Подросток. Часть 1

… из подростков созидаются поколения…Удивил! (Самому стало стыдно за такой комплимент Федору Михайловичу)Но по другому не скажешь. Попадись мне этот роман без обложки, ну никогда бы не сказал, что его автором является Достоевский. Хотя знакомое излишество деталями все же присутствует, в остальном роман каким-то особняком стоит от всего прочего творчества писателя. И, конечно, приятно, что знакомый уже классик может удивить.Но, об удивительном позже, а пока оговорюсь и еще об одном нюансе. Роман тяжелый, роман к которому нужно приложить усилие, роман не для любителей легкого чтива. Это тяжелая литературная артиллерия, бьющая точечно, но при этом разрывными снарядами. Кто-то скажет: “Ну читал же я “Преступление и наказание” и ничего”. Я отвечу: “И я читал, и ничего близкого здесь нет, не заблуждайтесь. К этой книге нужно быть готовым”.Название подобрано идеально. Подросток – этим словом характеризуются все те лихорадочные, часто лишенные, казалось бы, какого-то смысла события. Подростковый период, это период осознания человеком своего места в жизни, скитание в поисках цели, мысли, “идеи”. Критика себя и окружающих. Безотчетная любовь к мрази, и злобное отторжение своих прежних идеалов. В подростке все: любовь и ненависть, уединение и развязность, жажда жить и стремление покончить с никчемным существованием, признание и бездна. И все это Федор Михайлович выливает на читателя. Окатывает чувствами, загадками подростковой души, бессвязными мыслями, нескончаемыми упреками всех и вся. Первыми же пятьюдесятью страницами я был сражен. Столько информации, загадок, мыслей, каких-то идей, интриг, обид, и, вроде бы, спонтанных поступков. Но автор и сам предупреждает читателя, что не пишет ни одной строки напрасно, и все придет в свое время, а тому, кто уже завяз в событиях, лучше бросить дальнейшее чтение. Нееет, мы не бросим, мы-то знаем, что у Достоевского все не просто так. И вскоре картина становится яснее. На первый план выходят обиженные чувства главного героя – того самого подростка, и мы становимся свидетелями душевных мук и переживаний его, желания любить и быть любимым. Но этим все не ограничивается. Одни загадки уходят и на их место приходят другие. Самоубийства, ссоры, незаконные дети, как снежный ком накатывают и накатывают на читателя. Буду честным, в некоторых моментах я просто разводил руками с возгласом: “Вот блин, Санта-Барбара”. А чего собственно ожидать? Время такое было: все друг друга знали, все, хоть через третьи руки, но были друг с другом связаны. Но все эти события лишь внешний антураж, под которым скрываются более насущные проблемы, актуальные и по сей день. На фоне распадающегося дворянства, Достоевский окунает читателя в омут проблем тогдашней России, ее граждан и отдельных сословий. И на авансцену выводит одинокую душу молодого человека, хоть и имеющего свою “идею”, но совершенно неспособного за нее ухватится. Придавленного обществом, любимыми людьми, деньгами, властью, детской бесшабашностью и желанием любить и быть любимым. В очередной раз поразился, как все-таки мы похожи. Я имею в виду современников и тех людей, что жили во времена Достоевского. Те же претензии к молодому поколению, те же мысли о скором разложении общества, об утрате остатков морали, о продажных чиновниках, о кризисе веры о туманности будущего России, даже о вырубке лесов. Да, время идет, облик внешний мира меняется, но суть его остается прежней. Можно изобрести новый телефон или летающую машину, но изобрести новое чувство вряд ли получится.

Все-таки в перечитывании есть особая прелесть – словно побывать в гостях у старого друга: даже если стерлись из памяти черты, но все равно остается ощущение близкого и своего. Из великого пятикнижья Достоевского Подросток, пожалуй, наименее известен, хотя эта вещь не уступит по накалу и внутренней лихорадке душ более известным романам Федора Михайловича. Я бы даже сказала, что весь роман строится на накале страстей. В чем причина некой неизвестности романа – я не знаю. Вполне возможно, что дело в форме, в почти водевильном сюжете, на грани гротеска и трагедии: тайны, незаконнорожденные, измены, таинственные документы, которые могут решить всё, самоубийства, огромное количество действующих лиц…Слишком много всего, слишком много действия на один квадратный сантиметр текста, слишком бурная история, слишком многодиалоговый роман, в котором мало внешних монологов, в сравнении с ''Бесами'', ''Идиотом'' и ''Братьями Карамазовыми''. Тут словно главным является водевильно-ироническое действо, рассказанное устами Подростка – Аркадия Долгорукого:– Князь?– Нет, просто Долгорукий, незаконный сын моего бывшего барина, господина Версилова.Подросток Достоевского – это Герман из ''Пиковой дамы'' или Скупой Рыцарь из ''Маленьких трагедий'', только незрелый, вспыльчивый, наивный, жаждущий отцовской любви, пытающийся нащупать свой собственный путь. И в чем-то очень неуловимо Аркадий Долгорукий похож на Холдена Колфилда: болезненно нетерпимый, заядлый критик всего и всех, в какой-то степени enfant terrible в своих поступках, которые зачастую просто отвратительны, он словно слон в посудной лавке – юношеский максимализм и дух противоречия, как они есть. Этот роман эдакие ''Отцы и дети'' по-достоевски. Если брать романы Достоевского, то я бы ''Подростка'' вписала в рамки поиска отношений между отцами и детьми у самого Федора Михайловича: такой путь от ''Преступления и наказания'' до ''Братьев Карамазовых''. Извечный вопрос отцов и детей. Такой взгляд на проблему был у Достоевского, который в юности пережил увлечение идеями петрашевцев.Но у Достоевского ничего не случается просто так, ни одна буква не бывает лишней и не к месту, даже сюжет напоминает лихорадку, заболевание, которое по спирали накручивается в самую высокую температуру, в самую высокую точку накала, чтобы после резкого понижения температуры бросить в холодный пот. Но тем не менее, Достоевский виртуозно составляет график пульсации текста: когда за сценами полными накала следуют неожиданно спокойные рассуждения героя, напоминающие штиль после бури, эти размышления похожи на глоток воздуха после долгой задержки дыхания, возможность отдышаться и прийти в себя. Это городской роман, туманный, в котором нет красок и нет времен года, есть каморки, вырождающееся дворянство – слабоумное, вялое, никчемное, инфантильное, неспособное принимать решения, как Версилов или князь Сережа, или князь Сокольский. Достоевский делает некий срез эпохи, срез настроений среди молодежи, брошенной старшим поколением в прямом и переносном смысле, сталкивает две мысли, два пути: Россия – Европа или Россия – народ? Как всегда, две полярно разные мысли и два полярных направления, однако, именно в этом столкновении и возможно найти свой путь. Аркадий находится на пересечении двух дорог-идей: родной отец – Версилов – европейский путь, приемный отец = Макар Долгорукий – голос Руси, народной, голос почвенников, в какой-то степени голос самого Достоевского – почвенника. Среди безумной городской лихорадки и метаний героев, утративших традиции, веру и взаимопонимание, появление простодушного, по-детски наивного и открытого старика Макара и его любовь ко всему сущему подобны лучу яркого и теплого солнца. Пожалуй, Макар Долгорукий – это предшественник Зосимы в Братьях Карамазовых. Он не размышляет над проблемами бытия, он – знает; он не размышляет любить или не любить, простить или не простить, он – любит. В этом его сила перед инфантильным Версиловым. Пожалуй, это единственный роман Достоевского, в котором он оставляет героя на распутье дорог. Аркадию Долгорукому предстоит самому выбрать свой путь. ''Подросток'' прекрасен угадываемыми женскими персонажами Федора Михайловича: роковая красавица – Катерина Николаевна, почти святая – Софья Андреевна(тоже Сонечка, однако). И напоследок, моя любимая цитата, не только из романа, а вообще любимая:…Если хотите рассмотреть человека и узнать его душу, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или как он волнуется благороднейшими идеями, а смотрите на него лучше, когда он смеется. Хорошо смеется человек – значит, хороший человек.

Но, если так понимает одно, зачем же совсем не понимает другого? И неужели он не ломался, а и в самом деле не в состоянии был догадаться, что мне не дворянство версиловское нужно было, что не рождения моего я не могу ему простить, а что мне самого Версилова всю жизнь надо было, всего человека, отца, и что эта мысль вошла уже в кровь мою? Неужели же такой тонкий человек настолько туп и груб? А если нет, то зачем же он меня бесит, зачем притворяется?Достоевский для меня автор хоть и нежно любимый, но всё же довольный сложный для чтения, так что творчество его осваиваю медленно, но верно. Причём сложен он для меня не языком, который только радует, не мыслями, заложенными в произведения, с ними та же история, что и с языком, а сложен в эмоциональном плане. Свою рецензию на его «Братьев Карамазовых» я когда-то озаглавила как книга-истерика, но, по-моему, это отлично подходит ко всем его крупным произведениям, и пусть вызываемые персонажами и сюжетом эмоции далеко не последнее за что я люблю автора, всё же принимать строго дозированно."Подросток" тут не стал исключением, фирменный истеричный стиль автора здесь вышел во всей красе, все всегда на эмоциях, рыдают, падают в обмороки, заламывают руки, заболевают физически от собственных переживаний, кричат, куда-то бегут, что-то обещают итд итп. Самое интересное, что это не кажется напускным, нет ощущения искусственности персонажей, которые ведут себя так только потому, что им приказал автор, за ними вполне видны живые люди с настоящими существующими характерами. Но в этот раз для меня всё же этой истеричности и эмоциональности оказалось чуть-чуть слишком много.Думаю, не последнюю роль здесь сыграло то, что роман по сути является исповедью – записками главного героя, который решил описать события, произошедшие с ним и повлиявшие на него чрезвычайно. Сам Достоевский задумывался не устанет ли будущий читатель от такой формы, весь роман от первого (крайне неуравновешенного, уже имхо) лица, но таки надеялся, что нет, потому что гг должен был своей искренностью влюбить в себя этого самого будущего читателя. И тут со мной не сработало, молодой человек, конечно, очень искренен и описывает всё без прикрас, в том числе собственные неблаговидные поступки, но о какой любви к нему в моём случае может идти речь, если главный эпитет, которым я его награждала по мере чтения это редкостный долбо@б!..Как я уже сказала, весь роман идёт от лица Аркадия Долгорукого (нет, не князя, просто…), двадцатилетнего подростка (а ещё говорят, сейчас молодёжь инфантильная). Жизнь на самом деле обошлась с ним изначально не очень хорошо, внебрачный ребёнок дворянина от крепостной крестьянки, он был обречён страдать от своего положения. Его в младенчестве отняли от матери, и отец-молодец решил исполнить свой родительский долг, дав отпрыску образование положенное дворянину, ни разу не подумав при этом каково тому будет, как только высокосветские сверстники, да даже и учителя, узнают о его низком происхождении. Аркадий от души хватил последствий классового неравенства, естественно затаив обиды и получив все причитающиеся психологические травмы.Но, несмотря ни на что, юноша больше всего жаждет не признания, ни богатства, ни отцовской фамилии, а того, что положено каждому ребёнку вне зависимости от того где, когда и от кого он был рождён – родительской любви. Пожалуй, это единственное, что вызывало во мне сострадание по отношению к гг, но его поступки меня убивали с каждой страницей всё больше. Не раз реально вспоминался мне современный янг эдалт с его героями и героинями, которые зачастую и нетакиекаквсе, и мыслят вечно, скажем так, гормонами, и с любовью своей носятся как с писанной торбой, хотя и непонятно с чего она вообще возникла, а ещё делают поспешные выводы, лезут, куда их не просят и считают себя самыми умными. Аркаша к ним в компанию вполне бы вписался!При этом сам сюжет Достоевский выстраивает любопытный и, я бы даже сказала, детективно-криминальный. Есть старый князь, богатый ну просто до неприличия, добрый, щедрый старичок, одной ногой уже в могиле. Есть его дочь, вдовая светская красавица, в которую влюблены и сам гг, и его папенька, и которая рискует лишится колоссального наследства, если всплывёт одно её личное письмо. Есть единокровная сестра гг, которая не прочь выскочить замуж за старичка и прибрать к рукам то самое наследство. Есть несколько знатных проходимцев, во всём этом кровно заинтересованных и есть несколько обычных мошенников, что тоже хотят извлечь из возникшей ситуации максимум выгоды. Ну и есть наш Аркашенька, которому по воле случая и попал в руки тот самый компрометирующий документ, что держится, естественно, в строжайшей тайне, которая, столь же естественно, известна всем заинтересованным в том лицам.Так что тут вам и детектив с криминальными элементами, и скандалы-интриги высшего и околовысшего света, и любовная любовь с треугольниками и другими геометрическим фигурами самых причудливых форм и размеров, и классическая история взросления, и мелодраматичная трагедия с самоубийствами и незаконнорожденными детьми, и философские рассуждения о религии и пути России – в общем на любой вкус и цвет найдутся элементы, так что любителям русской классики к прочтению обязательно. Тем более, если вам удастся больше чем мне проникнуться главным героем, то возможно и общая истеричность повествования не так вымотает, ведь не утомила меня она в его других прочитанных произведениях.– И только обманули меня тогда и еще пуще замутили чистый источник в душе моей! Да, я – жалкий подросток и сам не знаю поминутно, что зло, что добро. Покажи вы мне тогда хоть капельку дороги, и я бы догадался и тотчас вскочил на правый путь. Но вы только меня тогда разозлили.