Ремесло

Прочитала еще одну книгу Довлатова. Понравилась. Книга на 100 процентов автобиографическая – описывает становления писателя, его мытарства, критика и запрет в СССР. А также работа в США – в издании «Новый Американец», поиск и осознания себя.Довлатов поднимаем очень трудный вопрос «запрещенного гения», как много авторов, которым отказано в издательстве в СССР по политическом причинам, оказавшись в Европе и США, оказываются не гениями, а «хорошими середнячками». Это может сильно ранить и оказывается, что свобода это еще не все! Весь давая свободу всему хорошему и светлому – вместе с тем демократия дает свобода и всему плохому и темному. Добро и зло в равных правах. Очень хорошим приятным открытием из книги, стало то,что к середине 80-х годов Довлатов добился огромного читательского успеха. Журнал «New Yorker» предложил советскому эмигранту сотрудничество – до этого единственным русским писателем, печатавшемся в престижном издании, был Набоков.Вместе с тем, было и 2 очень печальных для меня открытия, первое то что автор страдал алкоголизмом долгие годы (что трудно не заметить читая его книги).И второе, книга «Ремесло» завершается очень воодушевленной речью автора, полной надежд и планов. Дата -1984 год. Сергей Довлатов ушел из жизни в 1990, в возрасте 48 лет. Это большая потеря и трагедия. Перед смертью он страдал депрессией и практически все его книги были посвящены родине – в которой он так и не побывал после эмиграции, падение которой он так и не увидел (распад СССР)…Березы, оказывается, растут повсюду. Но разве от этого легче?– Матерей не выбирают. Это моя единственная родина. Я люблю Америку, восхищаюсь Америкой, благодарен Америке, но родина моя далеко. Нищая, голодная, безумная и спившаяся! Потерявшая, загубившая и отвергнувшая лучших сыновей! Где уж ей быть доброй, веселой и ласковой?!..

Не бывать тебе американцем. И не уйти от своего прошлого. Это кажется, что тебя окружают небоскребы. Тебя окружает прошлое.(из письма Довлатову)Бывает такое чувство, когда читая произведения некоего писателя N, вдруг понимаешь, что делишь эмоции вместе с ним: расстраиваешься, злишься, разочаровываешься или радуешься… Как будто находишься с ним в одном теле. Засмеёшься над смешным, а сам смех – грустный, потому что знаешь: он грустит. Потом почувствуешь его неловкость, хоть читаешь совсем о другом. Когда за текстом видишь что-то большее, чем просто информацию о том или ином событии. Для себя я это назвала: находиться на одной волне с автором.Последние несколько дней я находилась на одной волне с Сергеем Довлатовым.Читая «Ремесло», небольшое автобиографическое произведение, понимала, что писатель старается быть честным и перед собой, и перед читателем. А это не так просто, в книге много фамилий, за каждой из которых – человек, не выдуманный, живой, а возможно, до сих пор живущий. И вольно или невольно каждый смотрит на них глазами автора. Иногда пристально всматривается: как я в случае с Бродским – моим любимым поэтом. И Довлатов здорово о нём сказал: Бродский создал неслыханную модель поведения. Он жил не в пролетарском государстве, а в монастыре собственного духа.Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании.Настоящее произведение состоит из двух частей, двух периодов: советского и американского.О первом знала достаточно много, так как во всех своих рассказах автор обязательно делится личным. Иногда это просто мнения, переживания, впечатления, но часто факты из жизни. Служба в армии надзирателем на зоне вылилась в серию тюремных рассказов. Стимулом написания «Зоны» послужила экзотичность пережитого материала, взгляд Довлатова отличался, так как он увидел тюрьму через решётку, но с другой стороны: Полицейские и воры чрезвычайно напоминают друг друга. Заключенные особого режима и лагерные надзиратели безумно похожи. Язык, образ мыслей, фольклор, эстетические каноны, нравственные установки. Таков результат обоюдного влияния. По обе стороны колючей проволоки – единый и жестокий мир. Это я и попытался выразить.Многочисленные попытки издания этих пережитых лично, прочувствованных рассказов, и такие же многочисленные отказы, послужили первым несмелым толчком к мысли, что жить в Советском Союзе счастливо никак не получится. Ведь одной из обязательных составляющих этого сложного чувства является возможность реализовать себя, возможность заниматься любимым делом.Публиковаться литератору в те времена было непросто и часто приходилось идти на сделку с собственной совестью. Автор приводит в книге разговор с Граниным, который посоветовал проникнуть в «щель между совестью и подлостью». И Довлатов однажды соглашается на такую сделку, пишет рассказ «По заданию» – «два авторских листа тошнотворной елейной халтуры». Зарабатывает хорошие деньги и стыдится этого творческого успеха всю оставшуюся жизнь.В те времена каждый писатель выбирал свой путь: кто-то спивался, кто-то халтурил, кто-то уезжал…Об американском периоде Довлатова знала мало. Это были сведения из «…Последней книги…» : воспоминания современников, критические статьи, рецензии из американской прессы…Сергей рассказывает о попытках устроиться на новом месте в стране, которая так и не стала для него ни символом свободы, ни родным домом.Объединившись с такими же литераторами, без знания страны и языка, без средств и связей, группа растерянных людей пытается создать свою газету.Именно этот, газетный период, описан во второй части книги. Параллельно с неуспехами «Зеркала», автора ждут и первые публикации его рассказов в журнале «Ньюйоркер», его первые успехи.Позже мы убедимся, что Америка – не рай. И это будет нашим главным открытием. В конце дата: 1984.Через шесть лет Сергея Довлатова не стало. Но хочется повторить слова Петра Вайля из его записок «Без Довлатова»С его появлением день получал катализатор: язвительность, злословие, остроумие, едкость, веселье, хулу, похвалу. Довлатов был живой, чего не скажешь о большинстве из нас.

Всё-таки, хорошая автобиография лучше хорошей биографии. В ней об авторе рассказывается не только то, что написано, но и то, как написано. «Ремесло» – именно такая книга, написанная по-особому, по-довлатовски. Где из деталей почти незаметно складывается целое. Где перемешаны и нераздельны Россия и Америка, грусть и весёлость, важное и пустяки. Хорошее введение в Довлатова. Само «Ремесло» – начальный учебник журналистики времен политической цензуры и идеологических ограничений. Довлатов ярко и с большим юмором (часто по отношению к самому себе) описывает свои приключения в мире журналистики, когда у тебя, как у автора, есть совесть и желание объективно подать информацию для читателей, что является основной обязанностью квалифицированного журналиста. А у администраторов от журналистики совершенно другие критерии оценки информации. Запудривание мозгов читателей, отвлечение их от истинных проблем дикого общества, называющего себя социалистическим – вот основная цель журналистики эпохи развитого социализма, и многие хорошие журналисты именно в этот период всеми правдами и неправдами оказывались за рубежами нашей страны. Мы в это время потеряли множество талантливейших литераторов и журналистов, в их числе, к огромному сожалению, оказался и Сергей Довлатов.