Послышались вздохи и недовольный гул среди офицеров. Лайнел заметил, как сутулый Ронни сжал миниатюрные кулачки так, что послышался хруст в костяшках.
– Нет, ну ты только посмотри на этих недоносков, – начальник колонии обратился к Стэнли, – предложил достойный вариант, а они уже готовы затеять переворот!
Стэнли одобрительно кивнул.
– Вы должны быть невероятно благодарны за оказанное вам великодушие, – вероятно, этот момент они уже репетировали, потому что Уоррен не прерывал племянника. – Прекрасно осознавая общее положение, наше руководство сумело выделить вам дополнительные ресурсы, – он указал на стопки папок, что лежали на столе. – Сегодня вас ждут новые силы, которые помогут нам добиться поставленной цели.
Милтон поднял руку, обращаясь к Уоррену:
– Можно, сэр?
– Да, слушаю, – с раздражением в голосе ответил Хряк.
– А сколько нам дадут людей?
– Всем будет дано дополнительно пять профессионалов, которые хоть как-то смогут разбавить ваши никчёмные команды, – сказал Уоррен. – Даже наш зелёный новичок-тугодум получит людей, – он посмотрел на Лайнела. – Справишься, Коллинсон?
Офицер растерянно кивнул и поймал усмешку, прилетевшую от Стэнли.
– Мы собрали для тебя самых лучших кандидатов во всей системе, – он переглянулся со своим дядей. – Для придурка, который и шнурки завязать не может, это будет настоящим подарком. Сейчас не время думать о ваших желудках, когда наша система в опасности перед коварным врагом, – громогласно констатировал Стэнли. – Вы мыслите очень узко, не понимая всю суть данной стратегии. У вас есть долг перед империей, и это намного важнее вашего вечного желания жрать и ничего не делать.
Уоррен сделал жест, чтобы племянник умолк.
– Друзья, у нас с вами остаются прекрасные ужины, которыми вы сможете по-прежнему наслаждаться в полной мере. К сожалению, новых работников тоже нужно кормить и содержать, поэтому мы должны делиться с нашими братьями. Партийный ресурс не бесконечен, и мы должны экономить, – он обвёл взглядом всех офицеров, остановившись на Лайнеле. – В первую очередь, мы должны с вами научиться отделять зёрна от плевел. Если бы вы не были столь преступно безразличны к своей работе, нам бы не пришлось перетаскивать дополнительных рабочих, – Уоррен положил свою пухлую руку на плечо племянника и продолжил. – Мы со Стэнли изо всех сил стараемся для вас придумать приемлемые условия работы и построить стратегию. Но вы не хотите видеть картину целиком и воспринимаете всё только негативно. Сегодня мы распределили расписание рабочих часов и приёма пищи наиболее оптимальным образом, основываясь на принципах здравоохранения. Понимая, что вам нужна поддержка, мы призвали дополнительные ресурсы с Мирала в надежде, что это приободрит вас.
– Но вместо слов благодарности вы готовы растерзать нас на лоскуты из-за порции еды, – поддержал Стэнли. – Мы призываем вас хоть на какое-то время отказаться от вашей слабости и стать настоящими сынами империи, достойными дышать партийным воздухом.
Аудитория ответила весьма красноречивым молчанием. Лайнел, сидевший за спиной Ронни, мог видеть, как сокращались мышцы худощавого офицера под тонкой серой рубашкой. Его трясло от холодных потоков, исходящих из кондиционеров, что работали на полную катушку.
Начальник колонии, подойдя к одной из семи стопок, указал на Бронса:
– Фьюри, здесь твоя команда, – далее он также обратился к остальным офицерам, назначая стопки папок для каждого. – Берите, изучайте и работайте! На вас будет лежать полная ответственность за этих людей, поэтому советую вам стать для них самыми родными и близкими, пока мы не вернём прежние показатели по добыче сырья.
Стэнли подошёл к Лайнелу.
– Вот твои люди, Коллинсон, – он дал ему четыре толстых папки. – Самые лучшие работники, которых только можно было найти, – похлопав по плечу офицера, он повернулся к Милтону, который, не решившись обратиться к Уоррену, попытался задать вопрос Свидгеру-младшему. – Что такое?
– Сэр, а про червей? Вы дадите инструкции в отношении червей?
Стэнли немного растерялся и посмотрел на дядю, которого этот вопрос, вероятно, никак не интересовал.
– Да, конечно, мы дадим вам инструкции, но всё, что вы должны знать сейчас – кодекс нашей колонии! Он намного полезней всяких там инструкций.
Оторвавшись от своих папок, Пучеглазый Тод обратился к Уоррену:
– Сэр, я слышал, что в колонии Далтон-2 проводились специальные курсы, как противостоять червям в случае внезапного нападения.
Начальник колонии грозно посмотрел на него.
– Это тебе кто такое сказал?
– Ребята из Далтон-2 говорили на нашем прошлом общем собрании в день рождения императора.
– Да эти придурки смеются над такими простофилями, как вы! Они вас разыгрывают, а вы, открыв рты и пустив слюни, верите этим дегенератам, – выпалил Уоррен.
– Но они показали нам брошюры, – продолжил офицер. – Брошюры с иллюстрациями, которые получили после прохождения курса.
– Я тоже видел, – выпалил Ронни.
– И я, и я тоже! – поддержали его Милтон и другие офицеры.
Начальник колонии ударил кулаком по столу. На его толстой шее показались красные пятна.
– Заткнуться всем! – он вцепился взглядом в Тода. – Послушай сюда внимательно, пучеглазка, в нашей части шахт нет никаких червей. Все они были давно истреблены вашим покорным слугой. Я сам лично расправился с каждым из них и хочу сказать, что не такие они и страшные, какими их описывают всякие шарлатаны.
– Но им дали специальные плазменные пистолеты, чтобы обороняться от этих тварей, – прервал Милтон.
– Ты их видел, неженка? – спросил его Стэнли. – Что-то я не наблюдал на общих собраниях у них пистолетов.
– Им выдают их только в рабочие смены, если работа идёт на втором или третьем уровне.
Ухмылка украсила широкое лицо племянника Уоррена.
– Только такие благодушные идиоты, как ты, могут верить этим сказкам, – он посмотрел на остальных. – Над вами смеются, а вы, развесив уши, проглатываете всё дерьмо, что вам дают, – увидев одобрительный кивок от дяди, он продолжил. – Люди в других колониях доказывают свою верность партии исключительным трудолюбием! Невзирая на усталость и голод, они работают без сна, еды и воды, чтобы партия могла сокрушить врагов. Вместо того, чтобы следовать примеру, вы выбираете путь тунеядства, предаваясь ненужным рассуждениям и призрачным фантазиям. Вам всем невдомёк, что наш сэр Уоррен бьётся и отстаивает ваши права! Он пытается придумать стратегию для вас всех, которая будет спасительным лекарством, что оздоровит нашу колонию. Не нужно поддаваться на провокации, сплетни или выдумки. Сегодня мы можем работать в спокойных условиях, где для нас не будет никакой опасности. Ваши команды растут, соответственно, шансы на победу значительно выше, чем раньше! Мы не можем позволить себе думать о каких-то фантомных существах, которые были истреблены героическим поступком нашего лидера.
Уоррен показал племяннику, чтобы тот замолчал, и Стэнли замолк.
– Мы прекрасно понимаем ваши опасения, так как, к сожалению, патриотизм ещё не сумел перекрыть в вас жалкий инстинкт самосохранения, – произнёс начальник колонии. – Я очень надеюсь, что вы все же станете настоящими героями, готовыми на любой подвиг во имя нашей империи. Наверное, это называется слишком большой добротой, но мы в очередной раз пойдём вам навстречу и организуем необходимые курсы.
Раздался одобрительный гул среди офицеров.
– Но не стоит забывать, что большинство подобных курсов стоят огромную кучу денег, которую наша колония не в силах дать. Я, как ваш лидер, не могу позволить, чтобы вам было урезано жалование или вы испытывали недостаток в еде и воде, – он приобнял племянника, – поэтому мы со Стэнли сами организуем для вас необходимые курсы. Которые будут на порядок качественнее тех, что могут предоставить другие.
– Сэр, но вы же не знаете анатомию и поведение этих существ, – удивлённо сказал Лайнел.
– Он знает, как потрошить и уничтожать этих червей, и этого вполне достаточно, – резко ответил Стэнли, – а если ты сомневаешься в нашем лидере, то…
– Ладно, всем заткнуться, – прервал Уоррен. – Ты бы лучше сконцентрировался на своей команде и усердно работал, принцесса.
Лайнел опустил глаза к папкам. По размерам его стопка превосходила все остальные, что раздали другим офицерам. Сначала парень не обратил внимания на то, что ему дали только четыре папки, но теперь он хотел прояснить этот момент.
– Что ещё? – голос начальника уже заметно выдавал явное раздражение.
– Сэр, у меня только четыре папки, – сказал Лайнел.
– А у меня только две руки и один хрен, – язвительно ответил Уоррен, – и что с того?
– Просто вы сказали, что каждый получит по пять человек в команду.
– Я знаю, что я сказал! – уже почти крича ответил Уоррен и подошёл к Лайнелу. – Тебе дали лучших профессионалов, поэтому пусть тебя не смущают цифры.
– Но согласно нашему уставу, минимальный состав группы должен быть равен пяти копателям, – ответил офицер.
– Да кто тебе доверит целую группу?! – прорычал Стэнли.
До этого что-то обсуждавшие офицеры замолчали. Казалось, что на какое-то мгновение в кабинете воцарилась абсолютная тишина, которую прерывал только еле слышный гул кондиционера. Уоррен забрал папки у Лайнела и бросил себе на стол. Глубоко вздохнув, он обратился к офицерам:
– Через восемь часов ожидается прибытие группы поддержки. Всем рекомендую ознакомиться с досье и быть готовыми заступить на смену по моему приказу, – Уоррен оглядел всех присутствующих. – Вопросы ещё есть?
Все, кроме Лайнела, уставились в полученные папки.
– Вот и хорошо. А теперь проваливайте и обрадуйте свои группы новостью о дополнительных руках, с помощью которых мы выстроим наше будущее, – сказал Уоррен.
Офицеры выставили стулья вдоль стены и покорно направились к выходу.
– Коллинсон, а ты не торопись, – сказал Стэнли.
Когда они остались втроём, Уоррен сел за стол и раскрыл первую папку.
– Сейчас мы не можем доверить целую группу человеку без опыта и знаний. Тем более умственные способности которого далеки от требуемого минимума, – он посмотрел Лайнелу в глаза. – Мы не будем регистрировать вас в журнале, поэтому на сегодня у нас будет только 6 рабочих групп.
Офицер удивлённо посмотрел на Уоррена.
– Значит, я пока не буду выходить в смены для проведения работ?
Теперь начальник вместе с племянником разыграли явное удивление. Оно было настолько неправдоподобно, что Лайнел попытался не показывать, что заметил это.
– Конечно, вы будете работать со всеми остальными. Просто об этом мы не укажем в журнале. Официально ты будешь проходить стажировку как новичок. Тебе невероятно везёт, ведь не каждому выпадает такой шанс. Вспомнить старину Билли Брига, так тот два цикла сортиры вылизывал и наслаждался пейзажами на улице, когда очищал стены от дерьма, которое приносит ласковый дождик.
– Сэр, правильно ли я понимаю, что буду работать неофициально с моей командой в шахтах? – спросил Лайнел.
Уоррен, не отрывая взгляда от рассвета, чья мощь была не столь явной под защитным стеклом, улыбнулся:
– Официально или неофициально, это не имеет никакого значения. Ты получишь самый большой опыт за всю историю колонии. Ни один новичок из офицеров не удосуживался через два месяца стажировки идти копать со своей командой.
Лайнел разглядывал открытую Уорреном папку. На секунду ему показалось, что на фотографии вместо лица человека была морда какого-то животного, только какого, офицер не мог никак вспомнить.
– Ну что, тугодум? Тебе нравится эта идея? – язвительно спросил Стэнли.
Лайнел оторвал свой взгляд от фотографии:
– Но если с нами что-то произойдёт, как было месяц назад во второй колонии?
Уоррен посмотрел на племянника:
– Вот видишь, Стэнли, я думаю, что ген храбрости напрочь утерян в данном индивидууме, – он с презрением посмотрел на Лайнела. – Ничего с вами не будет! Вы просто хорошо работайте и думайте больше о победе нашей империи.
– Сэр, я слышал, что…
Тут начальник прервал его:
– Да мне насрать, что ты там слышал и что вы шепчете друг другу, неженки! Вы должны работать и не задавать лишних вопросов. Если ты настолько труслив и обсираешься при мысли, что тебя засыплет песочком, тогда не хрен было сюда прилетать. Но ведь ты же хотел чего-то добиться, правильно?
Офицер кивнул.
– Да, сэр, так точно, сэр!
– Поэтому я даю тебе уникальный шанс, чтобы ты доказал свою преданность делу и империи. Вместо того, чтобы трястись от страха, ты должен зубами вгрызаться в любую возможность. Здесь не надо ждать, когда тебе предложат подходящий вариант, который бы устроил твою тонкую душевную организацию. Нам нужны герои, которыми будут гордиться, а не трусы, отсиживающиеся на поверхности.
Стэнли, улыбаясь, подошёл к офицеру и указал на окно:
– Ну… или можно выбрать путь Брига – не всем же быть героями…
Лайнел припоминал, как про Билли Брига вскользь уже упоминали старшие товарищи, но что конкретно, он вспомнить не мог. Работая два месяца в качестве стажёра, он наслушался многих историй, связанных с Уорреном и его племянником. Из всех рассказов можно было сделать два простых вывода о том, как следует выстраивать общение с ними – никогда не спорить и сразу всё исполнять. Эти правила не гарантировали защиту от кнута начальства, но, по крайней мере, давали маленький шанс на то, чтобы в итоге успешно закончить свой трудовой период на Цейроне.
– Ты должен вбить в свою головёнку, что это делается ради твоей же пользы. Чем быстрее начнешь копать, тем скорее соберёшь необходимый минимум и свалишь отсюда. Нам со Стэнли тоже не очень хочется смотреть на твою унылую физиономию, поэтому все только выиграют от этого.
В этих словах было рациональное зерно, подпитываемое самой страстной мечтой офицера – дом на Эворе. Как и все рабочие с Мирала, он вступил в ряды руководителей групп копателей, чтобы получить билет на планету своей мечты.
– Да, сэр! Разрешите приступить к изучению досье! – выпалил Лайнел.
– Ну вот и славненько! – с неким наигранным облегчением констатировал Уоррен. Он достал из ящика в столе сигару с пепельницей и, прикурив её, выпустил столб густого дыма. – Да, и вот ещё что, – сквозь дымовую завесу спокойно сказал Уоррен, – с этого дня мы вводим систему соревновательной оценки.
– Я не совсем понимаю, сэр, – удивлённо сказал офицер.
– Никто в этом не сомневается, – ответил Уоррен и подмигнул племяннику. – Для того, чтобы вас как-то расшевелить, руководство ввело соревновательный параметр, согласно которому команда, добывшая меньше остальных необходимого вещества за пять смен, будет оштрафована, а добытые ею ресурсы будут распределяться равномерно по другим командам.
Лайнел опешил от этих слов.
– Сэр, но у всех в командах не менее 15 копателей, а у меня будет только 4.
– Всё правильно, – вещал из импровизированного облака Уоррен. – Я не вижу здесь никаких проблем. Тем более если учесть, что тебе даются лучшие кандидаты, то можно считать, что дело в шляпе.
Офицер очень чётко представлял улыбку, прячущуюся за облаком из дыма.
– Выходит, что я никогда не соберу нужный минимум, – с некой обречённостью подвёл Лайнел.
Уоррен вынырнул из облака:
– Ну зачем же так пессимистично смотреть на все вещи, Коллинсон! К чему это уныние? – он опять весьма нелепо изобразил удивление. – Ты сможешь вернуться к себе домой и попытать счастье там. Я знаю, что ты, как и все остальные офицеры, мечтаешь попасть на Эвору, но уверен, что и на своей родной планете ты придёшься как нельзя кстати. Потом я хочу спросить, откуда ты взял, что проиграешь? Я уверен, что из соревновательной системы ты получишь только выгоду.
– Я бы поставил на тебя, – напомнил о себе улыбающийся Стэнли, который стоял у двери подальше от дядиного стола, так как терпеть не мог дым от сигары.
Уоррен закрыл папку с изображением животного и взял другую.
– Да, кстати, у одного из четырёх кандидатов в анкете упоминается о лёгком расстройстве психики, связанном с раздвоением личности. Здесь даже два имени указано. Так что ты можешь смело считать, что у тебя в команде целых пять человек.
Лайнел понял, что дальше дискутировать нет никакого смысла. Он поблагодарил Уоррена, взял папки и направился к выходу сквозь едкий дым.
– Номер 218, – голос начальника колонии поймал Лайнела у дверей, – прошу не забывать про пять часов обязательных работ на свежем воздухе. Думаю, тебе будет полезно начать прямо сейчас. Костюм и отдраиватель ждут тебя в седьмой подсобке.
Офицер молча кивнул и вышел в коридор.
– После этого можешь погрузиться в ознакомление со своей суперкомандой! – крикнул ему вслед Стэнли.
Глава II
Заочное знакомство
Железная дверь со скрипом впустила офицера в маленькую холодную комнату. Несмотря на рекомендацию Уоррена начинать прямо сейчас, он не торопился приступать к чистке стен снаружи колонии. Офицер сел на койку, раскрывая то самое досье с фотографией непонятного животного. Его одолевали смешанные чувства, и сердце колотилось так, будто только что пришлось сдавать норматив по бегу. Первый раз Лайнелу доверили управление командой. Пусть это было неофициально, и подобранные кандидаты, вероятно, могли быть со странностями, но это была его собственная группа. Всё это занимало мысли и кружило в водовороте новых перспектив. Сейчас нужно было узнать, зачем кто-то прикрепил фотографию животного к одному из досье.
Открыв папку на первой странице, Лайнел увидел фото человекообразной обезьяны. Он вспомнил, что на уроках планетоведения им рассказывали об обитателях Земли. Была даже версия, в которой говорилось о происхождении всех землян от этих животных. «Шимпанзе», – произнёс офицер, извлекая забытое слово из глубин своей памяти. Напротив фотографии были указаны имя и фамилия животного – Клаус Пайк – с припиской «планета Мирал». «Какого хрена?!» – возмутился Лайнел. Это было действительно очень странно, ведь на Мирале никогда не было таких животных. Но самым необычным было то, что в графе, предназначенной для заполнения социального статуса, был указан 3-й уровень. Это могло означать только две вещи: либо здесь была опечатка, либо это был субъект, представляющий угрозу для общества – иными словами, преступник. Лайнел понимал, что правящая партия никогда бы не позволила перемещение опасных субъектов на заводы или места производства и добычи. Наверное, это просто системная ошибка. Может быть, машина загрузила неправильную фотографию, и поэтому вместо человека здесь была морда шимпанзе.
Он перевернул страницу, и его взгляд остановился на разделе «История кандидата». Ознакомившись с информацией, офицер понял, что никакой системной ошибки здесь не было. Клаус Пайк был обычным бездомным, обвинявшимся в пропаганде тунеядства. Его нашёл патруль, когда тот находился в состоянии наркотического опьянения. Сами наркотики были под запретом на Мирале, поэтому патруль забирал любого по подозрению в употреблении запрещённых веществ. Удивительно, но распитие алкоголя было вполне приемлемым, если это происходило в специально отведённых для этого забегаловках. Максимум, что грозило попавшемуся на улице в стельку пьяному гражданину – это социальное порицание на работе или в кругу семьи при участии комиссии по здравоохранению. Употребление табака вообще никак не преследовалось, и его можно было курить где и когда угодно. Но если попадался распространитель наркотиков, то ему грозила смертная казнь, как предателю народа, действующему в интересах врагов империи.
Клаус очень сильно пострадал от своей пагубной привычки. У него наблюдалась частичная амнезия, а также проявлялась спонтанная агрессия. Из заключения суперкомпьютера Трикитрона следовало, что Клаус Пайк не являлся шпионом из Солнечной системы, а также не был распространителем запрещённых веществ. Ему быстро нашли применение в качестве образца плохого образа жизни. Клауса возили по предприятиям Мирала, и комиссия по здравоохранению показывала, к чему может привести тунеядство, приём наркотиков и появление антисоциальных мыслей. Возили его в специальной клетке для животных. Он сбегал несколько раз, но его всегда находил патруль, ведь с такой внешностью далеко не убежишь. В основном все страницы досье занимали описания случаев побега с иллюстрациями и комментариями, а также нудные заключения комиссии. На второй странице Лайнел ознакомился с первым задокументированным случаем:
«На 79-м цикле за 15 дней до праздника Великого Малгорна Клаус Пайк был задержан имперским патрулём в литейном районе. Согласно поступившему звонку от бдительного гражданина с рабочим номером 460—799, проживающего по адресу Сектор цехов, Литейный район, барак 5, ячейка 32, ранее сбежавший субъект был замечен рядом с фабрикой №108 по переработке синего железа. Исходя из показаний номера 460—799, сбежавший субъект находился возле одного из мусорных контейнеров столового корпуса фабрики. Прибывший патруль обнаружил и задержал Клауса Пайка. Оружие первой и второй степени не задействовалось. При задержании субъект 3-го социального уровня сопротивления не оказал.
Следствие установило, что находящийся на исправительных работах Клаус Пайк совершил побег, используя хитрость, обман и антисоциальный подход. В ночь 79-го цикла, преисполненный преступного умысла, он намеренно затеял спор с одним из членов комиссии по здравоохранению, осуществлявшим надзор за клеткой. Находившийся в ночной смене сотрудник с номером 220—795 был втянут в беседу о качестве изготовляемого металла, из которого были сделаны прутья в клетке. Клаус Пайк сообщил, что некоторые прутья, по его мнению, были сделаны из примеси мягких и непрочных металлов, которые можно гнуть, приложив немного усилий. Предварительно тщательно смазав украденным мылом стальные прутья, он с лёгкостью имитировал беспрепятственный проход головы между ними. Создав иллюзию того, что некоторые прутья поддаются внешнему воздействию, он завладел вниманием собеседника. Далее Клаус представил заранее тщательно подготовленную речь о том, что это действительно важное открытие, раскрывающее преступные схемы многих заводов. Он упомянул о возможных благах для своего собеседника. Наблюдая за появившимися сомнениями у номера 220—795, Клаус заключил с ним спор, который заведомо вёл к выгоде его инициатора. Чтобы развеять сомнения собеседника, он предложил ему самому попробовать беспрепятственно проникнуть в клетку, чтобы убедиться в невероятной лёгкости этого действия. Мотивировав сотрудника из надзора здравоохранения несуществующей выгодой, он подчеркнул, что мог с лёгкостью сбежать, но прекрасно осознавал долг перед обществом и верил в дело, которым его наградила партия. Зародившееся желание получить блага от раскрытия несуществующей схемы не позволило сотруднику здраво оценить ситуацию. Попавшись на удочку изворотливого и хитрого ума Клауса Пайка, номер 220—795 просунул правую руку, а затем голову между прутьев. Осознав невозможность дальнейшего движения, сотрудник попытался вернуться в исходное положение. Имитируя помощь, Клаус завладел ключом от клетки, вытащив его из нагрудного кармана сотрудника. Будучи зажатым, номер 220—795 более не мог препятствовать реализации дерзкого побега. Используя обман и уловки, которые породило испорченное запрещенными веществами сознание субъекта, он осуществил побег, попутно ограбив сотрудника здравоохранения».
Далее шло заключение суперкомпьютера: «Проинформировать начальство номера 460—799 о проявленной бдительности. Выяснить причину, по которой он не был на смене. Получив данные, направить номер 460—799 на анализ к Трикитрону. Проверить возможность наличия социальной связи между 460—799 и Клаусом Пайком. Получив данные, направить номер 460—799 на анализ к Трикитрону. Проверить возможность наличия социальной связи между 460—799 и 220—795. Получив данные, направить номер 460—799 на анализ к Трикитрону».
И так далее. Лайнела всякий раз передёргивало, когда упоминался суперкомпьютер. Процесс взаимодействия с Трикитроном был очень болезненным для человека. Его принцип был простым: сначала задавался подготовленный вопрос, затем через несколько секунд подавался разряд тока по проводам, которые заканчивались присосками на голове у допрашиваемого. Компьютер фиксировал момент возбуждения после подачи тока. Данные распечатывались и направлялись на рассмотрение комиссии.
Получалось, что номеру 460—799 пришлось очень непросто. Удивительно было то, что к Клаусу практически никаких мер не применялось. Его просто ловили и сажали в клетку обратно. Заключение комиссии гласило, что внешность кандидата отображала его антисоциальный образ жизни, что было очень опасно для общества. После шестого побега его признали генетически опасным индивидуумом, не способным к жизни в социуме, и отправили на Цейрон, где сбежать уже просто было некуда. В досье ничего не говорилось про его внешность – откуда у человека вместо лица была морда обезьяны, и как такое могло произойти.
Лайнел не мог поверить в происходящее. Это казалось какой-то абсурдной шуткой. Просто охренительной шуткой! Находясь уже более двух месяцев в колонии Далтон, он порядком привык к нелепым командам и дебильным решениям своего начальства. В этот раз Уоррен и его придурковатый племянник переплюнули сами себя. Было непонятно, как им всё-таки удалось обойти систему и направить сюда субъекта со статусом уголовника? Партия вряд ли бы пошла на это. Лайнел потянулся к другим папкам. Он бегло взглянул на остальных кандидатов. Просматривая социальный статус, Лайнел увидел, что у всех также был третий уровень.
Под влиянием внезапной вспышки гнева он со всей силы швырнул анкету Клауса Пайка. Страницы, выпадавшие из папки в полёте, были подобны хвосту кометы, что громким звуком врезалась в металлическую дверь. «Вот тварь!» – прокричал офицер пустой комнате. Порыв Лайнела бросить ещё одну папку остановил плакат Эворы. На протяжении нескольких секунд он смотрел на фотографию планеты своей мечты. Ему удалось немного погасить гнев, поэтому вместо стены досье приземлилось на койку. «Ладно, посмотрим, что за сюрпризы ждут нас дальше», – офицер глубоко вздохнул и приступил к просмотру других папок.
Второго кандидата звали Ласгурий Тортвуд, возраст которого был равен 70 циклам, и в отличие от Клауса у него был свой порядковый номер – 367—077. У кандидата был очень неплохой опыт ведения копательных работ на раскалённом Лигале. Из досье следовало, что Ласгурий 20 циклов назад был офицером-копателем высшего уровня. Лайнел вспомнил, как в школе им рассказывали, что в красных пещерах его знаменитой двадцать седьмой группе удалось добыть два килограмма маргала. После находки Ласгурия освободили от обязательных работ на фабриках и заводах, а также дали премию, на которую он впоследствии построил церковь имени Святого Малгорна. Это была довольно большая и известная церковь, о которой слышал и сам Лайнел. Партия всегда поддерживала веру в святость императора, поэтому всячески помогала Ласгурию Тортвуду.
Люди, приходившие к нему на службу, называли его отец Ласгурий. Иногда прихожане между собой называли его Слепой Ласгурий, так как после победоносного возвращения с Лигала он очень быстро потерял зрение. В основном он занимался тем, что пел гимн священной империи прихожанам и восхвалял власть, а также великодушие императора. Также священник причащал прихожан и отпускал им грехи. Всё это продолжалось, пока его не задержал местный патруль при попытке осквернения партийного элемента архитектуры. Дело в том, что бдительный гражданин 460—799 сообщил, как неизвестный мужчина поздно ночью разрисовывал фасад здания местного контроля. Всё это делалось с помощью красильных баллонов, которые Ласгурий держал в подвале церкви. На его картинках были изображены карикатуры на императора, а также на всех прихожан, что когда-либо признавались ему в своих грехах. Причём эти грехи и были изображены во всех подробностях. Удивительно было то, что он мог свободно рисовать и передвигаться по городу, будучи абсолютно слепым. Это было действительно странно, так как когда его забирал патруль, он был полностью зрячим и далёким от духовных истин самой партии.
Позже у данного субъекта выявили прогрессирующую шизофрению. Будучи предельно скрупулёзными в своём деле, члены комиссии указали в заключении также и имя, которым представился пойманный священник – Кид Лак. Далее шли задокументированные показания от Ласгурия Тортвуда и бунтаря Кида Лака. Комиссия рассматривала сведения, как показания двух разных людей. В заключении говорилось, что расстрел Кида Лака приведёт к гибели уважаемого священника. Ласгурий должен был отправиться на Цейрон, где Кид Лак сможет искупить все свои грехи перед партией.
Просматривая заключение, Лайнел отметил, что в досье фигурировал гражданин с рабочим номером 460—799. Тот самый, что проявил бдительность при поимке сбежавшего Клауса Пайка. Это уже становилось очень интересным совпадением, которое могло быть верхушкой пирамиды причудливой задумки начальника колонии.
«Ну и уроды», – с неким отвращением произнёс Лайнел. Он подумал, что Уоррен, должно быть, ждёт не дождётся, когда здесь появятся эти заключённые, чтобы в полной мере повеселиться от души. Прямо цирк на Цейроне, где главный клоун – это Коллинсон. Он не стал читать сразу все показания Ласгурия, поэтому просто закрыл папку, положив её на койку. Открыв третью и самую тонкую папку на первой странице, где отсутствовала фотография, он прочёл: «Роджер Бауми, 18 циклов, планета Эвора».
Офицер не мог поверить, что когда-нибудь встретит лицом к лицу представителя планеты своей мечты в их колонии. Роджер был младшим сыном преуспевающего бизнесмена Эдварда Джонатана Бауми. Их семье принадлежало 13 заводов по изготовлению брони для имперских штурмовиков на Мирале. Из всех семерых братьев Роджер был единственным, кто не смог закончить школу. На пятнадцатом цикле его определили в специализированный центр коррекции для подростков из-за того, что он поджёг собственную школу. Лайнел удивился, как легко отделался Роджер, ведь за такие дела его могли запросто казнить на Мирале, несмотря на юный возраст. Вероятней всего, на каждой планете действовали свои законы. Также комиссия упомянула, что при поджоге школы никто не пострадал, что, похоже, и спасло Бауми от сурового наказания.
Недолго пробыв в центре коррекции, юноша сбежал оттуда, попутно совершив поджог. В результате центр сгорел, и многие получили ожоги разной степени тяжести. Коллинсон был уверен, что отец приложил максимум усилий, чтобы хоть как-то смягчить наказание, и единственное, что он мог сделать – это устроить сына на один из своих заводов. Так Роджер оказался на Мирале, находясь под присмотром одного из начальников завода, который стал ему опекуном, а также под пристальным наблюдением комиссии. Но, едва достигнув восемнадцатого цикла, он украл у своего опекуна ключ доступа в кабинет и заблокировал систему охлаждения в одном из цехов. В результате был взрыв одной из турбин. Поломка выбила завод из рабочего строя на несколько дней. Когда Роджера забрал патруль, тот сумел каким-то образом украсть табельное оружие у гвардейца и нечаянно прострелить ему ногу. Вероятно, его семья и здесь приложила все свои усилия и задействовала связи, найдя последний вариант для Роджера в виде Цейрона. Дальше лететь в их системе уже просто было некуда.