Сильные мира сего

Семейная сага «Сильные мира сего» – прекрасное начало трилогии, которая начинается с холодного и откровенного портрета того, как жили, любили, ненавидели и умирали представители высшей французской знати в межвоенный период, обнажённого автором и показавшего его тёмную сторону.Книга рассказывает о двух семьях, объединённых браком: семья аристократов (дипломаты, военные, писатели) и буржуазная семья (разбогатела на фабриках, банках, газетах). И также есть два персонажа невысокого происхождения, которым удаётся практически стать их частью: служанка, которая умеет командовать, появляться в нужное время и в нужном месте и быть полезной; и начинающий литератор, который вскоре забывает о литературе, так как его интересуют только деньги, власть и влияние.Эти семьи также объединяет их медленный распад. Нет ни одного персонажа, который заслуживал бы малейшей симпатии и сострадания. Все они подлые эгоисты и эгоцентрики. Даже во время похорон они не испытывают ни малейшего сожаления о человеке, на долю которого выпала такая участь… Также роман прекрасно изображает амбиции богатых людей, которые хотят стать ещё богаче и боятся уступить свой трон. И как эти цели могут привести к трагедии.Очень понравилась историческая составляющая романа. Есть землевладельческая аристократия, связанная с находящейся в упадке властью, которая скоро исчезнет в мире, где семьи буржуазного происхождения захватили банковское дело, прессу, деловой сектор. Есть новоиспечённые богатые, которые идут по головам и которым всё равно, кого надо убрать на пути к достижению их цели. Есть люди из народа, которым тоже хочется денег и власти, роскоши и пышности, в общем всех тех благ, которые им недоступны. Есть персонажи, готовые родить за миллион франков или украсть детей для денег. Всеми ими движет лицемерие, собственные интересы и полная разруха…В книге нет как таковых главных и второстепенных персонажей, потому что текст может сосредоточиться на одном персонаже, а потом о нём не будет никаких упоминаний 50 страниц (например). Из-за этого история приобретает необычную динамику, но меня это больше утомляло.Роман интересный, с очень сильными персонажами и прекрасной исторической реконструкцией. Очень сильно напоминал, конечно же, горячо мною любимых Джон Голсуорси – Сага о Форсайтах. В 2 томах. Том 1 (сборник) и Томас Манн – Будденброки (в меньшей степени). До восхищения от прочтения этих книг роман, к сожалению, не дотянул, но всё равно очень понравился. Горячо советую к прочтению!

Сдается мне, автор сыронизировал, назвав главных персонажей своей книги (аристократы и дворяне, банкиры и дельцы) «сильными мира сего».Ибо при прочтении книги постоянно возникало чувство, что тебя погружают в банку с пауками.Измены, снобизм, предательство как постоянство (предать – значит предвидеть), в уме лишь деньги и знакомства, которые могут принести прибыль. Показные приличия, за которыми скрывается непристойность. Все это выше перечисленное главные нечеловеческие «качества» сильных мира сего.А может автор прав?Один малоизвестный британский лидер профсоюзного движения Томас Джозеф Данниг произнес фразу, которую впоследствии цитировал сам Маркс:"Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживлённым, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами".В своей книге Дрюон описал именно таких людей.Отец своими играми на бирже принуждает преуспевающего сына (чуть ли не единственный положительный персонаж в книге) к самоубийству, а после его похорон доводит махинации с акциями до логического завершения. Он скорбит о смерти сына и в тоже время думает о капитализации бизнеса. Действительно, что не сделаешь ради 300% прибыли.В стране капитала все продается, и все покупается. Есть человек – значит, есть его цена.Сцена с подаянием в романе Дрюона вызывает отвращение и брезгливость. Один из престарелых банкиров делает «добрые дела». Делец чувствует себя наравне с праведником, каждое утро, раздавая хлеб нищим калекам. Этот «сильный мира сего» даже на миг не может представить, что он один из многих, которые создали эту ростовщическую систему с миллионами нищих, умирающих от холода и голода.Ох уж эти «благотворители», «меценаты», «творцы добрых дел».Сначала присвоят себе прибыль от созидаемого труда народа. Затем присвоят недра с природными ресурсами, которые должны принадлежать народу.А потом, с барского плеча, выделят процентов пять на «добрые дела».Кстати, пауки в банке, даже если они сильные мира сего, долго не живут.И пятью процентами, от раскаленной сковороды в аду, не откупитесь.

Прочитав о нравах большого богатого английского семейства и большого богатого немецкого семейства на изломе эпох, как-то упустила французскую жизнь. Это упущение сейчас наверстала. Наученная суровым опытом чтения Голсуорси, сразу делала краткие заметки, кто есть кто. И это очень помогло поначалу. А размах широк. Аристократы, банкиры и Париж – праздник, который всегда с тобой. Именно весёлая атмосфера Парижа делает это царство порока таким притягательным. И тот, кто глубже других погружается в этот карнавал, находит у Дрюона в итоге ад на земле погорячее. Игра тщеславия и честолюбия у тех, кто только вступает в большую игру, и у тех кто давно играет и сам создаёт правила. Людей нет, есть машины, подчиненные большой игре, и чувства в этой игре лишь мешают. Тот, кто способен чувствовать, тот умирает быстро. И всё равно этот блеск электрических огней и шум машин и печатных станков, пустая слава манят и манят новых мотыльков в это бездушное царство обмана. Гибель французского семейства получается шумной, яркой, наполненной ароматом духов, чтоб перекрыть запах разложения.