Глава 1.
Как же хорошо утром в летнем лесу! Когда солнце светит сквозь кроны высоких деревьев и бросает свои лучи на умытую росой траву! Когда птахи встречают тебя своими трелями, а тучки назойливых комаров посягают на твою молодую кровь. Когда… Нет, с комарами – это, конечно, перебор. Но всё остальное… Стоит только уйти на пару-тройку километров от дымящего всей таблицей Менделеева мегаполиса, и ты испытаешь на себе прелести окружающей природы!
И не важно, где эта природа: на дальнем Востоке, в Поволжье или вот тут, на чужой, казалось бы, закарпатской земле.
Хотя, кто его знает, чужая ли? За тысячи лет цивилизации люди на земле так перемешались друг с другом, что трудно и сказать, откуда были предки промышляющего в сибирской тайге простого русского парня Василия или читающего в столичном университете лекции какого-нибудь Иванова Дмитрия Петровича? Быть может, славяно-русских корней у них и в помине нет? А на национальную принадлежность указывает только фамилия и строчка в паспорте?
Все люди братья, ибо общий наш предок – прыгающие сотни тысяч лет назад по деревьям мартышки! Ну, или (для тех, кто отвергает теорию господина Дарвина) пришельцы с других миров. Суть – то одна! И, вполне возможно, что у того самого недалёкого ума Васьки из тайги и московского профессора Иванова лет триста назад был один общий предок! Какой – нибудь монгольский кочевник из Золотой Орды хана Батыя или ливонский рыцарь-крестоносец! Кто знает, кто где наследил и бросил своё семя! Такой истины придерживался уверенно шагающий в глубь леса высокий сутуловатый студент магистратуры отделения зарубежной филологии Роман Игнатьевич Гусев, ласково прозванный в институте «Ромео» за любовь к творчеству Шекспира и прочих лирических поэтов, и писателей. Поправив круглые очки на длинном носу, он посмотрел на широкую, мускулистую спину идущего впереди друга и подумал: «Вот откуда у него такая фамилия? Родович! Точно, не восточнославянская. Скорее, молдавская. Или болгарская… А по паспорту – русский. И не прокопаешься!»
Борька Родович был с другого факультета, исторического и до последнего времени молодые люди не то что не общались, а даже не знали о существовании друг друга. Но, решив отправиться в путешествие, Борис искал напарника. Брать кого-то из своих он не хотел. К тому же, ему нужен был человек, владеющий восточно-европейскими языками. На факультете филологии в основном были одни девчонки, а брать с собой в поход девушку… Нет, конечно, заманчиво! Может, Светку со второго курса? Светка была его мечтой… как, впрочем, и мечтой всех парней института. Красивая!.. Аж дрожь пробирала. Одно «но»: глупая, как пробка! Для всех оставалось загадкой, как она смогла поступить, а тем более не слететь с первой же сессии с таким набором знаний и тягой к учёбе. К тому же эта мадам точно не приучена к походным условиям. Больше придётся за ней смотреть, чем дела делать. Да и вряд ли поедет с ним эта Светка комаров кормить. И мысль провести несколько дней в обществе дивной красавицы у Бориса с сожалением улетучилась.
Однако, институт был полон девчонок и, полный решимости, приклеив на физиономию свою самую обольстительную улыбку, молодой человек отправился покорять факультет зарубежной филологии. Улыбка, конечно, сыграла своё дело, но все девушки там были не только умненькие, но и слишком гламурненькие, так что вопрос закрылся сам собою, даже не открывшись. Борис впал в отчаяние и хотел было уже сам засесть за учебник румынского, но тут друзья посоветовали ему Ромку Гусева с четвёртого курса. Вернее, с третьего, перешедшего на четвёртый.
При первом знакомстве, тот не произвёл на деятельного Бориса никакого впечатления: тихий, умный ботаник, цитирующий Шекспира и Гёте. Правда, в совершенстве владеет болгарским и румынским. И Борис, с радостью отправив русско-румынский словарик в корзину, предложил молодому человеку сопровождать его в путешествии по закарпатским лесам якобы для сбора историко-этнографического материала.
–Проезд оплатишь? – просто спросил тот и, увидев одобрительный кивок, добавил:
–А кормить будешь?
Родович, конечно, был согласен понести и большие расходы, но напарника, видимо, устраивала и эта малость и, скрепив сделку крепким мужским рукопожатием, молодые люди спустя всего пару недель стояли вот в этой самой глуши в закарпатских лесах и махали руками оставившему их на просёлочной дороге автомобилю.
–Присядем, – отойдя чуть в глубь дубовой рощи, скомандовал обладатель той самой совсем не русской фамилии высокий широкоплечий брюнет с вьющимися волосами и жгуче-карими глазами, носящий вполне русское имя Борис. Выбрав место, он присел на поваленное дерево и, сняв с плеча рюкзак, достал пожелтевший от времени, свёрнутый в трубочку свиток.
–Далеко ещё? – оглядываясь по сторонам, спросил его Роман
–Где-то здесь, – проведя пальцем по карте от одной до другой отметины, ответил Родович. – Ещё километра три и будем на месте.
–Ты географ -любитель, тебе виднее, – согласился с ним Ромео и, протерев запотевшие очки носовым платком, наклонился через плечо друга и прочитал на свитке:
–At que in pace frui perpete gaudio.
–Да упокоятся с миром духи усопших, – словно эхо повторил за ним Родович и задумался, рассматривая знаки на похожей на выцветший кусок кожи, местами потрёпанной и протёртой до дыр исписанной на латыни старинной карте.
Примерно через час лес стал редеть и то тут, то там между деревьев из земли начали появляться заросшие мхом бугорки. Их большое количество и довольно правильное расположение указывали на искусственное происхождение и, выбрав один из них, Борис присел перед ним на корточки, соскребая перочинным ножом с его поверхности наросты зелени.
–Одна тысяча шестьсот девяносто пятый, – освободив камень от мха прочитал он и осмотрелся.
Рядом было ещё с десяток подобных камней и около одной из них суетился Роман.
–Тысяча шестьсот… Эй, Борь, тот же год, – позвал он друга.
–Похоже на старинное кладбище, – задумался Борис, окинув взглядом местность:
–Странно. Больше трёхсот лет прошло, а надписи, как новенькие, только мха немного и трава вокруг. По сути, камни должны были уже давно врасти в землю.
–Может, кто присматривает, – пожал плечами Роман.
–На десятки километров вокруг ни одного селения! – рассмеялся Родович.
–Кто же тогда? – смутился молодой человек.
–А я почём знаю? – пожал плечами его друг и, поправив за спиной рюкзак, поднялся:
–Пошли уже! Место для ночлега найти нужно. До темноты точно не дойдём.
Глава 2.
Неожиданно наступивший вечер застал путников недалеко от того места, где они нашли старое кладбище.
Укутавшись в спальники, молодые мужчины, уступив первенство в борьбе с комарами последним, тихо засопели, мечтая каждый о своём.
Как только ночь развернула свой тёмный плащ и укутала им уснувший лес, в глубине тёмных деревьев из земли стал подниматься белый туман. Приближаясь ближе и ближе к спящим, он принимал человеческие формы и, если бы мужчины не спали, то смогли бы увидеть, как из него то тут, то там вытягиваются женские руки, ступни, головы, бесформенные лица… Кружась вокруг деревьев, туман разделился на две части, побольше и чуть поменьше и из одной из них, более массивной, чётко послышалось:
–Дитя моё! – позвал низкий певучий женский голос.
–Я не ваше дитя, матушка, – огрызнулся ему в ответ другой голос, принадлежащий, судя по его интонации, особе молодой и довольно капризной.
–Брось, дорогая, – словно пропело контральто. – За столько лет ты стала мне, как родная…
–В гробу видала я таких родственников, – язвительно прошептал высокий голос из маленького облака, которое, будто опасаясь наказания тут же отплыло в сторону.
–Я всё слышу! – в ответ на такую дерзость из большого облака появилась женская рука, окружённая лохмотьями старых кружев и погрозила пальцем.
–Ну что вы, матушка, – появившееся из тумана миловидное женское лицо смешно скривилось и высунуло изо рта язык.
–Не перебивай старших! – взвизгнуло контральто и невесомое облако приняло очертания высокой статной дамы с пышными формами.
–Да и я тоже давно не девочка! – снова огрызнулись из ползущего по земле тумана, вытягивающегося в тоненькую, стройную девушку в свободном платье фасона начала семнадцатого века.
–Да кто бы сомневался! – покачала головой полупрозрачная женщина, поправляя полусгнившую, но всё ещё достаточно пышную юбку и с усмешкой посмотрела на собеседницу, которая, высоко задрав голову демонстративно отвернулась и в этот момент увидела спящих на земле людей:
–Матушка…
Посмотрев по направлению девушки, женщина расплылась в улыбке и высоко подняла брови:
–Ну-ка, ну-ка, посмотрим, кого это занесло в наши края. Иди сюда, – позвала она девушку.
Наклонившись над Романом, женщины молча переглянулись и та, что была постарше, прошептала:
–Давай, ты первая.
Не особо противясь, девушка приблизила своё лицо к мужчине и медленно слилась с его головой.
–Хи-хи, – засмеялась она из глубины мужского тела и женщина нетерпеливо шлёпнула её по попе:
–Ну, что там?
В ответ лицо мужчины смешно растянулось во все стороны и загримасничало.
–Да что ж так-долго-то? – нетерпеливо закружилась вокруг спящего Романа обладательница контральто и легонько постучала его по голове костлявым пальцем. Реакцией на эти прикосновения стала выплывшая из-за уха молодого человека девичья голова:
–Ну, не так же быстро! – возмутилась она и опять скрылась в мужчине.
«Ах, так, да, – подумала женщина и, взяв с земли тоненькую травинку, засунула её глубоко в нос Роману.
–Апчхи! – со всей силы чихнул тот из его тела вылетела девушка и упала спиной на траву, погрузившись в засасывающую её землю.
–Матушка, – обиженно простонала она, садясь на траву, и надула маленькие пухлые губки.
–Ну? Что там? – расправляя лохмотья, когда-то бывшие довольно приличной юбкой, нетерпеливо спросила старшая дама и уселась рядом.
Красавица уже было открыла рот, чтобы поведать обо всём ею увиденном, но в этот момент…
–Чмок, чмок, чмоки, – раздались странные звуки и собеседницы, одновременно повернув головы, увидели, как Роман, вытянув губы, пытался ими кого-то поцеловать.
–Сны у него…, – отвернувшись от мужчины, протянула девушка. – Какие-то Афони кричат: «Я пад, я пад!»
–Ага, кто-то, значит, падает, – перевела женщина. – А дальше?
Но не успела девушка ответить, как их разговор прервал перевернувшийся с боку на бок громко хрюкнувший Борис. Недовольно посмотрев в его сторону, она укоризненно посмотрела на мать и, поправляя волнистые белокурые волосы, подразнила спящего мужчину языком.
–Не отвлекайся! – тихонько ударила её по руке женщина.
–Ну, что вы такая нетерпеливая? – нервно дёрнулась в ответ девушка и, наклонившись к её уху, прошептала:
–А потом полуголая… хи-хи… девка… Вместо юбки штаны, только драные на коленках и, – оглянувшись по сторонам, словно опасаясь, что её кто-то услышит в этой глуши, блондинка наклонилась к уху своей матери и вскоре они вместе с хохотом упали спиной на траву.
–Срам-то какой, – сквозь смех еле выговорила пожилая женщина. – На попе! Дырки!
–А волосы-то, волосы, – не переставая хохотать, дочь повернулась к ней и легонько толкнула в бок. – Растрёпанные, выцветшие, как солома, а на ногах одна только подошва с каблуками, а самих-то туфлей нет, одни верёвочки!
–Нищенка, – перестав, наконец, смеяться, подытожила возрастная дама.
–Не похожа, – отрицательно замотала головой её молодая собеседница.
–Почему?
–А у неё вот такой браслет! Золотой! Сверкает! А вокруг глаз – сине зелёные круги …
–Точно, бродяжка, – уверенно произнесла женщина. – А браслет – украла. За что по глазу и получила. Наверное, та белобрысая дура, которую на днях на новом кладбище хоронили?
Вместо ответа Джульетта резко взлетела вверх, показывая руками на выпяченную попу, затем на одну и вторую грудь:
–Вовсе нет. У той там – во! Здесь – во – во! А эта, фу! – сморщившись, девушка посмотрела на Романа и захохотала:
–Ни рожи, ни кожи! Страшилище!
И обе женщины снова упала на траву в безудержном смехе, сотрясающем их пустые тела.
Не известно, сколько бы они ещё просмеялись, но неожиданно мужской голос восторженно произнёс:
–Джульетта, для чего – раздался голос Романа и женщины, тут же замолчав, молча переглянулись и уставились на него.
–Ты так прекрасна? – продолжил он. – Я могу подумать,
Что ангел смерти взял тебя живьем
И взаперти любовницею держит.
Последние слова молодого человека словно утонули в лёгком ветре и шорохе играющей с ним листвы и привидения посмотрели друг на друга:
–Он знает Уильяма?! – одновременно спросила каждая женщина у другой и повернули головы к спящему мужчине, выжидающе сверля его взглядами.
Но Роман молча перевернулся на бок, не пожелав удовлетворить их любопытства.
–Не хочет говорить, мы и сами узнаем, ну-ка, доченька, – резко толкнула мать девушку к молодому человеку:
–Покопайся у него в голове получше. Или придётся ещё целый год лежать в земле, червякам глазки строить.
Глубоко вздохнув, девушка села на колени рядом с Романом и погрузила лицо в его голову. Не доверяя ей, женщина нырнула в голову спящего мужчины, с другой стороны. Внутри их лица столкнулись, затем высунулись наружу, скривив рожи, посмотрели друг на друга и снова исчезли в голове Романа, отчего черты лица молодого человека смешно и неестественно вытянулись в разные стороны,
Принимая более удобную позу, девушка заползла на живот мужчины и, согнув ноги в коленях, подняла их вверх, смешно болтая ступнями в воздухе. Ударив несколько раз ими по руке женщины, девушка тем самым привела её в ярость и получила такой звонкий шлепок по попе, что тут же выпрямилась, освободившись из Романа и обиженно отвернулась:
–Ну, что вы в самом деле!
Буквально через мгновение её мать, размяв плечи, выплыла из человеческого тела и огорчённо качнула головой:
–Ну, в общем и целом… сойдёт. Давай второго смотреть.
Пропорхнув несколько раз над Борисом, девушка уже хотела опуститься на его лицо, как вдруг отпрыгнула и с отвращением отлетела в сторону:
–Фу, какой противный!
А затем, умилённо посмотрев на Романа, присела с ним рядом и, сладко вздохнув, вошла лицом в его грудь.
–Влюбилась, что ли? – укоризненно посмотрела на девушку обладательница контральто. – Ни рожи, ни кожи, а туда же, – и, окинув её взглядом, прошептала в сторону:
–И куда только смотрели, когда брали на роль! Худющая! Бледная! Словно не живая…
Услышав эти слова, девушка, колыхнув воздушной юбкой взлетела от тела спящего Романа и, зависнув в воздухе, наклонилась над ухом своей матери:
–Ах, ах, ах! А я и забыла совсем, что я – призрак! – и легонько толкнула женщину так, что та отлетела от Бориса в сторону.
– Сами-то, сами! Вместо волос – клок, и нос – синюшный! – продолжила смеяться она над матерью и та, ещё больше расширяясь от злобы, на лету встала в позу с намерениями проучить девчонку:
–Ах ты, маленькая дрянь!
И, собравшись, с силой оттолкнулась от земли, высоко взлетела и, протянув руки, попыталась схватить девушку за волосы, но та ловко увернулась от неё и захихикала:
–Что, мадам, лишний вес мешает?
Не обращая внимание на шутки девушки, женщина сжала кулачки и грозно направилась в её сторону:
–Вот я тебе сейчас устрою рай на земле!
Но толи действительно, лишний вес лишил её изворотливости, то ли девушка была бойкой, чем её мать, но в скором времени женщине пришлось опуститься на землю и, признав своё поражение, переключиться на спящего на траве Бориса:
–Какой мужчина! – перекрестилась она, коснувшись его губами. – Прости, Господи! Интересно, что там у тебя в голове?
С последними словами она зависла над мужчиной и, приняв горизонтальное положение, медленно опустилась вниз, сливаясь с его телом. Глубоко вздохнув и выгнувшись, тот на мгновение задержал своё дыхание, а затем глубоко выдохнул, приняв первоначальную позу. Пышнота одежды не позволила женщине полностью погрузится в своего избранника и она, на мгновение высунув руку из его тела, нащупала подол юбки и затолкала его внутрь.
Не известно, что похотливая дама делала с его внутренностями, но лицо Бориса вытянулось, смешно скривилось и затем он, словно почувствовав что-то, сладко застонал, поднимая брови и растягиваясь в слащавой улыбке:
–О-о-о-о-о!
–А он шалунишка! – на мгновение лицо женщины с удивлённо поднятыми бровями вынырнуло из мужского тела и вернулась обратно.
А затем из две женские и две мужские руки, нежно касаясь друг с другом, то сплетаясь, то расплетаясь между собой, страстно завальсировали в свете серебристой луны.
Тонкие костлявые пальцы обвивали крепкую кисть и скользили по гладкой ладони вверх-вниз…
Вверх-вниз…
Затем вошли прямо в брюшную полость Бориса, и он громко застонал.
Женские руки напряглись и, как казалось со стороны, принялись что-то вытягивать из нутра Бориса, но тут же мужские руки схватили их и с силой вытолкнули из себя.
Борис громко и с облегчением выдохнул, словно выплюнул что-то из себя и в тот же миг из его тела, кувыркаясь и выполняя фантастические па, вылетела полупрозрачная женщина и зависла в воздухе.
Оглядываясь по сторонам, она кокетливо поправила растрепавшуюся причёску и вздохнула:
–Видно, твоё время не пришло, голубчик. А жаль, очень жаль. Ты такой шалунишка! Прости Господи!
И, перекрестившись и закатив глаза, смущённо улыбнулась подлетевшей к ней дочери, и отряхивая юбку, опустилась ниже.
–Вижу, вы славно провели время, матушка, – шепнула ей на ухо подлетевшая девушка и, хихикнув, приготовилась снова удрать, но женщина горько вздохнула и, расправив ставшие трухлявыми юбки, села на землю:
–Докатилась! Развлекаюсь бог есть с кем. А всё он…, – на мгновение привидение задумалось, словно вспоминая кого-то, а затем как ни в чём не бывало, похлопало собеседницу по плечу:
–Не помнишь, как его по жизни-то звали? Я и забыла совсем… Джерри?
–Ну вы скажете! – укоризненно посмотрела на неё блондинка. – Томом ещё назовите!
–Микаэль? Вертон? – начала перечислять женщина своих земных любовников. – Имя у него было какое-то… Хорошее такое, любовное что-ли…
–Вспомнила! – замахала руками девушка и радостно подпрыгнула в воздухе. – Михай! Точно Михай!
–Михай? Ми?.. – задумалась женщина и покачала головой. – Да нет! Этот, как его… Милош! Да, да, Милош!
И, посмотрев друг на друга, женщины залились громким смехом и упали на землю, толкая друг друга в бока:
–Милошик – коржик! Ха-ха! Ха-ха-ха!
Однако, их истеричный смех неожиданно сменился грустными похлипываниями и, резко замолкнув, обе дамы, тяжко вздыхая, посмотрели друг на друга:
–Какая разница, как его там! – вытирая несуществующую слезу дырявым платком простонало контральто. – Лежит он где-то на старом кладбище…
–А душа нежиться в раю на пушистых перинах! – прервала её девушка.
–После того, что он с нами сделал? – возмутилась в ответ женщина, тут же перестав плакать. – Господь не может быть так несправедлив! Спаси меня, грешную! – и, перекрестившись, она вытянула в сторону неба кукиш. – Гореть ему в аду! Ярким пламенем!
И она так зло топнула ногой, что та провалилась глубоко в землю.
–Срок! Срок! Срок… – доносится из глубины мрачный тихий шёпот, и выползшая на лунный свет рука погрозила женщинам костлявым пальцем.
Ту же замолкнув, те посмотрели друг на друга, затем на спящих мужчин и, неистово завизжали: