Бизнес-план трех богатырей

© Донцова Д.А., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Глава 1

«Если засунуть в букет невесты гирю, то подружка, поймавшая цветы, будет долго хохотать».

Моя рука дрогнула, и стрелка на веке произнесшей эту фразу Вики размазалась. Я стала осторожно удалять подводку, а девица продолжала болтать:

– Я была на двух свадьбах. Одна полный отстой. Сначала всем раздали малюпусенькие канапешки и суп в рюмках! Эй, слышь!

Вика дернула меня за рукав, черная линия на ее веке снова размазалась.

– Сделайте одолжение, не трогайте меня, – попросила я, взяв ватную палочку.

– Ты такая серьезная, – заржала Виктория, – прямо умная черепаха из мультика. Видела его? Там толстая старая Тортила всем вокруг замечания делает. И чего ты выкаешь? Ну ваще! Мы же обе подружки невесты.

Я отошла к столу, на котором стоял чайник, и включила его.

– О! Я тоже хочу горяченького, – обрадовалась Вика, – налей-ка чашечку. Сахара не надо, брось лимон, только порежь его тоненько, не ломтем.

– Заварите сами по собственному вкусу, – сказала я.

– Эй, ау, – возмутилась Виктория. – Стилист всегда клиентам напитки предлагает. Это входит в обслуживание.

Мне захотелось вытряхнуть на голову девицы пудру, но я удержалась и пояснила:

– Я сейчас не на работе, оказываю дружескую услугу Базилю. Поэтому вам придется самой залить пакетик кипятком.

– Вставать лень, – махнула рукой Вика, – о чем я говорила? А две свадьбы. На одной чуть от скуки не загнулась! Сначала гостей заставили нудятину слушать, которую четыре пильщика исполняли.

– Кто? – не поняла я.

– Пильщики, – хихикнула болтунья.

– На чем они играют? – продолжала недоумевать я. – На пиле?

– На скрипках, – пояснила Вика, – трое их в руках держали, один между коленей большую скрипку зажал.

Я осторожно поставила чашку у зеркала. Скрипка, поставленная между ног, скорее всего виолончель.

– Пильщики они потому, что свои деревянные бандуры смычками пилят, – растолковывала Виктория, – вжик-вжик, туда-сюда. И весь вечер похоронная программа. Вместо приличной музыки арии: «А-а-а-а». И еда редкой мерзостности. Ни салатов вкусных с майонезиком, ни жульена из грибочков, ни киевских котлеток… Хрень какая-то тонко нарезанная, по два ломтика на рыло, и плевок пюре из авокадо, это у них горячее такое подали. Жесть. Зато на другой свадьбе я оторвалась! Ведущего молодые наняли угарного. Конкурсы, фокусы! Жених носом апельсин теще в декольте закатывал. Я так ржала, что ресницы отклеились и в тарелку с оливье упали. Хохму про гирю в букете ведущий выдал, когда невеста цветы кидать собралась. Я ее запомнила, и вот теперь пригодилась. Шуткану так, когда Нина цветы станет швырять.

Я сделала вид, что ищу кисть. У многих есть подруги детства, с которыми дружба началась в малышовой группе яслей или в первом классе. В школьные годы было здорово вместе убегать с уроков, обсуждать мальчиков, болтать о всяких пустяках. Вы везде ходили вместе, брали друг у друга кофточки-юбки, а потом… Потом вы поступили в институт, получили профессию, начали строить карьеру, не думая пока о замужестве и детях. А подруга в восемнадцать лет выскочила замуж, живо родила сынишку, через год развелась, спустя некоторое время, снова надев белое платье, отправилась в загс. И вот сейчас у нее трое детей, заботливый супруг, свекровь, своя небольшая квартирка, дачка в Подмосковье, кошка и три хомячка. Подруга детства с упоением рассказывает всем, как здорово рисует старшенький, сколько сказок самостоятельно прочитал средненький и как быстро освоила горшок лапочка-дочка. Она знает сто рецептов приготовления котлет и иногда звонит вам, чтобы пожаловаться на мужа, который целыми днями сидит на работе. Вы знаете заветные мечты подружки: большая трехкомнатная квартира, новая машина, чтобы дети росли здоровенькими, свекровь не болела, мама не устраивала скандалов и… и купить себе норковый полушубок. Такой светленький, с «брильянтовой» брошкой. А вы, главный визажист фирмы «Бак», мотаетесь по миру между Парижем, Миланом, Лондоном, Нью-Йорком, Токио. Вы всегда в черных брючках, простых футболках, никогда не носите мех, только искусственные шубки, не собираетесь замуж и не намерены заводить детей. И вот у вас случается день рождения, в ресторане собираются коллеги из разных стран мира, байеры, манекенщицы, модельеры, примкнувшие к фэшн-миру люди, и, конечно же, в зал входит лучшая подруга детства. На ней белые лосины, розовые ботфорты и фиолетовая туника. Она с упоением смотрит телепрограмму «Модный приговор», обожает ее ведущих Эвелину Хромченко, Александра Васильева и Надежду Бабкину. Готовясь к вашему дню рождения, она старательно учла все их советы, но почему-то результат получился гадостный. Может, это потому, что подруга теперь весит сто кило? И вам делается неудобно, поэтому вы громко говорите:

– Знакомьтесь, это Веруся! Нас в первом классе посадили за одну парту, и мы с тех пор не расстаемся.

На лицах присутствующих расцветают понимающие улыбки, у всех же есть лучшая подруга детства. А Вера в восторге, она никогда не посещала такую тусовку, ей нравится все: и еда, и гости. Она рассказывает главному редактору самого рейтингового фэшн-журнала, убежденной старой деве, не умеющей вскипятить чайник, чем лучше чистить сковородку, и объясняет стоящей рядом лесбиянке дизайнерше, что лучше замужества на свете ничего нет. И вдруг только сейчас вам становится ясно: детство закончилось, вы с Верой теперь обитаете на разных планетах. Вам неинтересно, как варить варенье из абрикосов с грецкими орехами, а ей непонятен птичий язык манекенщиц, все эти «луки на раках», «трендовый микс». День рождения заканчивается, но лучшая подруга мужественно остается с вами до конца. Она ни разу не сказала, что завтра ей вставать в шесть утра, потому что маленькой надо в садик, средненькому и старшенькому в школу, а маме сдавать анализы. И вот, когда все ушли, вы со словами «На мой день рождения тебе положен подарок» протягиваете Вере большой пакет. Она открывает его, вынимает норковый полушубочек, светленький такой, с «брильянтовой» брошкой, и замирает.

– Это тебе, – говорите вы и накидываете шубку ей на плечи.

Вера начинает плакать, с ее век стекают фиолетовые тени, со щек кирпично-бордовые румяна и смешиваются в массу такого цвета, что у вас по спине пробегают мурашки.

– Мне? Мне? – повторяет Вера. – За что? Такая красота!

А вы никогда не скажете ей, что такие шубенки давно вышла из моды, что сейчас их носят только дамы пенсионного возраста, живущие на обочине географии, и что эту ужасную доху вам на день рождения притащил представитель фирмы-изготовителя исключительно из пиар-целей. Он надеется, что вы опубликуете ее фото в своем Инстаграме. Вера бросается вам на грудь, смесь из ее фиолетовых теней и румян перемещается на платье от Шанель, которое вы привезли из Парижа, и навсегда портит эксклюзивную отчаянно дорогую шмотку. Но вам наплевать на это. Вы вытираете Верочке лицо «шанельским» рукавом, обнимаете ее и понимаете: вы очень ее любите, потому что она ваша лучшая подруга детства, а других подруг детства у вас нет и никогда не будет.

Я вздохнула и повернулась к Вике. Нина сказала мне, что дружит с Викторией всю свою жизнь, не буду злиться на говорливую девицу.

Дверь открылась, в гримерку вбежал парень с планшетом.

– Вы коза? – заорал он, глядя на меня. – Коза? Да?

– Если речь идет о фамилии, то я Козлова, – стараясь не рассмеяться, ответила я.

– Подружка невесты Коза, – сказал парень, глядя в айпад, – у вас примерка платья. Размер сорок шесть.

Я отложила палетку с тенями.

– А вы кто?

– Младший помощник самого Бронислава Николаевича, – отрапортовал парень.

– И кто у нас Бронислав Николаевич? – уточнила я.

– Вы не знаете? – поразился молодой человек. – Он главный на предстоящей свадьбе.

– То есть жених? – уточнила я. – Вроде его зовут Базиль. А как к вам обращаться?

– Андрей Юрьевич, – представился юноша, – можно просто господин Шлепин. Бронислав Николаевич организатор свадьбы. Вы представить себе не можете, сколько у нас хлопот.

Конечно, куда уж мне! Мы с Франсуа Арни всего-то пять-шесть раз в месяц готовим молодых и их гостей к торжественному мероприятию.

– Коза, вам надо на примерку платья, шлепайте живенько, – нагло заявил парень.

– Да ну? – улыбнулась я. – Полагаю, вы ошибаетесь.

– А вот и нет! – заспорил идиот, показывая мне свой планшетник. – Видите, запись! Коза на платье. Бросайте все, пошли.

– Господин Шлепин, – вежливо сказала я, – произошла ошибка. Моя фамилия Козлова. Да, я гостья со стороны жениха, подружка невесты, но мой размер не сорок шесть, а европейский тридцать четыре. Это во-первых. Во-вторых, мы сейчас с Викторией меряем макияж, и я отойти не могу. В-третьих, я никогда не выполняю распоряжения, отданные хамским тоном.

– Бронислав Николаевич рассердится, и вам худо будет, – пригрозил парень.

– Коза это я, – захихикала Вика, – фамилия мне от папы досталась. Он Виктор Ко́за, а я Виктория Ко́за. Не Коза́, а Ко́за. У меня дедушка из Милана, это город такой в Италии.

– Вы? – подпрыгнул Шлепин. – Вау! Но у вас не сорок шестой размер, а весь пятидесятый! Неужели вы так разжирели за пару недель? Мерки снимали в конце мая, а сейчас начало июля.

Вика встала.

– Пойду, прикину одежонку. Мы же почти все сделали?

– Осталась ерунда, – кивнула я, – докрасить глаза, подобрать румяна, губную помаду, прическу. Работы всего часа на два.

Вика заморгала.

– Да ну? Я думала: шмырь-пырь, и готово! Чего долго мучиться.

– Шмырь-пырь не получится, – вздохнула я, – вернее, я могу вас накрасить и за двадцать секунд, но это будет именно шмырь-пырь. Навряд ли вам захочется на свадьбе лучшей подруги шмырем-пырем выглядеть.

– Коза, вам надо срочно двигать ногами, – заголосил Шлепин, – иначе меня отругают.

Вика кокетливо стрельнула глазами.

– Ладно, Андрюша, только ради тебя ускорюсь. Я не Коза́! Я Ко́за. Моя прабабушка была итальянкой.

Я опять направилась к чайнику. Виктории лучше врать про дедушку из Милана, фамилия-то передается по мужской линии.

– Бабушка вышла замуж за дедулю, он был Водкин, – тараторила Вика, – неприлично женщине в паспорте такое иметь! Бабуля осталась Ко́за. А мама нашла папу, его фамилия Попкин. Вот ей конкретно не хотелось Попкиной становиться, она и дочку на себя записала. И слава богу, мне без радости Попкиной быть. Про Коза Ностра слышали? Она наша ближайшая дальняя родственница. Ностра это имя такое, в переводе с английского цветок жасмина.

На меня напал судорожный кашель. Cosa Nostra – преступная организация, мафия, действует на Сицилии с начала девятнадцатого века. В переводе с местного диалекта Cosa Nostra означает «наше дело». У меня много приятельниц-итальянок, я по рабочим делам несколько раз в месяц летаю в Милан, но ни разу не слышала, чтобы кого-то окликали: «Ностра!»

Вика взяла Шлепина под руку и прижалась к нему всем своим пышным телом.

– Пойдем, дорогой!

Парень покраснел, попытался высвободиться, но девушка с экзотической фамилией намертво вцепилась в свою добычу и не собиралась ее отпускать.

Глава 2

Не успела за колоритной парочкой захлопнуться дверь, как зазвонил мой телефон. Меня разыскивал Столов.

– Приветик, – воскликнул он, – только что прилетел из Ухрюпинской слободы.

– Откуда? – захихикала я.

– Из Ухрюпинской слободы, – повторил Костя.

– В России существует такой город? Я думала, Ухрюпинск просто герой анекдотов. На карте есть Урюпинск, мы с Арни туда летали, когда один местный олигарх юбилей праздновал. Мне в Урюпинске понравилось, там очень уютно, зелено, люди приветливые. И это совсем не захолустье, находится в Волгоградской области.

– Эдик прикололся, – засмеялся Костя, – он построил в ста пятидесяти километрах от Москвы поместье и назвал его «Ухрюпинская слобода».

– Ты сказал, что только что прилетел. В этой слободе есть аэропорт? – еще больше развеселилась я.

– Воспользовался вертолетом, – уточнил Костя. – Давай пообедаем?

– Не могу, – грустно ответила я, – примерка макияжа для свадьбы. Базиль женится. Мне отведена почетная роль подружки невесты и бесплатного стилиста для участников торжества.

– О-о-о-о! Нашлась наконец дама, дотерпевшая до финиша, – расхохотался приятель. – Черт! ДПС тормозит. Сейчас разберусь и перезвоню. Извини.

Я положила телефон на гримерный столик и села на диван.

Несколько лет назад я купила себе квартиру. Моя бабушка Изабелла Константиновна продала свой отель «Кошмар в сосновом лесу»^[1] и дала мне денег на приобретение жилья. Я долго искала апартаменты своей мечты и почти отчаялась их найти, но тут господин Счастливый Случай свел меня с истеричной тетушкой по имени Альбина Иосифовна. Когда я увидела ее выставленное на продажу жилье, то поняла: вот он, мой личный замок, тот, что виделся мне в детских снах^[2]. Дом, который меня очаровал, построил в давнюю давнину человек по фамилии Захарьин. Он мнил себя великим архитектором, поэтому возвел странную постройку, смахивающую на высокую прямоугольную трубу из красного кирпича, на самом верху которой было круглое, сплошь застекленное строение. Теперь там моя спальня. Фантазия Захарьина не знала границ, например, он придумал в ванной мойдодыр, который топился дровами, и никак не мог остановить процесс улучшения дома, а как известно, нет предела совершенству. Несколько лет в комнатах регулярно перекрашивали потолки, стены, и супруга архитектора в конце концов начала роптать. Она намеревалась пожить в тишине, уюте и чистоте, а у нее под ногами постоянно путались рабочие. Со временем тихое недовольство дамы перешло в громкое, семейная пара поругалась, и брачный союз дал трещину. Захарьин, как все творческие личности, отличался излишней эмоциональностью и влюбчивостью. Как только венчанная жена ушла из его сердца, пустое место в нем заняла красавица-горничная. Открыто жить с ней барин не мог. Угадайте, как он поступил? Зодчий построил по соседству маленький домик и отселил туда свою Джульетту. А чтобы беспрепятственно ходить к возлюбленной в любое время суток, Захарьин соединил оба здания подземным ходом. Похоже, он до конца дней оставался маленьким мальчиком, обожающим секреты, тайные галереи и все такое прочее. Оба дома всегда, даже при советской власти, находились в частном владении. В том, где сейчас живу я, обитают потомки Захарьина, носящие ту же фамилию: Агнесса Эдуардовна, ее сын Николай и внук Базиль. Альбина Иосифовна, прежняя владелица моей квартиры, бывшая жена Николая и экс-невестка Несси (так все зовут Агнессу), больше в здании не показывается.

Коля унаследовал от своего предка страсть к усовершенствованию дома. Слава богу, у него мало денег, поэтому он смог лишь соорудить странный лифт с внешней стороны здания. Подъемник представляет собой железную клетку, в которой катается на прогулку собака Магда, псина размером с пони, добрейшее, на редкость прожорливое существо, истребительница всех не приколоченных к полкам продуктов.

С Агнессой я быстро подружилась, с Николаем у меня никаких отношений нет, мы просто вежливо здороваемся и перебрасываемся парой дежурных фраз. А с Базилем я познакомилась, когда тот застрял на выходе из подземного хода, соединяющего два дома. Я уже один раз рассказывала эту историю^[3], поэтому детально ее сейчас вспоминать не намерена, скажу лишь, что была изумлена, увидев голову мужчины, торчащую из дна моего стенного шкафа.

Базиль отчаянный обжора, патологический скряга и редкостный лентяй, он постоянно находится в поисках места работы. Найдя очередную службу, толстяк целый день трудится не покладая рук, но на следующие сутки его рвение угасает, и… через неделю парня, как злостного прогульщика, пинком отправляют за ворота. Постоянного дохода у красавчика нет, поэтому он всегда норовит завтракать, обедать, полдничать-полдничать-полдничать и ужинать за чужой счет. Базиль постоянно жил и продолжает жить на средства Агнессы. Как-то раз в злую минуту я обозвала его захребетником, севшим на шею бабушки, он, уютно там устроившись, тратит ее средства. Базиль возмутился:

– Степа, что за чушь ты несешь! Да я ни разу в жизни не попросил у бабули даже ста рублей. С раннего детства существую на скудные, но лично мной заработанные средства.

Это стопроцентная правда, Базиль не клянчит у Несси деньги, она по собственной воле каждое утро кладет внучку в портмоне купюры. А еще она покупает продукты, хозяйственные мелочи, оплачивает коммунальные расходы и несколько раз в году вручает толстяку конверт со словами:

– Милый, это тебе на новые джинсы (рубашку, кроссовки, куртку).

И зачем парню клянчить деньги? Они сами к нему слетаются быстрокрылыми птичками.

Лишившись очередной работы, Базиль впадает в депрессию и начинает заедать горе мучным, сладким, жирным, переживает он примерно пару месяцев, сообщает всем о своем тяжелом душевном состоянии. Потом наконец наступает момент, когда парень, горько вздыхая, объявляет:

– Пора выходить на достойную службу, – и принимается изучать объявления. Но, поскольку «достойная служба» сразу не находится, толстяк подрабатывает извозом. Делает он это оригинально. Абы кого Базиль на своей тарантайке катать не будет. Пассажиров с детьми, животными, большим багажом, кареглазых черноволосых мужчин, подростков, пенсионеров и тех, кто ему просто не нравится, наш бомбила никогда подвозить не станет. Увидев на тротуаре «голосующего», Базиль притормозит и устроит человеку настоящий допрос, задаст легион вопросов. Куда надо ехать? Зачем? Здоров ли потенциальный пассажир? Чистая ли у него одежда? Потом строго скажет: «Есть, пить, курить, слушать музыку, болтать по телефону в моей машине запрещается», постелит на сиденье клеенку и лишь тогда разрешит занять место.

Став однажды свидетельницей того, как Базиль лихо проехал мимо отчаянно махавшего рукой дедушки с большой сумкой, я спросила:

– Чем тебе милый старичок не угодил?

– У него при себе громоздкий саквояж, – пояснил внучок Несси, – и я никогда не имею дело с пенсионерами. Еще умрет в салоне, а я отдувайся, вызывай полицию.

Базиль не женат. Он влюбчив и страдает комплексом сверхполноценности, считает, что любая женщина должна быть счастлива, если на нее обратит внимание он, самый умный, красивый, богатый, желанный представитель сильного пола. Но у девушек чаще всего складывается другое мнение, далеко не каждая приходит в восторг при виде огромной туши, наряженной зимой и летом в футболку. А те, кого не отвращает внешность кавалера, уже на начальной стадии романа понимают, что Базиль вредина, эгоист, обжора и самозабвенный лентяй, он не собирается работать и не прочь тратить деньги подруги. Есть, правда, и положительный момент, красавчик сразу делает очередной избраннице предложение руки и сердца. Базиль не отъявленный бабник, по его глубочайшему убеждению, если юная леди приходит на второе свидание, то он обязан на ней жениться. А еще он искренне уверен, что его избранница должна изо всех сил заботиться о нем. С первой секунды знакомства цветов и конфет он девушкам не покупает, говорит:

– Принципиально не желаю получать любовь за подарки. Хочу, чтобы меня любил за душевные качества.

Но за такой принципиальностью прячутся все жадные мужчины. И женщины это знают. На моей памяти у толстяка было несколько невест, и все живехонько удирали прочь, так и не побывав в загсе.

Лишившись очередной дамы сердца, наш пищевой монстр начинает горевать. Процесс оплакивания невесты занимает около часа, потом Базилю попадается на глаза кафе, он утешается тирамису с латте и принимается за поиск новой возлюбленной.

Но, похоже, сейчас наконец-то долгое плаванье Базиля в океане брачного рынка, населенного подчас загадочными рептилиями, завершается. Он приплыл в уютную бухту, ему встретилась симпатичная Ниночка, владелица ресторана «Курочка и рыбка».

Глава 3

Знакомство пары состоялось на улице. Нина ловила такси, Базиль заметил стройную красивую девушку и порулил к ней. Ниночка устроилась на переднем сиденье, водитель доставил ее в «Курочку и рыбку», и тут пассажирка смущенно сказала:

– Простите, у меня нет ни копейки. Вложила все что имела в свой трактир, который вчера торжественно открыла. Можно вместо оплаты я накормлю вас ужином? Если не желаете сидеть в ресторане, соберу еду в ланчбоксы и дам вам с собой.

Базиль согласился и не прогадал. Заведение оказалось крохотным, всего на три столика, но там работал повар-волшебник. Базиль наелся от пуза и получил с собой всякую выпечку. На следующий день он опять явился в ресторанчик, славно поужинал и предложил Нине:

– У вас вчера не было денег, а сегодня я забыл дома кошелек. Давайте оплачу свой счет работой, отвезу вас домой.

Нина смутилась.

– Я живу здесь.

– Ваша квартира над рестораном? Здорово, – восхитился Базиль.

Нина опустила глаза.

– Нет, я сплю прямо тут.

– Где? – не понял обжора.

Нина поманила его пальцем.

– Пойдемте покажу.

Они миновали узкий коридорчик, кухню, владелица харчевни открыла маленькую дверь…

– Жесть, – выпалил толстяк, оглядывая едва ли четырехметровую каморку, – да здесь еле-еле уместились диванчик и стул. Окна нет, и запахи как на кухне.

– Чтобы начать собственное дело, я продала квартиру, – пояснила Ниночка, – ничего, раскручусь и обзаведусь жильем. Кстати, мне нужен водитель со своим автомобилем. Работа обычная: доставка всякой всячины, вроде бумажных салфеток-полотенец, сдача в прачечную скатертей, поездки по мелким поручениям. Начало рабочего дня в тринадцать, окончание в семнадцать. Оклад пока невелик, всего восемьдесят тысяч, но по мере раскрутки бизнеса я его повышу. Недостаток денег компенсирую едой. Для вас завтрак-обед-ужин и чай с любым десертом столько раз в день, сколько захотите. Бесплатно.

Интересно, какое количество безработных шоферов, услышав о четырехчасовом рабочем дне за восемьдесят тысяч плюс бесплатное питание в ресторане, выстроилось бы в очередь у дверей заведения «Курочка и рыбка»? Базиль принял предложение и приступил к работе. О том, как ему повезло, я узнала, когда он пришел ко мне и попросил:

– Степа, у вас в «Баке» есть подарочные наборы. Можешь мне один задарма устроить?

На тот момент мы с обжорой находились в состоянии холодной войны. Толстяк наломал целый лес дров. Из-за его глупости, если не сказать подлости, в нашем доме случился потоп, я была вынуждена на время ремонта переехать в гостиницу, а там начали происходить невероятные события^[4]. Базиль втянул нас с Несси в крупные неприятности. Его папочка Николай, узнав, что придется ремонтировать дом, трусливо бежал, оставив меня и Агнессу Эдуардовну разбираться со всеми проблемами. Базиль тоже отказался пальцем пошевелить, когда в доме крутились строители.

После того как все беды миновали, я некоторое время старательно избегала толстяка, но, живя в доме, где всего две квартиры, трудно дистанцироваться. Волей-неволей приходилось сталкиваться с парнем и сухо с ним здороваться. А потом ко мне заглянула Несси и смущенно забубнила:

– Ма шери! Я компронэ, что Базиль поступил не комильфо. Но гарсончик так расстраивается. У меня нет никого, кроме Николя и внука. Тебя я адор, как родную. Помирись с Базилем. Ради меня. Худой мир лучше доброй ссоры^[5].

Несси когда-то учила французский язык, поэтому, когда очень нервничает, употребляет в речи странные выражения. Агнессе Эдуардовне кажется, что она легко и свободно болтает на языке великого Бальзака, но это не так. Я ее порой не понимаю. А Франсуа Арни, с которым Агнесса Эдуардовна познакомилась на моем дне рождения, был здорово удивлен, когда она сказала ему:

– Ах, месье, же ву з эм, потому что вы эму мою Степочку^[6].

Я увидела выражение лица француза и спросила:

– У вас голова заболела?

– Нет, – ответил Франсуа, – похоже, эта милая пожилая дама собралась подарить тебе на день рождения страуса.

– Почему вы так решили? – засмеялась я.

– Из всего сказанного я понял лишь слово «эму», – объяснил Арни, – это страус. Надеюсь, она пошутила. Зачем тебе огромная голенастая птица?

Я расхохоталась и объяснила Арни, что таким образом Агнесса Эдуардовна произносит глагол «aimer», что в переводе на русский означает любить.

Чтобы не огорчать Несси, я возобновила отношения с Базилем. И вот два дня назад толстяк огорошил нас с Агнессой сообщением о своей женитьбе, объявив:

– На свадьбу мне положены подарки. Степа пусть причешет невесту с подружками и наложит им макияж. Кстати, мы хотим, чтобы одной из них стала сама Козлова. А ты, бабушка, разрешишь нам с женой жить в этом доме. Нина пока не заработала на собственные хоромы.

– Хорошо, – хором ответили мы с Агнессой.

– Ура! – обрадовался Базиль. – Сейчас звякну Нинуше.

– Зачем? – поинтересовалась Несси.

– Чтобы она по-быстрому складывала вещи, – объяснил внук, – я ее сегодня перевезу.

– Вы уже расписались? – уточнила пожилая дама. – Я поняла, что вы только заявление подали.

– Все правильно, – кивнул Базиль, – торжественная регистрация и свадьба состоятся через две недели. Нинуша так хочет стать моей женой, что договорилась расписаться побыстрее. Она просила, чтобы нас поженили завтра, но противные бабы в загсе уперлись: мол, у них очередь. Придется ждать четырнадцать дней.

Я удивилась. К чему такая спешка? Обычно невесты, наоборот, хотят получить побольше времени на подготовку к торжеству. Нина беременна? У нас скоро появится малыш? Надеюсь, ему не достанется папина генетика. Хотя я совсем не знаю маму.

– Как только вы официально оформите отношения, я встречу Ниночку хлебом-солью, – пообещала Несси, – но до этого она сюда не въедет.

Базиль разинул рот.

– Почему?

– Не желаю поощрять разврат, – отрезала Агнесса Эдуардовна. – Мужчины Захарьины приводили в отчий дом только законных жен, и никогда любовниц. У нас не принято использовать родные пенаты как бордель.

Базиль заморгал.

– Несси! На дворе двадцать первый век! Не тринадцатый. Сейчас большинство пар живет просто так!

Несси нахмурилась:

– Пожалуйста. Я никого не осуждаю, каждый волен поступать так, как считает нужным. Но в особняке наших предков интимные отношения до брака недопустимы!

– Да почему? – взвыл Базиль. – Что за глупость? Мы взрослые люди! Или ты решила после первой брачной ночи к гостям простыню вынести, чтобы продемонстрировать девственность невесты?

– Нет, – отрубила Агнесса Эдуардовна, – я не против того, чтобы вы с невестой плотски любили друг друга. Но не в нашем родовом гнезде. На ее территории, в гостинице, в парке на скамейке, это сколько угодно. Но в нашем доме жамэ де ма ви^[7].

После чего Несси вскинула подбородок и удалилась из комнаты.

Базиль принялся колотить кулаком по подушке дивана.

– Дичь! Тупость! Дебилизм. Степа, объясни ей!

Я встала.

– Несси хозяйка, она имеет право поступать как хочет. Нине придется подождать немного с переездом. Не вижу в этом никакой трагедии.

– А-а-а, – заорал Базиль, – значит, тебе с Константином можно делать что угодно, а нам с Нинушей нет? Она, бедненькая, задыхается в своем чулане!

– Степанида вольна творить в своей квартире что считает нужным, – сказала из коридора Несси, – это ее собственность. А мой внук не станет развратничать. Старик Захарьин на потомков разозлится и устроит нам красивую жизнь, будет привидением шастать, посуду бить.

– Мы со Столовым друзья, – возмутилась я, – у нас нет интимных отношений. Нина сама решила продать квартиру, чтобы открыть ресторан. Она задыхается в чулане по собственной воле. Я знаю выход из положения.

– Какой? – обрадовался Базиль.

– Сними для нее приличное жилье, – посоветовала я, – а после свадьбы переедете сюда.

– Издеваешься? – заныл Базиль. – У меня денег нет.

– Знаю, где их найти, – не успокаивалась я, – поработай на будущую жену бесплатно. Пусть она тебя только кормит, а зарплату отдает за съем квартиры.

– Отличненько, – протянул толстяк. – Существовать без копейки в кармане? Да я даже кофейку с булочкой в городе не выпью.

Я опешила.

– Ты еще где-то ешь помимо ресторана Нины?

– От больших перерывов в еде я ощущаю головокружение, слабость в ногах, тошноту, потерю слуха, – мигом стал жаловаться наш Гаргантюа, – могу потерять сознание за рулем. Нинуша дает мне с собой термос и коробку с перекусом, но туда помещаются всего шесть стаканов и восемь пирожков, а это очень мало.

На секунду я потеряла дар речи, но быстро пришла в себя.

– Можно взять дополнительную работу вечером после пяти. Получишь личные денежки, а Нина на твою зарплату снимет квартиру.

– Глупость несешь, я на службе безумно устаю, – осерчал Базиль, – лучше переубеди Несси.

– Даже не подумаю, – фыркнула я, – сам попытайся.

И вот сейчас я сижу в небольшой комнатке агентства «Веддинг Империал Лимитед», примеряю невесте и ее подружкам прически с макияжем. У одной, Наташи, на шее татуировка, мне пришлось повозиться, закрывая эротическую картинку пластырем и тональным кремом. Я не против татушек, но на свадьбе хочется всего белого, чистого. Вопреки моим предположениям о скором разрыве между Базилем и Ниной, дело медленно, но уверенно движется к походу в загс.

– Можно войти? – спросил нежный голосок.

Я вынырнула из своих мыслей.

– Конечно, я скучаю тут одна.

В комнату вошла Нина.

– Свадьба такое хлопотное дело, – вздохнула она, – у нас гостей всего ничего, а у меня мозги набекрень. Столько всего надо учесть: букеты, еда, украшение зала, ведущий, прически-макияж-платья подружек. Не представляю, как невесты справляются, если приглашено более тысячи человек?

– На таких мероприятиях всем заправляет специально нанятый администратор, – пояснила я, – будущая жена освобождена от хлопот.

– Здорово, – вздохнула Нина, – а я в целях экономии все делаю сама. Спасибо за подарок. Вы прекрасно наносите макияж и прическа суперская. Платье вам уже показали?

– Еще нет, – улыбнулась я.

– Сейчас продемонстрирую, – засуетилась невеста, – надеюсь, вам понравится. Ой, кто-то звонит. Алло. Да. Я. Слушаю. Угу, ага. До свидания!

Лицо Нины порозовело, она положила свой айфон на гримерный столик между палетками с тенями и открыла стенной шкаф. Я уставилась на ядовито-зеленую, расшитую стразами короткую размахайку, ошеломительно вульгарную и варварски великолепную, как наряд африканского вождя на тропе войны.

– Красиво, да? – воскликнула Нина. – Накиньте.

Я попыталась оказать сопротивление.

– Вдруг я оторву один камушек, и он потеряется!

– Все равно придется сегодня платье по вашей фигуре подгонять, – логично заметила невеста.

Делать нечего, пришлось переодеваться.

– Будто на вас сшито, – захлопала в ладоши Нина, – красота! Так хочется праздника! Понимаете, у меня нет родных, папа-мама умерли, я единственный ребенок в семье. На свадьбе будут только две мои подружки, служащие из «Курочки и рыбки», вы и Агнесса Эдуардовна. Всего двенадцать человек. Почему я так нервничаю?