* * *
Говорят, Л.H. Толстой[2], который очень любит произведения А.П. Чехова, не признает в нем драматурга.
– Но чеховские драмы хороши, как чеховские рассказы! – возражают ему.
Он, говорят, отвечает:
– Ну, да! Это и есть не драмы, а рассказы.
Может быть, Л.Н. Толстой и в этом случае прав.
Может быть, «Вишневый сад», например, скорее повесть в лицах, чем сценическое произведение.
Может быть, в чтении эта повесть производит сильное впечатление[3].
Великий режиссёр г. Станиславский. Но воображение режиссёра еще лучше.
Вечером, одному, читать финал чеховской повести-драмы – это, вероятно, страшно.
Пустой дом. Запертые двери. Наглухо затворены окна. Старый крепостной слуга лежит на диване. Раздаются удары топора. Рубят вишневый сад.
Словно заколачивают фоб.
Это страшная сцена, и в чтении она, быть может, еще сильнее. Быть может.