000
ОтложитьЧитал
Марафонская битва
490 год до н. э.
Битва при Марафоне была первым крупным военным столкновением двух великих цивилизаций: античной (эллинской) и древневосточной (персидской). Она стала преддверием одного из величайших военных событий мировой истории – греко-персидских войн. В определенном смысле, эта битва, как и последовавшие за ней Саламин и Платеи, определила саму судьбу европейской цивилизации, задала базовый вектор ее развития.
Марафонской битве предшествовали следующие события. В 491 году до н. э. персидский царь Дарий отправил посольство в Грецию, требуя от греков покорности. Некоторые греческие полисы признали власть персов, но Спарта и Афины отказались это сделать и убили персидских послов. После этого, летом 490 года до н. э., персидский флот, состоявший из шестисот судов (включая особые корабли для перевозки лошадей), был собран в Киликии и отплыл оттуда для покорения Греции. Покорив Наксос, персы высадились на Эвбее. После шести дней осады главный город Эвбеи, Эретрия, был сдан в результате измены, разграблен и сожжен, а жители обращены в рабство. Затем персы переправились через пролив и, по совету перешедшего на сторону персов бывшего афинского тирана Гиппия, высадились на равнине под городом Марафон. Согласно современным данным, армия персов насчитывала около двадцати тысяч человек, из них половину составляла конница. Командовали персидским войском два полководца – Датис и Артаферн.
Как только было получено известие о том, что персы высадились на Марафонской равнине, афиняне спешно отправили скорохода просить о помощи спартанцев. Однако спартанцы медлили, и девяти– или десятитысячное афинское ополчение поддержала только тысяча воинов из соседнего городка Платеи. Афинянами командовали десять стратегов, сменявшихся по обычаю каждый день, однако в чрезвычайных обстоятельствах все стратеги отказались от своих прав в пользу Мильтиада, как самого опытного и лучше всех знавшего персидские воинские порядки.
Мильтиад выступил в поход и привел афинское войско во Франскую долину, соединенную довольно узким проходом с более обширной Марафонской равниной. Эта небольшая долина имела непосредственное сообщение с Афинами через горы. Здесь, во Франской долине, недалеко от ее выхода на равнину Марафона, там, где горы еще давали обоим флангам прикрытие, которое было к тому же усилено вырубкой деревьев, он построил свое войско так или велел ему стать лагерем таким образом, чтобы при первом известии о приближении врага оно могло выстроиться в боевом порядке. Ввиду того что долина, несмотря на искусственную преграду, все еще оставалась слишком широкой, Мильтиад не имел возможности дать своей фаланге желательную глубину, и поэтому он ослабил центр и укрепил оба фланга, чтобы они могли, даже выйдя из-за укрытия, оказать мощное давление на персидскую конницу в случае фланговой атаки.
Расположение греков, между прочим, развенчивает хорошо известную легенду о том, что афиняне атаковали первыми. С точки зрения военного искусства, это нонсенс. Покидать хорошо подготовленную позицию и атаковать заметно превосходящего числом противника в чистом поле, при опасности фланговых обходов – такое мог сделать только исключительно бездарный полководец. Мильтиад к ним явно не относился. Созданный им строй как раз и предполагал атаку персов по центру, с последующими фланговыми ударами греков против персидской конницы – схема, сходная с классической битвой при Каннах. И можно предположить, что Марафонское сражение началось именно с атаки персов.
Мильтиад построил греческую фалангу при входе в Марафонскую долину. На правом фланге находились лучшие афинские гоплиты, левее выстроились остальные воины по филам; левый фланг составил отряд платеян. Правым крылом предводительствовал Каллимах, левым флангом командовал Аемнест.
Итак, битва началась, по всей видимости, с атаки персов. На обоих флангах неприятель был отбит афинянами и платейцами, но в центре перевес был на стороне персов. После этого Мильтиад дает сигнал к атаке беглым маршем, с целью уменьшить воздействие стрельбы опытных персидских лучников. Беглый марш позволял быстро преодолевать поражаемое стрелами пространство и морально воздействовал на противника.
В результате этого удара сильные фланги греческой фаланги опрокинули персидскую конницу которой не удалось прорвать здесь ряды афинян, и пошли против персидского центра, спеша на помощь своим стесненным в центре товарищам. Следствием этой атаки стало полное поражение персидских лучников. Окруженные с трех сторон, персидские воины обратились в бегство. Персы бежали в лагерь и стали спешно садиться на корабли; греки гнались за ними и, после схватки на берегу, захватили семь кораблей. На остальных кораблях персы отплыли в море, стремясь достичь Афин раньше, чем это сделают греки. Афиняне также устремились к родному городу и успели опередить противника. Мильтиад расположил свое войско на восточной стороне Афин. Персы, подойдя на своих кораблях к Фалеру (Фалер был тогда гаванью афинян) и увидев, что афинское войско стоит у города и готово к битве, не отважились высадиться. Персидский флот повернул назад и поплыл обратно в Азию.
В Марафонской битве греки дали первый отпор персам. Этот бой показал, что тяжеловооруженной, хорошо обученной пехоте не страшна иррегулярная конница. На месте сражения на Марафонской равнине, рядом с братской могилой воинов, павших за родину, был воздвигнут памятник в честь выдающейся победы.
Так кончился первый поход персов на Элладу. Афинянам победа стоила гибели ста девяноста двух человек, в числе которых были полемарх Каллимах и брат трагика Эсхила, Кинегир; потери персов Геродот исчисляет примерно в шесть тысяч четыреста человек (скорее всего, это преувеличение). Это была первая победа эллинов над персами; ближайшими последствиями ее стали упрочение афинской демократии и готовность эллинов помериться силами с могущественной Персидской державой и в будущем: без Марафона едва ли были бы возможны Саламин и Платеи.
С Марафонской битвой связана одна широко известная легенда. Она гласит, что греческий воин по имени Фидиппид (по другим источникам – Филиппид) в 490 году до н. э. после сражения при Марафоне пробежал, не останавливаясь, от Марафона до Афин, чтобы возвестить о победе греков. Достигнув города, он успел крикнуть: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!» – и умер. Эта легенда не подтверждается античными источниками; согласно Геродоту, Фидиппид был гонцом, безуспешно посланным за подкреплением из Афин в Спарту и преодолевшим дистанцию в двести тридцать километров менее чем за два дня. Легенда о том, что он пробежал из Марафона в Афины, была выдумана более поздними авторами и появилась у Плутарха в «Этике» в I веке нашей эры, более чем через пятьсот пятьдесят лет после реальных событий. Уже в новое время Международный олимпийский комитет в 1896 году оценил фактическую длину дистанции по прямой от поля битвы в Марафоне до Афин в тридцать четыре с половиной километра. На первых Олимпийских играх современности в 1896 году (а также на Играх 2004 года) марафонский бег действительно проходил по дистанции, проложенной от Марафона до Афин. Позднее путь был исчислен вновь, с учетом реальных преград, и марафонский бег принял свой классический вид – дистанция длиной 42 километра 195 метров. Сегодня в мире ежегодно проводятся десятки соревнований в этом очень специфическом и интересном виде легкой атлетики.
Сражение в Фермопильском проходе
480 год до н. э.
Мало какое из исторических событий столь известно и в то же время окружено столь большим количеством мифов и заблуждений, как битва в Фермопильском проходе. Авторам этой книги многократно приходилось слышать мнение, что в этом сражении триста героических спартанцев несколько дней сдерживали пятимиллионную армию персов (одно из нелепейших заблуждений Геродота, но при этом одно из самых живучих), и лишь предательство привело спартанцев к гибели. Другое мнение заключается в том, что спартанцы во главе с царем Леонидом пожертвовали собой, чтобы дать Элладе время подготовиться к вторжению. Действительность же, как это часто бывает, выглядела совершенно иначе…
Поражение под Марафоном не заставило персов отказаться от мысли завоевать Элладу. Однако подготовка к новому вторжению затянулась на десять лет. Смерть в 486 году до н. э. персидского царя Дария I привела к обычной для восточных деспотий борьбе за власть и другим неурядицам в виде восстаний покоренных народов. Преемнику и сыну Дария Ксерксу понадобилось для решения этих проблем несколько лет. Но когда власть нового царя окрепла, Ксеркс немедленно возвращается к старой идее.
Подготовка к великому вторжению заняла почти два года. К началу 480 года до н. э. основные приготовления были закончены. К побережью Малой Азии подтянулся огромный флот (тысяча двести семь кораблей), а в Сардах, столице Лидийской сатрапии, собралось сухопутное войско, состоявшее из представителей разных племен и народов, и все со своим вооружением. Прибыл сюда и сам царь со своей гвардией – десятью тысячами «бессмертных». Так эти царские телохранители назывались потому, что численность их отряда всегда оставалась неизменной: на место убитого или умершего немедленно принимался новый гвардеец. Геродот, говоря о численности собранного Ксерксом воинства, пишет, что для похода на Элладу Ксеркс собрал больше пяти миллионов человек, из них миллион семьсот тысяч составляли воины. Эта цифра совершенно нереальна, и объяснить ее можно только тем, что у страха глаза велики, а страх тогда в Элладе царил небывалый. В действительности же персидское войско едва ли могло насчитывать больше двухсот тысяч человек. Большее количество просто не смогло бы прокормиться, и для него не хватило бы питьевой воды во всех реках и водоемах, которые должны были встретиться по пути. Стоит отметить, что и из этих двухсот тысяч не более половины (а скорее треть) были настоящими воинами, остальные представляли многочисленную обслугу, обозников, строителей. Тем не менее, и такое войско многократно превышало силы не только любого из греческих полисов, но и всех их вместе взятых. А если учесть, что как раз этого единения среди греков и не было, надо признать, что силы Ксеркса были чрезвычайно велики и опасность для Эллады была действительно грозной.
В 480 году до н. э. огромное войско персов во главе с Ксерксом совершило переход из Малой Азии в Европу через пролив Геллеспонт (ныне Дарданеллы). В самом узком месте пролива, отделяющего Азию от Европы, финикийские строители соорудили хитрый мост, соединивший оба берега: поставили борт о борт корабли, положив сверху настил. Но налетел шторм, и от моста остались одни щепки. Разъяренный Ксеркс приказал казнить строителей, а море высечь плетьми и опустить в него оковы, чтобы впредь оно не дерзало противиться его воле. После этого был выстроен новый мост, намного прочнее прежнего, и по нему персидское войско двинулось в Европу. Переправа длилась без перерыва семь дней и ночей.
Греки выслали войско – около десяти тысяч гоплитов – чтобы задержать персов на дальних подступах к Пелопоннесу. Сначала союзное войско хотело сдержать Ксеркса на северной границе Фессалии с Македонией, но потом оно отошло на Истмийский перешеек, соединяющий полуостров Пелопоннес с Балканами. Однако в таком случае многие греческие города на материке оказались бы беззащитны, и в итоге войско перешло к Фермопилам, узкому проходу в горах, ведущему из Фессалии в Среднюю Грецию. Одновременно греческий флот в количестве двухсот семидесяти одной триеры стал заслоном для персидской флотилии недалеко от Фермопил, у мыса Артемисий.
Описание Фермопильского прохода есть у Геродота. «Так, у селения Альпены за Фермопилами есть проезжая дорога только для одной повозки… На западе от Фермопил поднимается недоступная, обрывистая и высокая гора, простирающаяся до Эты. На востоке же проход подходит непосредственно к морю и болотам. В ущелье этом построена стена, а в ней некогда были ворота. Древняя стена была построена в стародавние времена и от времени большей частью уже разрушилась. Эллины решили теперь восстановить стену и таким образом преградить варвару путь в Элладу».
Войско греков состояло из постоянных городских отрядов профессиональных тяжеловооруженных воинов-гоплитов, посланных в качестве передового заслона, пока города собирали ополчения. При Фермопилах собралось до шести тысяч гоплитов; спартанский отряд в триста воинов возглавлял царь Леонид, сын Анаксандрида. Он же считался и главнокомандующим всего эллинского войска. Нужно отметить, что эти шесть тысяч тяжеловооруженных воинов отнюдь не составляли все греческое войско. Из разных источников можно узнать, что в войске было до тысячи спартанских периэков (неграждан), а на каждого спартанского гоплита приходилось по семь рабов-илотов, которые использовались в качестве легковооруженных воинов. Можно предположить, что и в отрядах других полисов было немало воинов, не вошедших в приводимое Геродотом число гоплитов. По современным оценкам, количество греческих воинов, собравшихся для обороны Фермопильского прохода, могло достигать двадцати тысяч человек. Персидскую армию современные историки оценивают тысяч в семьдесят. Поэтому ни о каком сто– или тысячекратном превосходстве персов не было и речи.
Греки разбили лагерь за стеной, перекрывающей узкий Фермопильский проход. Стена эта представляла собой невысокую баррикаду, выложенную из тяжелых камней. Персидское войско остановилось у города Трахина перед входом в Фермопилы. Один местный житель, рассказывая эллинам о многочисленности варваров, добавил, что «если варвары выпустят свои стрелы, то от тучи стрел произойдет затмение солнца». В ответ спартанец Диенек беззаботно пошутил: «Наш приятель из Трахина принес прекрасную весть: если мидяне затемнят солнце, то можно будет сражаться в тени» (в некоторых источниках это высказывание приписывается самому царю Леониду).
Ксеркс выжидал четыре дня, а на пятый послал наиболее боеспособные отряды из урожденных мидян и персов на штурм. Согласно данным историка Диодора, царь отправил в первой волне атакующих тех воинов, чьи близкие родственники погибли за десять лет до того в битве при Марафоне.
Греки встретили их в теснине лицом к лицу, в то время как другая часть воинов оставалась на стене. Греки притворно отступали, но затем разворачивались и контратаковали расстроенные отряды персов. Затем Ксеркс сменил мидян на киссийцев и саков, славных своей воинственностью. Воины персидского царя, имея более легкое вооружение и не получив строевой подготовки, подобной греческой, не могли прорвать плотную фалангу противника, укрывшуюся за сплошной стеной больших щитов. Перед наступлением вечера в бой пошла гвардия Ксеркса, воины из отряда «бессмертных». Но и они отступили после короткой схватки.
На второй день Ксеркс послал в бой воинов, известных своей отвагой (в основном карийцев), с обещанием хорошей награды за успех и смерти за бегство с поля боя. Второй день тоже прошел в бесплодных атаках. Персы сменяли атакующие отряды; греки, в свою очередь, сменяли в сражении друг друга.
Ксеркс не знал, что предпринять дальше, когда к нему обратился некий местный житель, Эфиальт, который вызвался за вознаграждение провести персов горной тропой в обход Фермопил. Тропу охранял отряд фокийцев (из Средней Греции) – тысяча воинов. Отборный персидский отряд в двадцать тысяч под командованием Гидарна скрытно шел всю ночь, а к утру неожиданно обрушился на фокийцев. Загнав их на вершину горы, Гидарн продолжил движение в тыл эллинам, охраняющим Фермопилы. Фокийцы послали бегунов сообщить грекам об обходном маневре персов; об этом же греков предупредил еще ночью перебежчик из персидского лагеря по имени Тиррастиад.
Мнения союзников разделились. Большинство, подчиняясь воле обстоятельств, отправились по своим городам. Остались только триста спартанцев царя Леонида, семьсот феспийцев под командованием Демофила, сына Диадрома, и четыреста фиванцев под начальством Леонтиада, сына Евримаха. Численность воинов в отрядах указана на начало сражения, но за два дня боев греки понесли ощутимые потери. Феспии и Фивы – города в Беотии, через которую неизбежно должен был пролегать путь персидского войска, так что отряды этих городов защищали в Фермопилах родную землю. Геродот писал свой исторический труд в пору вражды Фив с Афинами, поэтому он не упускает случая выставить фиванцев предателями Эллады и сообщает, что фиванский отряд был удержан Леонидом против их воли в качестве заложников. Но эта версия Геродота опровергается как судьбой отряда, так и самой логикой войны.
Рассчитывая не на победу, но лишь на славную смерть, оставшиеся греки приняли бой в отдалении от прежнего места, там, где проход расширяется. Однако, даже там персы не могли развернуться и погибали массами в давке или будучи сброшенными с обрывистого берега. У спартанцев копья были сломаны, они разили врагов короткими спартанскими мечами в тесной рукопашной. В бою пал Леонид, у персов погибли Аброком и Гиперанф, братья царя Ксеркса. Заметив приближение с тыла персидского отряда, ведомого Эфиальтом, греки отступили к стене, а затем, миновав ее, заняли позицию на холме у выхода из Фермопил. По словам Геродота, во время отступления фиванцы отделились и сдались в плен: таким образом, они спасли свои жизни ценой клеймения в рабство.
Спартанцы и феспийцы приняли последний бой. Персы расстреливали последних героев из луков, забрасывали их камнями. По сведениям Геродота, при этом отличились доблестью спартанцы Диенек, братья Алфей и Марон, феспиец Дифирамб.
Из трехсот спартанцев в живых остался лишь Аристодем, который из-за болезни был оставлен Леонидом в селении Альпены. По возвращении в Спарту Аристодема ожидало бесчестие и позор. Никто не разговаривал с ним, ему дали прозвание Аристодем-Трус. Впоследствии Аристодем искупил несуществующую вину своей героической гибелью в битве при Платеях. По слухам, в живых остался еще один спартанец, по имени Пантит, отправленный гонцом в Фессалию. По возвращении в Лакедемон (область, где находилась Спарта) его также ожидало бесчестие, и он повесился.
Диодор представляет последний бой трехсот спартанцев в легендарном виде. Они будто бы напали на персидский лагерь еще затемно и перебили множество персов, стараясь в общей суматохе поразить самого Ксеркса. Только когда рассвело, персы заметили немногочисленность отряда Леонида и забросали его копьями и стрелами с расстояния. Царь Ксеркс лично осмотрел поле боя. Найдя тело Леонида, он приказал отрубить ему голову и посадить на кол. Под Фермопилами пало, по словам Геродота, до двадцати тысяч персов и четыре тысячи греков, включая спартанских илотов. Павших эллинов похоронили на том же холме, где они приняли последний бой. На могиле поставлен камень с эпитафией поэта Симонида Кеосского:
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.
Битва в Саламинском проливе
480 год до н. э.
Поражение греков при Фермопилах поставило Элладу в тяжелейшее положение. Оборонять Среднюю Грецию было, по существу, некому. Спартанцы отступили в свой родной Пелопоннес и начали строительство защитной стены на Коринфском перешейке. Сухопутная армия Афин – последнего крупного полиса Средней Греции, продолжающего сопротивление персам – численно уступала войску Ксеркса раз в десять, и в открытом сражении была бы обречена на гибель. Но оставался еще достаточно мощный афинский флот в сто восемьдесят – двести триер[1], созданный по требованию выдающегося афинского политика Фемистокла. Такое же количество кораблей имел и союзный Афинам флот небольших греческих полисов. Таким образом, соединенный греческий флот насчитывал от трехсот шестидесяти до четырехсот кораблей, и, хотя уступал по силе персидскому флоту (пятьсот – пятьсот пятьдесят галер), все же оставался последней надеждой эллинов.
Греческий флот после получения известия о гибели отряда Леонида оставил свою позицию у Артемисия, где он несколько дней сдерживал натиск персидских кораблей. Триеры греков, изрядно потрепанные в бою, отступили на юг и остановились в проливе между островом Саламин и берегом Аттики. Тем временем, огромная армия Ксеркса вторглась в Среднюю Грецию. Главные силы персов продвигались по направлению к Афинам, и жители города после долгих споров приняли решение его оставить. Все способные носить оружие должны были пополнить войско и флот, а старики, женщины и дети эвакуировались на близлежащие острова Саламин и Эвбею и на Пелопоннес. Персы заняли Афины. Небольшая часть афинян отказалась уходить и забаррикадировалась на Акрополе. Персы легко справились с их сопротивлением, разграбили и сожгли город.
Фемистокл и афинские моряки, глядя с берегов Саламина на зарево над Афинами, поклялись дать отчаянный бой персидскому флоту в узком и изобилующем шхерами и мелями Саламинском проливе. Афиняне прекрасно знали сложный фарватер пролива, а его узость лишала большие персидские корабли маневра и не давала использовать их численное превосходство. Командиры других греческих эскадр, как и официальный командующий всем союзным флотом спартанец Эврибиад, были другого мнения. Они считали, что надо отвести флот к берегам Пелопоннеса и вновь встретить врага уже там. Но Фемистокл настаивал на том, что терять такую выгодную позицию, какую имел греческий флот в тот момент, нельзя: в любом другом случае персы непременно использовали бы преимущество в численности, величине и скорости своих кораблей. В конце концов, он пригрозил, что афинский флот в случае отказа биться у Саламина просто уплывет куда глаза глядят, забрав всех оставшихся в живых афинян. Угроза возымела действие – лишиться половины флота означало окончательный проигрыш в войне.
Хорошо известна и легенда о том, что Фемистокл ночью послал своего доверенного раба Сикинна, родом из Персии, в лагерь Ксеркса, поручив тому передать, что он, афинянин, всей душой желает победы великому царю и поэтому предупреждает, что греки намерены уйти из пролива, лишив персов верной победы. Фемистокл советовал частью персидских сил перекрыть путь к отступлению, чтобы эллинский флот поневоле был вынужден дать сражение, в котором он, конечно же, будет разгромлен. Ксеркс поверил перебежчику и отправил корабли к проливу. Битва стала неизбежной.
Фемистокл
28 сентября 480 года до н. э. флот Ксеркса стал входить в пролив, намереваясь окружить и уничтожить греческий флот. В начавшемся морском сражении небольшие и быстроходные греческие триеры по команде триерархов стали легко маневрировать в знакомой акватории среди больших, тяжелых и неповоротливых финикийских галер, которые быстро загородили друг другу фарватер и сбились в неуправляемую, хаотичную массу, ломая свои собственные длинные весла. Осыпаемые тучей стрел, греки прикрывались бортами триер и щитами и брали корабли противника на абордаж, таранили их борта специальными остроконечными выступами триер, ломали им весла, не давая развернуться в боевой порядок. Бой в Саламинском проливе носил исключительно ожесточенный характер, противники истребляли друг друга не только оружием, но и всем, что попадалось под руку. К концу сражения морская вода стала красной от крови. В считаные часы греки разбили, потопили и пленили значительную часть финикийско-персидского флота, которым руководил брат Ксеркса Ариомен. По некоторым данным, персы потеряли около двухсот кораблей, потери греков составили сорок триер. Оставшимся кораблям персов удалось вырваться в открытое море и отойти к афинскому порту Пирей. Но продолжать сражение они уже не могли.
Победе греков способствовало несколько факторов. Это, конечно, самоуверенность Ксеркса, полностью убежденного в своей победе. Кроме того, тактика греков позволяла им постоянно использовать резервы, в то время как постепенно входящие в пролив персидские корабли только увеличивали скученность и неразбериху. По словам самих греков, в этом беспорядке персы потеряли больше кораблей, чем от действий эллинского флота. Помогла союзному флоту и сама природа: поднялся ветер, неблагоприятный для персидского флота, который сбил суда в неуправляемую кучу.
Из этого ада вырвалось немногим более трехсот кораблей. И хотя даже сейчас персидский флот не уступал эллинскому, но тяжелое поражение сильно повлияло на боевой дух персидских моряков (точнее, финикийских и ионийских – у самих персов флота не было). К тому же создалась угроза действий эллинского флота против мостов через Геллеспонт, что ставило под угрозу все снабжение персидской армии. В этих условиях Ксеркс принимает решение увести флот, а с ним и немалую часть армии, на родину. Покидает Элладу и сам царь царей. Тем не менее, он оставляет в Греции значительное войско под руководством своего зятя Мардония. Задача окончательного покорения Эллады усложнилась, но по-прежнему оставалась на повестке дня.
И все же победа греков при Саламине имела решающее значение для дальнейшего хода войны. Греки завоевали господство на море, и армия Мардония, несмотря на всю свою силу, оказалась в непростом положении, получая необходимые ей припасы и снабжение длинным и кружным сухопутным путем. Но еще важнее было психологическое воздействие Саламинской победы. Только после нее эллины поверили в саму возможность окончательной победы в войне со столь могущественным врагом.