседка моя! Тридцать лет в поликлинике проработала! Она мне и давление лечила, и геморрой, и сердце! – с энтузиазмом подхватила старушка. – Такую настоечку подсказала! На ольховых почках! Я, как только меня тошнить начинает, сразу две ложки – и все! Сплю как убитая!

– А-а-а, – понимающе протянула я, вспоминая, кто же такая эта Матрена Сергеевна. Или, точнее, Маргарита. Есть такая в соседнем доме. Действительно врач, уже лет двадцать лет как на пенсии. Акушер-гинеколог. Неудивительно, что латинские названия ингредиентов глазных капель она просто не знает.

Старушка уползла в уголок, к банкетке, обтянутой потертым кожзамом, и тонометру. Этого развлечения – на халяву давлением играть – ей хватит надолго. Как раз успею приготовить все что нужно.

Я разложила на рабочем столе ингредиенты и привычно нырнула в транс. Иначе отмерить граммовку с аптекарской точностью у меня не получалось.

Но из транса меня грубо выдернули. И выдернули не звонком колокольчика над дверью и не требовательным стуком по прилавку возле кассы. Выдернули меня запахом.

С каких пор порошок йодида калия пахнет лавандой?! Да еще так сильно?

Я резко дернула головой и моргнула. Руки словно парализовало. То есть как?! А где моя аптека?! Где бабка с тонометром? И откуда здесь…

– Тикка! Что ты делаешь?! – рявкнули за спиной, я обернулась и…

Плавно съехала в обморок.

* * *

– Эй, вставай, обморочная! Ты реально думаешь, что разжалобишь кого-то? Вставай, говорю, хватит выделываться. Скоро отец приедет! И если увидит, он тебя вот так вот и прикопает, чтоб под ногами не завонялась.

Чего? Кто тут такой наглый и неласковый? Стоп, а я где вообще?

Судя по запаху и ощущению шершавого камня подо мной, это все еще не моя аптека. В аптеке у нас линолеум…

Меня отравили, усыпили и вывезли в неизвестном направлении? Кто? Зачем? Я провизор в микроскопическом отделении большой сети в поселке на две тысячи населения, я и баба, и мужик, и фармацевтический отдел рецептурных препаратов в одном лице. И у нас в поселке отродясь не было наркоманов, а в аптеке моей – препаратов, за-ради которых нужно похищать тетку внушительной комплекции и везти неведомо куда.

Что происходит?

– Может, реально померла? Да не должна была. Корнем лунного ириса их обеих уже не первый раз травят. Давно привыкла. Тьфу! Мямля. – Меня потыкали палочкой в бок. – Ну и валяйся тут. Может, кто подберет.

Голос был детским. Точнее, мальчишеским.

– А рисунок ее ты затер? – спросил другой голос, постарше. И уже девчачий.

– Ага. Дура. Явно не один день его выводила. Только вот обычным аметистовым порошком, представляешь? Дунь – и улетит весь сложный узор. Как нарочно подставилась.

– Наверняка пыталась магичить. Идиотка. Потому и шлепнулась в обморок, что ее хилых силенок не хватило на сбитый ритуал. Что ты сделал-то?

– Я же говорю – дунул. Как раз когда она самую сосредоточенную рожу скорчила. – Пацан хихикнул.

Да, это точно пацан, и ему явно не хватает надранных ушей. Надо собрать в кучку руки, ноги и мозги, встать и исправить этот недочет.

– Ладно, пошли. Если реально сдохнет, мы должны быть не при делах. В нашей семье главное что? – спросила девчонка.

– Не попадаться! – выдали они уже хором и с заливистым детским смехом убежали куда-то вдаль.

А я открыла глаза и сердито уставилась на серый и очень холодный камень под самым носом. Так… встаем, детка. Нам только отмороженных придатков не хватало для полного счастья.

Кряхтя и тихо ругаясь, я все-таки справилась со сложной операцией отрывания себя от пола. Встала. И подумала – может быть, обратно упасть? В обморок. Там уже привычно и даже уютно. Там осталась моя аптека, в конце концов. А тут откуда ни возьмись нарисовались ручки-палочки, юбка до колен с тюлевыми оборками, грудь минус первого размера и, кажется, чужое лицо.

Лицо я на ощупь определила. Потому что в помещении, где давешний пацан сдул кому-то узор с пола, не было даже намека на зеркало. И на то, как я сюда попала.

– Мне нужно зеркало. И вода, – сглотнула я слюну пересохшим горлом. – Лучше, конечно, чего покрепче, но сначала воду. И умоляю… не знаю кого, но умоляю. Хоть кого-нибудь, кто бы мне все объяснил!

Под сводами башни кто-то вздохнул. И мне на голову упал… упала…

– Да ладно, книжка? Вот так вот можно было? – Я с подозрением посмотрела вверх, ища еще какого-нибудь шутника. Но под потолком даже не было балок, откуда эта книга могла упасть. Для верности я выглянула из окна, чтобы оценить возможность появления книжки оттуда. Но как оказалось, находилась я на самом верху некой башни, с которой открывался прекрасный вид на некий задний двор. В архитектуре не разбираюсь, но стиль построек я назвала бы старинным западноевропейским. Может, даже викторианским. Очень надеюсь, что тут нет таких веселых вещей, как повальная чума или охота на ведьм. Слишком все красиво и ухоженно, это радует.

– Значит, другой информации не будет. – Вывод напрашивался, а я по привычке его озвучила. В аптеке часто разговаривала сама с собой, а дома с котом. Привыкла.

На первой же странице меня ждал сюрприз. Коллективный портрет некоего семейства. Почему семейства? Похожи друг на друга. Начиная с плечистого высокого брюнета лет тридцати, его практически точной копии на пять лет помладше, потом еще одной – уже на десять. А заканчивался весь этот парад пацаном и девчонкой очень раннего подросткового возраста. И всех явно по одной мерке клепали.

Мерка хорошая, кстати, таких красивых людей я даже в люксовой рекламе не видела. Разве что красота их несколько хищная, что ли. Но все равно – глаз не оторвать.

А сбоку к этому семейству роковых брюнетов приклеили нечто чужеродное: тоже очень привлекательную шатенку с грустными оленьими глазами цвета свежей зелени и каким-то безвольным лицом. И пятым номером в декольте, к которому был прижат спеленутый младенец.

За ее свободную руку держалась рыжая и даже на вид испуганная девица помладше. С подозрительно знакомым минус первым размером.

Я прищурилась. Потом подняла руку и дернула себя за волосы, вытянув локон к глазам. Так и есть. Рыжий.

«Ортика дель Нэтте», – гласила всплывающая, как на плохой гифке, надпись над ее головой.

Во как. Крапива Крапивовна. Кто ж так обозвал бедняжку? Хм…

Интересно. Судя по расположению и возрасту, шатенка должна быть женой вот этого диковато-прекрасного старшего брюнета. Неужели все остальные их дети? Или это братья мужа и племянники? А то больно уж глава семейства молодо выглядит.

Пока я пыталась рассмотреть семейный портрет получше, из окна раздались странные возбужденные перекрикивания.

– Тащи его, тащи! Теперь-то точно казнят! Господин не терпит воров и бездельников!

Я осторожно высунулась – рекогносцировка не помешает. Так… про отсутствие инквизиции, кажется, погорячилась. Иначе зачем во двор только что вытащили молодого парня, раздетого догола?!

Глава 2

Моя сердобольная женская душа тут же было кинулась если не помочь, то хотя бы понять – за что? И справедливы ли такие зверские методы? Здесь за воровство или безделье казнят? И как одно сочетается с другим? Не слишком ли круто? И зачем для этого догола раздевать? Типа двойное развлечение – и казнь, и стриптиз? Парень симпатичный, мне даже издалека видно. Вполне есть чем полюбоваться.

Вопросов много, совесть трепещет. Но я взрослая и, как мне кажется, вполне адекватная женщина. А потому лезть в пекло, не зная ничего, из-за малознакомого и непонятного голого парня, пусть даже симпатичного? Ну на фиг, как говорится.

Тем более прямо сейчас никого не казнят. Сейчас стриптиз. Запихнули голяком в здоровенную клетку, которую водрузили посреди двора, и радуются. Сесть и свернуться клубочком не дали – за руки распяли под потолком, садисты чертовы. Словно и правда – напоказ.

Да и парень скорее раздосадован и зол, чем напуган и смущен. Но может, мне плохо видно его выражение лица.

Так, все! Хватит любоваться на чужие голые и хорошо развитые ягодичные мышцы. Лучше еще раз посмотреть в магическую книгу.

На первом развороте уже знакомый мне групповой портрет, отображающий имена нарисованных. А вот на втором – огромное семейное древо, сотни ветвей и имен-листиков на них.

Свое я нашла сразу, оно притаилось сбоку ближе к нижнему углу страницы и висело на тоненькой виноградной лозе, тянущейся к имени прекрасной шатенки – Ириссэ дель Нериум. Интересно, они тут все латинские растения или только мне с семейством так повезло? Олеандр, надо же. Ну, хоть не крапива. Хотя тоже не подарок – вроде пахнет хорошо, цветет красиво, но чуть переборщи с близостью или в костер там засунь ради отопления – остановит сердце. Гликозиды у него такие, понимаешь. Сердечный ритм меняют. Впрочем, этот яд просто надо уметь готовить. Если взять в правильной пропорции – вполне себе лекарство выйдет.

Олеандр, судя по всему, не мамашина фамилия, а сущность всего семейства, в которое я угодила. Все они дель Нериумы. Почему именно мать, а не сестра? Да просто поверх веточки, которая вилась от меня к ней, четко написано: «дочь».

А сама Ириссэ тут «четвертая жена князя». Замечательно. То ли гарем, то ли Синяя Борода.

Я хотела перевернуть страницу, но тут башня вздрогнула и загудела. Чего это? А…

Кажется, в гонг ударили. Или в колокол. Гигантский. Я всполошилась было – вдруг сигнал к началу казни? Но нет. Наоборот. Толпа вокруг клетки рассосалась, все шустро ускакали в замок с криками про обед. Ага.

Интересно, мне тоже нужно поторопиться? Подозреваю, что так и есть. По лестнице, по которой убежали малолетние пакостники, кто-то топает и зовет:

– Леди! Леди Ортика! Вам нельзя опаздывать, леди! Заканчивайте со своими практиками! Живо переодеваться! – Женский голос звучал громко и настойчиво.

Судя по обращению, это моя служанка. Только больно уж она грубая для прислуги. Понять бы, какие у нас с ней отношения.

– Вы и так не спустились на второй завтрак. И не подготовились! Даже наряд мне пришлось выбирать за вас!

Дверь в башню открылась, и я вылупила глаза от изумления и восторга. Ну ничего себе! Это такие служанки тут у них?! А я думала, амазонки остались только в древнегреческих мифах.

– О, светозарный! Леди, вы по полу катались?! Ужасно! Спускайтесь быстрее в комнату, иначе вам придется посетить обед в подобном отвратительном виде! Вы хотите снова опоздать?! Давно наказаний не получали?

Прелестно, блин. Еще и наказания.

– Иду. – Знать бы еще куда.

Впрочем, удовлетворенная моей покладистостью амазонка уже развернулась и целеустремленно топала по лестнице. Осталось только пристроиться ей в кильватер.

Ну что сказать. Через полчаса я могла радоваться трем главным открытиям.

Первое: грудь у меня все же есть. Нормального второго размера. Просто ее зачем-то зверски плющат и прижимают к туловищу тугим жестким корсетом.

Второе: у меня чертова туча платьев и прочей женской атрибутики. Потому, несмотря на чужую фамилию, я здесь явно не бедная падчерица, аля Золушка.

Ну и третье, на закуску и вне очереди: амазонки так себе горничные. В смысле, это еще посмотреть, то ли обслуживает она меня, то ли играет, как в куклу. Вертит, сгибает, усаживает, поднимает, вытряхивает из одного платья и запихивает в другое. С ее габаритами – на полторы головы выше меня, могучее, хотя и гармоничное сложение и шикарные бицепсы – это нетрудно.

– А можно немного ослабить шнурки? Дышать тяжело, – все же не выдержала я, когда почувствовала, что несчастные сись… тьфу… что они у меня такими темпами на спине вырастут вместо груди.

– О чем вы говорите, леди?! Постыдились бы. Вы еще даже не вышли замуж, а уже требуете открытые платья! А как на это посмотрят ваши старшие достопочтенные братья?!

– Если я посинею и упаду в обморок у них на глазах, они больше обрадуются? – кисло уточнила я.

– Хм, действительно. Вас и так считают излишне болезненной и… – Амазонка многозначительно промолчала, оглядывая меня со всех сторон. – Что ж, тогда оденем бледно-лиловое. Под его пелериной грудь полностью скрыта, и не будет заметно срама.

Мне было все равно – хоть серо-буро-малиновое с хвостом, главное, чтобы в нем можно было дышать. На ворчание горничной – дескать, цвет платья делает меня еще бледнее и вообще не слишком мне идет – наплевать. Хотя с последним согласна, с моими рыжими волосами и белой кожей это «бледно-лиловое» смотрелось глупо. А «пелерина» и вовсе делала меня похожей на дрессированного пуделя.

– Сойдет, – вынесла вердикт амазонка. – Прилично. Идемте, второй гонг вот-вот.

То есть она проводит в столовую? Замечательно. Большое ей спасибо. Заодно, возможно, не позволит местным веселым деткам пришибить меня по дороге. А то их принцип «главное – не попадаться» внушает мне все больше опасений.

До местного аналога столовой добирались мы минут пятнадцать. И я еще раз поразилась масштабам поместья. Да тут можно жить и ни разу в жизни не встретиться!

После узких и маленьких квартир простор ощущался гораздо ярче. Про дорогое убранство я и вовсе молчу. Нет, здесь не было золоченых лестниц или скульптур на каждом шагу. Зато разных видов мрамора и даже на вид дорогого дерева достаточно.

Пол устилали однотонные, но тонкие и по виду шелковые ковровые дорожки, в нишах висели прекрасные картины. И вообще, роскошь на грани фантастики.

Именно так – помесь классицизма с современными удобствами в виде светящихся шаров на потолке, точь-в-точь светодиодные прожектора.

Есть надежда на нормальный сортир. Это радовало!

Это радовало настолько, что я сама не заметила, как мы пришли.

– Наконец-то! В кои-то веки вовремя!

Какое милое детское шипение. Ласковая у меня родня, нечего сказать.

Так, куда мне сесть?

Амазонка-горничная осталась в дверях, и я вступила на вражескую территорию в гордом одиночестве. И первым делом споткнулась. Да чтоб вас! Нельзя же так!

Глава 3

Семейный портрет – одно. А вживую я оказалась не готова к шквалу хищной красоты, обрушившейся на меня. И глаза! Глаза у них какие – большие, в густых пушистых ресницах, вытянутые к вискам, такие еще называются «миндалевидные».

Я так и застыла, буквально пожирая взглядом всех присутствующих.

– Не стой в дверях, дура, – поприветствовала меня девица лет четырнадцати. Она сидела ближе всех и косила на меня лиловым глазом, как злая лошадка.

– Магнолия, манеры. – Какой голос! Я аж вздрогнула. И непонятно, то ли от испуга, то ли от глубины и музыкальности баритона. – Все собрались? Подавайте обед.

Ага. Во главе стола у нас явно отец. Боже, у меня мурашки по коже от одного его взгляда. Отец, ну почему же ты отец?! Отринь же дочь и имя измени… кхм. Куда-то не туда мысли потекли. Ну вот не воспринимался этот молодой и харизматичный брюнет, сверкающий из-под ресниц красновато-коричневыми драгоценными камнями, как старший родственник и тем более – папочка. Впрочем, так-то я ему просто приемная. Так что, наверное, это и правильно.

– Тикка, тебе нужно особое приглашение? Присаживайся уже.

Взгляд скользнул на следующего мужчину, сидящего с правого бока. Это он высказался. Если верить книжке – старший сын великолепного папаши. Только вот тот его что, лет в пять зачал?! Непонятно. Ладно, потом разберемся, сейчас лучше сесть на единственный свободный стул – как раз напротив лиловоглазой кобылки.

Ну, что там бог послал? Суп? Или сначала молитву? Как в лучших домах? А нет, все же суп. Из какой-то розовой рыбы в сливках. Сказала бы – из форели, но запах не похож, хотя и вкусный.

Я не спешила хвататься за ложку, сначала надо присмотреться. Мало ли какие застольные манеры в этом доме. У меня нет проблем с привычными столовыми приборами, но в чужой монастырь со своей вилкой не ходят.

– Ортика, – снова обратил на меня внимание отец, – ты выглядишь бледнее обычного.

– Лучше ее пока не трогать. – Слева от меня сидел тот самый пацан, который сдул ритуал. Я узнала его голос, точнее, едва слышный шепот, обращенный к кобылке Магнолии. – Разволнуется и как устроит нам запах тухлого гоблина в столовой.

– Люпин, придержи язык, – одернул его глава семейства. А потом снова требовательно посмотрел на меня. В моей голове будто отбеливателем прошлись, настолько там стало пусто. Но все же кое-что всплыло в воспоминаниях.

– Прошу прощения, отец. Несколько перестаралась с корнем лунного ириса. – Я все же взяла ложку, потому что окружающие ели суп как все нормальные люди, никакой экзотики.

– Она что-то сказала отцу?! – одновременно пискнули два здешних подростка и тут же спрятались за салфетками.

– Да ладно, она назвала его «отцом»! – кто это сказал, я не поняла.

– Хм? – Брюнет тоже удивился, но его удивление перетекло в интерес, а не в шок. – Ты наконец решила закалять тело? Не делай этого самостоятельно, формулы для привыкания к ядам давно разработаны в нашей семье. После обеда я распоряжусь о предоставлении тебе нужной литературы.

– Ортика… – буквально простонала знакомая шатенка, сидевшая по левую руку от главы. – Как ты могла?! Я не разрешала!

– Ириссэ, не вмешивайся.

Одной ледяной фразы брюнетистого отца оказалось достаточно, чтобы зеленоглазая шатенка замолчала и снова потерялась на фоне прекрасного семейства. Хм, понятно, мамочка у нас – подкаблучница. Или просто «фиялка нежная», что тоже недалеко ушло.

Дальше мы ели молча. Я исподволь рассматривала присутствующих и мысленно на каждого клеила стикер с надписью.

«Пакостник недопоротый» – самый младший брат. Люпин.

«Коза вредная» – единственная сестра. Магнолия.

«Старший псих» – во всем копия папочки, но взгляд чересчур дикий. Прямо на лбу написано: «Всех убью, один останусь». Верат дель Нериум.

«Средний псих, но себе на уме» – этот тоже недалеко ушел от родителя внешностью, а от брата свирепостью, но в глазах тщательно спрятанная искра непокорности и мозгов. Видимо, еще не полностью вышел из бунтарского периода. И вообще не дурак. Самый опасный из младшего поколения, однозначно. Инермис дель Нериум.

Про мать даже говорить не хотелось. Она буквально тряслась как листочек на ветру, но при этом успевала все время неодобрительно на меня поглядывать.

Пока суть да дело, дошло и до десерта. И вот тут случилось странное. Я уже отломила кусочек пирожного специальной вилочкой, когда руку словно ударило током – как парализовало. Кусочек упал обратно на тарелку.

– Ортика. Не надо упорствовать. Иначе будет передоз, – подтвердил эти странности отец. – До смерти не доведет, но мне будет очень неприятно объясняться перед твоим женихом, почему его будущая жена ослепла.

Так. Так.

Думаем, и быстро.

Значит, у меня есть жених. А еще – непонятное нечто, подозреваю, магическое. Это нечто не дает мне съесть опасную дрянь. Буквально по рукам бьет. А еще – только сейчас осознала – пахнет. Пирожное пахнет несъедобно. Как приторные духи, если не хуже.

– Благодарю, отец. – Я все же пришла в себя и ответила на такую своеобразную заботу. Интересно, это только у меня такой десерт или?..

Ох. А глава семейства вообще употребляет что-то неудобоваримое! От этого «десерта», кажется, даже зеленоватая плазма в воздух поднимается.

Вот как чувствовала! Не зря здесь все ядовитыми цветочками именуются.

А у мамочки в десерте все чисто. В смысле, ничем не пахнет, парок не курится, током не бьет. Так и должно быть или это как раз подозрительно?

Учитывая, как леди Ириссэ смотрит на меня и едва не плачет в тарелку… хм… Смотрит со слезой, но вроде бы вопросительно? Что, я должна выступить детектором ядов?

Приехали. Я же не в курсе, чем ее тут должны травить, а чем нет! А, ладно, прорвемся.

Поймав зеленый взгляд, чуть заметно отрицательно качнула головой. Фиг его знает, лучше пусть не ест, без пирожного не умрет. Подозрительная там чистота или заурядная – потом выясню.

Ириссэ с тяжелым вздохом отодвинула от себя тарелку и покорно уставилась в стол.

Обед, судя по всему, подошел к концу. Глава семьи отставил бокал с вином и обвел притихшее потомство взглядом.

– Люпин, твой преподаватель доложил, что ты прогулял часть занятий, – достаточно безэмоционально высказался он. – Ты знаешь, куда должен пойти перед сном.

Судя по тому, как скривился пацан и как неуютно заерзал задницей по стулу, я ошиблась и пакостник очень даже поротый. Просто не помогает. Или помогает, но ненадолго.

– Идиот, я же говорила! – зашипела на него девчонка.

– Магнолия, леди воспитательница недовольна твоей вышивкой. Будь добра посвятить этому следующие три дня и не выходи из комнаты, пока не выполнишь идеальный ритуальный узор.

– Я… – хотела было возразить девчонка, но, наткнувшись на ледяной взгляд, тут же сдулась. – Хорошо, отец.

– Верат, на границе заметили дезертиров. Разберись. – Старший брат угрюмо кивнул. – Инермис, отчеты предоставишь за час до ужина.

Всем пинков раздал, настоящий средневековый тиран и лидер замка. Осталась мамуля Ириссэ и я. А нет… не остались.

– Ортика и ты, дорогая. К вам у меня будет несколько вопросов. После обеда пройдите ко мне в кабинет.

Ну вот, приехали! Судя по взглядам семейства – испуганным, злорадным и отчасти брезгливым, – меня ждет что-то неприятное. А судя по полуобморочной бледности матушки – ее вообще живьем съедят.